Никогда не говори никогда

Они уже в лифте. Мака уверенно нажимает на нужную кнопку и рыскает по карманам, в поисках ключа. Соул недовольно качает головой: – И что же этакое находится на крыше? – Увидишь, – отмахивается она, всматриваясь в его черты лица. Ах, да! Как она могла забыть. Девушка достает шарф и протягивает его парню. – Завяжи глаза. – Это еще зачем? – Иначе сюрприз не будет сюрпризом. – Я не особо люблю сюрпризы, – на мгновенье на его лице появляется удивление, но только на мгновенье. Он принимает шарф из ее рук. Мягкий с зайчиками. Забавно. Смешно. И он смеется хрипло и на душе, отчего-то, становится легко. – Похоже на преступление века. – Это почему же? – Потому что мы крадемся, как воры, – взгляд невольно застывает на инвалидном кресле, и он ретируется, – почти воры. Мака недовольно хмурится и забирает шарф, завязывает ему глаза. Итер не сопротивляется. Ему особо не интересно, что там, наверху. Главное, что не один и не в палате. Все мысли забиты операцией и неким острым чувством обреченности. Еще немного, и он сошел бы с ума от одиночества. Хорошо, что она здесь. Хорошо, что кто-то здесь. – Ну, вот и все! – Заявляет она, когда ключ поворачивается и дверь поддается. Соул не понимает, что такого удивительного она видит, но чувствует слабый ветерок на своей коже и запах трав. Возможно роз. Правой рукой он стягивает повязку и щурится. – Не понимаю, что тут такого… Последнее слово остается не сказанным, поскольку этот пейзаж не каждый день увидишь. Они находились внутри стеклянного здания. Под ногами росла трава, из нескольких клумб, выстроенных в ряд, вверх тянулись бутоны белых роз. – И кому все это принадлежит? – Он оглядывается по сторонам, ловя себя на мысли, что где-то нечто похожее уже видел. Декор что ли? – Аманде, – просто отвечает Мака и удаляется вглубь сада, там, где находится огромное дерево, – тебе помочь? – Нет, – флегматично отвечает он, – откуда у тебя ключ? – Разве не ясно, – Мака, улыбаясь, резко останавливается около дерева и разворачивается, – тут тихо и никого нет. К тому же здесь можно спокойно позаниматься, не волнуясь, что кто-то услышит. Она мне его дала. – Все с тобой понятно, – он смотрит на своеобразный бассейн с рыбками. Дерево корнями уходило в воду. Странное оно и листья у него странные. Белые, сияющие. Поймав одно правой рукой, он коснулся его пальцами. Теплое. Сжав руку в кулак, он закрыл глаза. Мелодия скрипки, маленькая девочка в белом платье, глаза цвета чистого неба, пепельные волосы. Она крутится, танцует, но люди проходят мимо, ведь у нее совершенно нет слуха и вместо мнимой мелодии – получается жалобный визг. Скрипка, которая плачет. Золотая скрипка. Вдруг картинка резко сменилась. Теперь та же маленькая девочка, но уже в грязных разорванных лохмотьях стояла у дороги. Плечи дрожали, по щекам текли слезы. Мальчик, примерно ее возраста, плюхнулся на скамейку и закинул руки за голову. – Подумаешь, сломалась. Вот, когда я уеду в город, то обязательно заберу тебя с собой и куплю тебе тысячу таких скрипок. – Не нужны мне другие скрипки, мне нужна только моя, – полушепотом сказала она. Мальчишка хмыкнул: – Допустим, что это скрипка твоего отца. Даже так и что?.. Слезами ты ее не восстановишь. Для этого нужны средства, но увы, у тебя их нет, так что давай я просто помогу тебе. Скрипка ведь не человек и боли она не чувствует. Не такую, как ты сейчас. Вот то самое. Он добился, чего хотел – она успокоилась. Конечно, потому что он знал ее всю: изучил вдоль и поперек. И ей, по любому, интересно узнать, откуда такая информация. На его лице появилась самодовольная улыбка. Эта девочка нечто особенное. Самое ценное, чем просто вещь из коллекции. Он никогда не оставит ее одну. – Как ты можешь такое говорить? Она ведь тоже живая, как и я… – Он хотел что-то сказать ей в ответ. Очередное возражение, однако, не успел. Малышка наступила ему на ногу со всей силы. – Скрипке тоже больно, как ты не можешь понять! – Эй, Соул, смотри, – он открывает глаза и оказывается в совершенно другом месте. Сад, Луна над головой и черное полотно с тысячей звездочек. Спокойствие и тишина. Прям Рай в миниатюре, но ему не совсем хорошо. – Соул? – Мака поднимается со скамейки, оставив его гитару, и подходит к нему. – Что-то не так? Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. – Нет, все в норме, – очередная ложь должна была разрядить обстановку, ведь в запасе еще целая ночь. Пять с половиной часов свободы и ему не хотелось отказываться от всего этого только из-за очередного проявления его «болезни». – Я не уверена. – Это из-за парочки фальшивых нот или песни? Ты хоть в курсе, что так не играют. Это издевательство, – нужно срочно перевести разговор в другое русло, чтобы она ни о чем не догадалась. – Вообще-то все было нормально, – рыкнула она, – не уходи от темы. Уверена, ты даже не слушал, что я играла. – И не собирался. Ты хоть уверена, что это можно слушать? – Что тебя не устраивает. – Все, к чему ты отнеслась с таким безразличием, Мака, – буркнул он, – ты даже не настроила ее. – Неправда! Итер провел правой рукой по лбу. У него снова температура, но ведь ничего такого не произошло. Если не принимать всерьез ту самую чушь с маленькой девочкой и золотой скрипкой. Скрипка ее отца. Он посмотрел куда-то вдаль. «Так и думал». – Знаешь, Албарн, если ты хочешь действительно удивить, то боюсь тебя разочаровать. Ты меня уже удивила тогда, когда взяла ее в руки. Не думал, что девушка, которая играет на моей гитаре и любит музыку, будет так обращаться с инструментом. – Но… – Хотела проверить меня? Окей, проверила. Я помню, что сказал про скрипку и от своих слов не откажусь, но давай на время забудем о ее существовании и о том, что она спрятана от меня в кустах прямо за той клумбой. – Как ты?.. – Удивилась она. – Узнал?.. – Он хмыкнул. – Ты постоянно туда смотришь, а если ты туда смотришь, значит, там что-то есть. Почему скрипка? Это еще легче. Девушка со скрипкой может принести только скрипку, – он скрестил руки на груди и победно улыбнулся. – Ну и что скажешь? Я не прав? – Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой, – Мака обиженно надула губы и отвернулась. – Оскар Уайльд тоже не всегда прав, – покачал головой он, – к тому же он не строит из себя фальшивку. Не думал, что скажу это прямо и похвалю тебя, но ты хорошо играешь, так в чем дело? Нахрена стоишь тут и доказываешь обратное? Девушка недовольно фыркнула и плюхнулась на скамейку. Взяла гитару в руки и провела пальцами по натянутым и настроенным струнам. Соул отметил про себя, что она их настроила чуть раньше. Видимо чего-то ждала, только чего?.. Не к добру это. Явно не к добру. «Пора начинать», – Мака закрыла глаза и взяла пару аккордов. Соул наблюдал за ней очень внимательно, расценивая каждый жест, как влиятельный аристократ еду в ресторане. Хмурое, почти злое лицо девушки изменилось. Легкая улыбка. Ей нравилось звучание этой гитары, да и она сама тоже, впрочем, как и хозяин. Когда молчит. Неожиданно для себя, она повторила часть мыслей вслух и тут же остановилась. – И в чем дело? – Дай передохнуть. – Да ладно, – он оскалился, – я все равно не придам таким пустякам ничего особенного, но, если тебе от этого станет легче, могу сказать – у тебя хороший вкус. Девушка покраснела и фыркнула: – Чушь собачья. Я ничего такого не говорила. – Разве? Выходит, я тебе не нравлюсь? Какая жалость. Лучше продолжи с того, на чем остановилась. – Самовлюбленный Нарцисс? – Чего? – Эгоист. – Но не самовлюбленный же? – Хочешь сказать, что не похож? – Бросила Мака и глубоко вздохнула, считая до десяти. Ей нужно успокоиться. Сыграть что-то такое, что ей самой нравится. – Сыграй то, что подходит твоему характеру и одной гитаре, – проговорил он. Девушка встрепенулась и посмотрела в его сторону. Ей показалось или он сказал это вежливо, словно просил. – Если так, то… – Она расслабилась и стала вспоминать слова той самой песни. Ту, которую любила больше всего. Ту, которую исполнял один хороший человек. Ту, которую она слушала, когда на душе было тяжело. Первые аккорды и вот сама песня. Слишком знакомая, как показалось Итеру. Музыка, ритм. Он определенно знал эту композицию. Нечто подобное она уже пыталась сыграть на скрипке. Послушай, я и не думала, что смогу пройти сквозь огонь, Я и не думала, что смогу стерпеть ожоги. Мне всегда не хватало сил подняться выше, Пока я не достигла точки