My Immortal girl

<i>«Люди похожи на оконные стекла. Они сверкают и сияют, когда светит солнце, но, когда воцаряется тьма… Их истинная красота открывается лишь благодаря свету, идущему изнутри...»,<i> Стук высоких каблуков. Она сбежала вниз по лестнице, схватила его за руку и быстрым шагом направилась сквозь толпу к паркету. Никто не заметил странную пару, пока они шли, прокладывая себе путь, задевая локтями, ногами учеников. Он не сопротивлялся, он прекрасно понял кто это, лишь улыбнулся. Наконец, они оба, стоят так близко, что он чувствует ее неуверенность, а она - холодные удары ледяного сердца. Звуки аккордов. Вальс. Он уверенно обхватил ее за талию, приблизил к себе и закружил в медленном танце. Темп слишком медленный, они желают большего, желают шанс показать себя, дать понять другому, на что он способен, пускай это всего лишь танец. Вокруг не существует никого, только скрипка, он, она и паркет. Презирают друг друга, всеми фибрами своего тела, ненавидят до зубовного скрежета. Но все равно исправно ведут игру, танцую, раскланиваясь в реверансах, вальсируют, взявшись за руки. Мелодия несла вперед, заставляя делать более решительные и раскованные движения. Он вел, положа руку ей на талию и хитро улыбаясь. Она была непоколебима в своих действиях, но его ухмылка, глаза, ладонь, стискивающая ее пальцы, охладили уверенность. Она покорно следовала всем его движениям, приковав широко распахнутые глаза к непроницаемой маске его лица. Она чувствовала как стучит ее сердце, как за нотыми летит пульс. Казалось, оркестр играет только для них, все танцоры, вальсирующие рядом, сбились с ритма и следили взглядом за неописуемо красивой и непозволительно неправильной парой. Никто не сорвался с места, не подбежал к ним, не врезал Малфою, не встряхнул Форс. Все просто смотрели, не понимая… Последний взмах смычка, последние приземление пальцев на клавиши рояля и головокружительный вальс затих. На секунду они остановились, Николь подняла глаза, он смотрел выжидающе. Она направилась в глубь толпы, чувствовала его шаги сзади и обжигающий взгляд на спине. Тут раздались душераздирающие вопли и крики. На сцене появилась группа «Ведуньи». Больше на них не обращали внимания, все ринулись к сцене, беспорядочно подпрыгивая и визжа от восторга. Николь почувствовала облегчение, но он все так же шел за ней, и она понимала, что что-то идет не по плану. Наконец они остановились в дальнем углу зала, под серебренным пологом снежного навеса. Здесь их не видел никто, просто потому что не догадались бы посмотреть в их сторону. Малфой вальяжно развалился на скамейке и издевательски посмотрев на Форс, жестом предложив сесть рядом. Она осталась стоять; ее начинало раздражать его лицо, выражавшее всепоглощающую скуку. - Ты пришел без пары, - это был риторический вопрос, для того что бы хоть как-то завязать разговор. Малфой скривился, но все равно ответил: - Какая ты проницательная, Форс. Паркинсон в больничном крыле, небось, отравилась одним из этих пирожных, которые готовят придурковатые домовики. Теперь настала очередь Николь скривиться, она вспомнила Гермиону и ее ГАВНЭ. Как вспомнишь, смех разбирает. - Что смешного Форс? – оскалился слизеринец. - Слушай Малфой, у меня нет времени с тобой болтаться, так что сразу к делу, - девушка престала улыбаться и с холодным тоном обратилась к юноше. – Не думай, что я слепая и глухая дура. Завтра, в полдень ты приносишь свою чертову клетку, которую ты проиграл Блейзу. Он будет тебя ждать около портрета Полной Дамы. Я прослежу. Малфой лишь улыбнулся, он предполагал, что рано или поздно она узнает о споре, никак иначе ее действия описать было нельзя. Но его разбирала злость. «Опять она делает мне одолжения, опять, опять, опять... Как же меня это бесит! Как я ненавижу эту тварь!» Он резко поднялся, одним шагом приблизился к