Сволочата

      Больной и обессиленный Валька еле-еле доковылял до теплотрассы, где, и правда, разворачивалась целая жизнь для бездомных. Прямо на землю были кучами навалены тряпки, и на них, выбирая место потеплее, ютились небольшими компашками люди. В основном, были дети. Хотя встречались и подростки, и взрослые, и даже старики. Были и чахлые и бойкие, в общем, весь сброд города.       Мальчонка стоял в сторонке, не решаясь подойти, а в это время мимо него, легонько задев по плечу, прошла женщина под тридцать, пряча под великоватую куртку две буханки хлеба.       Буханки были свежие, пахли еще печкой, Валька даже через заложенный нос это почувствовал и неосознанно потянулся за этим запахом.       — Маша, где взяла? — пораженно спросил у женщины с хлебом дряхлый дедушка почти без зубов.       — Сходила сегодня дальше, к станции, — отчиталась Маша, устраиваясь где-то в середине и доставая хлеб. Вокруг нее тут же собрались все остальные, жадно глядя на буханки. — Там старуха, совсем из ума выжившая, продает по тринадцать рублей. Я и схапала, пока ей умные люди не открыли глаза, как она продешевила.       — Да ты просто умница, — похвалил все тот же дедок и, сглотнув слюну, потянул руки к женщине.       — Да уж поумнее некоторых, — съязвила Маша, ядовито взглянув на мальчика, сидящего в самом дальнем углу.       — Первую попавшуюся жестянку не хватаю.       Мальчик, на которого так злобно глянула добытчица, стыдливо вжал голову в плечи и даже отвернулся, боясь услышать еще что-то гадкое в свой адрес.       Маша положила одну буханку на колени, а вторую поднесла к лицу и, блаженно закрыв глаза, втянула носом дурманящий запах.       — Ладно, хватит разглагольствовать, — заметила она и ловким движением руки разделила надвое подмерзшую булку. — Есть хочется.       Все бездомные — а их помимо Маши было человек двадцать — с жадностью накинулись на хлеб. Те, кто младше, тянули руку, загребая побольше мякиша, и пихали в рот, практически не жуя. Старшие же сначала осматривали остальных, проверяли, все ли получили, и только потом, убедившись, что поели даже те, кто не может самостоятельно подойти, клали под язык крошечный кусочек оставшейся корочки, обсасывали его и глотали только когда во рту была жидкая каша.       Валька стоял в сторонке и смотрел. Казалось, не прошло и минуты, а от двух больших булок остались лишь крошки, которые, кстати, тоже вскоре собрали все до одной самые проворные дети.       — А ты чего тут ошиваешься? Чего надо? — грубо прикрикнула Маша, и Валя даже не сразу сообразил, что обращаются к нему.       — Я… я… — нерешительно начал он.       — «Я, я», — передразнила женщина. — Что «я»? Отвечай давай.       — Я от Паши Сухого. Он сказал сюда прийти.       — Паша? — в панике переспросил кто-то из бездомных детей, оторвавшись от порядком обслюнявленного кусочка хлеба. — Паша здесь?       В следующую секунду чавканье и причмокивание неожиданно стихло. Дети переглянулись между собой и в панике стали обшаривать свои карманы в поисках взятки главному районному вымогателю.       — А ну цыц! — прикрикнула Маша, видимо, главная среди этой своры. Балаган тут же прекратился, и снова воцарилась тишина, нарушаемая редким звоном выпадающих из закромов одежды монет. — Паши здесь нет и, надеюсь, в ближайшее время не будет. У него обход по плану только через неделю, а если нам повезет, то к этому времени мы уже отсюда уберемся. Что касается тебя, — это уже было обращение к Вале, что мальчик понял по гневному взгляду в его сторону, — можешь остаться с нами. Но тоже только на неделю. Нам не надо, чтобы ты приводил к нам Пашу со своими сумасшедшими малолетками-головорезами. Понял?       Валька согласно закивал, так и не поняв до конца, за что эта женщина так на него зла.       — Маш, — снисходительно протянул беззубый дед. — Что ты взъелась на паренька? Ты смотри, он продрог весь, да, к тому же, температурит, по-моему. Ты бы лучше накормила его да пригрела. Ты-то вон какая большая и грозная, а ему и помочь-то некому.       Женщина округлила и так большие карие глаза, глядя на старшего, и долго крутила головой, переводя недоуменный взгляд то на старика, то на новенького Валю, то на остальных бездомных, которых она взяла под свою опеку.       — Дайте ему поесть, — приказным тоном обратилась она к кому-то из детей. — И переоденьте во что-нибудь теплое. Витя, освободи ему место, поспишь пока с краю. Тебя как зовут-то, мальчик? — последнее опять адресовывалось Тяпкину, но на этот раз глаза у Маши были не злые, а по-родительски теплые.       — Валя.