невозврата. Обратного пути просто нет, Когда твое сердце под атакой. Я отдам все, что у меня есть! Такова моя судьба… Я никогда не скажу: « никогда!» Я буду бороться всегда. Когда бы ты ни сбил меня с ног. Я не устою на земле. Пойми, Пойми, Пойми, Пойми, Я никогда не скажу: «никогда!» Он слушал внимательно, а перед глазами так и плыли воспоминания. Сора, его стремление уйти, авария, похороны, с которых он сбежал и то самое-самое. Когда он стоял там, совершенно один у могилы, смысла возвращаться назад – больше не было. Словно это он виноват в том, что произошло. Это из-за него произошло. Стало тяжело, не физически. Морально. Сердце сжалось, однако было уже не так больно, как раньше. – Мака, – позвал ее он. Когда песня кончилась, ее пальцы еще хранили тепло гитары. Она и сама не заметила, как остановила на нем взгляд. Она думала, что он попросит ее спеть другую, но в его глазах не было больше прежнего тепла. Только раздражение. – Достаточно на сегодня, – резко сказал он и развернулся. – Погоди, то есть, как это «достаточно»? Еще и часа не прошло. – И не нужно, – прошипел он. Не хотелось сейчас ни с кем разговаривать, тем более с ней. – Что с тобой? В последнее время ты сам не свой! – Ничего, я такой же, каким был. – Сомневаюсь. – Что? – Он остановился. – Я такой же, каким был. – Нет, – уверенно парировала девушка, рассматривая его душу, которую сейчас пожирало нечто черное. Так горит свеча в самые последние секунды своей жизни. Еще чуть-чуть и погаснет если не от ветра, то сама. Она нахмурилась: тоже самое происходит и с ним. Душа медленно умирает. – Интересно? Насмотрелась, если да, то всего хорошего, – он помахал ей на прощание и направился к двери. Сейчас ему нужен сон и только сон. Рука застыла на дверной ручке, но парень так и не решился ее повернуть. На грубой ладони остались светящиеся огоньки – маленькие частички почернели и начали рассыпаться. «Какого черта?» – Он поднес руку к лицу и осмотрел с разных сторон. Напоминает след от краски; липкой, белой со специфическим запахом. – Соул, – Мака оказалась слишком близко. – Чего? – Пошли вниз, раз тебе плохо. – С чего ты взяла, что мне плохо?.. Все в полном порядке. – Не похоже, – ее рука легла ему на лоб. Странное чувство холода распространилось по телу и исчезло где-то в ногах. Соул, с неким опасением, посмотрел вниз и провел по коленям рукой. Холод распространился по телу и исчез. – Я справлюсь сам… – Он посмотрел на девушку, которая взяла гитару. – Ты ничего не слышишь? – Нет. Посмотри, какое красивое небо над головой. Она вскидывает голову. – Жаль, что оно не всегда такое мирное, верно, Соул? Непоколебимый аргумент поставил ее в тупик. И, как вариант, она выудила из черной сумочки телефон и положила около себя. Мужчина ехидно улыбнулся уголками губ и сделал глоток вина. – Мы только начали, а ты уже ищешь причину уйти? – Он прищурился. – Это не причина, а, впрочем, считай, как знаешь, – вилка застыла на тарелке. Мужчина хмыкнул: словно весь мир крутится вокруг салатов и работы. А ведь пару лет назад он думал, что эта маленькая и нерешительная девочка сможет остаться такой же. – Ты вся в свою мать, Аманда. Знаешь, если провести параллель между работой и семьей, что ты выберешь? Если бы наш сын был бы жив, что тогда? – Мы все равно пришли бы к такому финалу, – иронично подметила она, – я оставила документы у тебя в офисе. – Что, так быстро ставишь точку на всем? – Нет, только на отдельных вещах. – Тебе не кажется это глупым? – Наоборот, мне кажется глупым тот период, когда я ничего этого не понимала, дорогой. Весь мир – это не только цель. Если выбирать между семьей и работой, то ты знаешь, что я за первое. – Какая жалость, что Бог не послал нам второй шанс, – хмыкнул он, – впрочем, «Бог», в лице женщины, сидит сейчас рядом со мной. И не говори мне, что это не так, – он откинулся на спинку стула и рассмеялся. Хрипло, но не злобно. Так мог только он. Вейд поднесла бокал к губам и сделала глоток. – Тебе не помешает этикет. Ты пугаешь людей. – Разве? О, прости за грубость, милая, но бумаги – это еще не факт развода. Связь – вот самое то, – он поднес вилку к ее лицу, – бывает так, что люди понимают, когда находят счастье, и ты не