ней и прижал к стене. Девушка растерялась. Он схватил ее за горло, от чего та начал судорожно хватать воздух. - Малфой, ты что...?! – просипела перепуганная Николь. Минуту он смотрел на ее красивое синеющее лицо. Красный туман застилал глаза, в голове кипела кровь, он не понимал порыва своей ярости. Ее рука скользнула по его щеке, наверное, это должна была быть пощечина, но сил в девушке оставалось мало. Этот жест стал для него, как холодное ведро на голову. Он быстро разжал руку и подхватил падающую гриффиндорку. Она была в сознание, только прибывала в шоке от случившегося, поэтому не сопротивлялась, когда он поднял ее и донес до скамейки, которая к счастью оказалась недалеко. Где-то глубоко в сознание она понимала, что он только что ее не задушил и что сейчас ему надо хорошо врезать по челюсти. Но так же она понимала, что слишком долго ее игра шла по правилам, игрушка устала. Она полулежала боком на скамейке, веки трепетали, медленно открываясь. Грудь вздымалась с каждым вздохом, пропуская в легкие свежий воздух. Поднялась на чуть заметно дрожащих локтях, принимая более пристойное положение. Малфой сидел напротив, опустив голову, на руки. Николь смотрела на него, он начал теребить ворот рубашки, но бабочка мешала расстегнуть пуговицы. Она подошла, щелкнула застежку под его воротником и мешавший аксессуар упал на пол. Он посмотрел на нее; лицо, перекошенное от непонятной боли, было на столько жалко, что сейчас он больше не походил на прекрасного принца, а максимум - шевалье. Она смотрит с высока холодным взглядом. Его губы начали непонятно двигаться, до нее доносилось что-то вроде: «Прости, я не хотел» или «Я никогда не поднял бы руку….» Это было не важно, слова просто шум, от которого не хорошо и не плохо, не легче, но и не тяжелее. Сколько всего он мог еще сказать, она не хотела слушать. Николь с силой ударила его по щеке. Голова мотнулась в направление удара, дальше он видел только подол ее черного платья, высокие каблуки и чувствовал сильную боль в горящей щеке. Она ушла. Тихо, беззвучно, но с достоинством. Он чуть не задушил девушку, кажется, это было хуже, чем даже поднять на нее руку. Он вспомнил, отец говорил, что женщина должна повиноваться мужчине, но ее никогда нельзя бить. И это он знал. Он мог орать, оскорблять, издеваться, но никогда не ударит. А тут, его довела и переполнила мимолетная вспышка, от которой он потерял контроль. Он был даже рад, что она его ударила… Заслужил. **** Николь пробиралась сквозь развеселившуюся толпу. На шее все еще горели следы от его пальцев. Ярость, ненависть… это двигало им, когда он ее чуть не отправил к родителям? Что бы с ним не происходило, она почему-то считала, что в этом виновата сама. Вообще у нее была странная логика. Но как показывал неоднократный опыт, ее размышления всегда приходили к правильным выводам. «Придется завтра одеть свитер с горлом, - грустно подумала девушка, - а то еще Гарри узнает.» Тут она почувствовала, что ее кто-то схватил за локоть. Она дернулась, машинально прикрывая рукой синяки на шее. Это был очень злой Гарри. - Николетт, живо объясни, что это было! – закричал разъяренный юноша. Николь подумала, что сначала надо узнать, о чем он: о ней и Малфое там, в углу зала, или о ее танце с ним. - Не понимаю о чем ты. - Хватить кривляться, ты прекрасно понимаешь! Какого лысого Мерлина ты танцевала с Малфоем?! - Ах, это… - девушка мысленно перевела духа, продолжая держать левую руку на шеи. -Что у тебя с шеей? Он тебя ударил? – Поттер попытался отнять руку сестры, но та отшатнулась. «Какой ты проницательный Гарри! Нет, слава Мерлину не ударил, всего лишь хотел устроить экскурс на тот свет, путем удушья!» Мысленно съязвила Николь, но в слух сказала другое: - Что ты, просто выпила очень холодное мартини, теперь горло болит. - Тебе можно мартини? - Нет, нельзя, я