Спор на жизнь

      Проснулась девушка за пару часов до рассвета от мучительного давления в области грудной клетки, казалось, будто чья-то невидимая рука зажала ее сердце в тисках, заставляя чувствовать каждый удар, болью отдававшийся в висках. В довершение к этому горький ком подступил к горлу, не давая дышать. Опустившись на подушки, Анна попыталась расслабиться, чтобы унять нахлынувший на нее приступ беспокойства и невесть откуда взявшееся чувство вины, но все попытки были тщетны. Ее вчерашние обвинения, будто приговор, звучали в голове, не давая покоя. Накинув на плечи шелковый халат, она принялась мерить комнату неровными шагами, пытаясь найти себе оправдание. — Ты не сказала ему ничего такого, что не было бы правдой. Он действительно хладнокровный убийца, проклятый Богом и людьми, убивший всю мою семью, не заслуживающий прощения или сострадания. Даже если сказанное им было правдой, это ни капли не умаляет его вины, — проговорила она, останавливаясь около высокого окна. «Но если бы тебе предложили такую сделку, как бы поступила ты? Приняла бы жизнь, не зная условий оплаты такого дара? Если бы ты сейчас упала замертво, не выполнив священной клятвы, данной твоим предком, смогла бы ты отказаться от возможности вернуться и убить Дракулу?» — вмешался внутренний голос, не замолкавший ни на секунду.       Анна остановилась, пытаясь найти ответ на этот вопрос. — Даже если бы я приняла эту сделку, я бы не стала жить, узнав о цене, которую придется заплатить, — заключила она, но тягостное чувство не отступило, все больше занимая ее мысли.       С удивлением для себя, девушка отметила, что за все это время практически не вспоминала о Ван Хелсинге, полностью посвятив себя попыткам понять графа и разгадать тайны, туманным ореолом окружавшие его. Обругав себя за подобные мысли, девушка вышла из комнаты, желая сбросить с души этот камень.       Пройдя по узкому коридору, украшенному картинами, Анна вышла в большой зал, где не так давно проходил судьбоносный маскарад. Освещенный тусклым предрассветным сиянием зал представлял собой небывалое зрелище: украшенные золотом колонны вырисовывались на фоне царившей вокруг тьмы, кое-где догорали жировые свечи, отбрасывая огромные тени на стены, что придавало помещению достаточно зловещую атмосферу. Каждый шаг, эхом отражавшийся от высоких сводов, был подобен удару молота, способного разбудить каждого обитателя дворца. Остановившись под покрытой золотом хрустальной люстрой, девушка произнесла: — Я знаю, что ты здесь. Покажись.       Повернувшись вокруг своей оси, Анна пыталась уловить легкое дуновение ветра, всегда сопровождавшего его появление, но ничего не последовало за ее словами. Она по-прежнему стояла в одиночестве, насторожено озираясь вокруг. Побыв там еще некоторое время, девушка продолжила свой путь. Зайдя в библиотеку, она изумилась разрухе, царившей там: перевернутые шкафы, разбросанные кругом книги, поломанная мебель и разбитые стекла. Казалось, будто ураган прошелся внутри, сметая все вокруг. Пустой оказалась и столовая, и кабинет, и гостиная. Поочередно заходя в каждую комнату, Анна неизменно сталкивалась с пустотой, пока, наконец, не наткнулась на единственную закрытую дверь в самом конце оружейной галереи.       Некоторое время постояв в нерешительности, она уже собралась уходить, но любопытство взяло верх над здравым смыслом, и, опустившись на колени, девушка заглянула в замочную скважину. «Только темнота. Надо уходить», — твердил ей голос разума. «Эта комната не случайно закрыта. Удивительно, что ты не обратила на нее внимания раньше. Видимо, убивать тебя не входит в его планы, а больше терять тебе нечего, почему бы не попробовать?» — тут же вмешалось любопытство.       Девушка вынула тоненькую булавку, приколотую к халату, и стала пытаться открыть неподатливый замок. Спустя несколько минут она услышала долгожданный щелчок и, открыв дверь, шагнула внутрь, выхватив полуторный меч из стальной хватки старинного доспеха, стоявшего у соседней стены.       Сквозь плотно занавешенные шторы едва читались массивные силуэты деревянной мебели, стоящей вдоль обшитых дубовыми пластинами стен. У окна вырисовывался большой стол, заваленный какими-то книгами, но внимание девушки с первых секунд захватило другое зрелище. В дальнем углу комнаты, водруженный на каменный постамент, стоял гроб, обшитый изнутри белой парчой. Стараясь ступать как можно тише, Анна приблизилась, пытаясь рассмотреть лежащую в нем фигуру.       