Четыре истории

Беги и не оглядывайся, потому что если оглянешься, то увидишь, что оставил после себя. Беги, как мальчишка, который разбил стекло мячом в соседнем дворе, беги, но не прячься - нужно стоять под ударом, если он тебя нагонит. В детстве все окна были мои, не проходило ни дня, чтобы я не попал чем-нибудь в какое-нибудь стекло. Мама звала меня «горе ты моё стеклянное», а приходя домой всегда интересовалась: «какое стекло ты разбил сегодня?». Однажды я умудрился разбить стекло в очках своего друга, слава богу, они были не на нём. Короче, я был гроза стекла. Когда я впервые взял в руки оружие, я думал, что попаду не куда-нибудь, а в стекло, но так как в тире окон не было, я насторожился ещё больше, потому что были очки. Но, как не странно, я очки не разбил, а попал в цель. Знаете, в тот день я не разбил ни единого стекла. Мать на следующий день вновь повела меня в тир и - о чудо! - опять ноль стёкол за день. Тогда мои родственники сослали меня в секцию по биатлону, что мне нравилось. Стёкла я не бил с тех пор, но стал влипать во всякие истории, от того, что меня спрашивали в школе только тогда, когда я был не готов, до того, что я умудрялся поскользнуться на ровном месте. Но это так, мелочи. Прежде чем рассказывать дальше, я должен сказать вот что. Когда-то меня спросили кем я хочу быть, я заявил твёрдо и уверенно, что стану первооткрывателем новой земли и разгадаю все её тайны. На что мой друг, которому я своё время очки разбил, заметил, что открыть может кто угодно, но я обязательно разгадаю абсолютно все её загадки. Но это лишь мечты детства, но всё начало складываться по-другому. Моя самая большая неудачная удача - это когда я после окончания школы пошёл поступать в институт, я поскользнулся во дворе на луже и сломал ногу. Пока лежал в больнице, приём закончился, и в весенний призыв я пошёл в армию. Это была удача, как потом я понял. В общем, в детстве я был патологическим невезунчиком. Скажу так, моя судьба была служить Родине. У меня интересная профессия – снайпер. Моя судьба была предопределена, когда одиннадцатого июля, часть, в которой я служил, бросили на охрану периметра Чернобыльской зоны отчуждения. В рекордные сроки возводили КПП и снайперские вышки. Самое прекрасное было то, что был дан приказ стрелять без предупреждения в любого, кто приблизится на расстояние выстрела, кто бы это ни был, хоть сам Сатана, но положить его просто обязаны. Через несколько дней КПП, где я спокойно отдыхал на своей вышке в обнимку с СВД, произошёл странный случай. Я честно наблюдал за окрестностями, как во дворе раздалась стрельба. Мне стало интересно, кого я пропустил, я перевёл оптику во двор и увидел настоящего монстра. Ростом метра под три со щупальцами место рта. Вокруг этого чуда природы собрался весь блокпост, пока начальник не разогнал. Потом приехали учёные вместе с СБУшником и забрали это чудо света. Напоследок он прочёл нам лекцию, что мы ничего не видели, ничего не знаем и у нас тут всё абсолютно спокойно. У меня возник один вопрос - почему мы ничего не видели, - но его задать я не решился. И вообще выкинул это из головы, нечего всякой ерундой забивать себе голову. В спокойном темпе прошла примерно неделя. Утром памятного дня я заступил на дежурство. Около двух дня зона отчуждения осветилась нестерпимо ярким светом, на несколько мгновений установилась тишина, и было видно, как в небе испаряются облака. Потом пришёл страшный грохот, содрогнулась земля. Стало нестерпимо больно, мне казалось, что я лечу куда-то вниз. В голове пульсировала боль. Я чувствовал, что лежу на земле, не знаю, почему я отчаянно заполз в бетонную трубу, и в голове наступила полная темнота. Когда я очнулся, было темно. С огромным трудом выполз из трубы. Было больно всему телу, перед глазами плыли разноцветные круги, тело почти не слушалось, было как ватное, а голова раскалывалась и отказывалась думать. Я добрался до здания КПП, еле забрался по лестнице на второй этаж и, закрыв дверь, рухнул на пол, провалился в некое подобие сна. Я проснулся от ужасного шума. Башка болела, как после хорошей пьянки. Я встал и выглянул в окно. И меня на секунду охватил ужас. Стая диких собак с остервенением сжирала то, что осталось от моих товарищей. Выстрелов я не слышал, поэтому мог заключить, что они погибли ранее. Тут я увидел, что моей вышки нет, а в округе, словно острые копья в землю, были воткнуты обломки досок и железа, один из них даже вонзился в асфальт. Вся эта картина породила одно желание – жить! Я должен выбраться отсюда и рассказать всем, что произошло и что скрывают власти от народа! Мне всё ещё было плохо. Я сел на пол под окном. Там внизу слышались звуки адского пиршества. Оно продолжалось довольно долго. А я понимал