соврала. Гарри, mon cher, у меня есть одно очень срочное дельце, и его просто необходимо сейчас выполнить. Пожалуйста, давай поговорим о Малфое в другое время, например, после бала? Она умоляюще посмотрела на брата. - Нет… - хотел возразить Поттер, но жалостливый вид сестры все-таки на него подействовал. – Ладно, иди куда ты там спешила. Он потер переносицу. Николь освободила свою руку, чмокнула брата в щеку и умчалась в неизвестном направлении. *** Николь пыталась довольно быстро смыться от брата, потому что если он ей уступил сейчас – жди допрос, когда приползешь сонная, ломая ноги, плюхнешься на диван. Вечером она не отделается точно, это было ясно, причем желавших задать ей миллион глупых вопросов будет много, а сказать человеку: «Сгинь, а то покалечу», было слишком резко и грубо даже для нее. Поэтому от допроса с пристрастиями нужно будет бегать, быстро и в нужном направлении. Она шла, искала Забвини и инстинктивно держала руку на шее. На такой бледной коже, как у нее следы от пальцев будут особо четкими. Куда подевался второй спорщик, она гадала долго, но, наконец, нашла слизеринца на улице. Забвини прибывал в весьма плачевном состоянии, если учесть то, что он зверски напился но, кажется все еще соображал ясно (насколько это было возможно). Где он стащил спиртное, останется загадкой, как для Николь, так и для преподавателей. Девушка подошла к Блейзу и тряхнула за плечо. - Ооо! Форрррпсс… - Забвини увидев Николь, потряс головой и глупо заулыбался. От него довольно резко несло алкоголем, гриффиндорка стояла, дожидаясь пока он выговорит все свои пьяные мысли. – Никогда не замечал, что у тебя такая смешная фамилия. Парень глупо захихикал. - Забвини, мы можем потом вместе посмеяться над моей фамилией, а если захочешь, я могу посмеяться и над твоей, - выжидающе сложив руки на груди, она смотрела своим ледяным взглядом на юношу. - Тогда, на кой черт ты приперлась, если даже не будешь со мной смеяться? Только не ври, что пришла со мной бутылку разделить! Не дам. Последний литр остался, - смотреть на Блейза было просто жалко, пьяный, он прижал к груди бутылку огневиски, как мать прижимает ребенка. - Нет Блейз, у меня дело. Слушай внимательно и только попробуй не сделать, что я скажу. Если не сделаешь, я могу случайно пройти мимо МакГоннагл и Снейпа и сказать, чем ты тут занимаешься. Но так как я не лишена фантазии, я могу случайно добавить, что-то и от себя, - прервала протест девушка. - Что ты делаешь на Гриффиндоре? Такой шантажистки место на Слизерене. Детка, давай к нам! - при этом он отсалютовал ей бутылкой, пролив немного на подол ее платья. - Будем считать, что это комплимент, - холодно заметила Николь. - Давай, выкладывай, что тебе нужно, - Забвини смирился со своей проигравшей позицией и просто махнул рукой. - Завтра, в полдень приносишь своего филина. Малфой будет тебя ждать около портрета Полной Дамы. Ты проиграл, не забудь, Малфой явился на бал со мной. С этими словами Николь развернулась и пошла обратно в зал. Она замерзла, то, что Забвини ее понял, она не сомневалась. Может он, конечно, хотел задать вопросы, но право, ей совершенно не хотелось их слушать. У нее жутко начинала болеть голова, возвращаться на праздник ее не прельщало. Идти в гостиную? Там Гарри, Рон, начнут приставать. И Гермиона начнет донимать ее тем, что Малфой? Малфой? «Танцевать с тем, кто дальше своего аристократичного носа ничего не видит, кроме своего чистокровия ему ничего не нужно, из самых жутких ублюдков, ты выбрала именно этого хорька!» Какая именно тирада от Гермионы будет ею услышана, Николь не думала, слишком сильно болела голова. Шум, резкая некачественная музыка, толпы пляшущих студентов, огромный зал, всеобщее веселье, нет, этого она не понимала. Николь не любила такие празднества, слишком шумно. В такое время ей почему-то