исключение. Может снаружи – да, но внутри. – Я такая же, как и моя мать, не забыл, Алекс. Он улыбнулся и прикрыл глаза. – Только, даже она не была настолько беспощадной, Аманда. Думаю, тебе стоит поднять трубку и ответить на звонок. Женщина вскинула бровь и безрадостно взяла салфетку. Каким бы странным не был ее муж, но вот интуиция у него еще та, хотя, когда день шел к концу и все было уже распланировано, оказалось, что из-за одного человека – всему может настать конец за долю секунды. «Ну что, что такое? Успокойся. Все прошло», – мысленно повторяла она. Вот именно. Все прошло. Отец был последним, кто связывал ее с прежней жизнью – маленькой, мирной, наивной; последним, кто увидел ту простодушную, страшащуюся незнакомого мира девушку, которая набирала номер матери, чтобы сказать никому не нужное – все в порядке. История стиралась вместе со своими свидетелями. Обычно мысль о том, что события потихоньку погружаются в черный пруд забвения, ободряла, но не сегодня. Вновь захлестнуло до боли знакомое ощущение абсолютного одиночества, беспомощности, однако она не была из тех кадров, кто будет долго плакать. Нет, Мака не такая. Она сильная и со всем справится. Хотя вкус кофе еще горчил на языке, ее снова обуяла жажда, но все пройдет. В лучах рассвета все будет казаться просто смешным сном. Она на это искренне надеялась. Положив голову на подушку, она натянула одеяло до подбородка. Чтобы не видеть предательские лучики света, она крепко закрыла глаза. Сброшенная Лиз смс-ка служила прямым доказательством того, что ей не хотелось идти на работу именно сегодня. Спала она плохо. Даже сам переход в небытие давался нелегко – она не растворилась в теплых волнах истомы, как обычно, а долго и болезненно пробиралась через хребты и ущелья темноты, пока наконец не добилась желаемого. Небытие сочило голубоватый свет, и она видела его под веками. Потом свет обратился в высокое ночное небо. Посреди сада пеплом кружила одинокая черная птица, потом улетела. Девушка поняла, что смотрит на небо. А внизу, на земле, был Соул. Холодный ветер, голубоватый свет так и исходил от него, разрушая листья и деревья. Она осознавала, что спит. Хотя бы потому, что такое просто не реально. По крайней мере, она надеялась на это. Ведь люди не обладают силой. Они не могут подобное сотворить. Улица разрушалась. Весь город тоже. Это не реальность. У людей нет черных крыльев и люди не умеют летать. Крылья?.. Откуда у него крылья?.. Она вскочила с задыхающимся криком. Ее лицо было красным. Некоторое время она даже не могла видеть, где находится: ей казалось, что она по-прежнему проваливается в черную пустоту забвения. Но потом, когда девушка немного пришла в себя и присела на жестком диванчике, в глаза справа ударил яркий свет. Она болезненно прищурился. Гладкое стекло окна, за которым виден участок улицы. Пейзаж не отличался особой новизной – она видела тот же старый асфальт, изогнутые фонарные столбы, медленный танец лучей, скользящих в утреннем тумане. Сердце неприятно сжалось. Туман окутывал город, пробираясь в каждую щелку. Ей предстояло еще долго блуждать в его безликих лабиринтах, пока она с ним не распрощается. Жуткое видение силы. Просто обычное наваждение. – А вот это уже неожиданность, – зевнув, кто-то попытался сесть на кровати, но не смог, – не ожидал, что ты останешься. Я думал, что ты ушла. Девушка слабо улыбнулась, преодолевая истому. – Как видишь, я осталась. А тебе уже лучше? – Обычное повышение температуры еще не значит, что мне совсем хреново, – он провел по волосам рукой и ухмыльнулся. – Кто бы говорил, – бодро отозвалась она. – Так ты куда-то торопишься? Ты же работаешь? – И работаю и учусь. – Все сразу? Не слишком ли много ты на себя берешь, Мака? – Увы, но нужно очень много денег. – Для чего? «Не для чего, а для кого?» – Хотела сказать, но не решилась. Словно сейчас это имеет значение. Ангелы способны чувствовать души людей. У него она была светлой, хотя с виду таких выводов не сделаешь. – Не важно, – она достала телефон и посмотрела на экран. Половина двенадцатого – хорошо она выспалась. Обычно, ее утро начинается с чашечки горячего кофе и с пустой коробки из под сахара. – Эй, знаешь, что, – Соул