Сволочата

      Желька, Тяпа и Волк вернулись к своим преисполненные гордостью. План-перехват прошел без сбоев, и теперь дело оставалось за малым: сделать дубликат, дождаться вечера, вынести из магазина все, что можно, и доставить барыге.       — Ты, правда, управишься за два часа? — так и не веря в удачность предприятия, спросил Лаврик у Саши.       — Конечно, нет, — смущенно отозвался вор-домушник и, пользуясь отсутствием людей вокруг, проверил слепок. Тот, как и ожидалось, был идеален. — Но за пять-шесть точно…       В распоряжении было с излишком десять, и потому главаря ничуть не огорчил тот факт, что Медведь ошибся со временем раза эдак в три.       Довольные, ребята потопали домой, а Майка, проходя мимо Охотника, толкнула его плечом и быстро с издевкой скороговоркой выпалила:       — А ты по-прежнему в лузерах.       На этот раз Вася не выдержал. Сжал пальцы в кулак и хотел уже припечатать к надменному девчачьему лицу, но стоило поднять голову, и наглой особы ожидаемо не оказалось рядом. Она, как ни в чем не бывало, шагала рядом с Тяпой, что-то ласково нашептывая уже ему. Охотник яростно зарычал сквозь плотно сомкнутые зубы и дернулся в сторону, быстро набирая нужную скорость и расталкивая мешающихся людей в толпе.       — А… а… — потеряв от неожиданности дар речи, промямлил Фобос, указывая рукой на исчезающего из виду Васю.       — Да ладно, пусть бегает, — отмахнулся Лаврик. — Скучно ему.       Домой вернулись без Охотника. Волк тут же приступил за дело: потребовал от Умника бумаги, линейку и карандаш, расчистил себе место на столе и долго и кропотливо поначалу рисовал чертеж (выходило очень аккуратно, совсем как у профессионалов), а потом из недр безразмерного плаща достал завернутые в тряпочку болванки-заготовки, напильники и надфиль. Склонившись над столом, паренек, то и дело сверяясь со своим рисунком, стал скрупулезно выпиливать все выступы и впадины, уже никого и ничего не замечая вокруг. Остальные благоразумно решили ему не мешать и удалились на кухню. Ванька поставил на плиту кастрюли с водой, намереваясь напоить гостей заграничным чаем.       В это время Вася, злобно озираясь по сторонам, выбирал себе жертву на рынке. Подмазаться к Лаврику совершенно не хотелось, что-то доказать Жельке — тем более. Воровство было лишь способом приспустить пар и остудить бьющие в голове набатом мысли. Под руку подвернулась молоденькая девчонка, одетая явно богато. Резко дернув на себя ее миниатюрную сумочку и, кажется, поломав ей ногти, он рванулся вперед и побежал даже быстрее, чем обычно.       Но в этот раз удача мальчишке почему-то изменила. Из-за поворота прямо на него выскочил легавый и, обхватив воришку обеими руками, скрутил его и практически лишил возможности двигаться.       — Не дергайся, сволочь! — пробасил мужик с явной ненавистью.       — Пусти! — завопил Охотник, изо всех сил стараясь вырваться из железных тисков легавого.       — Ага, разбежался! Мы за тобой уже год гоняемся. По тебе колония плачет, Мазуров.       — Пусти-и! — протяжно застонал мальчик от сильной ноющей боли в вывернутых за спиной руках.       Милиционер, разумеется, и не думал слушать молоденького, но крайне вредоносного воришку, а наоборот, потащил его, изо всех сил брыкающегося, к машине.       — Вечером в городе будет крупная кража! — выпалил Охотник, и его конвой на долю секунды опешил.       — Где?       Васька тяжело выдохнул, находясь все в том же скрюченном положении. Мук совести он не испытывал, равно как и жалости к тем, с кем прожил без малого полгода. Выдать их с потрохами — единственный способ избежать колонии. Своя жизнь была куда ценнее девяти других, вовсе не родных.       — Если отпустишь — скажу.