всё более отчётливо происходящее. Мне внезапно подумалось, что меня никто не придёт спасать. Я вспомнил, что там, в зоне отчуждения, работали люди и их должны были спасать, хоть бы за все эти дни, что мы здесь сидели, хоть одна вертушка пролетела над ними. А приказ стрелять по всем, кто приближается к периметру? Он явно был направлен на уничтожение тех, кто стал свидетелем того, что творилась в ЧЗО. Чем больше я думал, тем больше понимал, кто виноват во всём случившемся и кто сейчас на заднем дворе жжёт секретные документы – наши доблестные власти. Вот кто убил всех. А мы? Мы пушечное мясо, сбежало правительство, его хата теперь с краю, а мы своими жизнями расплачивайся. Шум во дворе улёгся. Я набрался мужества и спустился вниз. Окровавленный асфальт - вот, что предстало перед моими глазами, вот и всё, что осталось от девятнадцати ребят, десять из которых срочники. Стало страшно. Нужно было выбираться отсюда и побыстрее. Я вошёл в казарму, когда-то это было здание бензозаправки, нам и так было тесно, так ещё половина была забрана под оружейный склад. То, что он не заперт, знали все. Ничего не заперто. В открытом шкафу один АК, а вот ящик, где хранились патроны, нужно было взламывать. Вот удивляюсь я нашему командиру! Хотя спасибо ему за его безалаберность, теперь у меня есть хоть какая-то защита, что-то я боюсь ходить безоружным по этим местам. Я поспешил прочь от блокпоста по дороге в сторону села, где в увольнении я мылся у одной старушки. Добрая женщина, я ей крышу починил и дров нарубил, а она меня накормила, и помыться в её баньке дала. От этого села автобус до города ходит, а там разберусь. *** Я только понял, что сейчас утро, и причём раннее, почему я не осознал это, когда проснулся. Свежий воздух окончательно избавил меня от лёгкого тумана в голове. Была абсолютная тишина. Ветер колыхал редкие кустики травы и ласково обнимал деревья. Не слышно пения птиц. Тёмное небо печально и глумливо смотрело вниз, обещая вскорости одарить эту пыльную землю дождевой влагой. Ветер колышет редкие уродливые деревья почти без жёлтой листвы. Стоп, сейчас же лето или это действие радиации? Тишина, эта вязкая тягучая тишина повсюду. Только редкое завывание ветра и стук падающих капель все же начавшегося дождя. Капли падают, звонко ударяясь об асфальт, падают и тут же впитываются, становясь темными пятнами. Эта погода нагоняла на меня странное тоскливо-тревожное состояние, мне казалось, что на меня смотрят деревья и кусты, я чувствовал непонятную тревогу. Я сошёл с дороги и углубился в лес. В нём было прохладно и туманно. Деревья с чёрной от влаги корой смутно выступали из белой пелены. Пахло сыростью и прелью. Было необычно тихо, лишь изредка раздавался шорох в подлеске. Погода особой ясностью не радовала: было пасмурно, время от времени моросил мелкий противный дождь. Он добавлял тревоги; я шёл, зарядив автомат, готовый выстрелить в любую секунду, а потом разбираться. После не долгой ходьбы по лесу я вышел на просёлок. Карты у меня не было, но я знал, как добраться до села короткой дорогой и уверенно шёл вперёд. С обеих сторон плотно росли деревья непроглядного мрачного леса, обступавшего со всех сторон и нависавшего над дорогой тяжёлыми ветками. Где-то далеко в лесу раздавался протяжный, печальный вой. Эти звуки прокрадывались внутрь и порождали в душе чувство тяжёлой грусти и скрывшегося за ней приглушённого страха. Внезапно до слуха донеслось протяжное: - Люди-и! Ау-у! А человеку вторил вой то ли волка, то ли собаки, затем вновь голос человека, а потом вой. Я свернул с дороги и прислушался, откуда доносился голос, затем огляделся, ища проход между деревьями, и вступил в мрачный полог. Я бодро шёл по лесу, время от времени прислушиваясь, чтобы не потерять голос звавшего на помощь. Он приближался, а мне приходилось идти, забираясь в самую чащу. В лесу стало совсем темно. Мне ничего не оставалось, кроме как ориентироваться практически на нюх, чтобы вовремя перепрыгивать коряги, скрытые в плотном сумраке тёмной синевой бурных трав и кустарника. Вдруг, наконец, передо мной открылась поляна, на ней сидел человек с противогазом в руках и кричал. А я отправился путешествовать без него. - Что кричишь? – спросил я. - Люди! – обрадовался он, вскочил и кинулся обниматься, я отстранил его от себя. - Э-э… Держи себя в руках! Ты вообще кто? - Прости, - он как-то пристыженно опустил глаза. – Меня Эдик звать. Я в НИИ «Агропром» лаборантом работаю. Нас отправили к периметру зоны отчуждения, не дожидаясь вертолёта, который нам обещали прислать. Мы шли, а потом… потом… Они… - от весь сжался, как девчонка и старался сдержать слёзы. – Они… Здесь творится нечто страшное… Они… - он вновь запнулся, - они все погибли, а я в живых остался