попытался дотянуться до тумбочки и взять блокнот, но не смог. – Давай лучше я, – но она оказалась быстрее, – вот, держи. Ручка и блокнот теперь лежали на койке, около правой руки. Итер вскинул брови, но все же воздержался от комментариев. Открыл блокнот и что-то написал, затем оторвал лист и отдал ей. – И что это? – Мака изучила незнакомый адрес и покосилась на парня. Неужели Цубаки была права и это?.. – Адрес одного места. Он отвернулся к окну. – Тебе следует туда сходить. Думаю, им понравится твоя игра. Конечно, гарантии не даю, но стоит с чего-то начать. – Знаешь, лучше ты сам вернешься к ним. Вы ведь вместе играете, а новенькая им ни к чему. – Ну, это уже не тебе решать, к тому же считай это своеобразным желанием несчастного человека, – оскалился он. – Не прибедняйся! Уверена, только так и говоришь, чтобы молоденькие медсестры к тебе клеились. – Кто знает. – Я знаю, – подтвердила Мака. – Проверяла? – Съязвил он. Девушка скривилась и отвернулась. – Один друг рассказал. – И как этого друга зовут? – Думаю, вы знакомы. Дверь неожиданно скрипнула и отворилась. Френки сначала просунул голову, затем и все тело. – О, Мака Албарн, какие люди? Давно тебя не видно. Уже несколько дней, – он похлопал девушку по плечу и приторно улыбнулся. – И тебе привет, Соул. Не знал, что ты докатился до такой жизни, – юноша перевел взгляд на девушку. – Даже не знаю, что и сказать, моя бедная донна, беги от него, пока сердце бьется. – Ты его имела в виду? – Уточнил Итер. Мака промолчала. – Молчание – знак согласия. – Я в курсе, – кинула девушка и направилась к выходу. – Эй, а гитара? Это уже слишком. Девушка шумно вздохнула и развернулась. – Она ведь твоя? – Ну что ты, – ухмыльнулся юноша, закинув руки за голову, явно наслаждаясь ситуацией, – я настаиваю. Интересно посмотреть на реакцию Килика, когда он увидит его гитару в руках девушки. Эванс обычно ее никому не давал, но эта особа нечто совсем иное. – Погодите, что я пропустил? – Спросил Френки, смотря то на парня, то на девушку. Похоже, он в пролете. – Значит, после гитары будет скрипка? – Как знать, – уклончивый ответ заставит время идти так, как ему хочется. – Ребята, вы что… Того?.. Встречаетесь. – Она слишком плоская. – Он ненормальный. – Я вас не понимаю, – отстраненно протараторил он и плюхнулся на диван. За окном из сгустков мелких теней возник ворон. Птица недовольно покачала головой. «Люди – одно сплошное недоразумение.» Когда он вылез из бассейна, был уже практически обед. Вейс оглядел огромное помещение; определенно ничто, против его собственного бассейна. Конечно, масштаб больше, но дизайн скудный. – Ты всегда вовремя, не так ли? – Не проявляя радости, бесцветно спросил он. Не было причин. – Ты говоришь так, словно я здесь не желанный гость, – девушка со светлыми волосами слабо улыбнулась, – не поверю, что ты меня забыл. Твой брат… – Сейчас в больнице, – оставив полотенце на плече, он направился в другое помещение. Девушка направилась за ним следом. – Знаешь, тебе лучше уйти. Она одарила его скептическим взглядом, словно говоря: «Ты серьезно?». – Определенно, – кивком головы он указал на дверь, – счастливой дороги, Кейт. – Ладно, но ты все такой же зануда, Вейс Эванс. – Это только твое мнение. – Возможно, – девушка скрылась за поворотом и показала ему язык. – Прям, как маленькая, – возмутился парень и, вытащив из сумки телефон, набрал нужный номер. Спустя пару минут гудков, она взяла трубку. – Зачем ты мне звонишь, Вейс? – Недовольно, практически возмущенно, спросила она. – Узнать, где ты сейчас, – он оперся о стену спиной, – мне очень интересно, что ты делаешь. – Если тебе есть что сказать, то говори, – спокойно сказала она и он спросил. Напрямую. – Ты до сих пор злишься на Соула? Женщина откинулась на спинку стула. – Ему не помешает твое присутствие. – Он меня видеть не хочет. Впрочем, я его прекрасно понимаю, мама. Ей не нравилась эта манера резко переходить от одной теме к другой. Именно поэтому большинство их разговоров заканчивалось практически одинаково. – Но тебе все равно стоит поговорить с ним. – Возможно, – после того, что произошло четыре года назад, ему показалось, что весь мир перевернулся с ног на голову, но спустя