Четыре истории

- И ты, пап, считаешь это правильным?! Учёба, потом работа, а потом на пенсию и в могилу? – кричал сын. - А что ты считаешь правильным? У тебя было и есть всё, что ты хотел. Ты когда-нибудь в чём-нибудь нуждался? – спросил я, стараясь не повышать голос. - Зачем работать? Если можно заработать миллионы в считанные недели! Я покачал головой. Кого я вырастил? Кого я вырастил?! Чтобы он гнался за наживой в преступном бизнесе? - Тебе жажда наживы разум затуманила! Неужели ты не видишь, насколько это опасно, не говоря о том, что это незаконно! - Тебе не переубедить меня! Я еду и точка! – воскликнул Виталик и, подхватив рюкзак с пола, выбежал из квартиры и громко хлопнул дверью. Внезапно меня начали тормошить. - Артём Сергеевич! Артём Сергеевич! Я открыл глаза и посмотрел на Светлану – медсестру. - Вам бы отпуск взять, второй день подряд в ординаторской засыпаете, а вроде день. - Некогда отдыхать, - коротко ответил я, кинул взгляд на часы - да хорошо поспал, час целый, да в пустую. Может и права Светлана, отпуск взять, а можно уже уйти на покой. Возьму отпуск или уйду и что буду делать в пустой квартире, если уже туда два дня не заглядывал, тошно там. А в гостях как следует не выспишься. Уехал Виталик, да даже и без весточки, а я волнуюсь же! Включил чайник, чай заварил. Сел за стол, занялся делами. Только стоило начать заполнять бумажки, как поступление случилось и ко мне. Мне всегда интересно, что же произошло. Хотя почти за тридцать лет работы нужно перестать удивляться тому, что может произойти с людьми. В свой шестидесятилетний юбилей я пообещал и себе и коллегам, что уйду на пенсию сразу после того, как у меня в операционной умрёт пациент. Все восприняли как шутку, а я серьёзно - нужно уступать дорогу молодым, каким бы ты хорошим врачом не был. Сегодня судьба отравила меня на покой. Сложный был случай, не вытащил я парня с того света. Как и обещал, ушёл. Опущу все подробности, навряд ли это интересно. Дома одному сидеть было тошно, кажется, что мир не существует. Сначала шатался по улицам, в парк ходил гулять, а потом сел дома и все, поставил я на себе крест. Одним утром раздался звонок. Звонил мой старый друг со школы, вместе в институте учились, а потом он по распределению на Украину уехал, так наша дружба стала телефонно-письменной. Лет пять назад он приезжал ко мне. Тоже хирург, работает в небольшой городской больнице. Теперь этот городок за несколько километров до Чернобыльской зоны отчуждения. - Здравствуй, Артём! - Остап! Давно не звонил, да и я что-то… Как на передовой? – произнёс я. - А всё также. Эта аномальная зараза продолжает расползаться и тихо подбирается к городку. Вот что звоню тебе. Виталика твоего видел, сталкер тоже мне! - Что с ним? – взволновался я, – с ним всё нормально? - Ну, для нашего городка пулевое это нормально. Жить будет. Как твои дела? - Да так. Из больницы уволился, теперь я обычный пенсионер. Живу потихонечку, что-то делаю… - вздохнул я. - Да что же ты так? Неужели целыми днями дома сидишь? - Да, сижу, что на улице-то делать? – ответил я. - Гулять. Так не пойдёт - сидеть дома! Движение – это жизнь! Сам что ли не знаешь! Кто двигается, тот дольше живёт, - кажется, мой друг на меня рассердился. - А жить-то что? Сын бросил, доживаю свои дни в пустой квартире. - А ну прекрати говорить такие вещи! – Остап помолчал и добавил, – подожди секундочку… В трубке отдалённо послышался разговор, а потом в телефоне раздался знакомый голос: - Алё, - это был Виталик. - Виталя! Как ты? – произнёс я, мне было так радостно его слышать. - Отец? Что тебе от меня нужно? – он произнёс это таким официальным тоном, что я обалдел от него и от самого вопроса. - Я хочу узнать, как ты себя чувствуешь? – пояснил я. - Нормально, - обрубил он и повесил трубку. Я несколько секунд сидел в недоумении, затем кинулся искать в записной книжки номер Остапа, затем набрал его, достаточно долго ждал, пока он ответит. - Алё, - произнёс он, – как слышал, разговор у вас не сложился. - Остап, сколько он ещё в больнице будет? – спросил я. - А тебе не терпится приехать с сыном поговорить? Успеешь, - ответил Остап. Я и поехал. Взяв с собой деньги, которые откладывал на «чёрный день». Я должен встретиться с сыном! Почему он так со мной? Что произошло с ним, что он так говорил со мной? Ведь я растил его один, мать его умерла рано, моя первая и единственная любовь, настоящая