один, заблудился… Сами законы природы против нас были, убивали! – он весь затрясся от сдерживаемых рыданий. - Перестань ныть! Ты баба или мужик?! Объясни по-человечески, - перебил его я. Он чуть помолчал, беря себя в руки, и начал говорить: - Мы вышли из института и пошли к периметру. Только всё было не так, всё было иначе, даже ландшафт. Как мы отошли, началась чертовщина… - он вновь затрясся. – Коля… он просто загорелся, как будто земля изрыгала огонь… Сашу… его подняло в воздух неведомой силой и… - парень заплакал вновь. Они погибли! Все! – говорил он через всхлипы. Слушая Эдика, мне стало как-то страшновато. Я сам видел странные вещи, непонятные искажения воздуха, но я старался обходить их на достаточном расстоянии. Я не знаю, что происходило, но определённо что-то страшное. Парень вновь взял себя в руки, но на нём не было лица. - Эдик, пошли, не твоих, не моих друзей не вернуть, а мы должны выбраться, чтобы рассказать обо всем, что здесь творится. Он кивнул и мы пошли. Мы выбирались из чащи вперёд, я решил дойти до периметра сам, не заглядывая в село, как планировал ранее. У меня теперь дрожащий багаж - по-другому я Эдика не как не мог назвать, хотя он был умный хороший парень, но только слишком уж трусливый. Наконец лес закончился, впереди на достаточном расстояним виднелся луг. В глубине широкого пространства возвышались два развесистых дерева, которые собой почти закрывали опору высоковольтки, а вдали, из-под уходящих грозных туч, проступает небольшая полоска неба. Весь луг покрыт высокой зелёной травкой. Небо бурлило и кипело, обрывки облаков с могучей силою кружатся и сталкиваются, виднеются косматые серые тучи и просветы солнца. Где-то издали доносятся раскаты грома, отражаясь в бесконечном пространстве, но дождя нет. Сухая гроза. Мир полон движения, всё кругом дышит и живёт: и деревья, изгибающиеся под ветром, и небо… Небо низвергало вдали большой поток дождя на виднеющийся еловый лес. Мы шли по полю. Скоро уже мы должны были выйти к шоссейной дороге, которая вела до небольшого городка. Внезапно из высокой травы послышалось приглушённое звериное рычание. Мы остановились. Из ниоткуда выскочила тварь, похожая на человека в противогазе. Я зажал курок автомата, стрелял, почти не целясь, и постоянно отступал от сильных ударов. Нет, это точно не человек, это существо не могло зародиться в природе. Я высадил почти весь магазин и оно, наконец, успокоилось навсегда. Я огляделся, ища Эдика. Он лежал в траве. Я подбежал к нему. Он не был ранен. - Что… Что с тобой? – взволнованно спросил я. - Я так и думал, что меня не отпустят, так… - тихо произнёс он. – Они должны были убить нас всех… Я скоро умру, не знаю, что мне подмешали… Но, послушай меня. Я должен тебе сказать. Нас не просто послали к периметру… нас отправили на смерть, – он чуть передохнул, видимо ему было трудно говорить. – Мы узнали, что происходит в НИИ… в подсобном хозяйстве, они выводят не растения, а тварей, - он тяжело задышал, но старался мне дорассказать, – мы узнали об этом и решили прекратить это. С нами согласились и послали нас к периметру, объявив, что увольняют нас… Потом все начали гибнуть… У меня в кармане флэшка… Власти должны узнать… - он закашлялся, но старался говорить. – Пароль… Он начал задыхаться, я понимал, что не смогу ему ничем помочь, но успел с ним сдружиться. - Эдик, слышишь? Я обязательно расскажу и не только властям. Я расскажу всем и всё! Я клянусь! – почти кричал я. – Слышишь, расскажу! Однако он больше не подавал признаков жизни. Я нашёл флешку и ушёл. Подступала ночь и у меня была цель - выбраться как можно быстрее. А в темноте это будет сложно сделать. Я побежал, не разбирая дороги, по полю, потом по шоссе, которое должно вывести меня к городу. Я забыл обо всём. Внезапно из темноты возникли мешки с песком и свет, но я продолжил бежать, было уже темно. Я забыл о приказе стрелять на поражение. Наступала ночь и мне становилось страшно. Я влетел на КПП, словно бежал на соревнованиях стометровку. Два рядовых стоявших с автоматами просто стояли в нерешительности. Я пересёк линию мешков с песком, споткнувшись обо что-то, упал. Колено отозвалось жуткой болью, я лежал, держась за него. Не было никаких сил… Рассказывать подробно дальше нет смысла. Колено я тогда сломал, попал в госпиталь, где и началась вторая часть моей жизни. *** Колено я сломал конкретно. Сначала операция была, а потом в больнице отдыхал. Любопытная вещь - я своим возвращением испортил много крови начальству, они хотели всё списать на то, что в результате спасательной операции мы погибли при взрыве вертолёта в воздухе. Когда я это услышал, меня хватило изумление. На вертолёте? Надо же! Ну, это мелочи. Я обещал Эдику, что всё расскажу. Я и начал