Черные птицы

За окном уже светало. Драко прищурил глаза от неожиданно врезавшегося света, первые лучи восходящего солнца залили комнату в алый цвет. Будто в окно хлынул бесконечный поток крови, заливая помещение, касаясь голых ступней парня, поднимаясь все выше и выше. Его большая кровать с коваными ножками, разбросанные на столе листы пергамента, стопки книг прямо на полу, золотая рама зеркала – все окрашивала кровь. Малфой встал с кресла и задернул шторы. Он не мог опять дать себе увязнуть в мыслях, представляя, как тонет в море крови. Он должен был думать о другом, о грязнокровке, что так неожиданно ворвалась в его комнату и то, что она сказала. Месть. С ее губ это слово звучало совсем по-другому. Как данность, как необходимость, как единственная вещь, что все еще заставляет дышать. Староста Гриффиндора собирается отслеживать пожирателей и просит его о помощи. Это все еще звучало странно. Очередная уловка? Непохоже. Ее глаза были слишком безумны для вранья, даже лицемер с разряда Малфоев не мог бы так сыграть. Блондин еще раз взглянул на окно, сквозь шторы пробивался алый рассвет. Малфой спустился на первый этаж. Двери в спальню родителей были приоткрыты, и свет от свечи оставлял полосу на полу в коридоре. Было тихо. Если отец не наматывал круги по комнате, значит, они оба спали. Драко тихо зашел в комнату, в лицо ударил терпкий запах зелий и чего-то еще. Комната родителей выходила окнами к северу, поэтому сюда еще не дошел рассвет, большая комната тонула в полумраке, которое разбавляло лишь тусклое мерцание свечи у кровати. Его мать лежала на кровати, она казалась совсем маленькой, почти ребенком, среди больших подушек и множества покрывал. Ее лицо, бледное и измученное, при свете свечи казалось восковым, как у покойника. Но неуверенное слабое дыхание доказывало, что в ней еще таиться жизнь или же ее остатки. А рядом с ней, на кресле у кровати, он, Луциус. Даже при том, что его мать умирала, Драко было сложнее смотреть на отца, чем на нее. Хватало лишь одного беглого взгляда, и боль накрывала с головой, боль наотмашь по лицу, в очередной раз доказывая, что это конец. Малфой младший смотрел на отца и не мог его узнать. Отказывался верить, что этот до смерти усталый старик – Люциус Малфой. Отец никогда не проявлял особой любви – ни к нему, ни к матери. В их семье это не было принято – проявлять свои эмоции, целовать на ночь, говорить, что любишь. Они жили совсем за другими правилами, и всех это устраивало. Драко часто думал, что отец никогда и не любил Нарциссу, просто женился из-за чистоты крови и давней дружбы их семей. А Нарциссу устраивала такая семья – влиятельный муж, большой красивый дом, умный сын. Все было хорошо, в их особенном, Малфоевском понимании этого слова. А сейчас все исчезло. Драко казалось, что его родители действительно исчезают, в этой темной комнате по чуть-чуть испаряются, растворяются в воздухе, уходят. Кажется, он на миг закроет глаза, а когда откроет – в комнате уже будет пусто, лишь молочная дымка будет означать, что они исчезли насовсем. Он чувствовал смерть в этой комнате и знал, что она, уходя, заберет не одну душу, она заберет их обоих. Ведь единственная причина, почему его мать еще дышит, был Люциус. Он не давал ей умереть, держал со всех сил, не позволяя уйти. Он не отходил от ее кровати, ведя свой бой со смертью за ту, что была его жизнью. За ту, что сейчас походила на привидение, которое так отчаянно пытаются удержать здесь. Они умирали оба, обесцвечивались, обескровливались, гасли, словно свечи. Его родители. Парню стало тошно, здесь было слишком много отчаяния, и он не хотел, не мог стать третьим трупом в этой комнате, не мог сесть рядом и ждать, пока они, наконец, проиграют эту игру в жизнь и смерть соизволит даровать им покой. Он не мог умирать здесь, рядом со своими родителями. Драко подошел к окну, он хотел приоткрыть его, в комнате было слишком душно. - Не надо, - его остановил голос Малфоя, слабый и усталый. Драко обернулся, отец смотрел куда-то сквозь него ничего не видящим взглядом, его рука сжимала пальцы жены. - Отец… - Тихо, она недавно заснула, - Луциус оборвал сына. Парень не пытался больше говорить. Так было каждый раз, после того, как мать ранили, отец с ним не говорил, не смотрел, не выходил из комнаты. Будто не имел права обращать внимание на кого-либо кроме нее, даже если это его собственный сын. Драко хотел с ним поговорить, убедится, что в этом старике еще жив его отец, хотел знать, что его семья еще жива. Но Луциус обрывал каждую попытку, все его мысли были лишь о жене, иногда казалось, что он даже не понимает, кто этот юноша в их доме. Отец больше ничего не сказал и повернулся к жене, он чуть прикоснулся подушечками пальцев ее щеки, будто проверяя, жива ли она еще, убрал пряди волос со лба. Он что-то тихо говорил, но парень понимал, что слова адресовались не ему. Драко подошел к двери и еще раз обернулся на родителей – две тени, два привидения, весь мир для которых сошелся в этой комнате. У них сейчас совсем другая война, заведомо проигранная, но они еще по-детски машут саблями. Их противника еще никто никогда не побеждал, а они пытаются. Неизвестно зачем, терзают свои измученные души, заставляя самых себя жить. Ради друг друга. Друг с другом. Драко понимал, что был здесь лишним. Это какая-то совсем другая реальность, другая жизнь или смерть, где места есть только для двоих. И эти двое в своей борьбе, в своей любви и отчаянии, забыли, что у них есть сын. В голове звучали слова Грейнджер – ты можешь спасти свою семью. Разве это можно спасти?..

***

Мелкий дождь рассекал воздух и громко тарабанил по мостовой. Драко Малфой поднял ворот мантии и осмотрелся по сторонам. Этот город был до безобразия магловским, серым и унылым. Одинаковые кирпичные дома тянулись ровными рядами, переплетаясь, создавая проулки и улицы. Пергамент с адресом обжигал руку, будто он зажимал в кулаке кусочек горячего угля. Парень стоял прямо перед нужным домом. Три этажа, старая кирпичная кладка, половина окон разбито – Малфой усмехнулся, и это он, волшебник-аристократ пришел сюда, в этот магловский квартал к грязнокровке уже мертвого Поттера. Его жизнь уже ничто не могло сделать более безумной. Входные двери скрипом известили дом о входящем, ступеньки так же жутко скрипели. Малфой поднялся на последний этаж, постучал в единственную дверь. Вокруг было тихо, из квартиры не раздалось ни звука. Неужто она передумала? Парень толкнул дверь, она оказалась незапертой и послушно открылась. Он прошел в комнату, где уже был прошлой ночью.