любовь. Я всегда жил для сына, даже, наверное, немного избаловал его. Наверное, я упустил момент, когда он перестал что-либо делать, а потом увлёкся этой чёртовой зоной отчуждения! Но почему он так? Чем я его обидел? Я шёл по городку, было раннее утро. Мы договорились с Остапом, что мы встретился у больницы после смены. Он стоял и ждал меня с каким-то печальным видом. - Привет, Артём! – произнёс он, – хочу тебя огорчить, Виталий сегодня ночью из больницы сбежал. Вчера к нему милиция приходила, а сегодня его и след простыл. Я замер, как громом поражённый. - Сбежал?! - Не волнуйся ты. Сразу в казённой пижаме по болотам в Зону не попрётся. У тебя есть сегодня. Сейчас пошли домой, вещи оставь, да и не советую я тебе появляться на улице с часов восьми до полудня, бандиты на промысел выходят. Персонал больницы не трогают, а остальных и пристрелить могут. Вот таки дела мои стали. Я целый день бродил по городу, многих спрашивал, фотка Витали была, показывал, никто ничего не знал, никто не видел. К обеду, выбившись из сил и отчаявшись, я зашёл в одно кафе. Моё внимание привлёк человек в армейской куртке, грязный, а пахло от него, мягко скажу, не очень. Я показал ему фотографию. Он усмехнулся: - Наглец это. Ещё тот тип. - А вы не знаете где он? – с надеждой спросил я. - У-у, папаша! Ты и вопрос задал! Я подозреваю, что он с одиночками тусует, где не знаю. Довёл я его до лесопилки. Он меня на бабки кинул, чтоб его кровосос засосал! Никакой культуры, никого воспитания! - Во-первых, не тыкай, во-вторых, какой я «папаша»? Я такого сына не помню! – разозлился я таким отношением. - А тогда как звать? – молодой человек явно не ожидал такого ответа. - Артём Сергеевич, - ответил я. - Так длинно? Пока выговоришь, плоть сожрёт. - Можете звать Артёмом. - Океюшки, тебе… вам, что ещё от меня надо? - Вы бы не могли помочь мне добраться до этой самой лесопилки? *** На то, чтобы идти с этим человеком один на один, денег у меня не хватило, и он набрал группу - со мной тринадцать человек, вышло относительно дёшево. К вечеру, истоптав тропинки, известные лишь одному нашему «Сусанину», мы вошли к месту, где до первой катастрофы была лесопилка. При этом никакого периметра, в привычном его понимании, группа не пересекла. Где-то в густых зарослях леса пару раз наткнулись на остатки забора из колючей проволоки, да и только. Я остановился чуть передохнуть, возраст уже не тот, чтобы бегать по пересечённой местности. Отдохнул, перевёл дух, надо догонять группу, а то проводник уже бодро вышагивает на дальнем конце конечной остановки, остальные вновь прибывшие семенят за ним, словно стайка желторотых птенцов за мамашей, а я стою тут, рот раскрывши. Я догнал группу уже на самой лесопилке. Здание с пилой было полностью разрушено, но два сарая были отремонтированы. В первом расположился торговец, с другой стороны этого же помещения было что-то наподобие барной стойки, на втором этаже, вернее в каком-то скворечнике под крышей, техник. Этот сарай был чистенький, весь выметенный, похоже, что у этого места был хозяин, который следил за состоянием своей площади. Первое впечатление о Зоне было то, что я не вписываюсь в интерьер, это место для молодых искателей приключений, а я не молод, да и не за приключениями сюда приехал. А ещё я принял решение идти сгоряча и поэтому у меня не было никакой амуниции. Здраво рассудив, что торговец знает достаточно много, что он, возможно, видел Виталика, я прошёл в импровизированный зал кафе. Скажу так, было чисто, но воняло здесь отнюдь не едой. Я бы кушать здесь не стал бы. У прилавка торговца стоял человек и о чём-то спорил. Затем развернулся и, заметив меня, подошёл и протянул мне пистолет. - Зачем? – удивился я. - Придумай причину, почему я решил его подарить тебе, - произнёс сталкер, хоть его лицо было закрыто маской, но взгляд не очень приятный. - Можно обращаться на «Вы», мы не знакомы, - поправил я его, это уже стало делом принципа, кто не обращался сразу на «ты», ну уж нет, не позволю. - Ладно, - человек пожал плечами. – Пистолет брать будете? Нет, он не почти не сломан, просто барыга брать его не хочет. Он буквально всунул мне пистолет и куда-то испарился. Когда я последний раз держал в руках оружие - страшно сказать, кажется, ещё, когда в институте учился. Ладно, нужно обзавестись хоть дозиметром, куртка вреди бы хорошая, да и джинсы тоже. Я подошёл к торговцу - парень лет двадцати, с быстрыми маленькими глазками. Он внимательно взглянул на меня. - Здравствуйте, - произнёс я. – Можно, пожалуйста, дозиметр. - Можно и без вежливостей, я привыкший, - произнёс парень и скрылся где-то между ящиками, затем появился с поношенным прибором грязно-жёлтого цвета. - «Отклик» - детектор аномальной активности со встроенным счётчиком Гейгера. При приближении к аномалиям издаёт предупреждающий сигнал. Может реагировать на присутствие артефактов. В закрытом состоянии регистрирует только излучение и аномалии. Режим поиска артефактов включается поднятием крышки. Берёте? Я кивнул и выложил деньги на прилавок. Продавец быстро убрал их. Я достал фотографию из кармана и показал её торговцу. - Знаете его? – спросил я. - Знаю, - он как-то нехорошо усмехнулся, – он такое тут устроил! Вы лучше нашего молчаливого техника спросите, он в красках всё расскажет. Я поблагодарил продавца и поднялся по лестнице. За импровизированным прилавком сидел человек и возился с автоматом. Он повернулся ко мне. Это был мужчина средних лет. У него был неопределённый цвет волос, не то чёрный, не то каштановый. Лоб широкий. Над небольшими глазами помещались огромные валики. Брови узкие. Нос загнут книзу, как у хищной птицы. Губы тонкие. Не побритый овальной формы подбородок. Я спросил его, показывая фотографию: - Знаешь его? - Знаю, как же мне этого Наглеца не знать! Я отошёл на минутку, а он начал, что я типа обязан находиться на своём месте. Потом автомат на починку дал. Мне показалось, что он не чистил оружие, велоятно, со дня первой катастлофы. Или выхода «АК-74» на конвейер. Что ты с ним вытворял? Стрелял в псевдогиганта? А вместо смазки, похоже, использовалась только пыль. Ему повезло, что пистолет не лазолвало в руках, проклятый кабан! Это оружие не подлежало ремонту! Я ему сказал так, а он меня матюгами поливать! Мол, я обязан починить! Я ему ничего не обязан! Собака недобитая, я ему кое-как «АК» починил, а он не расплатился! Сбежал! - А он вообще платить не любит, - раздался голос снизу. – Закажет еды и не расплатится, он мне с десяток косых должен. Ну ничего, скооперируемся и будим долги выбивать, я вообще его на процент поставлю! Я обомлел, никогда не думал, что вырастил такого наглеца, вора и хама. Не передать словами того, что я почувствовал в тот момент, я не кому не желаю оказаться в подобной ситуации. Я вытащил деньги и спросил у техника: - Сколько он вам должен? - Тысяча восемьсот, - ответил техник. Я отдал ему деньги и спустился на первый этаж. Десяти тысяч у меня не было, но я мог хоть начать отдавать долг сына. Когда найду бессовестного, выскажу всё, что он нём думаю! Как так можно! Нужно сначала узнать, куда он мог направиться. Бармен сказал, что он с проводником ушёл. Долго я искал по базе этого самого проводника. Мне пришлось ждать, пока он вернётся. Я завидел ещё на подходе к базе сталкеров. Человек в пыльном чёрном плаще с автоматом. Он сел у стены сарая, я подошёл к нему и показал фотографию. - Вы не знаете где он? - Где сейчас не знаю, но я его отвёл до бункера учёных-мочёных, - устало ответил он. - Проводите? – спросил я. - Не сегодня, итак четыре вылазки за день, сейчас чуть не сдох, не... Я сегодня никуда не пойду! – ответил он и, поднявшись с земли, пошёл в сторону сарая, где располагался бар. Что мне оставалось делать, я последовал за ним. Хорошо, что не пошёл, только сев на лавку, я понял, как устал, не те годы бегать, не те годы… Завтра даже лучше, чем сегодня. Отдохну, посижу, посплю… С этими мыслями я задремал, сидя прямо на скамейке за столиком. Нужно же было так вымотаться. Может зря я сгоряча отправился его искать, но голова отказывалась думать и я окончательно уснул. *** Я проснулся от того, что стукнулся головой о стену. Слышались тихие голоса. - Открываться пора. Сегодня плохая ночь - было три посетителя! – говорил бармен. - Зато я выспался. Бедный старик, ведь не просто так же пришёл, а за этим Наглецом, вот не повезло человеку иметь такую неблагодарную родню… - Слушай, ты первый сплетник, харе уже. Ты спал, а я нет! – заткнись и так башка болит! Я окончательно проснулся. На завтрак предпочёл тушёнку, она в банке и может в ней радиации окажется меньше. Блюда из местных животных я не стал есть, представьте, чем они питаются и сколько в них радиации. Сколько лет я не ел тушёнки? Когда я пробовал её в последний раз, уверен, она