***

      Охотник соизволил вернуться только тогда, когда ребята уже были готовы к выходу. Волк сварганил идеальный ключ, который тютелька в тютельку укладывался в слепок, Лаврик был доволен его работой, а Медведь — горд за друга.       Васька зашел угрюмый, задумчивый, но на вопрос, что случилось, лишь неопределенно кивнул и кинул под ноги вытаращившей глаза Жельке две кожаные сумки.       Чем мальчишка все это время занимался, сразу стало понятно, и потому Лаврик спокойно дал команду двигаться в путь.       Перед самым выходом Умник сунул ключ от квартиры под коврик, «так, на всякий случай», и опять же этого никто не стал брать во внимание. Просто отметили про себя, что это благородно и, наверное, разумно.       В этот раз выходили впритык в семь, потому что от Ванькиного дома идти было от силы минуты две. Так же, как и вчера, дождались, пока хозяин запрет двери и отойдет на безопасное расстояние, и только тогда решились подойти ближе.       — Ты точно уверен, что все будет в порядке? — с недоверием уточнил Фобос.       Вместо ответа Саша спокойно вставил ключ, провернул… и замок без проблем щелкнул, открываясь.       — Идеально! — похвалил Мишка и похлопал домушника по спине в знак одобрения.       Чуть отстранив плечом товарища, он, на правах главного, первым потянул на себя ручку…       Раздался захлебнувшийся выстрел. Сориентировавшиеся Ларвик успел захлопнуть дверь мигом раньше, чем патрон бы кого-нибудь задел. Навалившись на нее спиной, он в панике целую секунду потратил, чтобы оглядеть всех вокруг и собрать разлетевшиеся мысли в кучу.       — Чего встали?! Врассыпную! — крикнул он, защелкивая обратно навесной замок, и Охотник дернулся первым. Следом за ним в разные стороны рванули Медведь, Волк и Умник. — Марсияне, со мной! Кот, башкой отвечаешь за Желю с Тяпой! — напоследок бросил главарь и, схватив за руки Федю с Денисом, ринулся вперед.       — А что мне с ними делать-то? — в недоумении откликнулся Костя, но его вопрос повис в воздухе — Лаврик уже был далеко.       — Бежим! — одними губами шепнула Майка и задергала Кота за рукав пиджака, как только изнутри стали доноситься звуки выстрелов и глухих ударов в дверь.       Мальчишка мертвой хваткой сжал ее запястье, с другой стороны подхватил Вальку и потащил их подальше от злополучной ювелирки.       Буквально спустя секунду легавым удалось выбить заблокированную дверь, и они, разделившись по двое, разбежались по разным сторонам.       Волка быстро нагнал долговязый мужчина и начал палить по пяткам. Длинные ли ноги или всплеск адреналина помогали пареньку петлять мимо пятиэтажек уже минуты три, но Сашка и сам понимал, что скоро везение закончится, и его просто-напросто застрелят. Видя единственное спасение на крышах, он запрыгнул на пожарную лестницу и начал карабкаться вверх. Не рассчитав собственные силы, он проиграл в скорости секунд на пять, и этих пяти секунд предсказуемо оказалось достаточно, чтоб легавый выстрелил Волку в спину. Летя вниз с третьего этажа с рваный раной слева, он оставался в сознании. Но приземлился уже трупом с искаженными болью, страхом и ощущением собственной ненужности глазами.       Медведь скрывался от преследователей еще дольше. Это была, конечно, не его часть города, но они все были в чем-то схожи. Юрка понимал, что если дома заканчиваются, значит, скоро должно появиться здание городского склада или что-то похожее. Когда таковое возникло на горизонте, мальчишка вздохнул с облегчением. На хвосте висели легавые, дверь оказалась заперта, но он все равно верил, что все сложится удачно. В панике то и дело оглядываясь назад, он начал ковырять отмычками впаянный в дверь замок, и тот поддался секундой раньше, чем рядом возникла милиция. Просочившись внутрь, Медведь задвинул за собой тяжелую железную дверь и, наконец, перевел сбившееся дыхание.       — У меня глюк, пацаны? — послышался над ухом смутно знакомый голос.       Юркино сердце пропустило три удара, пока паренек медленно поворачивался на звук. Внутренности свернулись узлом, а в горле образовалась какая-то заслонка, не позволяющая сглотнуть. Перед ним, со всех сторон рассматривая его лицо, стояло шестеро парней от шестнадцати до девятнадцати лет. Один из них два года назад порезал ему лицо своеобразной отметиной.       — Ты совсем идиот что ли?       — Я… я все объясню… — замямлил в панике Медведь.       Объяснить ему не дали. Самый старший в компании, сделав незаметное движение рукой, пырнул меченого в живот.       Прокорчившись от боли в миллиметре от выхода, Юрка затих минут через семь.       За это время Умник успел увести милицию от своего дома на приличное расстояние. Рассчитав количество патронов в двух пистолетах, он петлял между ларьками на рынке до тех пор, пока табельное в руках легавых не начало трещать без следующих после оглушительных выстрелов. Зная, что на перезарядку нужно от силы двадцать секунд, Ванька резко развернулся к преследователям, выставив перед собой руки.       — Стойте! — крикнул он, и двое мужчин с тянувшимися к обоймам руками застыли на месте. — Я знаю свои права. Мне уже двенадцать, и вы можете судить меня, как взрослого. Но вы не дали нам войти в здание. Попытка грабежа — это не грабеж. Мое наказание — это лишение свободы сроком до двух лет. Я готов его принять, забирайте меня.       Ошарашенные милиционеры даже не сразу сообразили, что нужно сделать. И вместо того, чтобы со злобой скрутить пацану руки и пинками запихать в машину, лишь по-отцовски придержали за ворот курточки и направили к грузовичку.       Кот, Желя и Тяпа забились в угол в подвальном помещении ближайшего дома, переждали два часа и настороженно двинули к квартире Умника. Дернули дверь, но та не поддалась, на настойчивый стук никто не ответил. Майка с грустью посмотрела на Костю, достала из-под коврика оставленный хозяином ключ и провернула его в замке. Внутри ожидаемо никого не оказалось, и ребят охватило мерзко-ноющее удручающее чувство.       Через двадцать минут в дверь позвонили, и Тяпка с обнимающей его Желькой заметно напряглись. Коту было страшно ничуть не меньше, но, на правах старшего, он все же пошел открывать. К счастью, на пороге оказались лишь напуганные Марсиане с угрюмым Ларвиком. Главарь лишь чуть дернул вверх подбородком, а его правая рука едва различимо качнул головой, и они друг друга поняли.       Просидев в зале почти четыре часа и так и не дождавшись ничьего возвращения, остатки банды окончательно уверились в том, что в их компании были, во-первых, предатели, а во-вторых, погибшие. Понимали это все, но обсудить никто не решался. Тишина угнетала, становилось тяжело дышать. Это тоже все осознавали, но так же не знали, чем помочь.       — И тогда с потухшей елки, — грустно затянул Валька и остальные недоуменно перевели на него отчаявшиеся взгляды. Мальчишку жутко напугали эти десять пустых глаз, но он все равно нашел в себе силы продолжить: — Тихо спрыгнул желтый ангел…       — И сказал: «Маэстро бедный, — подхватила Майка, лежа головой на коленках у Кости, — вы устали, вы больны…       — Говорят, что вы в притонах, — с хрипотцой запел Кот, зная, что по-другому свихнется, — по ночам поете танго…       — Даже в нашем светлом небе, — совершенно не попадая мотив, глотая слезы, продолжил Денька.       — Были все удивлены, — закончил куплет Фобос. Не потому что хотел петь, не потому что считал, что так будет легче. Просто за компанию с братом.       Все повернулись к Лаврику, рассчитывая, что он грубо начнет следующую мысль песни, но главарь лишь отвернулся, погруженный в собственные совсем не радужные мысли.