ораторствовать, я рассказывал историю о ЧЗО ни раз и не в одном месте, как внезапно оказалось, что я занимаюсь подсудной деятельностью, разглашаю государственную тайну. Видимо, мне повезло, что на меня тут же не завели дело, мне пальчиком погрозили, да жизнь испортили. Вот так поступают с человеком, который отдал тринадцать лет своей жизни, служа Украине. В результате меня заткнули. Противно мне стало жить, сначала уволился из армии, устроился в частную охранную фирму, начал общаться со сводной сестрой, она в Беларусии жила, а потом и вовсе к ней переехал, продав всю недвижимость в Украине. На шее у сестры не сидел, нашёл работу, правда, за год успел поменять её несколько раз. Всё вроде хорошо. Вот только чего-то мне не хватало. Через год у меня была стабильная работа, своя тёплая квартира и полная безопасность, если не считать местной шпаны, которая не так давно попыталась меня ограбить, но это в сущности мелочи. Тихая спокойная постоянная жизнь. Казалось бы, что ещё нужно для счастья? Просыпаешься утром, смотришь в окно, а там всё тоже: дома, вечно несущиеся куда-то машины и вездесущая толпа людей. Всё это серо и как-то не так, совсем не так. То и дело мне снились унылые просторы зоны отчуждения. Я с радостью выбрался из неё, а теперь она меня манила. Я не раз пытался вскрыть флешку Эдика, но у меня не получалось, а просить кого-то я не решался, мало ли что там на ней и кто это узнает. А время шло, а ЧЗО всё не забывалась, меня продолжало ломать по ней. Со времён две тысячи шестого прошло целых три года. Я, опять роясь по интернету, нашёл интересную информацию о том, что на территорию зоны отчуждения умудряются пробираться люди, которые называют себя сталкерами, но все они пробирались со стороны Украины. Впрочем, при ближайшем рассмотрении оказалось, что есть и белорусские сталкеры, они не шумят о себе и стараются, чтобы их не раскрыли, все под никами и никаких указаний на их личности. Мне удалось связаться с одним из них, долго он меня проверял на плешивость, но в итоге я попал в Зону. Это было облегчение для меня. Опасность, скрытая за хмурым и тоскливом небом. Что в ней было такого, я не знаю. Жизнь сталкера известна: лазишь по аномалиям, затем сбываешь артефакты, бегаешь от властей, которые часто устраивают рейды по известным стоянкам сталкеров. Я завидовал украинским сталкерам. Так закончилось моё второе свидание с Зоной, в котором не было ничего интересного. Нужно было вернуться к тем местам, где я был в Украине, мне нужно было к НИИ «Агропром», там была единственная ниточка к происходящему. Говорил я или нет, не помню, но после того, как я вернулся из Зоны в первый раз, у меня возникло желание докопаться до правды, узнать, что произошло там, почему погибли девятнадцать молодых ребят, почему умер Эдик? Кто то его начальство, которое пожелало убить свидетелей своих деяний? У меня было два пути, как попасть на украинскую часть Зоны. Первый - это выйти из Зоны, пересечь границу, доехать до городка расположенного недалеко от границ Зоны, и под покровом ночи проникнуть на охраняемую территорию. Вариант денежнозатратен и опасен в плане того, что я могу попасться при пересечении периметра, ладно, если застрелят, а если посадят, я же в тюрьме повешусь! Вариант второй - пройти через Зону, можно через центр, что ни разу не удавалось никому, либо такие смельчаки гибли, либо превращались в зомби, можно по краешку от лагеря до лагеря безопасно, особенно если раздобыть хорошую карту, в этом случае могу попасть под рейд, о котором знают местные сталкеры, а я естественно нет. Что лучше сесть или умереть? По-моему остаться живым и на свободе. Я пойду через центр, кто не рискует, тот не открывает нового. Я решил идти через центр, риск больше, но и куш тоже. Однако проделать данный путь в одиночку это полное самоубийство, поэтому я решил набрать команду, как мяса, как битюгов, так и опытных сталкеров. Нужно было найти снаряжение и оружие для всей команды, которую предстоит собрать. Новичков можно будет накормить обещаниями о хорошем хабаре и о славе первопроходцев, а опытным нужны более весомые аргументы, я могу заплатить им. Ну, что же, нужно попробовать собрать людей, большую, но мобильную группу. Побегать мне пришлось много, не стоит рассказывать о том, как я шатался по стоянкам сталкеров. Мне удалось собрать десять сталкеров - шесть новичков и четыре с опытом дальних вылазок. Следующим пунктом была сноряга и оружие, это было просто - устроили засаду на военных, которые шли гонять сталкеров, у них есть комбезы, которые защищают от аномального и радиационного воздействия. Выглядела моя команда как разношёрстная банда, которая идёт со мной ради денег и славы - не самая лучшая мотивация для командной работы. Выдвинулись