Победитель

Я лег в постель и честно пытался заснуть, но…мозг не давал мне этого сделать. Ему приспичило вспомнить про ту задачу! Пришлось мне встать и сеть за стол. Только я открыл тетрадь и взял ручку, как…понял, что решать её уже не хочу! Меня троллит собственный мозг! Дожил… В итоге, спать я перехотел совсем, заняться было нечем, и я продолжал сидеть и листать тетрадь. Наткнулся на старый рисунок: Юля на литературе читает какую-то книгу под партой. Весь урок тогда просидел вполоборота, ладно, хоть Кристины не было в школе! В противном случае получил бы. До сих пор удивляюсь, почему никто не заметил, что я делаю? А впрочем, догадываюсь, все наблюдали за Феликсовичем, выясняющим у Юли, что она там такое интересное читает? И чем ей не мил Пушкин, которого мы тогда мучили? Только Подольская может додуматься читать что-то другое на литературе! Мне так было интересно узнать, что же она там читала? Но нет! Феликсович как увидел название, так и застыл в ступоре. Отдал ей назад книгу и больше не беспокоил. После урока, правда, оставил, и они что-то долго обсуждали, даже не заметили звонка с перемены. Тогда у одиннадцатого накрылся урок, а Юля не явилась на физику, которая была у нас следующей. Еще, говорят, он ей после этого пятерку поставил. До сих пор не пойму, почему он так сделал? Я, можно сказать, иду на литературу всегда, как на Голгофу, через тошноту читаю половину произведений, и то не всегда выдерживаю. Феликсовича вообще слушать не могу, желание что-либо читать сразу пропадает, еще и пытает меня вечно каверзными вопросами, гад такой! А тут…небывалое великодушие! То ей пятерку за эссе на свободную тему поставит, то за беседу о книге, не относящейся к уроку!.. Бесит ли меня это? Честно? Нет. Это Кристина бесится по поводу и без. Уже идиоту последнему ясно, что она ей завидует! Признайся себе в этом и молчи, не выноси мозг другим людям, и без тебя есть кому это делать! Иногда хочется себе памятник поставить. А что? Каждый ли сможет выдержать двойную атаку на собственный мозг? Не думаю. Было бы гораздо легче это терпеть, если бы вместо Кристины была Юля. Я глубоко вздохнул и, улыбнувшись, последний раз посмотрел на рисунок. И почему я не пошёл в художку?.. По-моему очень похожа на оригинал… Увы, но чуда не произошло: на следующий день в школе её снова не было. Быстрова рвет и мечет. Гэ Дэ тоже в панике, потому что Юле грозит отчисление, а её отцу на всё параллельно. Эгоист! Если её отчислят, то я вряд ли её увижу еще когда-нибудь. Неужели, так трудно взять и наорать на неё, чтобы за ум взялась? Скорее всего, да… К тому же, не похож он на человека, который умеет орать, тем более на дочь. Помню, мне папа весь мозг вынес, после похода в сотовый салон. Понадобился мне новый телефон, черт возьми! Знал бы чем это обернется, ни за что бы не поехал! Всю дорогу потом выслушивал…теории происхождения Юли. Надо же столько было грязи на девчонку незнакомую вылить! Я буквально взвыл под конец! Никогда не был так рад возвращению домой. Наверное, тогда я и начал понимать, что он за человек. Эх, он не знает из-за кого я тогда подрался… Рассказать ему что ли напоследок? Решено. Знаю, знаю, я чокнутый. - Что, Маевский, теперь ты нажрался сахара и скоро помрёшь? – опять начинается… Прямо передо мной нарисовался мексиканец. - А ты, Бондаренко, на этот раз переел лимонов? Скривился-то, а скривился-то как! Похоже, лимоны были просрочены и посыпаны толстым слоем соли с примесью мышьяка. Он ничего не ответил, лишь кинул на меня очередной полный злобы взгляд и, развернувшись, хотел уйти, тут я не выдержал: - Куда дел Подольскую? Бондаренко резко развернулся. Вот это взгляд! Прямо Зевс-громовержец! - КАКАЯ ТЕБЕ РАЗНИЦА? Зачем так орать? Понял я, что не узнаю где она и то, что нужно её спасать от этого психопата. Домой я шёл той же дорогой, по которой гулял вчера. Маловероятно, но…Так! Всё! Хватит! Я просто хочу еще раз прогуляться, подышать воздухом, оздоровиться. Главное – снова не нарваться на клуб фанатов Хэмингуэя. В меня кто-то врезался. - Извините! – знакомый голос. Минуточку! Это же…Юля! - Какая встреча, Подольская! – я правда рад её видеть. Очень. - А…это ты, Маевский, - сказала она вновь куда-то в пустоту. – Да, весьма неожиданная встреча. Что с ней происходит? Надоедать уже начинает! - Подольская, хватит болеть. Гэ Дэ хочет тебя на тренировках видеть, - сказал я ей вслед. Так она меня и послушала. Я