была вкуснее. О сроке годности этих консервов не стоит задумываться, иначе есть не захочется. В баре людей прибавлялось, все друг на друга не обращали внимания. Тушёнка всухомятку - "очень вкусно", но воде здесь я не доверял, а второй напиток, который здесь был – это водка. Не сегодня. Вот в двери появился человек, он шёл, как-то пошатываясь, и буквально свалился на стойку, произнёс что-то тихо, с каждой секундой ему становилось труднее стоять на ногах, на боку виднелся «промокший» бинт. - О, киллер пришёл помощи просить. В долг! – громко объявил бармен. - А не стыдно? Убивать нас, а потом приползать помощи просить! – крикнул кто-то. - Я тебе помогу так, что со своими жертвами встретишься! – воскликнул второй. - Какой стыд и совесть? У него их нет! Да, наёмник? А он всё слабее держался на ногах. Нет, я должен вмешаться, хоть этот человек и убийца, но судить имеет право только суд, а не толпа. Я не хочу оставаться равнодушным, ведь равнодушие, если не преступление, то содействие ему. Я молча встал, вытащил деньги и подошёл к бармену. - Можно, пожалуйста, аптечку, - произнёс я. В баре все замолчали, я почти физически чувствовал взгляды мне в спину, главное, что только взгляды, как начинаешь думать, что все люди в баре вооружены, то становится не по себе. Маска-балаклава явно мешала ему дышать. Я практически вытащил его из бара, под лестницу на второй этаж. Я боялся, что нас застрелят. От боли он не мучился, значит, обезболивающее ещё действует, и не стоит пока вводить новую дозу. Повязка была наложена просто замечательно! Поверх куртки. Сейчас ругаться нет смысла, вот придёт в нормальное состояние, тогда и скажу. Любить отчитывать это уже, наверное, старческое. Вот осталось только охранять этого человека, а то убьют. Но видимо о нас не вспоминали, это хорошо. Рана сквозная, если он не поскачет на следующий день за приключениями, то всё будет хорошо. Не могу я оставить человека в беде. Возможно, у этой территории свои правила и порядки, но, пока она расположена на планете Земля, эта Зона подчиняется правилам этого мира. И как бы мне не говорили обратное, я останусь верен своей точке зрения. Прошло достаточно времени, прежде чем наёмник оклемался. Я тихо высказал всё по поводу плохо наложенной повязки, он только кивнул. Затем спросил: - Если тяжело, не отвечай. Почему ты наёмный убийца? - Ничего больше делать не умею. Доктор, спасибо! Что бы я делал бы без вас, где бы был? Лестница заскрипела. Мы оба умолкли. Вот появился техник, он направлялся к нам. Наёмник вытащил пистолет. - Ствол убери. Ты тот единственный киллел, котолый помогает ланенным сталкелам. Я тебя по голосу узнал. Ты помог мне – я помогу тебе. Пересидишь в моей комолке до утра, - произнёс техник. - Не думал получить помощь от сталкера, - тихо произнёс раненый. Я поднялся за ними в коморку, хотел спросить наёмника о Виталике. Я показал ему фотографию. - Лично мне не заказан, - ответил он, садясь на пол и опершись на стенку, – но я знаю, что двоим из нашей группы точно, злостный должник и кинул много людей. Кажется, Наглецом звать, и заказан от чуть ли не всему наёмничьему синдикату. Много раз я слышал это имя. Если человек заказан, то ему не выжить. Не повезло отцу с сыном. Сын же? Я кивнул. Теперь я понял, чтобы хотя бы поговорить с ним, я должен торопиться. Денег оставалось катастрофически мало. Я спустился на первый этаж, в бар и нашёл проводника. Была два варианта - пути короткий и длинный, первый - через чащу, а второй - по дороге. У меня не было времени. Я решил, что пусть через чащу, но я успею поговорить с сыном. Первый километр ходьбы был относительно лёгкий, но потом пришлось идти через такие места, что даже в страшных снах не снились. Я выбивался из сил, но шёл за проводником, конечно здоровье было уже не то, и нам приходилось останавливаться, но я шёл, пока мог идти. Вот мы вышли к огромной котловине. Сначала я думал, что там озера, но кроме грязного болота воды не было, а чуть дальше стояло сооружение, похожее на пирамиду без вершины. Проводник уверенно двигался к этому бункеру. Мне казалось, что я на финишной прямой. Вот какая-то фигура вышла из дверей. Буквально чувствую, что это Виталя. Из последних сил прибавляю шаг. Обгоняю проводника. Теперь чётко вижу, что это мой сын. И тут как гром среди хмурого неба. Он падает. Другой выстрел. Он лежит, не помню себя, я рядом с ним. Шансов на жизнь у