мы сразу после очередного Выброса, чтобы он нас не застал в самом неподходящем месте. Настроение и отношение друг к другу чувствовалось сразу, они здесь для того, чтобы пройти определённый отрезок пути, и смотрят на меня и на других участников экспедиции с явным недоверием. Моё лидерство, скажи я слово поперёк, могло быть поставлено под сомнение, а дальше неизвестно, что ещё сделают со мной. И так мы шли в недоверии к друг к другу и настороженно смотря по сторонам. Нас даже опасность не сплотила, а скорее наоборот. У меня есть вредная привычка вести дневник на КПК, думаю, мои записи того времени расскажут больше, чем если я буду распинаться сейчас: «12 апреля 2010 года: Мы прошли километра два, и нас настигла первая смерть одного из опытных сталкеров. Он решил, что зашёл достаточно далеко и ушёл из группы, ну его дело, мы только слышали очереди из автомата и рычание мутантов. Более таких дураков не находилось. Мы зашли за ту местность, что была известна сталкерам. Один из новичков сошёл с ума, сначала нёс полный бред про всемогущество Зоны, а потом, когда мы его скрутили, сбежал и попал в аномалию…». «16 апреля 2010 года: Весь наш путь состоял из смертей. Каждой смертью возникало у остальных желание устроить восстание против меня и вернуться. Я это чувствовал и слышал…» «17 апреля 2010 года: Судя по карте, миновали границу Белоруссии и Украины. Погибли сегодня ещё двое в битве с мутантами. Здесь просто полчища снорков и кровососов, а количество собак в стаях доходит до тридцати, пятидесяти. Нас осталось шестеро, а мы не прошли и полпути». «19 апреля 2010 года: Сегодня вдалеке видели Чернобыльскую АЭС. Все изодранные, как столетние зомби, идём обходить Припять. В башке круглосуточно слышны непонятные голоса. Зря я это всё затеял. Себя погублю, да сгину без вести, может застрелиться… Что за мысли! Помнишь, помнишь, зачем сюда пришёл? Осталось совсем чуть-чуть, всего километров двадцать, а там сталкерские лагеря попадаться начнут. Что-то мне кажется, но стоит держаться леса и не подходить к брошенным зданиям. Видел со сне сестру… Нас осталось пятеро. Опытный сталкер сошёл с ума, хотел перестрелять нас. Я не дал. Держимся как напуганная стая, боюсь, что убьют…». «20 апреля 2010 года: Сил нет. Сегодня выбирали отмычку, того кто пройдёт первым и на своей башке будет испытывать дорогу». «24 апреля 2010 года: Прошли рыжий лес. Застрелился Окунь, долго рассказывал мне о своей семье. Нас осталось четверо. В голове всё плывёт. Думаю, я следующий на сумасшествие…». «26 апреля 2010 года: Вышли на какие-то болота. Холодно… Видели людей… Патронов нет. Еды нет. Нас трое». «26 апреля 2010 года: Меня всё-таки бросили. Забрали всё, что осталось. Я в одном старом свитере и джинсах на болотах. Голова постепенно проявляется, но болит жутко. Иду по наитию. Даже нет ножа». Что точно произошло в тот день, я не помню. Но обе записи сделаны ещё до полудня. Вечером я весь искусанный и замученный в конец случайно набрёл на дом Доктора. Но давайте обо всём по порядку. *** Очнулся я глядя в потолок, в башке мутно. Тут до меня начало доходить, что я где-то в жилом помещении, но вот где? Я сел. Башка немного болела. Хотелось пить. Человек в возрасте, с проседью и с большой лысиной в темных волосах вошёл в комнату. Его лоб пересекала неглубокая морщинка - память о страданиях. Глаза небольшого размера смотрели с той добротою, которая отличает немногих стариков. Нос был прямой и очень большой. Густые брови напоминали непроходимую чащу леса. Губы до того тонкие, что, казалось бы, он подожмёт их и они пропадут совсем. В довершение всего, человек имел округлый и небритый подбородок. Он протянул мне стакан с водой. Я выпил, лучше стало. - Где я? Ничего не помню… - Дома у меня, на болотах, - ответил он. Ну, его слова мне ничего не сказали, пёрся я напрямик и не изучал особо карты, а сталкерской карты у меня не было, что за объекты, как их принято называть, где лагеря и базы я не знал. - Как я тут очутился? - Как дошёл по топям не знаю. Я нашёл тебе на пороге дома. Ты просто стоял, немного на зомби смахивая, а потом сознание потерял. - А где моя снаряга? - Не знаю, ты был только в свитере и джинсах. При тебе был только КПК. Как тебя звать-то? – спросил он. - Стрелок. Блин как башка болит… Тот день познакомил меня с Доктором. Пробыл я у него довольно долго, пытаясь оклематься от двухнедельного похода по центру Зоны. Но своего я добился, я был на территории Украины в нескольких километрах от НИИ «Агропром», куда вела меня слабая ниточка. С Доктором, за всё время пребывания у него, я сдружился. Он хороший человек, на которого я мог положиться в случае чего. Время шло, я, освоившись на территории сталкеров, однако не продвинулся ни на