В который раз, оказавшись вблизи него, Анна ловила себя на мысли, что, как завороженная, пытается поймать каждый его вздох или мимолетный жест. Даже спящий, вампир обладал каким-то манящим, гипнотическим шармом и красотой, противостоять которым она была не в состоянии. В правильных чертах его лица читалось умиротворение, которого девушка никогда не видела раньше. Выбившиеся черные пряди обрамляли бледное лицо, подчеркивая высокие скулы. Страшась своих собственных мыслей, принцесса была вынуждена признать, что находит Дракулу очень привлекательным мужчиной.       Но в то же время другая мысль поселилась в ее разуме: злейший враг недвижно лежал перед ней, заключенный в объятиях сна. Возможно, одного взмаха меча, срубающего голову, было бы достаточно, чтобы оборвать нить его бессмертной жизни. В древних архивах говорилось о том, что подобным способом возможно убить вампира... Вдруг и у нее получится?! Но в самый ответственный момент ее рука дрогнула, бессильно опускаясь вниз. Решимость и воля отступили, оставив после себя лишь беспокойство и вполне осознанное решение сохранить ему жизнь. После стольких лет погони она, наконец, оказалась у финишной черты, переступить которую не могла, из-за чего начинала ненавидеть не только вампира, но и саму себя.       Как бы то ни было, дольше оставаться в этой комнате она не хотела, осторожно отступая к двери. В тот миг едва заметная улыбка скользнула по губам Дракулы. — Заблудилась? В твое распоряжение был предоставлен весь дворец, но ты решила пройти в единственную закрытую комнату? Неужели желание увидеть меня было столь велико? — с усмешкой проговорил он, в мгновение ока оказавшись перед девушкой.       Слушая Дракулу, Анна почувствовала себя вором, застигнутым на месте преступления. Прекрасно понимая, насколько глупыми и неправдоподобными будут ее оправдания, она предпочла промолчать, ожидая своего приговора. — Признаюсь, не ожидал увидеть тебя здесь, тем более в таком виде...       Его замечание заставило девушку покраснеть с ног до головы. Только сейчас она осознала, что явилась в комнату к постороннему мужчине в одном нижнем белье, рискуя не только своей репутацией, но и невинностью. Инстинктивно запахивая халат, Анна начала отступать к двери, страшась встретиться с ним взглядом. Но с каждым ее шагом назад Дракула делал шаг вперед, заставляя ее сердце колотиться от негодования и предвкушения чего-то нового, но пока еще неизвестного. — Что остановило твою руку? — проговорил он, вплотную приближаясь к ней. — Ты знал, что я здесь? — Я слышал тебя, начиная с того момента, как ты вошла в галерею. Такой шум даже мертвого способен поднять из могилы. Хочешь стать хорошим охотником — учись двигаться бесшумно.       В этот момент его ладонь легла ей на талию, притягивая ближе к себе словно безвольную куклу. Помолчав какое-то время, он продолжил: — Поражает другое: обычно в моем присутствии твое сердце билось так, что готово было разорваться от страха в любой момент. Сейчас же я слышу размеренные удары, быстрее обычных, но это не страх... Это интересно, не правда ли? — Почему ты не остановил меня? Ты знал, что я это не сделаю? — пытаясь высвободиться из его рук, спросила она. — Не знал, но, так же как и тобой, мной двигало любопытство, — переходя на шёпот, проговорил он, касаясь губами ее щеки, — а теперь мне интересно другое: только лишь твое обещание остановило тебя или было что-то еще? — И ты готов был поставить на карту свою жизнь, чтобы это узнать? — находясь в преддверии панической атаки, проговорила она. — Весомая ставка, разница лишь в том, что эту партию проиграть я не мог... Но безусловно это причинило бы мне некоторое неудобство, — ухмыльнулся он, убирая с лица выбившуюся прядь.       Мелкая дрожь сотрясала девушку при каждом касании, но в то же время приятное тепло, зарождаясь внизу живота, разливалось внутри нее, пробуждая неизвестные до той поры желания. Ощущая его близость, собственное тело предавало ее, отзываясь на каждое прикосновение. Поддавшись этому безумию, Анна подалась ему навстречу, безропотно принимая все, что Дракула ей давал. В тот миг не было вековой борьбы, жгучей ненависти и смерти, бездонной пропастью пролегавшей между ними. В пустынной комнате стояли лишь мужчина и женщина, соединившие свои тела в страстном объятии. И тогда девушка не могла думать ни о чем, кроме этого, растворяясь в синеве его холодных глаз. Она не думала о том, что совершает ошибку. Анна просто поддалась этому порыву, отметая прочь сомнения и доводы рассудка.       