Черные птицы

Драко широко распахнул глаза, не веря своим ушам. Все его больные мысли мигом улетучились, и он действительно видел перед собой подружку Поттера, грязнокровку Грейнджер, хоть и выглядела она, как один из его кошмаров. - Что? – он все еще таращился на нее, - Ты? Гермиона лишь усмехнулась, глядя на его потрясенное лицо. Да, наверное, он не ожидал ее увидеть, особенно в таком виде. Ведь она даже не переоделась, не умылась, не прочистила раны, когда вылезла с хижины. Не вернулась в Хогвартс, не сказала, что жива. Просто ушла. В старую квартиру ее родителей в Лондоне, где она иногда проводила время. Девушка не помнила, сколько времени она там была и что делала. Все, что она знала, так это то, что ее мир рухнул, несмотря на то, что она все еще жива. И ей жизненно важно было решить, что делать дальше. И все ее размышления дошли до того, что ей нужна помощь – помощь Драко Малфоя. - И какого черта я здесь делаю? – Малфой оглядывал комнату, но взгляд не останавливался на чем-то примечательном. Помещение было старым и заброшенным, - Ваше трио свихнулось настолько, чтобы похитить меня? Гермиона закрыла глаза. Нет, она не может думать об этом, не имеет права. - Гарри и Рон погибли, - ее голос даже не дрожал. Она сумела сказать эти слова настолько спокойно, как будто это ее не касалось. Как будто это не вся ее жизнь. - Что? – Драко опять не верил своим ушам. Гарри Поттер мертв? Этого просто не могло быть. Он ведь герой, а герои не умирают. Герои остаются до конца и выигрывают войну, а не умирают во время. - Гарри Поттер мертв, Малфой, - она четко произносила каждое слово, чтобы до слизеринца наконец дошло, и он прекратил так таращиться и задавать глупые вопросы. Все кончилось, нужно идти дальше. Малфой замолчал. Не хотелось ничего расспрашивать, это уже не имело значения. Он смотрел на Гермиону, и ему казалось, что она сейчас просто рухнет на пол, взорвется на куски. Сжатые кулаки, зубы сцеплены настолько, что, кажется, начнут крошиться, и этот взгляд – такой же, как у его боли. - Что я здесь делаю? – повторил он. - Мне нужна твоя помощь, - ответила девушка. - Что, оплакать с тобой твоих мертвых друзей? – слова просто сорвались с языка. Он не даже не подумал, хотя даже если бы думал, вряд ли бы беспокоился о том, что сказал. Эта троица сама выбрала себе эту жизнь, за что и поплатилась. Гермиона промолчала. Не было смысла отвечать на эти вечные издевки, даже если сейчас они действительно взрывали мозг. - Что я здесь делаю? – уже в который раз повторил Малфой. - Я хочу добраться до пожирателей, уничтожить их. И мне нужна твоя помощь. Драко рассмеялся. Или эта девчонка сошла с ума, или же он не в себе, кто-то в этой комнате был явно не здоров. - Ты в здравом уме, Грейнджер? – он все-таки спросил, чтобы убедиться. Гермиона еще сильнее стиснула кулаки. Жутко хотелось достать палочку с кармана и одним заклятием заставить его делать то, что она хочет, заставить его помогать. Но это все еще был не ее метод. Даже сейчас она не могла перейти ту грань, за которой она бы уже наверняка потеряла себя. Она шумно выдохнула. - Волдеморт падет, это лишь дело времени. Он слишком слаб, чтобы продолжать борьбу. Но они останутся. Ведь Темный Лорд – это ничто, он лишь концентрат, центр, вокруг которого собиралась вся эта дрянь, пожиратели, последователи, фанатики. Без них он был бы лишь чёкнутым бессмертным, но его армия давала ему силу. Его армия убивала. И я собираюсь остановить тех, кто опять уйдет от Минестерства. Он больше не мог слышать этого бреда. Малфой вскочил с кресла и подошел ближе к девушке. Запах гари и крови ударил в лицо. - Если твоих старых друзей убили и тебе нужна новая компания для своих игр в спасателей мира, то ты, видимо, ошиблась. Я никогда в жизни не стану тебе помогать. Более того, грязнокровка, я бы предпочел никогда не находиться с тобой в одной комнате, но ты притащила меня сюда. Гермиона уже нащупала в кармане палочку, в ее голове уже звучало заклятие, один взмах и этот бессмысленный разговор прекратиться и она сэкономит кучу ненужных слов. Но заклятие так и осталось неуказным на губах. - Да, Малфой, я, как ты выражаешься, грязнокровка. Мои родители – маглы и я никого не просила