шаг. Здание института уже успели навестить мародёры, и там, кроме стен, ничего не осталось ни в первом корпусе, ни во втором. Это был обрыв единственной ниточки к разгадке, но не тот я человек, чтобы сдаваться, не видя обходного пути. Я раз за разом таранил закрытые ворота, обследовал здание НИИ, наконец, ворота не моего натиска, я обнаружил катакомбы. Правда, далеко в исследование их я не продвинулся, слишком много аномалий и запертая дверь с кодовым замком мешали мне, но это была лишь временная преграда. Шло время. Я собирал информацию о Зоне, о её тайнах, пытался найти тех самых учёных, которые работали в НИИ в его подсобном хозяйстве, ведь их не эвакуировали и был шанс, что они остались в Зоне. Я присматривался к сталкерам и однажды узнал об одной группировке "Последний день". Изучали они Зону, чем, собственно, и привлекли моё внимание. Я искал союзников, одному было очень трудно. Идеология у них так себе - считали, что мир катится к Концу света, и вскоре территория Зоны многократно увеличится, тем самым в Зоне окажется несколько стран, население которых не успеют эвакуировать. Не очень мирная группировка враждовала с бандюгами и стреляла по всем, кто приблизится к ним. Занималась тем, что выслеживала зомбированных сталкеров, по слухам разрабатывала теории о психотропном оружии и воздействиях. Они располагались западнее завода «Янтарь», на болотах. Я наблюдал издалека, нашёл из базу на одной из рыбацких деревенек. Я хотел пробраться туба под покровом ночи и найти хоть что-нибудь. Вот выдалась достаточно тёмная ночь и я пробирался к базе, как вдруг там поднялась суета, начали стрелять, закричали, несколько групп двинулась к болотам. Пришлось отложить вылазку. Я двинулся на хутор, где оставил свои вещи. Было подозрительно тихо, а в голове что-то напряглось. Послышалось хрюканье, и на меня вылетел кабан. Я сдёрнул с плеча АК, отскочил и дал очередь по мутанту. Он упал, но оказалось, что он не один. На меня кинулась целая стая. Я отходил, стреляя на ходу, у меня не было другого выхода, кроме как отступать, прижаться к стене сарая. Удалось нашпиговать пулями трёх кабанов, но против оставшихся у меня не было ни малейшего шанса. Вот один из мутантов понёс свою тяжёлую тушу с угрожающей скоростью на меня, видимо хотел пригвоздить к стенам сарая своими клыками. Я сумел увернуться, и пока он пытался сообразить, куда же я делся, выстрелил мутанту в голову. Не давая передохнуть мне ни секунды, в мою сторону рвался следующий кабан. Я вновь смог уйти от атаки и выстрелить вслед, но это неповоротливое и тяжёлое чудовище пробило доски сарая и улетело вовнутрь. Оставался ещё один. Он вёл себя несвойственно для своего вида. Ходил кругами, словно акула, будто ждал чего-то. В голове усилилось напряжение, а в ушах зазвенело. Внезапно в темноте дверного проёма дома я заметил нечто напоминавшее человека. Казалось, я встретился с ним взглядом, с бездонно-чёрными глазами. В тело что-то пробиралось, пыталось завладеть мной. Я поднял автомат и зажал курок. Не помню, кажется, высадил рожка два. Очнулся от того, что приложился о край дырявой рыбатской лодки, а на меня несётся многокилограммовое чудовище. Я выстрелил, попал, но кабан буквально вспорол мне копытом левую руку и рухнул мне на ногу. Она обдала жуткой болью. В ситуации подобной моей есть два варианта: доползти до помощи или застрелиться, конечно, можно дождаться пока тебя заживо сожрёт мутант, привлечённый запахом твоей крови, но это я не учитываю. С такими ранениями, как у меня, когда даже желание пошевелиться вызывает боль, куда ползти? Каждую минуту я чувствовал, как убывают его силы. Ладонь сжимает ПМ. Сжимает ребристую рукоять до боли в руке, чтобы отвлечься от боли в ноге и в предплечье. Что ж, пора прекратить все эти мучения. И довольно быстро. Нужно только поднести руку к виску. Сантиметр за сантиметром рука начала подниматься. Каждый сдвиг отзывался дикой болью в позвоночнике. Я почувствовал, как моё тело начинает гореть. Если я что-то делаю, я это делаю до конца. - Э-э, сталкер, не стоит. Пистолет брось! – твёрдо раздался чей-то голос. Сильная рука вырвала пистолет из моей руки. В этот момент реальность начала исчезать и единственное, что врезалось мне в память - это его лицо обрамлённое темными волосами, широким лбом и прямоугольным подбородком. У него были густые брови, которые, казалось, он постоянно держал «галочкой». Взгляд зелёных глаз был суров и пронзителен, сам человек глядел больше исподлобья. Длинный прямой нос придавал ему схожесть с каким-то леопардом. Выступающие скулы говорили о том, что человек мощен и решителен. Полные губы были поджаты. Подбородок был небрит. Короткие усы довершали композицию. Твёрдый человек, который глядел мне не в глаза, а