хотел идти дальше, но на что-то наткнулся. Я посмотрел под ноги: какая-то книга. Наверное, выпала из сумки Юли, когда она в меня врезалась. Что тут у нас? Замятин «Мы». Никогда не слышал. Вечно у нашей детки всё не как у людей. Дома я, наконец, дорешал эту дурацкую прогрессию. Получилось весьма странное число – я цифр таких не знаю, кроме шуток! Что за чушь? Я столько времени и сил на это угрохал! Бесит! Я схватил тетрадь и запустил ею в другой конец комнаты… Я так и не узнал, пришла Юля на следующий день в школу или нет, потому как сам попал туда только через полторы недели. А началось всё с той самой тетрадочки. Отправив её в долгий увлекательный полёт, я пошёл на кухню, если мне не изменяет память, то где-то в недрах холодильника…КТО ОПЯТЬ ВСЁ СОЖРАЛ? Стоп…у меня глюки! Котлеты. Хоть какая-то в этой жизни радость. Съем несколько штук. Все, например… - Вот он где, жрет, как всегда. - Я тебя тоже очень рад видеть, папочка! – поприветствовал я отца, умяв еще одну котлетку. Почему я так хочу есть? - Не дерзи отцу! – похоже, кое-кто сегодня не в настроении. - Отцу? – притворно удивился я. – А не ты ли говорил пару дней назад, что я не твой сын? - Заткнись! Что все такие нервные сегодня? На вполне безобидные вопросы реагируют, как на допрос в психушке! - Подслушиваешь разговоры родителей? – достал какую-то бутылку из холодильника и налил себе полный стакан. Разговоры!.. Просто шутник! - Ваш разговор, наверное, все соседи слышали! - Умник какой нашёлся! – усмехнулся папа. – Сиди и помалкивай, не зли меня! Он налил себе еще стакан, выпил залпом и вновь заговорил: - Какой ты мне сын? Ты даже соревнования какие-то школьные не смог выиграть! Пробежать два дохлых этапа! Даже твоя тощая напарница бегает быстрее, ещё бы на ногах стоять могла ровно... Я вспомнил падение Юли. Да, что правда, то правда. Юля даже на передаче эстафеты умудрялась падать. - Ты теперь мне всю жизнь будешь об этом напоминать? – нервы у меня начинали сдавать. Почему, когда ты что-то сделаешь хорошо, люди это быстро забывают, а стоит тебе один раз ошибиться – всё, всю оставшуюся жизнь тебя будут пилить, пилить, пилить!.. Будто сами ошибок не совершают. Это невозможно. Жаль, что раньше я этого не понимал. - Один раз? Ты уверен, что это было один раз? – вспомнил, черт возьми! - Хорошо, два раза! Зачем теперь мне вечно об этом напоминать, если побед было больше? - Ты просто слабак и неудачник, который вечно ищет себе оправдание! Вырастишь самой настоящей тряпкой! Кстати, у тебя и руки не из того места растут, - он достал из кармана пиджака какой-то листок и развернул его. Мой рисунок, тот самый. - Ты рылся в моих вещах? – я не узнавал сам себя. - Больно надо! Рисунок был в тетради, тетрадь валялась у двери. Точно, я ведь сам отправил её в полет. - Никита, скажи-ка мне, у неё правда такие раскосые глаза, или это ты такой великий художник? – кажется, я начинаю понимать выражение: ржет, как конь. - Положи рисунок и отстань от меня! - Как мы распереживались! Это твоя подружка что ли? Куда дел ту блондинку?.. Что он за человек такой? - Похожа на дочку этого рокера несчастного, - продолжал рассматривать рисунок отец. - Да, это Юля! – не выдержал я и признался. Надо же и его чем-нибудь побесить. - Подольская, значит, - мне это удалось. Папа выпил еще и сказал: - Идиот чокнутый! - А помнишь, ту историю с дракой? Я тогда из-за неё подрался! – последний аккорд. Раздался звон разбитого стекла. - Ты хочешь сказать, что тебя едва не выгнали из-за этой…девицы сомнительного происхождения? – никогда не видел его таким злым. Как же на человека может подействовать одна лишь чья-то фамилия! - Ты специально меня злишь, выродок? - По-твоему мне заняться больше нечем? - Ты как с отцом разговариваешь, щенок? – всё же разорался он. - Ты сам сказал, что я не твой сын! Не заслужил я такой чести, и знаешь, я был бы счастлив, зная, что это действительно так! Ненавижу тебя! Как только мама с тобой жила все эти годы? Ты ей мозг выносил ни за что! Изменял! Тебе плевать на неё было всегда! А она… Она отдала тебе свои лучшие годы! Ненавижу тебя! Знать тебя не хочу! Терпение отца лопнуло. Он ничего не ответил. Просто подошёл и… ударил меня. Признаться, делал папа это не впервые. Мама об этом не знает, а я никогда не жаловался. Переживу как-нибудь. Я чувствовал, как по лицу на футболку стекало что-то липкое и солоноватое на вкус. Отлично! Нос разбит!..