всего два года все резко изменилось. Слишком резко. И он не мог понять, в чем причина столь мрачных метаморфоз?.. Конечно, то, что сказали врачи – одно, что сказал отец – другое. Это подобие замкнутого круга было чем-то вроде сказки. Потому что этого просто не могло быть. Она отключилась, оставив все заботы ему. Молодой человек бросил телефон в сумку. С деньгами вопрос решен – со слов врача его брата – кто-то об этом позаботился. Тайный помощник остался неизвестен, но только на короткий срок. – Чувак, не знаю, где ты ее нашел, но эта девчонка что-то с чем-то! – Восторженно присвистнул Килик. Эванс, на всякий случай, убрал телефон подальше от уха. – Да понял я, понял. Не кричи. Лучше скажи, как у вас там. – Все супер, даже лучше некуда, – его друг отходит в сторону, стараясь скрыться из виду. Девушка на сцене только заканчивала играть одну из его песен. – У нее такой же стиль игры, как и у тебя! Берем! – Вот и отлично, – Соул переводит взгляд на спокойное за окном небо. Чистое и такое светлое, – окей, тогда, если что, она меня подменит. Он гордо улыбается, но в душе чувствует какую-то дурацкую грусть. – Лады, пока ты не встанешь, она будет петь. Ей же нужно познакомиться с Пожирателем, а? Ты давай там, не раскисай. – Килик, – жестко начал тот, – я серьезно, если что, она меня подменит и не только в том случае. Друг на другом конце провода замолчал, но через пару минут взял себя в руки. – Ну и?.. Ты так уверен в своих выводах. Знаешь, я уже устал от твоей интуиции. Порой, она слишком мешает жить. – Хм, и это говорит человек, который носит с собой кроличью лапку и талисман удачи? – Я во многое могу верить, но не настолько же! – Тогда сделай одно одолжение и не говори ей, что я Пожиратель. Думаю, это будет лучше всего. – Соул? – Килик решительно подбирал слова, чтобы не было лишних аргументов, но абонент уже отключился. Итер отрешенно взглянул на документ, что принесла несколько часов назад Аманда и оставила тут специально, словно подталкивая его к ответу. Он несколько раз перечитал парочку страниц, но так и не смог подписать. А что тут такого сложного было? Всего то расписаться, однако руки не доходили. Оставив документ на тумбочке, он включил телевизор. Сеноптики обещали грозу, но за окном было Солнце. Ни туч, ни дождя. Видимо ошиблись. Переключая каналы один за другим, он старался вслушаться в диалоги героев, вникнуть в их образ жизни, но, как назло, все заканчивалось не так, как надо. Сюжет либо не задевал, либо казался настолько тупым, что он тут же переключал канал. В конец сдавшись, он выключил его и закрыл глаза. Ему стоит уснуть. Во снах обычно приходит выход. Жаль в его снах все какое-то не такое. «Ты даже не стараешься понять то, что тебе говорят», – заявил ворон. Парень открыл глаза и посмотрел на птицу, но та уже прижалась к окну, стараясь не упустить хоть капельку тепла. – Знаешь, а мне порой кажется, что ты говоришь? Наверное, я медленно схожу с ума? Вопрос остался без ответа. Соул хмыкнул и постарался повернуться на правый бок, но спина напомнила о себе тупой болью. Пришлось уставиться в потолок, который он изучал уже не первую ночь, но, по-прежнему, находил для себя нечто новое. Новую трещину. Закрыв глаза, он укутался и глубоко вздохнул. Стоит подумать о чем-нибудь приятном и тогда все уйдет. Слабый ветерок прошелся по лицу и рукам. Не холодный, но и не теплый. Такой легкий. «То, что ты ищешь, все время крутилось у тебя под носом, только ты забыл это», – ворон отвел полный печали взгляд. Часы на телефоне сменились на «17:00». Обычно, он не засыпал в такое время, но в этот раз все было по-другому. Он свернул куда-то не туда. Да это и неудивительно – видимость почти нулевая. Но делать нечего. О возвращении назад и поиске верного пути глупо думать, тем более, когда идти некуда. Рука легла на проржавевший прут решетки и легонько надавила. Ворота оказались незапертыми. Совпадение или судьба? Влажная земля тропинки сменилась желто-белым ковром из крохотных цветов, приятно шуршащим под ногами. Странно, но их аромат не чувствовался, – в воздухе вообще ничем не пахло. Впереди он заметил движение. Совсем слабое – будто прядка тумана колыхнулась на ветру. Однако рассмотреть