в душу, взгляд его был немного жутковат. Я тихо застонал, в глазах всё поплыло. Чувствовал, как он вколол мне что-то, а затем темнота. Я очнулся, он сидел рядом и крутил в руках болт. На его рукаве была синяя повязка с алой полосой, не смотря на то, что он был в комбинезоне сталкера, я был уверен, что передо мной наёмник, да не простой, а из одной из самых кровожадных групп киллеров, которые никогда не оставляют шансов своей жертве. - Звать как тебя? – спросил он, протягивая фляжку с водой мне, к тому времени я чувствовал себя удовлетворительно. - Стрелок, - ответил я, продолжая разглядывать спасителя моего, – Думал уж, что помру на фиг. А тебя как? - Лемур. - Это такая обезьяна, на собаку похожая? – улыбнулся я, пытаясь не рассмеяться. - Нет. Это как у римлян - "лемур" значит призрак, - ответил он. - Чувак, что, каждый знает, что Лемур – это призрак? Нет, каждый знает, что это такая обезьяна. Призрак, та и зови себя так. Спасибо за «душу». - Не за что, - ответил он. – Сколько людей погибает в Зоне, просто сегодня ещё один человек не потерялся в ней навсегда. - И это говорит наёмник, киллер? Он меня порядком удивлял своими словами, да и вообще внешностью, не был он похож на безжалостного убийцу. - И что с того? Ты лазаешь по аномалиям, ищешь артефакты, а я стреляю. Это моя работа и нечего личного… - начал он. - … не задумывайся в кого стреляешь – он твой враг, твоя работа уничтожить его… Мне продолжать дальше? Я прекрасно знаю, что говорят снайперам, примерно одно и то же, но разными словами. Но почему-то я лазаю по аномалиям, а ты стреляешь. Неужели ты пришёл в Зону, чтобы убивать?! – я говорил так, потому что действительно не понимал, что заставило его стать киллером и убивать. - Нет. У меня был выбор между зоной и Зоной. Я… - тут он замолк, - Я никогда ни с кем не говорю о себе. Почему я это тебе рассказываю? Я пожал плечами. И ответил: - Наверное, нельзя вечно держать всё в себе и если руки по локоть в крови, это особенно тяжело. - Наверное… - он произнёс это очень тихо и уставился взглядом себе на руки. Он сидел так долго, а потом резко поднялся, подхватил свой рюкзак и ушёл, оставив мне «душу» и достаточно большую, за неё он бы выручил достаточно денег. Но мне показалось, что мои слова разбудили в нём человека, а это всегда мерзко, особенно, когда на твоей совести куча народу, поверьте, насколько сильно начинает ломать. «Душу» я не продал, оставил себе - хороший артефакт, редкий, лечит очень хорошо. Жизнь продолжалась, после, можно сказать, неудачи в подземельях «Агропрома», я взял курс на центр Зоны, но идти я собирался не в команде, а один. Накомандовался в своё время, так, что если бы не Доктор, то погиб бы. Я изучал территорию, искал проходы, через которые можно миновать Выжигатель. У меня начали формироваться некоторые теории насчёт происходящего в Зоне. Чем больше я углублялся в эту аномальную территорию, тем больше понимал, что она ничего зря не делает, существует некая территория, на которой разрешено быть сталкерам, и центр Зоны, где им лучше не быть. Я не сторонник идеи о том, что ЧАЗ живое существо, я считаю, что во всём виноваты люди, но кто-то хочет, чтобы сталкеры боготворили Зону, чтобы отвлеклись от истины. Мне иногда казалось, что я свихнулся, ища правду, ну, что же значит, такова судьба. Это был очередной поход, в котором я прощупывал почву для вылазки к центру. Не удачный поход, я чуть не застрял на аномальном поле и возвращался с ничем, чувствуя себя полным неудачником. В довершение всего на меня напала стая кабанов, наверное, штук десять, я понимал, что не отобьюсь. Я отпрыгивал от атак мутантов и стрелял им с самые уязвимые места - бока и голову, прежде чем они успевали вновь развернуться и кинуться в бой. Внезапно я увидел сталкера, который заходил в тыл зверям. Троих я уже смог положить, а помощь была весьма кстати. Я не стал расслабляться и старался сделать все, чтобы в такой момент не стать трупом, когда помощь уже здесь. Он подкрался на максимальное расстояние и выстрелил по одному из кабанов, целясь в голову, не убил его, но попал. Мутант развернулся и понёс свою тяжёлую тушу с угрожающей скоростью на меня. Он сумел увернуться и выстрелить вновь, в этот раз удачно - выстрел пробил мутанту голову. Я танцевал с другим мутантом, моё положение было лучше, вожак стаи бился против сталкера, а на меня охотились два молодых кабана. В его сторону рвался следующий мутант. Он вновь смог уйти от атаки и выстрелить вслед, но это с виду не поворотливое чудовище уже неслось на него. Я разобрался с последним своим врагом и кинулся на помощь сталкеру. В этот раз его атаковали сразу два мутанта. Я зажал курок автомата, один из них упал замертво. Второй продолжал мчаться на него, словно