***

      Пришедшие на рынок впятером, Лаврик и компания возвращались, избавившись от тяжелой ноши в несколько мешков, заработав около сотни на продаже и заполучив в свою банду нового небезызвестного вора-сумочника Васю Мазурова по кличке Охотник. Паренек шел явно без энтузиазма: постоянно зыркал по сторонам, прятал свою добычу в виде небольшой женской сумочки под куртку и, казалось, то и дело был готов сорваться и убежать. Оно было и понятно: в отличие от всех остальных, Вася был в розыске, а значит, случайная встреча с милицией, без вариантов, закончится для него плохо.       Но Миша был умнее, и потому не повел компанию обратно по тому же маршруту, а обогнул рынок, делая огромный крюк. Зато так можно было почти со стопроцентной уверенностью сказать, что ни с кем из тех, кто был на площади в момент кражи, столкнуться сейчас не удастся.       — Вась, ты чего такой дерганный? — с сочувствием спросил Федя, на всякий случай держа Деньку рядом с собой и прикрывая его от странного типа.       Охотник ответил не сразу. Сначала бросил ненавидящий взгляд на Лаврика, потом еще раз огляделся по сторонам и только потом гневно выдохнул:       — Задергаешься тут.       Разговор явно не клеился. Мишу это не устраивало. Все-таки этим людям предстояло работать и жить вместе, а они никак не могут найти общий язык. Медведь никак не сходился с Котом, Охотник не вступал в контакт ни с кем, Марсияне вроде и старались сдружиться со всеми, но все равно находились в стороне. А в банде все должны быть едины, действуя по принципу: «все прикрывают всех».       — Сколько вы заработали сегодня? — спросил Миша у Феди, надеясь разрядить обстановку, хотя ответ уже знал заранее.       — 122 рубля, — отчитался форточник, доставая из бокового кармана банкноты и убирая их после проверки обратно. — Это если не считать тех денег, что Вася украл.       — Ты, гнида, еще и мои бабки считать вздумал?! — набычился Охотник, выставив грудь колесом и тараном пойдя на опешившего Фобоса.       Лаврик вовремя встал стеной между ними, не давая сумочнику прохода.       — Ты на моих-то пасть не разевай! — вроде бы и негромко, но очень пронзительно произнес главарь.       Васины глаза сверкнули непередаваемой ненавистью, но он не осмелился сделать следующий шаг в сторону Феди и спрятавшегося за его спиной Дениса.       Пока ребята стояли и сверлили друг друга глазами (кто-то ненавистно, а кто-то испуганно), мимо них торопливо прошла опрятно одетая девочка лет двенадцати, ненароком задев плечом Федю и бросив торопливое «Извините!», пропетое мелодичным приятным голосом.       Мальчишки проводили ее обалдевшим взглядом, рисуя в воображении ее образ рядом с собой. Она приглянулась всем сразу. Озорными косичками, плотными колготками и юбкой до колена, коротенькой осенней курточкой, ботиночками и шалькой, закрывающей шею и немного голову.       — Домашняя наверняка,— мечтательно протянул Лаврик.       — Ничего себе домашняя, — иронично бросил Охотник, уже и позабыв, что несколько минут назад главарь нанес ему моральное оскорбление, которое в воровской среде не прощается. — Это же Желька, главный районный…       — Где деньги?! — перебил информационную вставку Мазурова Федя, в панике стуча по боковому карману, где еще секунду назад был увесистый сверток рублевых банкнот.       — … щипач, — закончил-таки Вася, довольно улыбаясь такой оплошности недруга.       Минуту держалась пауза. Все отчаянно анализировали последние фразы. «Желька, главный районный… щипач», «Где деньги?!» Желька, главный районный щипач, украла деньги!       — Стой, стой, стой, стой! — наперебой закричали парни и кинулись догонять девчонку.       Она почему-то и не старалась убегать, а все так же шла, пусть и немного торопливым, но все же шагом. Так что ребята нагнали ее быстро, и Миша, схватив ее за плечо, резко крутанул к себе.       — Бабло вернула, живо! — потребовал Лаврик, сделав соответствующий жест свободной рукой.       — О чем вы? — вытаращив серо-зеленые взволнованные глаза, удивленно спросила Желька.       — О том, что у тебя в кармане, — не отступал Лаврентьев. — Поживее, поживее, у нас мало времени.       — Я не понимаю, — поджала губы в предыстерическом состоянии девочка.       — Сейчас ты у меня все-о поймешь, — грозно протянул Охотник, и нож-бабочка предостерегающе звякнул в его руках, раскрываясь.       — Ты чего делаешь? — в испуге брякнул Миша, рефлекторно прикрывая девчонку собой.       — С ней по-хорошему говорить бестолково, Лаврик, — объяснил Вася, медленно пододвигаясь к Желе ближе. — Она так и будет прикидываться, будто не при делах. А ты прижми ее, и тогда…       Девочка, к которой Миша все еще стоял непредусмотрительно близко, быстро оценила, что у ее защитника из сапога торчит охотничий нож. В миг сориентировавшись и дернув плечом в сторону, освобождаясь из плена, она за долю секунды наклонилась, ловко вытаскивая оружие, и так же молниеносно встала, угрожающе направляя нож на Охотника.       — Ой, напугала, — рассмеялся Вася. — Ты хоть знаешь, для чего нужна эта большая металлическая штуковина?       — Ты поязви мне тут, — огрызнулась Желя и, обойдя шокированного Лаврика кругом, подошла почти вплотную к сумочнику. — Тебя как полоснуть? Уголком или конвертом? Ты как предпочитаешь?       — По-моему, она должна быть с нами, — вмешался в не самый приятный разговор Миша, на что отвлеклись и девчонка-щипач и парень-сумочник.       — Лаврик, ты совсем сдурел, — покачал головой Медведь. — Сначала какие-то левые люди, потом пацан в розыске, теперь девчонка…       — Юр, не мели чушь, — улыбнулся Лаврентьев и подал в приглашающем жесте руку Желе. — Не хочешь присоединиться к нам?       — Ты хочешь взять меня? — пораженно переспросила девочка, делая мощный акцент на местоимениях.       — А почему бы и нет?       — А ты хоть знаешь, кто я?       — Желя, самый известный в районе щипач, — с готовностью ответил Лаврик. — И ты только что это доказала.       — Да, а кроме? — не отставала девчонка.       — А ты еще что-то умеешь? — в предвкушении растянул губы в довольной улыбке Миша.       Желя раздосадовано выдохнула.       — Не умею. Знаю. Но я тебе как-нибудь потом об этом расскажу. Как будет повод.       Лаврик не понял. Собственно говоря, никто не понял. А то, что непонятно, обычно у детей не откладывается в голове. Потому-то Мишка просто улыбнулся, передернув плечами, и взял новую знакомую за руку, намереваясь отвести к старому родному подвалу. Желя не стала сопротивляться и, проходя мимо Фобоса, молча протянула ему те злосчастные 122 рубля.