него не было. Кажется, впервые в жизни болит сердце. Просто сижу, будто внутри меня всё убили, всё выжгли, слёзы по щекам. Мир потерял цвет, всё стало бессмысленным. А реальность как в тумане. Иду куда-то, мне всё равно. У меня был смысл жить, а теперь нет, значит это не жизнь, а существование, а есть ли смысл существовать? Помню, как умерла жена, я целый день плутал по городу, не зная, куда себя деть. Виталик тогда нашёл меня и привёл домой. А теперь дом далеко, сына нет… Пусть будет так, как решит судьба. Выживу в этом мире, то значит, я ещё нужен здесь, нет - значит, суждено умереть. *** Очнулся я оттого, что мне холодно. Лежал на полу в каком-то доме. Было холодно, джинсы всё в чём-то непонятном. Мне было очень плохо, как морально, так и физически. Закутался в куртку и сел у стены. Хотелось есть. В кармане была фляжка с водой, я попил. Затем положил её обратно и нашёл зажигалку. Странная находка, я не курю, хотя, возможно, Виталик в моей кожанке ходил, вот и забыл зажигалку. Виталик, ох… Неужели я теперь один, да и не понятно где… Коль судьба такая, то нужно следовать по своей дороге. Я нашёл сухие доски и разжёг костёр прямо в комнате, на какой-то железяке. Согрелся, а есть всё равно хотелось. Я отправился осмотреть дом, мало ли есть чего съестного. Из мебели в доме было старое кресло, от которого несло сыростью, матрац, который вонял ещё хуже, и старая раскладушка. Видимо, в этом доме раньше был водопровод, в санузле была раковина и туалет. В одной из комнат на полу я нашёл несколько банок тушёнки, а на кухне в железном ящике, который я еле открыл, была крупа. Значит, у этого дома есть хозяин или был. Там же на кухне нашёл банку варенья, судя по всему, оно было сварено во времена СССР, ну ничего, без плесени, но твёрдое, как сахарная голова, но можно либо скрести ножичком, либо воды налить, что жалко, ибо её у меня мало. С горем пополам открыл тушёнку. Вдруг слышу - кто-то скулит. Ещё одна одинокая душа. Я поставил тушёнку на землю. Встал от костра и вышел из дома. Здравомыслие мне говорило не соваться к щенку, около него мамаша, а собаки здесь не очень дружелюбные. Но с другой стороны, коль он скулит, то значит один, возможно, его маму убили. Это чудо худое, на маленьких лапках, всё грязное шло по двору, видимо, на запах тушёнки. Я наклонился к щенку. Интересно, какой он породы, хотя какая там порода! Смесь бульдога с носорогом, вот какая порода. - Ну, грязное чудо, донести тебя до тушёнки или ты меня цапнешь? – произнёс я, беря щенка на руки. Чем же мне его кормить, он же всю тушёнку сожрёт. Каша! Ему вода из болота пока сойдёт. Где-то я видел чайник. Ладно, нужно дать щенку хоть кусочек мяса, а то укусит же. Я вытащил из банки кусок и положил на пол. Он за одно мгновение смёл его и посмотрел на меня, выясняя, нет ли у меня ещё. Нет, я давать больше не собирался. Нашёл чайник, зачерпнув в болоте воды более менее чистой, насыпал крупы, поставил вариться. А маленькая собака всё смотрит, скулит. Я ей ещё кусок мяса из банки дал. А щенку всё мало, вот кашалот! Пока каша варилась, я дал ему ещё два куска, если так дальше пойдёт, то я голодным останусь. Вот, наконец, каша была готова. Не найдя ничего лучше, я вывалил её на пол. Вот обжора, всё сожрал, да ещё запросил. Чайник на три литра, он ещё хочет! Куда в такого малыша столько влезает?! Он же чуть больше моей ступни, а жрёт, как здоровый кабель. Вот собака! - Всё, нечего мне тебе дать! Нечего! Дай самому поесть, я ещё не завтракал! – рассердился я. Он притих, лёг у костра и смотрел на меня своими глазками-бусинками. Милый, ничего не скажешь, милый щенок. Я, наконец, принялся за оставшуюся тушёнку. А щенок закрыл глаза и уснул. Намаялся я в тот день. Уснул также у костра. На следующий день поспать мне не дали, проснулся от лая. На полу рассыпана крупа, а у моих ног стоит чайник. Он бы ещё воды зачерпнул! Его тонкий намёк я понял. Сварил кашу, но всё не дал ему, а только половину, а то потом есть опять захочет, а количество крупы не резиновое. Я вновь ел тушёнку, нужно экономить и провизию и силы. Я был посреди бескрайних болот, на небольшом островке, поросшем травой. Выбраться будет проблематично, да и я пока не могу. Обнаружил приятный сюрприз - печка вполне работала, только дымила немного. Вот так и жили, я и Дружок, так я назвал щенка. Ему крупы-то хватало, а у меня вскоре встал вопрос, как быть дальше. Фляжка