скорый поезд, а я не мог предпринять ничего, у меня закончились патроны. Кабан был больше остальных. Сталкер переключил автомат на автоматическую стрельбу и зажал курок. Я достал пистолет и высадил в сторону монстра всю обойму. Мутант упал, правда успел задеть его копытом. Сталкер лежал, зажав рану рукой. Это лицо я не забуду никогда, как тогда на хуторе оно врезалось мне в память, так и осталось в ней. Только время сделало Лемура мрачнее, ну, киллерская работа всегда убивает человека изнутри. Я был ему должен и готов был вернуть долг. Я быстро достал из рюкзака «душу» и протянул ему, конечно, теперь она была тусклая и старая, но это была именно она, и я возвращал её хозяину. Улыбнулся и посмотрел на него, произнёс: - Возвращаю, ты мне её оставил. - Спасибо, - он приложил артефакт к ране, она начала затягиваться, он спросил. – Кто ты? - Естественно ты меня не помнишь, - усмехнулся я, а надеялся, что он запомнил, хотя, с какой стати, – Я Стрелок, кажется, один из первых сталкеров, который выжил после встречи с контролёром, не без твоей помощи, если бы не ты, Лемур, то погиб бы я за той лодкой. - Призрак, я – Призрак. Наёмник Лемур умер с полгода назад упав с крыши в аномалии, - безучастно произнёс он, почти сразу после нашего разговора он всё-таки покинул наёмничий синдикат. - Не лучшая смерть, - чуть улыбнулся я. Эта встреча стала началом нашей дружбы. Он человек, который хорошо понимал меня и, хоть с улыбкой, но выслушивал мои теории. Он бился над флэшкой Эдика и на вторые судки подобрал пароль к ней, с каким азартом он взламывал её! А на флэш-карте была информация о сети лабораторий с индексом «Х» с их расположением, кроме некоторых, видимо они были сильно засекречены. Мы узнали многое, многие коды от герметичных дверей. Эдик, я боготворю тебя за то, что встретил тебя! За то, что ты неоспоримо помог мне. Работа с Призраком шла полным ходом, он обладал деньгами и связями, он мог так поговорить с человеком, что он согласится на любые условия. Хороший стратег, также он неплохо разбирался в электронике, математике и информатике, как-то он признался мне, что пять лет работал в аналитическом отделе СБУ. По его славам он, всегда служил Родине, пока не совершил две ошибки. Мы с ним были хорошей командой, но это не всё. Я планировал направиться к центру Зоны. Мы договорились встретиться на окраине Зоны. Я вошёл в бар сталкерской базы, какой-то сталкер средних лет. У него был неопределённый цвет волос, не то чёрный, не то каштановый. Лоб широкий. Над небольшими глазами помещались огромные валики. Брови узкие. Нос загнут книзу, как у хищной птицы. Губы тонкие. Непобитый овальной формы подбородок. Он мучал Призрака, видимо узнав в нём Лемура. - Ты обознался, - говорил ему Призрак абсолютно спокойно, будто его разговор не касался. – Он был наёмником, а я обычный сталкер, Призраком звать. Я подсел на лавку рядом с Призраком. Завязался диалог между нами. Он продолжал, сидит с нами за одним столом, на меня зырил. Он поднялся из-за стола и из бара, слава Зоне, дал нам обсудить дела. Я поел и пошёл к технику, после недавнего столкновения с бандитами, клинить мой АК начало. Техник что-то увлечённо искал в своей коморке. - Избушка, избушка… - оторвал я его. Он обернулся, я попросил отремонтировать мой АК. Он внезапно спросил: - Тебя Стрелком звать? - Да, а что? – я не понимал, что он от меня хочет и откуда вообще меня знает. - Слушай, меня плосили передать тебе кое-что, - ответил он и протянул ему документы. - Что это-то? – спросил я, заглядывая в папку, там были какие-то документы. – И от кого? - От Вояки, знаешь такого? - Вояка мёртв, как два года, - ответил я, - славный был сталкер, я его даже заразил своими идеями. - Он плосил передать. Хочешь, верь, хочешь не верь, я все эти два года я тебя искал, чтобы отдать эти документы, как я обещал Вояки. Я пробежался глазами по первому листу. Там было что-то о секретной лаборатории и об каких-то исследованиях. Но главное там говорилось о том, что все лаборатории связаны под землёй. - Звать тебя как? – спросил я, в этот момент я принял решение, которое было судьбоносно для всех нас троих. - Клык, - ответил он. - Вот, что, Клык, не надоело на базе сидеть? Не хочешь выползти в Зону? Он согласился. Клык человек замкнутый, сильно картавил и, кажется, стеснялся этого. Был с небольшим психическим расстройством, вследствие чего разговаривал сам с собой. Обладал несколько грубоватым и жёстким характером. Однако имел отличную интуицию. Был отличным техником. Трудно по первому времени ему с Призраком, ведь когда-то он убил брата Клыка, но казалось, молчаливый друг свыкся с этой мыслю. Такова моя судьба второго периода мой жизни, но Зона не стоит на месте, и все мы движемся вперёд.