Как разнообразить себе жизнь

— Брат мой, брат — Холодное сердце, Что мне скажешь вместо ответа? […] Ты смешал на углях горелых Явь со снами, веру с любовью, Ты не черный — ты и не белый, Ты — не с нами. Мы — не с тобою. © «Брат мой, брат», Канцлер Ги

В тот миг единственным, что я почувствовала, был испуг. Не было ни мыслей, ни разума, ничего, лишь голая эмоция. Уже потом я проанализировала, с какой скоростью у меня в голове пронеслась даже не мысль, нет… Ощущение, предчувствие, называйте это как хотите, но я была уверена на все сто, что Тор наверняка нападёт, увидев йотуна, и шансов причинить вред только очнувшемуся Локи у него будет куда уж побольше, чем у вполне себе безобидной меня. И когда он вошел, я, не раздумывая ни секунды, встала перед Локи, бессмысленно и безуспешно пытаясь загородить его своей спиной. И только потом я сообразила — Тор ведь наверняка сразу узнал брата и в этом облике. И что не следовало мне вмешиваться в семейные разборки, сообразила тоже. Но было уже поздно. Недоуменный взгляд Тора — он ничего не произнёс — превратился в вопросительный, а потом он отвёл взгляд и пренебрежительно бросил брату: — Прячешься за девушками, Локи? Где твоя гордость воина? И в этот момент мне захотелось дать себе по лбу, да побольнее. Я прямо-таки спиной почувствовала, что Локи не простит этого унижения. Ни Тору, ни мне. Я шустро сделала два шага в сторону и невольно бросила взгляд на Локи. М-да, лучше бы не смотрела. Меньше минуты тому назад мне вдруг показалось, что в его глазах есть что-то человеческое, понятное и даже понимающее. Да, в глазах йотуна, но когда я говорила, что мне наплевать на облик, я не лгала. Сейчас я увидела только лёд. — Ты слишком много о себе возомнила, с-с-с-смертная, — прошипел он. — Кто вообще дал тебе право находиться в моих покоях? Неужто вообразила себя равной, достойной? Проваливай! Я невольно зажмурилась, будто в безнадёжной попытке уйти от удара — столько ярости в словах… Но ладно в словах, мало ли что он счёл нужным сказать при брате, но вот во взгляде… В глаза ему я бы посмотреть больше при всём желании не сумела. Я могла бы начать оправдываться перед ними, могла бы ударить в ответ — я вполне представляла, как словами можно уязвить Локи, могла отомстить парой сказанных Тору фраз, пусть бы это и свело на нет все мои сегодняшние старания. Я могла даже закричать. Но я вдруг отчётливо осознала, что всё это ни к чему не приведет. Он не любит, и никогда не будет. Презрение и прожигающая насквозь ненависть, вот и всё, чем асгардский принц готов отплатить мне за всё пережитое. Поэтому я, пусть это и было больно, сделала то единственное, что, как мне казалось, имело смысл. Молча, сжав зубы, будто отрывая кусок от собственного сердца, я стащила с пальца ставшее таким родным золотое кольцо. Снять его удалось не сразу — казалось, артефакт сопротивляется, но ему было меня не переупрямить. Молча подошла к Локи, взяла в руки его ледяную синюю ладонь — от прикосновения пальцы тут же пронзило холодом, а на коже, забираясь в мелкие трещинки и царапинки, расцвёл иней. Вложила в неё тонкий ободок. Развернулась. Молча вышла. Молча прошла по коридору, потирая руки одна о другую в безнадёжной попытке хоть немного согреть, молча зашла в те покои, которые вроде как выделили мне. И молча съехала по стене, глуша всё ещё ледяной и плохо слушающейся ладонью безнадёжные рыдания. Не надо считать меня истеричкой. Быть может, если бы Локи сказал мне это в другой ситуации, я бы нашла, что ответить, чем отбрить, как парировать. Свела бы всё в шутку, например. Или сбила бы его с агрессивного настроя меткой фразой, как я это успешно делала за несколько минут до этого. Но в тот конкретный момент — всего несколько секунд назад мне казалось, что он самое родное, самое важное, что есть у меня в этом мире, во всех мирах — всё, что я думала, или на что надеялась, все мои мечты осыпались песчаным замком прямо ему под ноги. Мне почти удалось поверить, что мы сможем договориться, что я расскажу ему о своих планах и действиях, и что вместе мы выберемся из этой передряги. Переход от мечты к реальности оказался слишком резким. Болезненным. Неправильным. И да, всё вместе для меня просто было слишком. Зовите это нервным срывом, если хотите. Я не знаю, сколько минут или часов я просидела, пытаясь не выть в голос — совсем не хотелось, чтобы кто-то меня услышал. Чёрт ее знает, эту асгардскую звукоизоляцию. Наверное, это всё же были минуты — на самом деле, невозможно рыдать без остановки долго. Да и не в моих это привычках. Так что я взяла себя в руки. Сходила в душ — искать его не пришлось, мои комнаты были очень похожи на комнаты Локи, только поменьше и обставлены попроще. Постепенно успокоилась и приняла одно важное решение, которое далось мне не так просто, как может показаться. Я решила не мстить. В самом деле, чего я ожидала от него? Что он изменится ради меня? Смех, да и только. Люди не меняются. А уж Боги — тем более. И то, что он проявит свою настоящую сущность, было лишь вопросом времени. И я не про синюю кожу, если вы вдруг об этом подумали, а про жестокость к окружающим. Я осмелилась поверить в лучшее — что ж, я за это поплатилась. Но отрицать было бесполезно — с кольцом или без кольца, Локи всё ещё был мне дорог. Очень, слишком дорог, чтобы утянуть его на дно из-за обиды преданной женщины. Так что я вышла из душа и бросила взгляд в зеркало. Оттуда на меня смотрело незнакомое мне застывшее лицо. Что бы он ни чувствовал ко мне, как бы ни ненавидел, я верну ему долг. И буду свидетельствовать в его пользу на суде. Не показывая чувств, ни на что больше не надеясь. Спасение за спасение — это всего лишь обмен, не более. А моя любовь… Обожание, увлечённость, или как он там это назвал — только моё личное дело.