Каждое прикосновение его сильных рук, каждая ласка, каждый новый поцелуй заставлял пылать ее кровь, пульсирующим жаром разносясь по телу. Не замечая, как шелковый халат скользнул вниз и с мягким шуршанием упал к ее ногам, Анна открывала для себя новую часть своего естества, о существовании которой она читала только на страницах романов. Лишь бросив затуманенный взгляд на зеркало, стоявшее у дальней стены, принцесса вмиг обратилась в ледяную глыбу, вырываясь из его рук.       Его смех, нарушивший затянувшееся молчание, заставил злость вскипеть в ее душе. — Что ты делаешь? Зачем? — Это самый глупый вопрос, который мне приходилось слышать, — не скрывая усмешки, проговорил он. — Никогда, слышишь, никогда не смей проникать в мой разум, — прохрипела она, едва не захлебываясь от собственной злости. — Мое присутствие здесь обусловлено лишь условиями сделки, на которую я пошла добровольно, что до остального, то не думай, что я соглашусь...       Мужчина оборвал ее на полуслове, ухватив под локоть: — Ах, Анна, в тебе говорит оскорбленное самолюбие. Если бы я хотел взять тебя силой, не сомневайся, каждая клеточка твоего тела уже принадлежала бы мне. — Но что ты хочешь от меня? — Взаимности, — коротко ответил он, подходя ближе. — Этого не будет никогда! — И тем не менее, ты до сих пор стоишь здесь. Признайся хотя бы себе в том, что какая-то часть тебя хотела этого... — Не приближайся ко мне, я никогда не предам свою семью! — заливаясь слезами, прокричала она, выскакивая из его комнаты. — Ты уже их предала, Анна. В тот момент, когда отказалась от намерения убить меня, поверив, тому, что я сказал. Ты попыталась понять меня, поставив под сомнения свои прежние решения, — прокричал он ей вдогонку.       В тот момент самообладание покинуло ее. Уже не различая правду и вымысел, она готова была кинуться в самую глубокую пропасть, чтобы избавиться от противоречивых эмоций, разрывающих сердце. Дракула был прав — она уже не могла сопротивляться тому неосознанному влечению, которое испытывала к нему. Оно было сильнее нее, сильнее ее ненависти, сильнее ее воли. В тоже время разум упорно отказывался признавать свершившийся факт, приводя неоспоримые доводы о том, что подобная связь не только аморальна, но и противоестественна.       Сейчас девушка находилась в той переломной точке, когда любое решение кажется ошибочным, поэтому она никак не могла выбрать свой путь, остановившись на перекрестке дорог. Единственным желанием, горевшим в ее душе, было повернуть время вспять: вернуться туда, где все было просто, где ее мысли не занимала проблема выбора; туда, где Дракула был злейшим врагом, убивавшим лишь для забавы; туда, где сердце было полно решимости, а душу не раздирали сомнения. Она рвалась в Трансильванию. В те края, где началась эта вековая борьба; в те края, где она должна была завершиться. — Я больше не могу здесь находиться, иначе просто сойду с ума! — проговорила она.       Вернувшись в комнату, Анна быстро переоделась в свой привычный костюм и вышла в сад. Зима ворвалась стремительно...никого ни о чем не спрашивая...как будто боялась опоздать... Уныние и серость отобрали у осени последние краски яркой листвы, обратив ее в тлен. Вся природа погрузилась в сон, обдав девушку холодным ветром неизбежности. Главные ворота были открыты, и, постояв какое-то время в раздумьях, она выскользнула на улицу.       Город, казалось, тоже был погружен в зимний сон, редкие прохожие, встречавшиеся по дороге, не обращали на нее никакого внимания, растворяясь в утреннем тумане. Низкие тучи белесой пеленой заволокли небо, усиливая поселившееся под сердцем сомнение. Анна понимала, что обречена... умом... а душа хотела жить, любить... а главное, быть счастливой, но единственное, что ей было дозволено небесами — это страдать. Последние события измотали ее настолько, что не было ни сил, ни желания продолжать эту борьбу, и девушка решила покориться неизбежности. Одним шагом оборвать и страдания, и сомнения, и страх, потому что места для надежды уже не оставалось.       Подойдя к небольшому мосту, пролегавшему через Дунай, она остановилась, всматриваясь в речную гладь. Желание с головой скрыться под этими темными водами навязчивой идеей проникло в ее мысли, и, прочитав молитву, девушка перекинула ногу через железное заграждение. — Самоубийцам нет места в раю, — раздался знакомый голос за ее спиной, но на этот раз Анне показалось, что звучал он иначе. Не было в нем привычной надменности, насмешки или нескрываемой злобы, если бы девушка не знала, кому он принадлежал, поклялась бы, что слышала в нем искреннее участие. — Клятвопреступникам тоже, — не оборачиваясь, проговорила она. — Ну, может, как раз поэтому и не стоит усугублять свою вину?! Эту клятву дала не ты, до недавнего времени эта была даже не твоя война. Так просто готова сдаться? Пара проигранных партий еще не делает тебя безнадежным игроком. — Это не игра... — с раздражением бросила она. — Игра...