Это ещё не война

Они скоро покинули территорию замка, и здесь Маргарет заметно оживилась, стала вертеть головой по сторонам, вглядываясь в очертания пейзажа. Побег удался! Ей хотелось смеяться и танцевать, упасть в мокрую от росы траву и закричать, оповещая весь мир о вновь обретённой свободе. Коул совершенно не ощущал того же. Он нервничал и не снимал руку с палочки. — Я отведу тебя в безопасное место, — сказал он. — Но идти туда долго, так что лучше пока не расслабляться. — Коул, я хочу домой, — ответила Маргарет. Он попытался возразить. Объяснил, что дорога туда ещё дольше и что дом — самое очевидное место для её поисков. — Когда я попаду домой, то напишу папе, и он заберёт меня из этой школы, — сказала Маргарет. — Глупо думать, что к нам вломятся и потребуют, чтобы я доучилась. Им что, заняться больше нечем? Коул не стал уговаривать. Он знал, что она способна проявить упрямство и, чего доброго, уйти одна. — Хорошо, — сказал он. — Провожу тебя до дома. Можно подумать, они из кино возвращаются... Коул на секунду закрыл глаза и представил, что так оно и есть. - - - К рассвету они вышли к станции. Безлюдный перрон казался заброшенным, трудно было поверить, что здесь вообще ходят поезда. В любом случае, если ожидать погони, садиться на поезд — неосмотрительно. Ребята переглянулись и спрыгнули на рельсы. По крайней мере так они не потеряют направление и доберутся пешком до Лондона, а там можно сесть на обычный транспорт. Рельсы, казалось, тянутся бесконечно. День выдался по-весеннему капризный: солнце то выглядывало, то пряталось за тучами, раз или два начинал накрапывать дождь. Но Маргарет была хорошо одета и от быстрой ходьбы поначалу даже вспотела. Первыми стали мёрзнуть ноги. Девочка подпрыгивала при каждом шаге и не жаловалась. Потом она стала дуть на руки и прятать их в рукава. Потом замотала покрепче шарф. И в конце концов сдалась. — Коул, — сказала она, — мы не взяли с собой никакой еды. Мы замёрзнем без еды. Он выглядел он очень расстроенным. — Маргарет, прости меня. Филин может охотиться, так я всегда и путешествовал... Привык... — Как видишь, мне тоже не пришло это в голову вовремя. Теперь придётся хорошенько подумать. — Можно свернуть с железной дороги, поискать селение или ферму... — Денег у нас тоже нет. Разве что кто-то сжалится над придурками, — Маргарет посмотрела на Коула и засмеялась. — Вызов неудачников на дом, поднятие самооценки гарантировано. Десять фунтов в час и сытный обед. Они сбежали с насыпи и двинулись напрямик через поле. Весенняя распутица уничтожила все тропинки, обувь вязла в жирной земле, и за полчаса они ушли не слишком далеко. Вечерело, и никакая ферма не обнадёживала огнями издали. Маргарет казалось, что дальше она не сможет ступить и шагу. — Сверху поля смотрятся такими ровными, — заметила она. — Кажется, что по ним можно легко-легко бежать. — Вернёмся на железку, — предложил Коул. — Увидим свет в окошках или дым — пойдём туда. И ещё я могу облететь окрестности, осмотреться. Только боюсь тебя оставить одну. Они вернулись к дороге, но забраться наверх оказалось труднее, чем спуститься. Маргарет к тому же очень устала. — Заночуем тут? — спросила она. — Неохота лезть. Они скоро устроились, подстелив мантию Маргарет и тесно прижавшись, чтобы уместиться под плащом Коула. — Когда я получил собственную волшебную палочку, — сказал вдруг Коул с какой-то щемящей тоской в голосе, — Эм очень хотелось, чтобы я превратил нас обоих в сов. Но я не оправдал надежд. — он грустно усмехнулся. — Боялся даже пробовать, чтобы не навредить ей. А она часами размахивала этой палочкой и придумывала оборотные заклинания, больше похожие на детские стишки. Я очень хотел её порадовать, изучал книжки про жизнь сов и старался вообразить себя совой. И вот как-то случайно получилось. Сначала я перекидывался обратно от каждого шороха, но потом привык. У Эм был в детстве странный дар — менять обличье под сильным впечатлением от описания чего-нибудь. Когда мы жили среди обычных людей, я очень боялся, что это выплывет наружу. Но когда она подросла, это пропало. Я испытал облегчение, а вот Эмили... Наверное, она скучала. — Ты нашёл её? — спросила Маргарет. — Она в порядке? — Я нашёл её, — ответил он. — Она решила продолжить семейную традицию и обучаться тёмной магии. У меня больше нет с ней связи, и моё влияние на неё закончилось. Маргарет положила руку ему на плечо. — Не стоит, — сказал Коул. — Всё ещё слишком свежо. - - - Коул давно так не бегал. Через забор, через овраг, через кусты. Превращение спасло бы его от зубов собак и от ружья фермера, но нельзя было бросить мешок с едой. Шли третьи сутки путешествия. До сих пор им попалась всего одна ферма, но хозяева не пожелали воспользоваться услугой вызова неудачников на дом и тут же заперли дверь. Когда Коул постучал опять, женщина побежала к телефону и из приоткрытого окна донёсся нервный голос: "Алло, полиция?" Видимо, их приняли за каких-то жуликов, может быть, наводчиков. Коул ещё тогда подумал, что будь он, как когда-то, хорошеньким мальчуганом с