Как разнообразить себе жизнь

Я не сразу поняла, отчего проснулась. Просто вынырнула из сна, отчаянно не желая продирать глаза и пытаясь заставить мозг включиться. О том, что он заработал, свидетельствовало то, что я дотянулась до айфона и подстветила экран. Боже, нет и пяти утра! Но едва я успела озадачиться вопросом, с какого перепугу я не сплю, как раздался стук. Сначала я подумала, что мне мерещится, но странный звук повторился. Примерно через минуту я осознала, что стук — не в дверь, а в окно. Не совсем нереальная ситуация, если живешь на втором этаже и у тебя есть балкон, но в пять утра в воскресенье это, мягко говоря, необычно. Поднявшись с постели, я прямо в одеяле направилась к балконной двери и, отдернув занавески… Я не знаю, что я думала там увидеть, но явно не то, что мне довелось лицезреть. Леннарт, грязный и, кажется, насквозь промокший, с трудом опирался на кованую оградку балкона. Его лицо не выражало боли или чего-то подобного, но тот факт, что оно застыло алебастровой маской, сам по себе говорил о многом. Ни минуты не колеблясь, я открыла балконную дверь… И тут же спохватилась: Джейн! Она не должна услышать ни звука! Лен открыл было рот, чтобы что-то объяснить, но я, испуганно дёрнувшись, приложила руку к его губам, после чего жестом поманила за собой, запоздало смутившись. Как бы то ни было, стоило отвести человека в ванную. Со всеми мысленными предосторожностями прокравшись по коридору — Лен, впрочем, создавал чуть ли не меньше шума, нежели я — мы пробрались в дальнюю часть квартирки, а именно, на кухню, где толстые стены позволяли шептаться и не бояться быть услышанными. — Дарси, я извиняюсь за вторжение… — Ни слова более, — помотала головой я, — если я могу помочь тебе хоть чем-то, я только рада. Вот полотенце, прошу, там ванная. Предлагаю тебе привести себя в порядок немного, а потом поговорим. — Мне, правда, неловко, но… у тебя сменной одежды не найдется хоть какой-то? Я мокр как мышь, — Лен поджал губы, я же чуть не стукнула себя по лбу. И ведь должна была подумать об этом! Самое забавное, что мужская одежда у меня в квартире была. От Тора, который гостил тут однажды, когда помогал мне переезжать. По счастью, хранилась она в коридоре на антресоли, так что пробираться снова в комнату, рискуя поднять подругу, не пришлось. Отложив одеяло, в котором я так на кухню и припёрлась, и приставив к стенке табуретку, я попыталась откопать пакет, который, как мне помнилось, лежал под грудой убранных до поры зимних шмоток. Задача осложнялась тем, что я почти ничего не видела, так как лампа в коридоре висела неудобно. Но наконец мои пальцы нащупали искомое, и, потянув за пакет, я другой рукой попыталась придержать остальные вещи, дабы они не рухнули. С трудом вытянув вожделенный сверток, я дёрнулась по инерции, и тут табуретка, у которой давненько уже похрамывала одна нога, вдруг пошатнулась. Я поняла, что опора выскальзывает из-под ног, неловко взмахнула рукой… на пол рухнул какой-то левый пакетик, а вот я… А вот меня за талию поддержали чьи-то руки, спасая от такой же участи. Ну вообще-то известно чьи — Леннарта. — Мне суждено тебя ловить постоянно, — чуть слышно произнёс он, даже не мне, а себе под нос. Я нахмурилась. Он, наверно, хотел сказать «спасать», ловит-то он меня впервые… Я уже открыла рот, чтобы переспросить, но тут вдруг ощутила, насколько у него холодные руки, продрог, бедолага… А следом за этим пришло еще одно запоздалое осознание — мамочки, я же в пижаме, как и была! Боже, как стыдно! Нашла, в чём перед таким мужиком разгуливать! «Была б ты хоть в соблазнительном пеньюаре…» — мечтательно отозвалась самая сумасшедшая часть моего мозга. Покраснев и от ощущения рук, которые Лен почему-то не убирал, и от собственных, гхм, фантазий, я неловко кашлянула и протянула Лену пакет: — Вот вещи. Там все, что нужно. (Надо было видеть смущенно-скептическое выражение моего лица, когда я нашла это самое «всё» после отлёта Тора). Леннарт, видимо, решив перестраховаться, сначала все так же за талию снял меня с злополучной табуретки, и лишь потом забрал пакет и ушел в ванную, не говоря больше ни слова. По чайной ложке собрав мозги снова в кучку, я бросила взгляд в зеркальную поверхность встроенного коридорного шкафа… Что вылилось в искренний фейспалм. Пижама — теплая и уютная, но не новая. Я — невыспавшаяся и лохматая, с отпечатком подушки на щеке. Да, теперь еще и покрасневшая. А на талии — мокрые следы чужих рук… Которые, мне вдруг показалось, слегка