пустела, а консервы заканчивались. Вот в один обыкновенный день Дружок, который лежал на кресле, соскочил и направился к входу. Я в это время пытался собрать раскладушку, которая постоянно разваливалась, а спать на полу холодно. Я вышел из дома. Между домами брёл сталкер. Ему было явно плохо. Он сосредоточено шёл и, достигнув дома, увидел меня и явно удивился. Опять бинт поверх одежды, ну она же грязная! Он в ней по болотам лазал, а теперь к ране? Ну просто стерильная куртка! Видимо, этот человек и был хозяином дома и не ожидал меня увидеть. Но, как бы не было, а помочь человеку надо. - Говорить потом будем, когда хотя бы не на грани отключки будешь. Проходи в дом. Я - доктор. Раненый не ответил, прошёл в дом. Кто же его так, по спине, как ножом. Я перевязал его и отправил отдыхать на раскладушку, которая вроде стояла крепко. Вот оно моё призвание - помогать раненым. Я врач и этого не отнять. Выходил я сталкера. Этот дом действительно занимал он, и не всё я нашёл - за креслом, оказывается, были медикаменты. Дом мне подарили. Этот сталкер помог мне обжиться и принёс продукты в благодарность за то, что я помог ему. Тёртым звали сталкера, он то и дело приносил мне продукты. Я пытался расплатиться, он говорил, что если буду сувать ему деньги, он обидится. Не мог я жить на иждивении, сам пытался что-то делать. Сам ходил на базу одной группировки, меня пускали в порядке исключения, а вообще чужих они не любили, не подпускали к себе. Тёрка вместо еды мне артефакты таскать начал, и опять денег не брал. А тем временем, я для всей группировки стал врачом, а дом иногда на больницу походил. Жизнь быстро выучила меня быть не только хирургом. Время шло. Дружок вымахал в задорого упитанного пса с хваткой бульдога, настолько умного, что я иногда поражался. Сталкеры определяли его вид как псевдособака, с чем я согласился, но мне казалось, что он не чистая псевдособака, в общем, смесь бульдога с носорогом, кстати, на бульдога он был похож. А может помесь бульдога и псевдособаки… Над этой темой можно думать и спорить о ней бесконечно, всё равно до правды не покопаться. Да и зачем, коль есть пёс, умный пёс, кем бы он ни был по породе. *** Была ночь. Я уже засыпал. Дружок вошёл в дом, раскрыл дверь нараспашку, вообще-то у него своя будка есть, но научился же дверь открывать, теперь бы закрывать научился, холодно ему спать у себя, вот избаловал собаку. Но в комнату не пошёл, а остался в дверях, впуская в дом холодный воздух Зоны с едким болотным туманом. Я встал, закрыл дверь и пошёл спать. Сегодня дырку в крыше заделывал, полдня лестницу колотил, затем на крыше сколько возился. Дружок вошёл в комнату и как залает, а голос у него, как гул товарного поезда в ночи, хочешь, не хочешь – проснёшься. Я сел, а он довольный к двери побежал. Я встал, залез ногами в ботинки и пошёл за ним на веранду, захватив фонарик. Посветил в темноту - тишина полнейшая, только в дали кровосос воет, даже собак не слышно. Никого на болотах, ни единой души. - Ну, что ты, Дружок? Нет никого, видишь, нету. А он в темноту глядит и в дом войти мешает. Унюхал кого-то раненого, хороший нюх у всех тварей в Зоне, мой пёс не исключение, чует он кровь и всё! Может жертву кровососа унюхал? Ладно, не всю же ночь здесь торчать и мёрзнуть? Пошёл в дом. В конце концов, на замок я дверь никогда не закрываю. Лёг спать. Уснул, а мой замечательный пёс вновь лает, да как завыл! Я перевернулся на другой бок и закрыл ухо рукой. Вновь уснул, как что-то мокрое в лицо. - Дружок! – рассердился я, – вон в свою будку! Нашёлся тут лизаться! Он виновато поджал хвост и заскулил, медленно пошёл к двери, оглядываясь на меня. Сел около неё и заскулил чуть громче, мол, открой, коль выгоняешь. Я встал, даже ноги в сапоги не стал сувать, так в носках и пошёл. Толкаю дверь, смотрю в темноту, а к веранде кто-то идёт, похоже на зомби без оружия. Дружок смотрит на меня с победой, зря я его выгнал. Побежал в дом и принёс фонарь. А зомбированный идёт к веранде. Что, Дружку вздумалось будить меня по этому случаю? Ты не трогаешь никого, тебя никто не трогает. По настоянию пса включил фонарь, смотрю, а человек, не зомби, сталкер весь истрёпанный в одном рванье вместо одежды. Я помог подняться на веранду, а он собрался сознание терять. - Э-э, родной, давай чуть-чуть пройдём и можешь падать, если свалишься сейчас, я же тебя в дом не затащу. Дотащил я его с