***

Дарси могла быть спокойна — звукоизоляция во Дворце была на уровне. Потому что Тор явно не утруждал себя попытками быть потише, но в соседние покои не просочилось ни звука. — Ну ты и мерзавец, — Громовержец покачал головой. — Хотя, мне бы давно стоило перестать этому удивляться. — Определённо, стоило бы, — насмешливо ответил Локи, на которого произошедшее, кажется, не произвело ни малейшего впечатления. — Зачем ты явился? — Предупредить тебя, чтобы ты не пытался вытворять глупости, — гневно сощурился Тор. — Мне ничего не стоит перевести тебя отсюда в темницу, да я бы и поступил так наверняка, если бы не Дарси. Она тюрьмы явно не заслужила за то, что купилась на твои трюки. — При чём здесь смертная? — Локи понимал, что ведётся на провокацию, но почему-то не мог не спросить. Ему казалось, он что-то упускает, что-то очень важное, и это раздражало, нет, это попросту злило! — С момента перемещения в Асгард прошло четыре дня, — сказал Тор, невольно давая ответ на не заданный Лафейсоном вопрос, — и насколько я знаю, все эти четыре дня Дарси практически не выходила из твоих покоев. Локи моргнул, но больше ничем не выразил своего отношения к услышанному. Медленно, тягуче усмехнулся: — И ты думаешь, это сейчас заставит меня раскаиваться? Тор, в эти покои рвались почти все незамужние девушки Асгарда, да и некоторые замужние тоже. Тебе ли не знать, как женщины умеют обманываться! — И многие ли из них, — вдруг так же до странности вкрадчиво произнёс Тор, — готовы были рискнуть свободой и доверием своих друзей, словом и делом встав на твою защиту? — Если ты о том, что она вытворила только что, то это глупость, а не защита. Я не просил её об одолжениях и жалости, — сощурился Локи. — Я о том, что она не дала заковать тебя в кандалы и в лицо сказала всем Мстителям и асам, что разделит любую твою судьбу по собственному желанию, — парировал Тор. — Когда? — Локи сначала спросил и лишь потом с досадой осознал, что опять поддался. — Сразу, как только вы с ней появились из портала, — в голосе Тора слышалось одновременно уважение к Дарси и презрение к Локи. На этот раз Локи молчал несколько секунд. — Если она думала, что это заставит меня… — начал он затем, но Тор презрительно покачал головой и поднял руку в запрещающем жесте: — Асгарда ради, замолчи! — и в его голосе действительно послышались нотки приближающейся грозы. — Или я заставлю тебя заткнуть свой поганый рот. Я собирался дать тебе шанс договориться по-хорошему, но сейчас вижу, насколько был наивен. — Начать с оскорблений — это у тебя «по-хорошему»? — перебил Локи. — Молчи и слушай! — рыкнул Тор. — Через два дня — суд. Готов ты к нему или нет, меня не волнует. Я бы судил тебя сейчас же, но Хеймдалл ещё слишком слаб, чтобы дать показания. И можешь быть уверен — никого из нас твои сладкие речи не проймут: видели, слышали и знаем, чего ты стоишь. Сбегать не советую — или на твои поиски я отправлю не эйнхериев, а Халка и Хоукая с моими друзьями. Поверь, в Девяти Мирах не найдётся той дыры, откуда они тебя не смогут достать. У всех нас к тебе длинный счёт, и теперь пора тебе заплатить по нему. Локи улыбнулся и склонил голову набок. — Когда будешь строить планы мести, «братец» мой, — процедил он, — не забудь о главном. Я всё ещё могу сделать твою девушку бессмертной. И это всё ещё могу сделать только я. И исключительно при одном условии: ты отдашь мне трон Асгарда. Навсегда. — Этого не будет! — в ярости Тор одним движением схватил Локи за шею. Но синий монстр и не думал сопротивляться. — И не беспокойся, — он усмехнулся в своей манере. — К вашему… «суду» я готов.