причем какая! Вечная, в ней никогда не будет ни победителей, ни проигравших, но прекращать ее потому, что не можешь определиться с цветом, за который собираешься играть — глупо. — Я ненавижу тебя! Если б ты только знал, насколько сильно. — Ты ненавидела меня и раньше, но жить тебе это не мешало. Я бы даже сказал, что это придавало смысл твоему существованию! Что изменилось сейчас? Неужели теперь тебе проще умереть, чем убить меня?! Признаюсь, польщен! Ты первая из своего рода, кто решился на такой поступок, — эти слова он произнес так, будто бросал вызов, церемонно протягивая ей руку.       Эта пренебрежительная фраза, будто бы брошенная невзначай, возымела свое действие. Прежний гнев вспыхнул в ее глазах с новой силой. Оттолкнув предложенную руку, Анна начала перелезать через перила, но, поскользнувшись на тонком льду, полетела вниз. Реакция мужчины была молниеносной: подхватив ее на лету, будто девушка не весила больше перышка, он вытянул ее наверх. — Достаточно на сегодня. Часы еще не пробили и девяти утра, а ты уже совершила столько грехов, что я вынужден передать тебе пальму первенства, — шутливо проговорил он, но, видя ее недоуменный взгляд, решил пояснить: — Попытка убийства, клятвопреступление, прелюбодеяние, гордыня, гнев, уныние и в довершение ко всему самоубийство, — дьявольский коктейль.       В этот момент, ощущая его правоту, девушка устыдилась своих поступков, неожиданный прилив благодарности за спасение души приятным теплом стал разливаться по ее телу. — Почему ты сделал это? — Я предпочитаю думать, что решение о том, жить тебе или умереть, буду принимать я, — равнодушно сказал он, но в этот момент в его глазах заискрились веселые искорки. — И всё? — А ты ждала чего-то большего от кровожадного монстра?       Когда адреналин покинул ее кровь, девушку начало буквально трясти от холода под порывами зимнего ветра. Она начала мысленно жалеть, что не накинула на себя длинное пальто. — Держи, — мужчина расстегнул шерстяной сюртук и протянул его девушке.       Анна в нерешительности остановилась, поочередно смотря то на Дракулу, оставшегося стоять перед ней лишь в черной шелковой сорочке, то на сюртук, обещавший подарить ей столь необходимое тепло. — Бери, вампирам холод не страшен, — но видя ее замешательство, насмешливо добавил: — Я понимаю, что для Вас невероятно оскорбительно принимать от меня какую-либо помощь, но, не сделав этого, Вы рискуете превратиться в кусок льда прямо здесь, навсегда потеряв возможность меня убить.       Принцесса поспешно накинула на себя одежду, стараясь не встречаться с ним взглядом. Сильнее сдвинув полы сюртука, девушка, подхваченная под локоть, покорно побрела вслед за вампиром, проклиная себя за упрямство, глупость и слабость. — Дворец не охраняется? — спросила она, чтобы нарушить тишину, которая уже стала ее оглушать. — С чего ты это решила? — Но я смогла беспрепятственно выйти... — стушевавшись, проговорила она. — Я уже как-то говорил, что ты моя гостья. А законы гостеприимства запрещают запирать гостей в четырех стенах. Я пытался быть вежливым, не более того... — пренебрежительно проговорил он, ускорив шаг. — Значит, я могла выходить в любое время... но если б я не вернулась? — А я полагал, что слово принцессы крепче алмаза. Вы все столько говорите о чести, долге... нарушив свое слово, и остальные высокие речи потеряли бы всякий смысл. — Но, несмотря на это, ты все же следил за мной... — И очевидно, что не зря...       Когда они вернулись во дворец, Анна от холода практически не чувствовала ни рук, ни ног. В мыслях было еще меньше ясности, чем в тот момент, когда она покидала эти золоченые своды. Казалось, что с каждым часом ее жизнь запутывается все сильнее, грозя довести до безумия. Дракула уже не виделся ей бездушным монстром, порожденным тьмой. Чем меньше ненависти она к нему испытывала, тем больше видела в нем человечности. Более того, девушка была вынуждена признать, что, идя с ним по улице, чувствовала себя достаточно комфортно.       Проводив ее до дверей опочивальни, он, не говоря ни слова, направился в восточное крыло замка, где находились его покои. — Постой...       Этот крик, вырвавшийся из самых глубин души, оказался для девушки такой же неожиданностью, как и для ее спутника, в ожидании смотревшего на нее. — Спасибо... — проговорила она, подняв на графа полный благодарности взгляд.       Молчаливый кивок был ответом на ее благодарность, — повернувшись, Дракула продолжил свой путь, оставляя девушку наедине со своими мыслями и сомнениями.