горем пополам до кровати. На бедном живого места не было, весь исцарапанный, в синяках, одежда в клочья, даже ножа нет при нём, только КПК мокрый. Я положил его у печки и занялся его хозяином. Где он так? В общем-то, понятно, что прежде чем он пришёл на болота с Янтаря, попал под пси-воздействие. А разодрался так на болотах, пока шёл. Крепкие у парня мозги. Может вчера под Выброс попал? Что гадать? Придёт в себя, всё расскажет. Достаточно долго он отходил от своего состояния полузомби. Состояние было не стабильно. Я не мог оставить своего пациента без присмотра долгое время, опасался за его жизнь. Однако вскоре наметилась положительная тенденция на выздоровление. Пришёл в себя сталкер неожиданно для меня. Я только услышал, как скрипит раскладушка. Налил ему в стакан воды и пошёл в комнату. Приказал Дружку сидеть на веранде, а то некоторые плохо реагировали на него. Я вошёл в комнату. Он сидел на кровати, явно собираясь встать. Я протянул ему стакан с водой. Он выпил, затем спросил: - Где я?- спросил он, поморщился и прошептал. - Нечего не помню… - Дома у меня, на болотах, - ответил я, но, кажется, это ему ничего не сказало. - Как я тут очутился? Хороший вопрос, я думал, ты мне это скажешь, но, похоже, что нет. Но вместо этого я ответил: - Как дошёл по топям - не знаю. Я нашёл тебе на пороге дома. Ты просто стоял, немного на зомби смахивая, а потом сознание потерял. - А где моя сноряга? А я откуда знаю?! - Не знаю, ты был только в свитере и джинсах, - ответил я, а про себя продолжил: «…изодранные в тряпки, скажи спасибо, что у меня запасы были и что этот сволочь торговец продал свитер, который сел на несколько размеров». - При тебе был только КПК. Как тебя звать-то? – спросил он. - Стрелок, - ответил он, поморщился и тихо произнёс. - Блин, как башка болит… - Так ляг. Что всё вскочить порываешься? Он опустился на кровать и задремал. Ну, всё с ним будет хорошо, это я уже точно мог сказать. Стрелок не был обыкновенным сталкером. В нём было что-то. КПК помог ему вспомнить, что он прошёл Зону насквозь из Белоруссии через центр сюда. Команда было одиннадцать человек, а выжил он единственный, потому что те двое, которые его бросили, скорее всего, на Янтаре погибли, либо под пси-излучение попали. Пока Стрелок был у меня, он рассказывал, что Зона или, по крайней мере, мутанты - это результат эксперимента в секретных лабораториях и у него есть доказательства этого. Он стремился узнать, что происходит в Зоне, кстати, ради этого он и совершил этот рискованный поход, чтобы оказаться на украинской стороне, он считал, что здесь больше шансов подтвердить его догадки. Ради идеи он рисковал не только собой, чтобы потом, зная причины всего, было легче жить в Зоне, чтобы людей меньше погибало. Наивный чуть, но судьба успела по нему бульдозером пройтись. Ему, наверное, лет тридцать – тридцать пять, а выглядит да и говорит, как будто гораздо старше. Я не знаю, но чем-то он мне Витальку в детстве напомнил, ведь хороший мальчик был, рассудительный, весёлый, умный. А они почти ровесники… Я как-то привязался к Стрелку, пока выхаживал его. Тёртому просто выгодно мне помогать, чтобы я лечил ребят из «Последнего дня». А Стрелок искренне у него нет выгоды, приходить ко мне за несколько километров, подставляясь под пули «Последнего дня». Что нужно старику ещё, кроме того, как названный сын не забывал старика. Именно сын, он стал мне родным как-то вроде простой сталкер. Даже не из-за сходства с Виталиком, до того, как стал наглеть. И даже не из того, что они оба вляпывались в истории постоянно, что сын, что он, а просто родная душа мне Стрелок. Я следил за его судьбой, а он приходил, когда ему было плохо, когда он что-то нашёл, он делился со мной всем и помогал мне, если это было нужно. *** А время шло, всё вроде было в порядке. Как однажды пришёл я на базу, а там почти никого, только пятеро в центре деревеньки сидят. Я обеспокоился, подумав, что-то произошло. Я сел у костра. - Что произошло? – спросил я. - Чубко убили. Кажется, что и всех тоже… В считанные дни все разбежались. Ей богу призрак, какой-то! Как на базу проник? Только утром нашли два трупа. Чубко и Тёртый, он в охране стоял у арсенала в ту ночь… - Боже мой!.. – тихо произнёс я. Хороший человек был Тёртый. Друг. Почему он? И почему судьба отобрала его? Только мне стоило найти друга, помощника! Как раз… и всё. Ну, что же остались мы с