***

Только когда Тор ушел, Локи наконец позволил себе растереть шею. Умеет братец вцепиться, будь это асгарский облик, синяки бы остались неизбежно. Но вернуть себе привычную внешность почему-то пока не получалось, и это невероятно бесило — пусть Локи и научился извлекать выгоду из своей йотунской сущности, но так и не смирился с ней. Кольцо всё ещё лежало в ладони. Локи разжал кулак и посмотрел на него. Чёртово заклинание сработало вовсе не так, как требовалось Лафейсону. Он хотел наколдовать зависимость, граничащую с подчинением, и обожание. Но волшебный предмет подбросил ему свинью размером с гигантского чибиса. По идее, новое заклинание должно было перекрыть не особо сильную исходную магию артефакта, но что-то явно пошло не так. Жаль, что для ритуала требовалось обязательно использовать волшебную вещь, обычная безделушка не смогла бы удержать столь сложную магию. Да, упрямство артефакта Локи недооценил, а зря. Хотя и само волшебство было рискованным — он пытался изменить одно из заклинаний, известных только царской семье Асгарда, а с этими формулами всегда стоило быть настороже. Вот и вышло, что связь кольцо давало двустороннюю. Подчинить Локи артефакту, конечно, было бы не под силу, а вот передавать ему сильные чувства своей обладательницы — вполне. Однако сейчас Локи осознал, что, кажется, намудрил с заклинанием куда как значительнее, чем думал. Иначе почему, даже держа кольцо в своей руке, он всё равно чувствовал Дарси? И какова вероятность, что смертная уже догадывается об этом его промахе? Говоря о промахах… Локи нахмурился. Да, он изначально собирался отшить смертную. Ему не хотелось больше изображать из себя невесть что, да и надобности особой теперь не было. Он был в Асгарде, Мстители и Тор — тоже. И хотя они мнили себя хозяевами положения, Лафейсон усмехался про себя, зная, что это не так. Тора разъедает неуверенность — Локи предложил ему крупную приманку, а Мстители просто находятся в чужом мире, где он, Локи, стоит на ногах куда прочнее них. Попросту говоря, Локи был готов продолжать игру, и у него было уже немало материала для беспроигрышной аргументации. О да, собирать информацию и представлять её в нужном свете Бог Миражей умел как никто другой. Размышляя таким образом, Локи, едва очнувшись, решил, что смертную стоит отодвинуть из игры, пока она не начала мешать — всё же знает она много, может быть, даже слишком много. Но приходилось признать, что с методом он переборщил — делать её своим врагом, определённо, не стоило. Разбираться с капризами смертной ему сейчас совершенно не хотелось! Да и просто некогда было. Выругавшись, Локи поднял руку с кольцом, намереваясь запустить его в окно. Но тут его взгляд наткнулся на Гунгнир. И Локи снова выругался, постепенно осознавая, что именно он упустил.