Спеши за радужным гостем

Голова у женщины совершенно закружилась, она не понимала, где верх, где низ. Впрочем, это странное ощущение ей очень понравилось, неожиданно для себя самой. Такое было впечатление, что всю свою жизнь она вот именно к такой круговерти и готовилась, а теперь все, наконец-то, встало на свои места. Маргарита, смеясь, закрыла глаза и раскинула руки в стороны. Чернота вокруг нее была осязаема, пушиста и почти мурлыкала, вращаясь вокруг невидимой оси. Внезапное чувство опоры под ногами почти шокировало её сознание. Колени ощутимо дрожали, отказываясь от своей природной роли. Казалось, Маргарита слышит их жалобное поскуливание, тонкое, как у голодных щенков. Нет, не слышит – ощущает всей своей сущностью. Она прикрыла ладонями глаза, пытаясь хоть как-то примирить взбунтовавшееся тело, да так и застыла, зажмурившись от невыносимо яркого света. Постепенно и другие ощущения вернулись к ней. Объятья горячего, почти обжигающего ветра, солнечных лучей, скользнувших по ладоням, аккуратные, щекочущие прикосновения травинок на кончиках пальцев. - Бегемот, ты невыносим. Столь небрежное обращение с нашей гостьей уже начинает меня раздражать. Маргарита торопливо открыла глаза и попыталась улыбнуться: - Что вы, мессир, не стоит беспокоиться! Это, право, полнейшие пустяки! Не стоит акцентировать на этом внимание. Когда глаза женщины наконец привыкли к яркому свету, она ахнула от раскрывшегося перед ней вида. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалось огромное поле, золотое, бескрайнее. Волнение это настолько зачаровало, окружило собой Маргариту, что она, ахнув еще раз, прижала к груди руки, не зная, куда, куда же теперь ей деть столько счастья? Вдалеке еле виднелись сине-прозрачные горы, почти звенящие в своей чистоте. Уже не в силах сдерживаться, женщина раскрыла объятия этому невероятному месту и, что было сил, закричала от радости. Крик этот вспугнул каких-то мелких птах, и они суетливо, невнятно щебеча что-то, впорхнули вверх. Синее небо, проглядывающее через гроздья неторопливо переваливающихся облаков, словно растворило в себе их неопрятную суету их полета. - Вот видите, мессир, королева не сердится на меня. Это же просто была невинная шутка. Голос Бегемота несколько сдавленно прозвучал из-за спины Маргариты. Она обернулась, но, к своему удивлению, самого кота рядом с Воландом не обнаружила. Князь Тьмы стоял, величественный и мрачный среди этого разноцветия сияющего летнего дня. Ветер мягко перебирал его волосы, прикасался к отворотам рубашки, шелестел складками черного плаща за плечами. Зрелище это настолько поразило женщину, что она склонила голову, не в силах ничего произнести. - Ах, оставьте, донна, эти церемонии. Зачем нам с вами здесь соблюдать эти нелепые дворцовые этикеты. Вы еще на колени упадите. Маргарита сглотнула внезапно пересохшим горлом – Воланд явно читал ее мысли. - И что мне сделать с тобой, обормот, за то, что ты мучал королеву? Женщина подняла глаза на темного князя и с удивлением обнаружила, что тот разговаривал с чем-то небольшим, лежащим на левой ладони. Брови Воланда были нахмурены, но глаза смотрели абсолютно спокойно и даже равнодушно, как будто происходящее нисколько его не удивляет. - Мессир, я умоляю о пощаде! Я не хотел ничего дурного, поверьте мне! Пресветлая королева, да вступитесь же вы за своего верного шута, мне очень неудобно пребывать перед вами в таком нелепом виде. Воланд жестом велел Маргарите протянуть руки и переложил в них что-то небольшое, гладкое, чуть прохладное, на ощупь напоминавшее камень. Это была совсем крохотная фигурка, похожая на шахматного коня, только голова у нее явно была кошачья. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что она еще и живая – глаза жалобно моргали, а крохотный ротик кривился в совершенно детской гримасе обиды. - Одно ваше слово, и он будет серьезно наказан за свое пренебрежение. - О нет, что вы, мессир! – Маргарита в ужасе охнула, осознав, что это странное говорящее создание есть не кто иной, как Бегемот. – Я прошу вас вернуть ему его первоначальный облик, я нисколько не пострадала сегодня, скорее наоборот! Было так интересно и весело, мессир, смилостивьтесь! Воланд равнодушно пожал плечом: - Как вам угодно, донна. Я всегда удивлялся вашей мягкосердечности. Впрочем, это качество появляется далеко не всегда, к счастью. Порыв ветра взметнул ткань плаща и накрыл на миг ладони женщины. Она невольно вздрогнула, ощутив безмерный холод и внезапную тяжесть такой легкой, на вид шелковой, ткани. Когда плащ соскользнул с ее рук, фигурки на них уже не было. - Благодари королеву, Бегемот. Сегодня ты меня действительно умудрился немного вывести из себя. Гордись, тебе это уже давно не удавалось. От плаща отделился небольшой кусочек темноты и очень быстро заметался невысоко над полем, едва касаясь травинок. Затем, словно устав, кусочек застыл в воздухе, не приобретая, впрочем, конкретных очертаний. - Можешь вполне оставаться в таком виде, никто не будет возражать. А я хоть немного отдохну от твоей бесконечной болтовни. Донна, как вам место вокруг нас? Маргарита ответила, ни медля ни секунды: - Здесь восхитительно, мессир, просто великолепно! У меня нет слов, чтобы описать красоту этого места. Воланд внезапно поднял руку и поправил прядь её волос, таких темных и неприкаянных в ту минуту, что, казалось, сотканы они из того же мрака, что и плащ князя тьмы: - Только великолепно? Что-нибудь есть на душе, донна? В самой глубине, или на краю осознания? Прислушайтесь к себе и расскажите мне все, без утайки. Маргарита смутилась немного, сама от себя такого не ожидая: - Я не знаю, мессир, но если вы спрашиваете…Здесь я отчего-то ощущаю себя – дома. Я сама не понимаю, почему. Князь тьмы внезапно довольно кивнул и ухмыльнулся. Повернувшись к солнцу, Воланд еще долго смотрел на простиравшееся перед ними поле, бескрайнее, безграничное поле, беспокойное – и безмятежное одновременно, золотое поле, уходящее к горам. Маргарита же просто молча наслаждалась теплом и светом вокруг, дальними горами и чувством Дома в своей мятежной душе.