Сволочата

      Как оказалось, Умник Ваня жил в трехкомнатной квартире. Просторной, чистой и пахнущей давно забытым домом квартире. И стоило компашке ступить на порог, как тут же захотелось здесь навсегда остаться. Забыть о воровстве, подвальной, крысиной жизни и… просто зажить, не борясь за существование.       — В нашей с братом комнате две кровати, в спальне родителей одна, но большая, а еще диван в зале раздвигается, — рассказывал Ваня, и все завороженно его слушали, раскрыв рты и озираясь по сторонам, как в музее.       — У тебя что, и ванная есть? — смогла-таки выдавить из себя элементарную фразу Желька, заметив помимо упомянутых трех комнат дверь в еще одну.       — К-конечно, — заикнулся хозяин квартиры. Отсутствие уборной удивляло его куда больше, чем Майю — ее наличие.       — Что, и горячая вода?       — Разумеется.       — Парни, я в душ! — воодушевленно воскликнула девчонка и бросилась в заветное помещение. О том, чтобы вежливо попросить разрешения у хозяина квартиры, она даже не подумала. Забыла, что положено так делать.       Скинув одежку, она ногами встала в высокую чугунную ванну и, изучив кран как что-то не от мира сего, вывернула вентиль с красным кружочком.       В последний раз она мыла голову… да, кажется, в детдоме четыре года назад. Ополоснуть волосы собранной дождевой или талой водой и изредка потереть кусочком добытого хозяйственного мыла, которое даже пены не образовывало на засаленных волосах? Это да, это было. Но по-настоящему, по-человечески, она уже давно не купалась.       Потому-то с таким наслаждением и стояла под напором горячей, почти обжигающей воды, отогревая закоченевшие за зиму косточки, намыливала голову и смывала раз семь, пока волосы не начали казаться легкими и слишком жидкими, и хорошенько натерла себя жесткой мочалкой до покраснения белесой кожи.       Перекрыв воду и спустив в кои-то веки чистые ноги на кафельный пол, Желька обнаружила, что зеркало в полстены полностью запотело, а воздух в комнате настолько влажный, что даже трудно дышать. Широким жестом руки протерев часть стекла, девчонка долго улыбалась своему посвежевшему отражению, потом на совесть умылась и, найдя хозяйскую пасту и щетку, с остервенением начистила зубы.       О том, когда представится еще шанс в такой полноте ощутить на себе ванные процедуры, Майя не знала, и потому пользовалась возможностью, пока она еще была.       Насухо вытерев кожу, она натянула обратно плотные колготки, уже поношенный какой-то девчонкой сарафан и, кажется, все-таки мужской свитер, замотала мокрые волосы полотенцем и, довольная, вышла к остальным.       Там вовсю шло распределение мест. Решили уже, что в родительской спальне на двухместной широченной кровати останутся маленькие: сам Умник, Тяпа с Желей и Деймос с Фобосом. В зале на диване разместятся старшие: Медведь, Волк и Охотник. А уж в детской, на двух узких койках, на правах главных, вальяжно устроятся Лаврик с Котом.       Все дела решили отложить на потом. За ночь все равно ничего не решится, а сейчас всем нестерпимо хотелось улечься на настоящие кровати.       И если в комнате старших все отрубились практически тут же и Кот с Лавриком тоже недолго смогли держать глаза открытыми, то в родительской заснули не все. Желька с Тяпой мирно посапывали, Деймоса разморило на руках у брата, а вот самому Фобосу не спалось.       — Вань, а Вань, — тихонько позвал он притихшего под боком благодетеля.       — М-м? — тут же отозвался тот, но не шелохнулся. Несмотря на то, что ростом здесь все не вышли и места занимали мало, но все равно впятером на одной кровати лежали впритирку, так что нереально было двинуться, не задев соседа. А беспокоить гостей Умнику не хотелось.       — А родители где?       Ванька молчал, наверное, с минуту. Вспоминал что ли?..       — Папа на фронте, — наконец, ответил он, и в голосе не читалось ни страха, ни тревоги, будто бы это было что-то естественное, вроде «папа отошел в магазин». — Мама тоже, она доктор.       — А брат?       — Не знаю, он давно уже не возвращался.       — Как давно? — У Феди перехватило дыхание, а руки как-то неосознанно сжали плечи младшего братишки.       — Семнадцать… нет, восемнадцать дней.       — И что же, ты совсем не волнуешься?       — Нет, — едва уловимо пожал плечами Умник. — Он сказал не переживать, если он вдруг пропадет, и стараться не высовываться из дома.       — А брату сколько лет?       — Девятнадцать, — без запинки отрапортовал Ваня и, предугадав последующий вопрос, добавил: — Он не на фронте, потому что инвалид. У него анкилоз коленного сустава, нога не сгибается и ему трудно ходить. Пока родители на войне, брат — мой опекун.       — А он когда-нибудь уходил так надолго?       — Нет, — все так же спокойно отозвался Умник. — Но мне все равно не страшно. Мой брат любит меня, он не бросит.       — Ну да… — потерянно прошептал Федя и отвернулся.       Он помнил, как в тот день, когда забирали маму, она пихала в карманы старшего сына деньги и в истерике просила, чтобы сыночки где-нибудь скрылись и не высовывались, а потом говорила милиции, что дети ее погибли. Фобос уже позже понял, что мама это сделала, чтобы и их с Денькой не повязали, как-никак они сыновья преступницы.       Почему-то мальчик был уверен, что история Умника была сродни его. Старший защищал младшего, а сейчас лучшее, что он может дать пацаненку — это крыша над головой и не знающая о его существовании милиция.       Пока паренек обдумывал ситуацию, его собеседник успел размеренно и глубоко задышать, и потому Федьке ничего не оставалось, как, обняв младшего братишку, задремать уже ближе к часу ночи.       К несчастью, Лаврика не разморило даже на мягкой кровати, и потому он был на ногах уже в семь. А раз был он, значит, должны были быть и все остальные. Сегодня растолкать народ было труднее — сон в тепле и уюте отпускать совсем не хотелось, и практически все минут по пять отмахивались от главаря, пока тот не стаскивал их с кроватей.       В кои-то веки приведя себя в порядок по-человечески, с мылом, мочалкой и горячей водой, ребята расселись на полу в просторном зале, готовые слушать план на день.       Лаврик стоял по центру, а рядом с ним пристроился сияющий, как медный таз, Умник. Сегодня оратором для малолетних бандитов был именно он — малознакомый им парнишка, никак не прославившийся на улице.       — Магазин открывается в девять, — начал Ваня, гордо смотря на заглядывающих ему в рот ребят. — Дядя Жора, хозяин, приходит в 8:30. Идет через рынок, ему так ближе.       — Отлично! — сам собой вырвался облегченный вздох из уст карманницы Жельки. В толпе народа всегда работать проще.       — Ключ кладет в левый боковой карман пиджака, — продолжил оратор, как только девчонка стыдливо прикрыла рот обеими ладошками. — И, если высчитать время на дорогу, через рынок он будет проходить где-то с семи до восемнадцати минут девятого.       — Умник, да ты не промах! — довольно отметил Лаврик, похлопав мальчишку по спине. — Тебя-то нам и не хватало. Ну что, выдвигаемся?       Спорить не стали. Из квартиры, конечно, выходить жутко не хотелось, но и сидеть без толку не устраивало. Дело само собой не сделается.       Перед выходом Желька выпендрежно, напоказ для Охотника сцепила пальцы замком и вывернула в обратную сторону, хрустя косточками, вдобавок ко всему еще и самодовольно, с вызовом ухмыльнулась. Мальчишке больших трудов стоило не вмазать шибко смелой девчонке.       Вдесятером добрались до находящемся в квартале рынка минут за двадцать и стали озираться по сторонам в поисках нужного человека.       — Жель, Тяп! — шикнул в один момент Лаврик, и карманники незаметно для остальных, но уловимо для главаря дали понять, что слушают. — У бабки с хлебом.       Валька и Майя будто бы невзначай развернулись полубоком и действительно обнаружили в указанном месте хозяина ювелирки. Затерявшись среди людей, но держась рядом, они начали изучать клиента.       Шел он угрюмо, брезгливо отшатывался от тех, кто случайно касался его в толпе, и каждые две минуты шнырял рукой в карман, проверяя, на месте ли ключ.       Желя и Тяпа переглянулись: мальчик задал немой вопрос, дернув подбородком вверх, а девчонка расстроенно и неодобрительно покачала головой и, приобняв названного братца за плечи, отвела обратно к ожидающим ребятам.       — Не получится, — доложилась Майка и сделала все, что можно, чтоб не встречаться взглядом с расцветшим Васей.       — Почему? — растерянно спросил Лаврик, обводя взглядом опечаленного Тяпку и нахмуренную Жельку.       — Он руки из кармана не убирает. Даже если и получится ключ вытащить, он все равно поднимет тревогу через три минуты. Бесполезно…       — Ничего не бесполезно! — оживился молчавший доселе Медведь и, вытянув из шайки детей ошарашенного Сашу, поставил его перед главарем. — Волк — домушник. Ему ключ дай на двадцать секунд сделать слепок, и через пару часов он сварганит дубликат.       — Правда? — обратился Мишка уже непосредственно к открывшемуся с новой стороны «налетчику». Сашка в ответ лишь смущенно вжал голову в плечи и едва заметно кивнул, подтверждая. — Так чего же ты молчал-то? — Лаврика просто распирал позитив: все, что ни делалось, почему-то складывалось в их сторону, будто бы сама Судьба была за ораву маленьких преступников.       — Держись меня, — тем временем скомандовала Желька Волку и взяла его за руку. Тот был выше ее головы на три, но, тем не менее, это нисколько не смущало девчонку, и она продолжала чувствовать себя в этом рискованном предприятии главной. — Тяп, — бросила она уже напарнику и кивнула в сторону нужного мужчины.       Валька понял наставницу без лишних слов и, торопливо дойдя до клиента, начал путаться у него под ногами и надоедливо вполголоса напевать:       — И тогда-а с потухшей елки тихо спрыгнул желтый ангел и сказал…       С облегчением отмечая, что хозяин ювелирки смотрит только на него, да еще и обеими руками пытается отмахнуться, Тяпка едва заметно косил в сторону, где задержавшая дыхание Майка на долю секунды сунула руку в чужой карман и незаметно передала ключ Волку. Тот сжал добытую железку в большущем кулаке и спустя секунд пять вернул Жельке. Она, вся сжавшись в маленький комок от волнения, опустила ключ обратно. Тот ухнул в оттопыренный карман, и, чтоб мужчина этого не заметил, девчонка навалилась на него всем телом. Хозяин ювелирки согнулся пополам от напора, но в ту же секунду вернулся в вертикальное положение и гневно стал озираться по сторонам, ища, кто же его так «задел».       — Извините! — пикнула Майя и спешно посеменила вперед.       Щеки у нее раскраснелись, и она закрыла их ладошками, а походка стала слишком дерганной и угловатой. Впервые в жизни карманница что-то возвращала, а это было куда сложнее первой кражи.       Валька, проследив за девочкой, еще пару метров прошел в том же темпе, мурлыкая прежний мотив, а как только вышел из поля зрения клиента, рванулся к наставнице. Рядом с ней уже был Волк, поддерживающе гладя девочку по плечу. Но она успокоилась лишь тогда, когда к ней подбежал ее маленький друг. Облегченно выдохнув, Желька присела и крепко обняла мальчонку, шепнув в самое ухо:       — Ты просто молодец!       Тяпка расцвел в радостной искренней улыбке, в ответ кладя ручонки девочке на лопатки. Сашка умиленно глядел на них сверху вниз, напряженно придерживая в кармане два куска пластилина со слепком нужного ключа.