отдавали красным… Ой, а ведь не показалось — выглядит так, будто дождь, под который Лен попал, был розовым. А значит… он что, ранен?! Стало страшно. Как и зачем этот человек, о котором я знаю столь пугающе мало, оказался в пять утра на моём балконе? Да еще и в таком состоянии? На что я подписалась? И что скажет Джейн? Нет, даже не так — что я ей скажу?! Она же еще от нашего разговора про Локи не отошла, а тут опять… Господи, и что меня вечно тянет на неадекватных личностей?! Или это их тянет на меня? …Но как легко он меня снял с табуретки! А ведь я не пушинка… Невольно резануло память воспоминание о Локи, о его руках… Я почувствовала себя гадко. Лен был прекрасен, меня тянуло к нему, но на задворках подсознания неизменно маячила тень моего любимого Бога Миражей. Избавиться от неё было не так-то просто. А отчасти еще и не хотелось. Что-то в глубине души нашептывало — «рано или поздно ты его предашь, ты тоже его предашь». Как тут не возненавидеть себя, я не знала… Когда Лен, чистый и переодетый в чуть мешковатую для него одежду, вошел в кухню (всего минут через пятнадцать), я уже сварила кофе и достала печеньки. Да, и тоже переоделась. Это вообще была отдельная статья, достойная упоминания: в том самом упавшем с полки свертке обнаружилась вещь, которую я когда-то от греха запрятала подальше и не доставала, а потом совершенно забыла о ее существовании. Это было платье, ну или туника, нечто среднее, притащенное мной из Асгарда. В мой единственный визит туда Сиф, помнится, одолжила мне (ну и Джейн, конечно) местную одежку, а потом милостиво разрешила не возвращать. Носить эту штуку, классную, но для нашей моды странную, мне было негде, вот она так и лежала в пакете на антресоли до сегодняшнего дня. Конечно, у меня был выбор: остаться в пижаме (угу, разумеется), вернуться в комнату, рискуя разбудить чутко спящую подругу, или переодеться в удачно выпавший наряд. Итог был очевиден — наскоро умывшись на кухне, я облачилась в довольно, надо признать, уютную одёжку и принялась соображать типа «завтрак». Без порции кофеина я опасалась рухнуть, где стою, хорошо ещё, если не на Леннарта. Однако, когда он вышел, я была уже готова ко всему, и что важнее, готов был кофе. А вот реакция на меня в иномирном балахоне у Лена была крайне странная. Появившись в дверном проеме, он застыл на пороге секунд на десять, изучая меня труднораспознаваемым взглядом. — Садись, Ленни, — я махнула широким рукавом в сторону стола в дальней части помещения, разделенного перегородкой на собственно кухню и столовую. Леннарт отмер и молча направился к столу, забыв отреагировать на использованную мной форму своего имени. (Видимо, всё было совсем плохо). Я нахмурилась, спохватившись. — Да, кстати, ты ранен? Он обернулся в крайнем удивлении. — С чего ты взяла? — Вода с твоих ладоней оставила на пижаме розоватые разводы, — причин лукавить у меня не было. — Я в порядке. — Скорую не вызвать? — Никого не вызывать и на незнакомые номера не отвечать! — строго почти до резкости ответил Лен. Я вздрогнула — этот тон, он был присущ отнюдь не Леннарту… — Чем я могу тебе помочь? — обхватив для смелости двумя ладонями мою любимую «асгардскую» чашку, я постаралась задать вопрос в том же строгом тоне. Боюсь, в голосе все равно проскользнула неуверенность… — Мне нужно лишь дождаться утра. Часов в девять я тебя покину. Увы, до этого времени придется злоупотребить твоим гостеприимством, — он улыбнулся, словно извиняясь. Боже, такая вежливость — это почти патология… Красивая маска, как ни крути, но ненастоящая. Впрочем, пофиг на философию. Интересно, что все-таки случилось? — Да ладно тебе, ты не мешаешь, хоть живи тут, — с готовностью ответила, — но только… Ты мне случайно не расскажешь, что случилось? И не связано ли с этим, опять же, случайно, то, что вы вчера обсуждали Мандарина? А то есть подозреньице… — Тебе не нужно и даже не стоит этого знать, — покачал головой Лен. — А мне не следовало сюда приходить, но дело в том, что пришлось заметать следы, потому как попасть в тюрьму за самозащиту мне не улыбалось. Но не бойся, никто не видел, куда я направился, тебе ничего не грозит. — Зато с утра увидят, — спокойно, словно речь шла не о грозящей мне опасности, заметила я. Впрочем, я действительно не особо боялась мужиков с дубинками или ножиками (хотя фиг его знает, конечно, от кого он «самозащищался»), однако припомнила на всякий пожарный, где лежит мой дорогой и любимый электрошокер. — Не беспокойся, я уйду тихо. Твоя