Это ещё не война

Коул шёл всё медленней, волоча ногу. Кровь снова начала сочиться и пропитала повязку. У Маргарет сильно болел живот, то ли от воздействия палочки Коула, то ли от хлеба с молоком и колбасой после трёхдневной голодовки. Приходилось часто останавливаться прямо на рельсах, потому что спускаться и подниматься по насыпи Коулу было тяжело. Во время очередной остановки Маргарет решила сменить повязку. Рана выглядела не очень хорошо, края воспалились. Маргарет про себя обругала подорожник, а вслух обругала фермера. — Маргарет, если я перекинусь в филина, ты сможешь меня понести, — сказал Коул. — Думаю, мне будет проще удерживать анимагическую форму, чем идти на своих двоих. И так мы быстрее продвинемся. — А достанет у тебя сил перекинуться обратно? — спросила Маргарет. — Я имею в виду, если мы выйдем к станции с медпунктом или что-то ещё подвернётся? — Когда силы слабеют, труднее не перекинуться, — объяснил Коул. Прежде чем обернуться, он снял плащ, чтобы Маргарет могла накрыться им ночью и не замёрзнуть. Филином он выглядел лучше, но повреждённая лапа мешала удержаться на плече, поэтому Маргарет взяла его на руки. С мешком за спиной и раненой птицей на руках она выглядела как персонаж волшебной сказки, и если бы Коул вспомнил теперь о своей давней мечте устроить какому-нибудь простаку, не знакомому с магией, сказочное приключение со счастливым концом, он бы проникся иронией момента. Небо нахмурилось и грозило тучами. Ночью полил дождь. Накрывшись плащом Коула, как палаткой, девочка и филин какое-то время оставались сухими, но плащ пропитался влагой и стал бесполезен. Маргарет накрыла филина полой своей мантии и загрустила, обратив лицо вслед убегающим рельсам в сторону Лондона. Сейчас ей стало стыдно перед теми, кто остался в Хогвартсе, за своё поведение в последние месяцы. Виноваты ли они, что в руках злобной дуры оказалось столько власти? Вероятно, даже профессор Снейп был вынужден мириться с её действиями, как вынужден был мириться директор Дамблдор с самодурством тётки Амбридж. Маргарет вдруг стало ясно, отчего Кэрроу вцепилась в неё, как бульдог: после истории со статусом крови, ей не стало покоя, у неё же буквально изо рта вынули конфету. Вопрос со Снейпом и Дамблдором так и не прояснился. С одной стороны, профессор никогда не отрицал убийство. С другой стороны, как-то неправдоподобно: зачем ему сбрасывать человека с башни на глазах у всего честного люда, если он мог бы тихо подсунуть, скажем, отравленный пергамент? Какая-то гадкая интрига стояла за всем этим. Перед самым рассветом Маргарет провалилась в короткий, но глубокий сон. В этом сне она увидела свою жизнь в виде комикса. Начинался он с полузабытой сцены из детства: ей пять лет, она стоит в трусах и маминой шляпе на солнечном пляже, лижет мороженое и наблюдает за мальчиком примерно её возраста, одетым в матросский костюмчик, и его статной высокой матерью в закрытом до подбородка светло-сером шёлковом платье. Мальчик раскладывает на ладони матери ракушки, она свободной рукой поправляет ему воротник. Оба они, мать и сын, такие светловолосые, что Маргарет сравнивает их с прибрежными скалами, когда верхушки их выныривают из воды и солнце высушивает на них соль. Женщина вскидывает на неё глаза, Маргарет отчего-то пугается и роняет мороженое. Когда она проснулась, то первым делом убедилась, что дождь почти совершенно погубил добытую Коулом еду. Маргарет доела остаток хлеба — то, что не превратилось в кашу, и протянула филину кусок осклизшей колбасы. Он помотал головой, и Маргарет, сунув колбасу в один карман, а в другой сыр, бросила пустой мешок на