Дружком на болотах одни. Ох... Нет теперь ничего! Я поднялся от костра и пошёл на Янтарь. Жить надо. Не люблю я туда ходить, но стоит хоть еды купить, денег мало, ну ничего, выкручусь! Профессор Сахаров меркантилен и по большему счету его интересуют только научные открытия, ради которых он не пожалеет послать людей на верную гибель. При выполнении его заданий погибло множество людей, я слышал, что ради науки может послать несколько групп сталкеров на верную смерть. К нему я предпочитал ходить сам, а потом договорился с одним сталкером, чтобы он продукты приносил, не за спасибо конечно, что в нашем мире за спасибо делают, иногда возникает ощущение, что всем и за всё нужно платить. А Стрелок куда-то запропастился, то чуть ли не жил у меня, а сейчас исчез на месяц, только бы с ним ничего не произошло! Я серьёзно волновался за него. Однажды является радостный, чуть ли не влетел в дом. Он пробрался вглубь Зоны, нашёл какие-то катакомбы, которые тянутся чуть ли не до самой станции, а главное по ним можно пройти относительно безопасно. Он считал, что со своими друзьями дойдёт до Чернобыльской АЭС и узнает, что же произошло и почему появилась Зона? «Ох, лучше бы они туда не лезли!» - подумалось мне, и Стрелку я сказал тоже самое. Но сколько волка не корми, а его в лес тянет, так и Стрелка на север. Пробыл он у меня не долго, ушёл. Я знаю, что Стрелок человек упрямый, и он будет биться до последнего. Я был уверен, что он опять пошёл на север. Был день. Дружок сидел в доме, на улице было мокро, а в будке холодно, да и потом, я его только на ночь ссылал туда, нечего в доме ему делать. Я зашивал плащ, порвал вчера где-то, даже не заметил, а в рваном приятно ходить только зомби и зомбированным. Внезапно на веранде послышалась возня, пёс даже не прореагировал на неё, значит свои или вообще ветер. Я вышел на веранду. Там стоял Стрелок и два сталкера. Один обернулся на меня, смотрел не в глаза, а в душу, взгляд его был немного жутковат. Лицо, обрамлённое темными волосами, широким лбом и прямоугольным подбородком. У него были густые брови, которые, казалось, он постоянно держал «галочкой». Взгляд зелёных глаз был суров и пронзителен, сам человек глядел больше исподлобья. Длинный прямой нос придавал ему схожесть с каким-то леопардом. Выступающие скулы говорили о том, что человек мощен и решителен. Полные губы были поджаты. Подбородок был небрит. Короткие усы довершали композицию. Призрак, кажется, Стрелок о нём говорил, а второй видимо Клык. У него был неопределённый цвет волос, не то чёрный, не то каштановый. Лоб широкий. Над небольшими глазами помещались огромные валики. Брови узкие. Нос загнут книзу, как у хищной птицы. Губы тонкие. Непобитый овальной формы подбородок. И у всех троих рюкзаки под завязку. Стрелок улыбнулся: - Думаю, теперь тебе объедать Сахарова не придётся. Все рюкзаки были под завязку забиты едой. Боже, бедные! Как вы это всё доволокли? - Вы что ограбили продовольственный склад? – спросил я. - Нет. Ты всем помогаешь. А тебе помочь нельзя? – ответил Призрак и улыбнулся. Улыбка ему больше идёт. - Мы помочь пришли, - добавил Стрелок. Что же на меня работники свалились, то никого не найдёшь, а то сразу трое с рвением безвозмездно работать. Оказывается, Стрелок подумал, что плохо он делает, что забывает обо мне и что помочь мне некому. А если крыша прохудится, а если дом падать начнёт? Детские причины, мне казалось, что было ещё что-то, но не хотелось мне думать над этим. Даже после распада «Последнего дня» поток тех, кому нужна моя помощь, не иссякал. Я даже стал какой-то легендой. А для Стрелка надёжным тылом и опорой в его начинаниях. Эти два сталкера стали ему лучшими друзьями, все они втроём настолько разные, но это их и объединяло. Я тоже чувствовал себя частью этой команды. Я не знаю, судьба или Зона когда-то вывела меня к этому дому, но именно она подарила мне названного сына, путь не кровью, а душой родного человека. Живя в Зоне, нужно соблюдать главное правило, да и не только здесь, на всей Земле, как к людям, так и ко всему живому - как ты относишься к окружающему миру, так и он относится к тебе. Все действия возвращаются. Добро откликается большим добром, а зло большим злом и всяким несчастьем. В Зоне это правило во много раз сильнее. Может её и создали люди, как считал Стрелок, но только она живая и отвечает так, как хочет человек, как он к ней относится.