подруга даже не узнает, что я тут был. — Это ты так плавно намекаешь, что мне не стоит ей об этом говорить? — подняла бровь я. — Так я бы и так не стала, объяснить твой приход я даже себе не могу, не то что кому-то ещё. Леннарт усмехнулся… И вдруг его лицо перекосила судорога, как от боли — всего на миг, я и испугалась-то уже после. — Я не должен был приходить… — глухо пробормотал он. Меня на мгновение охватил ступор: ну и что на это отвечать? — А мне не стоило прыгать под твою машину, по-хорошему, — нашлась я наконец, — но об этом у меня жалеть как-то не получается. Может быть, что ни делается, все к лучшему… Леннарт отвел взгляд и даже закрыл лицо рукой. — Мне плохо, — сказал он вдруг. Так прямо, просто, что я аж ошалела. — Ты беременный? — ляпнула я сгоряча, и тут же замотала головой. — Блин, язык мой — враг мой. Извини. — Нет, ну если сравнивать с этим, то у меня действительно не такая уж и большая проблема, — неожиданно фыркнул Лен. — Да и та уже… Решена. Пусть и… От явственно прозвучавшего в этих словах холода меня пробрало до костей. — Ты… Убил кого-то? — с такого ракурса его поведение, пожалуй, обретало немалый смысл… Перед тем, как ответить, Лен поднял глаза и прямо посмотрел на меня. — А что, если и так? — Ничего, — ответила я с лёгкостью, потрясшей меня саму. — Значит, этот человек не стоил того, чтобы жить. Выражение лица Леннарта в этот миг было поистине бесценно. Он был поражен, ошарашен, не мог поверить в услышанное, хотя… Хотел? Надеялся? Боялся? — Ну ты даёшь, Дарси Льюис, — покачал он головой, вернув себе дар речи, и снова опустил глаза. Я же чувствовала, что должна как-то его поддержать. Помочь поверить в лучшее, в себя. Но… как? Я сделала несколько шагов, подошла к нему сбоку и застыла в нерешительности… потом выдохнула и невесомо провела рукой по его волосам. Он вздрогнул (я внутренне сжалась), но не отстранился, и я, осмелев, прижала его голову к своему боку, перебирая роскошную кудрявую шевелюру. Мы явно застыли так надолго, но я потеряла счёт времени. Мне было, о чём поразмыслить. С каких пор я так легко отношусь к человеческой жизни? Влияние Локи, что ли?.. Меня саму пугало собственное равнодушие, но штука в том, что я всегда была немного мизантропом. В отличие, например, от Джейн. И потом, я необъяснимо верила Леннарту — чёрт меня знает, почему. Мне о многом хотелось спросить. «Ты защищался? Ты не мог иначе? Он тоже хотел тебя убить, ведь так? А может, ты спасал кого-то?» Но я молчала, гладя по волосам моего невероятного… друга?.. И понимала, что никто никогда об этом не узнает. Ну точно не от меня. — Так всегда мама делала, — сказал он вдруг почти неслышно. От удивления я едва не сбилась и не вздрогнула. — Ты иногда почему-то так на неё похожа… Он умолк, я не стала переспрашивать. Но неожиданно Лен поднял голову и посмотрел на меня. — Забудь об этом, — произнёс он не своим голосом: властным, холодным, безжалостным. Меня пробрала дрожь — от ступней до макушки. — Уже забыла, — сочла за лучшее не спорить. Он всё ещё смотрел на меня в упор, и на какой-то миг мне показалось, что пожелай он, и я действительно забуду всё, даже своё имя. Показалось даже, что это сейчас и случится, и я в иррациональном испуге схватилась за своё кольцо-талисман. А чёрт его знает, вокруг меня и так столько ненормальных… Ничему уже не удивлюсь. Леннарт невольно перевёл взгляд на мои сцепленные руки… И словно бы выдохнул. Пугающее ощущение ушло, я разжала пальцы, стараясь не думать о том, что это вообще сейчас было. — От меня не спасёт, — он будто насмехался. — Что не спасёт? — не поняла я. Но он не стал возвращаться к этому вопросу. — Твоя подруга просыпается. Ты закрыла окно в комнате? И боюсь, с меня там натекла изрядная лужа… — Ой, наверняка, — скривилась я. — Секунду, посиди тут, я проверю… Окно я всё-таки закрыла ещё ночью, а натекшая лужа оказалась совсем невелика. Быстро её убрав, я тихонько направилась к двери комнаты Джейн, которая была напротив, в попытке услышать хоть звук изнутри. В комнате было тихо, и я спустилась обратно в кухню, чтобы… Но говорить об этом мне было некому. Леннарт исчез, оставив на столе лишь пустую кружку. Почему-то я сразу поняла, что он не прячется, а ушел вообще, хотя непонятно было, как я могла этого не услышать. Да и ведь было только около восьми… В задумчивости я хотела поставить чайник ещё раз, чтобы выпить лечебный настой от кашля, которыми меня в избытке снабжала мама… Но тут осознала, что горло вообще не болит…