что-либо подробнее мешала дымка. Зато, хоть увидел, где оказался. Кладбище и очень старое. Почти древнее: могильные камни торчат прямо из зарослей травы. Полуразрушенные, вылизанные дождями, старые спутники мертвых, смотрят в одну сторону. Соулу пришло на ум, что весьма символично начинать поиски выхода здесь – с конца человеческой жизни – какая-то нечеловеческая ирония чувствовалась в этом факте... Впрочем, времени погружаться в мистику у него не было, даже не смотря на то, что под ногами был знакомый монумент и то, что многие сочли бы ошибкой. Сунув руки в карманы черной куртки, он уставился в одну единственную точку на земле. То место, где лежали цветы. Тюльпаны. Итер прищурился, пытаясь разглядеть у остальных нечто подобное, однако это была единственная могила с цветами. – Остальных, похоже, обделили, – хмыкнул он, стараясь не обращать особого внимания на все проявления черного юмора. – Имя и фотография – не верны, – сутулясь, он направился к выходу, – не стыдно ли вам шутить над мертвыми?.. А, впрочем, с кем я говорю?.. Что за хрень. Он пнул камень у своих ног. Стоп. Эта фотография. Это же… Его глаза расширились от ужаса. Соул мотнул головой, пытаясь отогнать ненужное наваждение, но оно слишком глубоко засело… И зацепило. Это лицо, эти глаза. Как?.. Черт побери, да как такое возможно то?! А ведь он… Юноша резко развернулся и побежал в сторону монумента. Ему нужно имя. Имя и фамилия. Это ведь была могила его… Соул поморщился, почувствовав холодную руку у себя на лбу, и повернулся на другой бок, натянул на голову одеяло. Парень понимал, что нет смысла сопротивляться своему пробуждению, но так не хотелось просыпаться. Ему так не хотелось находиться здесь. – У тебя жар. Как ты себя чувствуешь? – Нормально, – он открыл глаза. От сна, белые стены палаты показались ему слишком яркими. Они светились от лучей Солнца, что разбегались по неровной поверхности с маленькими трещинами. Ему показалось, или телевизор покрылся тонким слоем льда. Холод пробежался по спине, бросая в дрожь. – Соул, что-то не так? – Аманда заметила, как он сел и посильнее натянул одеяло, однако и через него уже пробрался холод, проникая сквозь кожу в самые кости. – У вас нет другого одеяла? Голова начала раскалываться на части. Парень почувствовал, что внутри что-то кольнуло. Что он хотел сказать? Неужели забыл. – Вы ничего не чувствуете? – Нет, – женщина открыла папку. – Можете не смотреть. Я все подписал, – с долей грусти подметил он. Она посмотрела на него, словно пыталась что-то прочесть. Что-то недоступное, сокровенное. Парень вздрогнул и нахмурился. – И вы еще говорили, что не экстрасенс? Вы лгали, миссис Вейд. – В таком случае, что тебя тревожит, Соул? – Она вопросительно уставилась на него, ожидая внятного ответа. – Тревожит? – Не понял тот. – Меня ничего не тревожит. Вам показалось. – Одно и тоже – не кажется несколько раз подряд. Ну вот, начинается. Он возвел глаза к небу, в немой молитве. Видимо, его никто не услышал и женщина, по-прежнему, оставалась стоять на месте. – Скверная картина, – она плюхнулась на стул рядом и начала листать документ. – Вы о чем? – О твоем состоянии, что длиться уже несколько дней. Знаешь, с таким настроем можно смело прекращать лечение и поставить на всем жирный крест. – Вы сказали, что не станете лезть ко мне в душу или я вас не так понял? – Ядовито ухмыльнулся парень. – Не так понял. – Да вы сама проницательность. – Это все из-за снов? Соул резко напрягся. Улыбка моментально исчезла, а пальцы сжались в кулаки. Вот как ей так легко удается читать его, как книгу и, причем, он ее совершенно не может понять. Какая она на самом деле? Скрывается ли за этой маской равнодушия ранимая душа, или это сама мраморная статуя, только с сознанием и с камнем, вместо сердца. И это его раздражало. Ее хладнокровие давило на него, словно она и вовсе не человек. Все про всех знает. На самом же деле, его бесило другое – как бы он не старался – проникнуть к ней в голову было невозможно. Прочитать истинные мысли тоже. Одно непробиваемое дно колодца или пустота. Ему это не нравилось. Обычно он так читал людей, как она сейчас его. – Кошмары? Это из-за них? Он всегда пытался обходить эту тему