хотелось сесть куда-нибудь на перила лестницы или на балкон и наблюдать за всеми с верху. Нет, на концерты, конечно, ходить можно, но явно не на магические. Вот концерт AC/DC да... За него бы Николь отдала бы душу. Но… Николь пошла к себе в комнату. Было около часа ночи, когда она добралась до портрета Полной Дамы. Еще около получаса ей пришлось орать на весь коридор пароль «светляки», так как в раме сама Дама и ее подружка, похоже напившиеся, мирно похрапывали. - Что ты орешь деточка? У тебя крик похуже визга мандрагоры, - возмущенно проскрежетала Полная Дама, но проход в гостиную все-таки открыла. Николь повезло, Гарри и Рона в гостиной не было, значит, все расспросы - завтра. Осталось не наткнуться на Гермиону. Дойдя до двери комнаты, девушка тихонько ее приоткрыла, боясь разбудить спящих соседок. В комнате было пусто, наверное, все еще веселяться со своими кавалерами. Она сняла туфли, вытащила шпильки из прически и прямо в платье упала на кровать. Глаза казались пустыми, взгляд был устремлен в потолок, руки раскинуты. Так она лежала долго. Головная боль потихоньку отступала. Думала о прошедшем вечере, о Малфое, о Забвини, о том, как, наверное, хорошо бы сейчас с кем ни будить поболтать. Но она жутко устала, поэтому болтать не хотелось. А еще она думала о завтрашнем дне, но как не странно, ее вовсе не интересовали приставания однокурсников, или вопросы брата. Почему-то ее больше интересовал Малфой. Как он будет смотреть на нее, как будет с ней говорить, после всего, что сучилось, и будит ли вообще? Теперь она понимала, почему еще в начале года, она так пристально за ним следила. Он отличался, строил из себя богатого избалованного отпрыска, но иногда, сквозь весь этот фарс, проблескивает лицо обычного подростка. Его глаза. Чуть не убив ее, сделав ей больно, как он потом посмотрел на нее. С жалостью, сочувствием, с мольбой, а может, просил прощение? Наверное, Николь так и будет гадать всю жизнь, но этот взгляд… он отложится, в ее памяти навечно. С этими мыслями, глаза девушки начали закрываться, он почувствовала, что просто не в состояние встать, снять платье, и заснула прямо так. **** На утро, девушка проснулась от жуткого грохота. Она вскочила и машинально потянулась к палочке. Но напрасно, это была всего лишь Лаванда, седевшая на полу и потиравшая ушибленный зад. На одной ее ноге была туфля Николь, а на другой розовый тапочек. Николь протерла сонные глаза, растирая тушь, и непонимающе уставилась на ногу блондинки. - Лаванда, а что моя босоножка делает на твоей ноге? – Браун обернулась и виновато уставилась на Николь. - Эээ…. Ну я тут …..прибиралась….а потом увидела твои туфли и решила померить…. – блондинка сняла явно маленькую ей туфлю и отдала владелице. - Ну и как? Пришлись? – усмехнувшись, спросила Николь. Она встала, подобрала обувь и направилась к шкафу. - Ну… не совсем, у меня нога наверное чуть больше, - замялась Лаванда, все еще сидя на полу. Николь издевательски окинула ее ножищи взглядом, потом посмотрела на свои. Понимая, что сейчас Браун начнет вспоминать события вчерашнего бала, Николь быстро оделась и бегом скрылась в ванной. Часы, прикрепленные к стенке показывали без десяти двенадцати. Пулей расчесавшись, умывшись, девушка осторожно прошла за спиной Лаванды, которая склонилась над туалетным столиком и умчалась вниз по лестнице. В гостиной сидел полный набор друзей и ждал ее. Гарри мерил пространство перед камином крупными шагами. Рон просто сидел на диване и следил за передвижениями друга, а Гермиона читала книгу. Она всегда читала, когда что-то или кого-то ждала. Николь кашлянула. Но получилось это довольно жалко. Друзья повернулись. - Я вам сейчас все объясню, - решительно начала девушка, но под суровым взглядом Гарри ее решительность заметно снизилась. - Не надо ничего объяснять, все и так