месте ночлега. Солнце взошло и подсушило мокрую одежду. Идти стало веселей. — Знаешь, Коул, — сказала Маргарет, — я выяснила, что означал тот сон. Это были мои... — она осеклась. — Я, оказывается, родилась в семье волшебников, а папа с мамой меня только потом удочерили. Фамилия той семьи — О'Шейн. Может, тебе приходилось слышать про них? Хотя вряд ли. Он работал мракоборцем, а она переметнулась к злым. Он узнал, вышел скандал, и что-то там произошло, из-за чего дом загорелся. Мне сказали, он вернулся утром, увидел пожарище и повесился. А меня, я так думаю, из огня вытащил папа. Когда профессор Снейп изучал мою память, я смутно припомнила в тупике за поворотом улицы остатки сгоревшего дома. Не знаю только, в каком году это было. Мы потом переехали. Я как это узнала, всё время думаю: хорошо, что они умерли и дом сгорел! Представляешь, они всё время жили рядом. Она могла убить маму и папу! Даже не по приказу, а просто так, от нечего делать. - - - К концу дня Маргарет доела колбасу и сыр. Она понимала, что так совсем не останется еды на завтра, но удержаться не смогла, оправдывая себя тем, что лучше набить живот сейчас, пока продукты ещё в терпимом состоянии, чем отравиться завтра. Странный прилив сил ощутила она после скудного ужина, и решила не останавливаться на ночлег, а идти, покуда ноги несут. Филин на её руках затих, и Маргарет с беспокойством прощупывала под перьями сердце. Ближе к полуночи за широким поворотом дороги замаячил свет, и нарастающий шум оповестил о приближении состава, но Маргарет, заторможено бредущая вперёд, заметила опасность слишком поздно. Гудок паровоза привёл её в чувство, она успела нырнуть влево и прижаться к гравийному склону. Поезд прогрохотал так близко, что, казалось, колёса стучат в её голове, и унёсся в сторону Хогвартса. Филин вдруг заметался и перекинулся Коулом, который сразу же обмяк в её руках. Маргарет дотянулась и ощупала его бедро: повязка сбилась, кожа распухла и была горячей. Маргарет кое-как выбралась из-под тяжёлого тела. Случайно наткнувшись среди камней на какой-то предмет, она узнала в нём палочку Коула и подняла её. Поводя палочкой над раной Коула, она стала напевать заговор, который запомнила, изучая вместе с Гекатой "медицинскую скукоту". Минут пять ничего не происходило, а потом она почувствовала, как будто из неё вытащили пробку, и силы начали стремительно утекать. Она разжала пальцы, выронив палочку. Коул слабо шевельнулся и позвал её. — Я здесь, — сказала она хрипло, борясь с подступающими слезами. — Я потеряла твою палочку, но сейчас найду. Маргарет крепко сжала свою собственную верную палочку и, светя себе голубым огнём на конце, вскоре обнаружила палочку Коула. — Возьми. Со мной она отказывается иметь дело, и ведь не объяснишь, что это для твоего блага! — сердито сказала она. — Всю душу из меня вынула, теперь меня не хватит на то, чтобы вылечить тебя магией. Встать можешь? Коул попытался. — Можешь или нет — вставай! Поднимайся, мы не станем лежать здесь и дожидаться смерти! — она злилась на Коула, хотя понимала, что он не виноват. — Да поднимайся же ты, олух! Коул смог подняться на четвереньки. — Отлично! Так и ползи, если не можешь идти! — Маргарет встала в полный рост и вдруг слева от дороги ей почудился свет. — Я вижу свет в окне, — сказала она, подставляя Коулу плечо и заставляя спуститься с насыпи. — Там живут люди. Там нам помогут. Давай, переставляй ноги, левой, правой, левой, правой, мы шагаем раз и два... Коул пошатнулся и снова упал. Маргарет просунула руку ему под мышки и, отталкиваясь ногами, стала тащить, время от времени оглядываясь, не исчез ли свет.