делать меня волшебницей и, тем более, никогда не хотела спасать мир. Я не пришла к дверям Хогвартса с мольбами, чтобы меня взяли. Да, вся эта магия прекрасна – но если она убивает, то, может, лучше б мне было жить в мире маглов? Может, там знают, что такое счастье. Я грязнокровка, ты пожиратель. Не мы нацепили на себя эти ярлыки. Давай, вспори мне вены, увидишь, моя кровь не грязнее твоей собственной. Малфой немного опешил от ее слов. Казалось, она орала, выкрикивала так, что слова отбивались луной по комнате, врезались в голову, но она лишь шевелила губами, тихо-тихо, хотя почему-то казалось, что она сорвет от крика голос. Это было что-то новое, ее слова. Подружка Поттера так бы не сказала. - Да, я пожиратель. Убьешь меня? Это ведь твоя цель. Хотя нет, это я ведь должен тебе помогать убивать их, да? - Да, Малфой. Он опять хотел рассмеяться, но смех застрял где-то внутри. - Ты чистокровный волшебник. Твой род очень известный и старинный. Ты с детства знаешь всех их, Пожирателей, их семьи, их дома, их привычки. Ты поможешь мне их отыскать. Ведь тебе есть что спасать. Свою семью. Драко передернуло от ее слов. Его семья. Нет, она не должна так говорить, этот разговор, насколько б бессмысленным он не был, не должен дойти до его семьи. - Ведь они никогда не были верны Лорду, их держал страх, - она продолжила, и ему стало сложнее унять дрожь в руках, - Прежде всего, страх за тебя. Я видела, как вы уходили с поля боя, это была не ваша война. Нет, нет. Не вспоминай об этом, девчонка. Иначе он просто накинется на нее, убьет тут же, даже без волшебной палочки. - Ты ничего не знаешь о моей семье, - его голос зазвучал тише, чем он собирался сказать. И эта боль звенела в каждом слове, щемящая, душащая боль. Хорошо, что Грейнджер настолько не в себе, что не заметила. - Не знаю, - согласилась она, - Я не могу судить, я заставила своих родителей забыть о моем существовании. А надежда создать новую семью умерла вместе с Роном. Я больше не знаю, что такое семья. Она продолжала что-то говорить, но Драко не слышал уже ни слова. Перед глазами плясали тени, и казалось жарко от зажженных свеч, будто он стоит посреди огня. Его семья, знает ли он теперь, что такое семья. Огонь со свеч заполняет комнату. Языки пламени касаются его тела, обугливают ресницы и волосы на руках, превращают кожу в сплошные ожоги, заставляют кипятиться в венах кровь. Слишком жарко, чтобы сделать хотя бы вдох, ведь тогда пламя ворвется в легкие и начнет сжигать изнутри. Он инстинктивно потянулся к воротнику рубашки, расстегивая верхние пуговицы. Слишком много огня, слишком много боли. - Ты можешь спасти свою семью, Малфой, - ее слова вырывают из пламени. Огонь вокруг утихает и возвращается к свечам, комнату опять окутывает полумрак, в котором стоит грязнокровка. Малфой устало поднял на ее глаза. Какого черта она от него хочет, почему она его мучает здесь. Ведь он и сам неплохо справлялся с этой задачей. Пусть возвращается в Хогварст и воюет с остальными против Лорда. Почему они вообще разговаривают. Куча вопросов вертелось на языке. - Они ранили ее. Кинули нам вслед непростительное за предательство, когда мы уходили, - он сказал совсем не то, что собирался. - И у меня дома сейчас лежит полумертвая мать, а рядом Люциус, обезумевший старик, который пытается удержать в ней жизнь. Об этой семье ты говоришь? Эту семью я могу спасти? Он ведь даже не хотел этого говорить, мог бы просто аппарировать домой, но почему-то сказал. - Можешь убить всех нас. Минус три пожирателя – откроешь счет. И уверяю, мы отсалютируем тебе спасибо с того света. Потому что здесь все давно превратилось в не имеющий смысла бред. - Я не знала, - тихо сказала Гермиона, будто это имело какое-либо значение, - Иногда единственный смысл заключается в мести. Еще одни слова, которые бы никогда не сказала подружка Поттера. Еще одни не те слова за этот вечер и в этом разговоре. - У нас одна цель, - продолжила она, - Я подожду тебя здесь. Гермиона подошла к парню и коснулась его плеча. Хлопок, и они в Мэноре, в его комнате. Еще один хлопок, и Драко остался в своей комнате один. Рядом, на столике лежал кусочек пергамента с адресом. Снизу все также наматывал круги по гостиной отец.