голодными глазищами, отношение было бы совсем иное! Коул не мог стерпеть голод, и по ночам охотился, хотя и не слишком богато, потому что старался не отлучаться далеко от спящей подруги. Маргарет делалась всё слабей. Под конец третьего дня они услышали шум приближающегося поезда, и она, скатившись по насыпи, так и осталась лежать, раскинув руки и слушая грохот колёс. Синее предзакатное небо раскрыло объятия навстречу её рукам. — Хорошо-то как... — пробормотала она. Коул решил, что пришёл черёд вспомнить беспризорное прошлое. Накрыв уснувшую девочку своим плащом, он обернулся филином и полетел искать место, где можно было бы поживиться им обоим. Он надеялся, что такое место найдётся не слишком далеко, потому что обратно ему предстояло идти пешком. Просить Коул не решился: не мог рисковать отказом. Он дождался, пока в доме улягутся, нашёл открытое окно и влетел в него. Это оказалась как раз кухня, можно было набрать всякой снеди, вот только некуда складывать. В углу стоял непочатый мешок с сахаром. Коул развязал его, высыпал содержимое прямо на пол и начал скидывать на дно продукты — не слишком жадничая, чтобы суметь унести. Совесть его, по правде говоря, грызла. Но не за воровство, а за порчу сахара и беспорядок в кухне. Не повезло на обратном пути. Спущенные на ночь цепные псы не обратили внимания на птицу, но учуяли человека и погнались за ним. На шум выбежал фермер с ружьём. Коул выиграл время, перемахнув через забор — собаки не могли сделать то же самое, да и фермер был, хоть и крепок, но грузен. Однако теперь Коул чувствовал, что пятки у него горят. Он добежал до речки и, подняв мешок над головой, ступил в воду, которая сразу же, у берега, доходила до подмышек. Кое-как перебирая ногами и подгребая левой рукой, он добрался до коряги, лежащей посередине течения. Здесь он сгрузил мешок на корни и, оглянувшись, увидел фермера в окружении трёх собак, которые не лаяли, а бегали от воды к хозяину. Фермер светил фонарём, и хотя луч его таял в нескольких метрах от Коула, тот запаниковал, схватил мешок и поплыл к противоположному берегу. Услышав плеск, фермер вскинул ружьё, и когда силуэт Коула вырос в потёмках на берегу, выстрелил почти наугад, скорее, со злости, чем всерьёз рассчитывая уложить вора. Плюнув, он развернулся, свистнул собак и зашагал к дому. Он ещё не знал о предстоящей возне с сахаром. Не знал он и того, что выстрел был удачным. Пуля оцарапала Коулу бедро. Разорвав штанину, он перетянул место повыше ранения, потому что то ли слышал, то ли читал, что так делается, и захромал вперёд, таща мешок, который успел немного намокнуть и теперь неприятно холодил спину. - - - — Марго, я принёс поесть. Она взяла мокрый хлеб и стала медленно отщипывать от него куски и класть в рот. Коул зубами открыл пакет молока и протянул ей. Маргарет взяла и только тут заметила, что у него с ногой. — Коул, у тебя кровь! — сказала она, как будто он не знал. — Правда? Ещё что-то осталось? — хмыкнул Коул. — Надо снять повязку срочно! — засуетилась Маргарет. — Конечно, жгута у тебя не получилось, но затянул ты изрядно. Не может быть, чтобы задело артерию, ты бы не ушёл далеко... Она еле справилась с мокрым узлом и облегчённо вздохнула, увидев, что конечность не синяя и кровь не полилась из раны снова. Побродив немного вокруг в поисках какой-нибудь травки в помощь, она вернулась с несколькими листами совсем юного подорожника. Школьная рубашка была перекинута через руку, и свитер, надетый на голое тело, кололся, заставляя её поёживаться время от времени. — Мда, — многозначительно сказала она, обтирая подорожник рукавом рубашки. — Пожуй, но не глотай. Коул взял листья и начал жевать, а Маргарет оторвала от рубашки несколько полос белой ткани. — Плюй, — велела она, подставляя ткань. Осмотрев повязку с придирчивым прищуром, в котором любой студент Хогвартса без труда определил бы влияние профессора Снейпа, она обещала Коулу, что всё будет хорошо, потому что он похитил из Хогвартса гениального юного медика. Про себя же подумала, что назвать это убожество давящей повязкой на бедро было бы кощунством. Посомневавшись, она вытащила палочку, чтобы по крайней мере унять боль, но Коул остановил её. — Запрет на колдовство вне школы, — сказал он. — Они вычислят в два счёта, где мы находимся. Маргарет поморщилась: одно маленькое заклинание, которого никто не заметит в пылу гражданской войны... Но, подумав, она попросила палочку Коула. — Тебя-то не ищут? — на всякий случай уточнила она. — Я не уверен, — ответил Коул. — В любом случае у них нет наводки на эту палочку. По правде она принадлежит покойнику. — Да, ты говорил... Маргарет почувствовала, как палочка словно прощупывает её. От пальцев к ключице, затем, ветвясь, к глазам и сердцу, пробежали тонкие нити чужой магии. Нити скрутились в узел в области солнечного сплетения и там неприятно запульсировало. Анестезия вышла так себе, палочка не слушалась. Почему Коул наложил сомнительный жгут вместо того, чтобы воспользоваться магией, она даже не стала спрашивать. Просто он не знает нужных формул.