понятно, - сказал Поттер, обходя диван и приближаясь к Николь. Девушке показалось, что она видела, как сверкнули его глаза за стеклами очков. И от этого становилось страшно, по-настоящему страшно. Она попятилась назад и уперлась спиной в стену. Вжавшись в нее еще больше, она почувствовала, что куда-то падает. Тут она увидела руку Гарри, пытавшуюся ее поймать, а потом поняла что выпала из проема портрета. *** Николь сидела на полу. Напротив, из проема выглядывали Рон, Гермиона и Гарри. Она даже не представляла в каком шоке прибывали двое слизеринцев, только что подошедших, увидев столь обескураживающую картину. Девушка не заметила спорщиков, она смотрела на Гарри, пытаясь предугадать, последствия своего отступления. Вместо того, что бы продолжить баталию, Гарри протянул руку. Николь аккуратно вложила ладошку и поднялась с помощью брата. Юноша улыбнулся, Николь неуверенно улыбнулась в ответ. - Как мило, - прозвучала неподалеку фраза полная яда и сарказма. Гриффиндорцы обернулись и только сейчас заметили скривившегося Малфоя и недовольное лицо Забвини. Вчерашняя выпивка и все вытекающие последствия сильно испортили внешность Блейза. Круги под глазами, нетвердая стойка, по-моему, даже филин на его плече разделял состояние хозяина. А вот на Малфое вчерашний вечер никак не отразился: тот же взгляд, полный презрения, та же ухмылка, излучающая недовольство, впрочем, все как всегда, только рука до белизны костяшек сжимала ручку клетки. Николь, мигом сориентировавшись, высвободила руку. - Оба пришли. Какая прелесть, - расплылась в притворно сладкой улыбке девушка. Малфой закатил глаза и вместо ответа сунул клетку Блейзу. Он уже развернулся и был готов уйти, но холодный и настойчивый голос остановил его. - Не так быстро, Малфой. Повернувшись обратно, он увидел ее непроницаемое лицо, от улыбки и веселого настроения не осталось и следа. Николь подошла к Забвини выхватила клетку, подставила плечо, что бы филин смог на него спланировать и объяснила недоумевавшим юношам: - Я пришла на бал одна. Танцевала с Малфоем, следовательно, мы подразумевались как пара, но таковой не являлись, потому что по условиям спора, он должен был пригласить меня, - добавила она, повернувшись к друзьям. – Ты проиграл Забвини. Но и ты, Малфой, тоже проиграл. А теперь, как объект вашего спора, я имею полное право забрать ваш проигрыш. La discussion – c`est le jeu!* Обезоруживающая улыбка тонких губ, стремительный взмах белоснежного потока волос и двое слизеренцев остались в раздумье. Гриффиндорцы скрылись за портретом, Забвини тупо устремил взгляд в никуда. Наконец он отошел от только что увиденного и, повернувшись к другу, восхищенно выпалил: - Мерлин! По-моему я говорил это вчера, но повторю и сегодня. Истинная слизеринка! Малфой улыбнулся и, не дожидаясь друга, пошел прочь. Он понимал, что в каждом действие Николетт скрывалась ее собственная выгода. Быстро она менялась, как весенний ветер, как погода в марте, как блики солнца, как облака на небе. И все оставалось загадкой для окружающих и для нее самой. Удивительные отношения сложились между ними. Она как бы чувствовала его изнутри, она понимала, как он винил себя за вчерашнее, как он презирал некоторые свои поступки, как порой ненавидел себя. Но так ли это было сильно? Его не бесили ее действия по отношению к нему, не раздражало ее лицо, с которым она к нему обращалась, с которым она на него смотрела. Все, что она делала, было не правильно, но в то же время прописано на бумаге. А она? Просто шла по дорожке из красной ниточки. Куда клубочек покатится, туда она и пойдет. Действия по ситуации. но даже в любой случайной ситуации она всегда имела верх, контроль и знания. *La discussion – c`est le jeu! - Спор – это игра. --------------- Коллаж к главе: http://vkontakte.ru/album-22682340_124640708#/photo-22682340_203483212