стороной, точно так же, как избегал разговоров о семье и своем прошлом. Да и вообще он о многом молчал. Он не был тем человеком, который был способен открыто разглагольствовать на такие темы, как многочисленные переживания и задушевные разговоры. Все должно оставаться внутри и только в нем. Излишняя самостоятельность и непоколебимая самоуверенность лишь подпитывали его выбор всегда оставаться при таком раскладе карт. Наверное, он чего-то боялся. Боялся оказаться на той стороне, хотя каждую ночь гулял там с привидениями в баре. Хах, смешно. На самом же деле он боялся неизвестности. Просыпаться в холодном поту и осознавать, что все его теории были ложью и кто-то или что-то уже ждет его с ножницами в руках, чтобы перерезать нить жизни. Кто-то, кто подстроил всю эту чушь. Кто породил всю эту ложь. Кто хочет, чтобы его душа рассыпалась на тысячу осколков. Раньше, когда он просыпался после очередного кошмара, то испытывал облегчение. Сейчас же ничего такого и в помине не было. Оставалось надеяться, что этот сон никогда не станет для него реальностью. – Все в норме, – выдавил из себя парень, – это просто сны. Она облокотилась на спинку стула и посмотрела на него исподлобья. – Я не уверена. – Это ваши проблемы. – Послушай, тебе от этого не станет легче? Не стоит говорить. Соул шумно вздохнул. И что она, собственно, хочет услышать. – Нет, – уверенно произнес Соул, а после сразу же задумался и передумал, – все дело не в них. Скорее в интуиции. Довольны? Ему очень не хотелось отвечать на этот вопрос, рассказывать подробности каждого сна – желания не было, но… Помолчав пару минут, он все же выдавил из себя честный ответ. – Это и из-за них тоже, однако, к делу это не относится, верно? – Раз ты в них веришь, то… – Я не во что ни верю! – Буркнул он. – Твое поведение доказывает обратное, но не будем об этом. Ты из-за них решил, что умрешь? – Скорее из-за человека с ножницами. Вот тут то ее лицо резко изменилось. Стало недоуменным что ли? – Что еще за ножницы? – Черные такие, старые, да какая вам разница? Ножницы, как ножницы, – отвернулся парень. – Ладно, расслабься, – она поправила свои очки на переносице и слабо улыбнулась, – во всяком случае, твоя смерть маловероятна. – Но шанс, все же есть? – Прыснул он. – Естественно. – А я смотрю, вы сама доброта, – съязвил, – надеюсь, вы не проведете дворецкого с ножницами. – Жаль, у меня нет сада. – Почему же нет. Есть, – он поднял большой палец, – крыша здания – самое то, а старый ключ добавляет столько таинственности. Могу поспорить, у вас там собственное кладбище в миниатюре. – Это было в твоих снах? Соул хотел ей возразить, но не стал. Лишь пожал плечами и махнул рукой, мол: «Считайте, как хотите». – Ну а теперь, тебе не кажется, что ты спишь? – Что? – Не понял тот. – Ты не думаешь, что все это может быть сном? – Это что, какой-то психологический тест? – Просто ответь на вопрос. – Нет, – сделал вывод он, – это не сон. – С чего ты взял? – Интуиция, – отмахнулся он, – просто интуиция. – И ты будешь в это верить, даже если сейчас сюда зайдет человек с ножницами в руках и что-то сделает? Соул промолчал. Глубоко вздохнул и прикрыл глаза. – Я ожидал от вас совсем другого ответа, – он повернулся на другой бок и посильнее укутался в одеяло. – Я тебе и скажу – не стоит верить в нечто такое. Ты не умрешь. Этого не будет, Соул, а человек с ножницами – лишь отражение нечто совсем иного. – То есть? – Он посмотрел на нее через плечо. Вейд поднялась с пригретого места и отряхнулась от невидимой пыли. – Возможно, тот, кого ты видел, существует на самом деле, но он совсем не заинтересован в твоей смерти. Могу сказать только одно, что ты и так знаешь, все иначе, чем на самом деле. – Антуан де Сент-Экзюпери, – подметил парень, – с вами все ясно. – С тобой тоже. Операция будет через три дня. Тебя подготовят, но это, говорю заранее, может измотать не только тело, но и душу. – Я внимательно прочитал ваш документ, и знаю, на что иду. Давайте, оставим этот разговор. – Ладно. Через пару минут зайдет медсестра, так что… – Я все понял, док, – ухмыльнулся он, – но мне, правда, уже лучше. Аманда остановилась у двери. – Рада это слышать. Надеюсь, на деле будет точно так же.