My Immortal girl

«Ты слишком в себе уверен. Ты эгоист и просто сволочь! Может это и к лучшему ведь я стерва и единоличная мразь.» Четверо гриффиндорцев быстро бежали по заснеженным хогсмидским улочкам. Миллионы стеклянных шариков украшали витрины магазинчиков и кафе. На главных улицах пел рождественский хор, а группки француженок заворожено смотрели на разукрашенные витрины модных магазинов. В воздухе, в каждой снежинке, звенело настроение, создаваемое предвкушением Рождества. Николь держала под руку с одной стороны Гермиону, а с другой Гарри, Рон шел рядом. Мальчишки помирились. Сегодня была первая вылазка в Хогсмид с конца второго этапа соревнований. Ребята решили отпраздновать начало рождественских праздников, ведь для Гарри и Николь это станут самые счастливые праздники. - Я хочу попробовать сделать платье на заказ! – Гермиона, как-то с особым трепетом рассказывала Николь о своих намереньях по поводу бала. И ее можно было понять, идя с таким спутником, как Виктор Крам, выглядеть отлично, просто недопустимо, нужно выглядеть сногсшибательно. Николь пыталась дать подруге совет, по мере возможности, но рассказать ей как вести себя с парнем, она просто не могла, потому что сама не знала. Удивительно, но в свои четырнадцать, девушка ни разу не влюблялась и даже не испытывала чувства влюбленности. Может потому, что не могла найти подходящего парня, а может, потому что сама была застенчива? Нет, просто в ней жила великая гордыня. Закалка и принципы ее семьи, то, что внушала ей Валерия, пытаясь сделать из нее истинную наследницу великого рода. И Николь принимала это, понимала, что в жизни выживают те, кто умеют контролировать себя и не делать необдуманных решений. Она играла. Каждый день. Новая роль. И старый сценарий. Она держалась высокомерно и холодно, а внутри у нее все просто разрывалось от липкого одиночества. Она была беззаботной и радостной, с фальшивой улыбкой на лице, а душу затягивала пустота. Она менялась, как сервировка стола на разные фуршеты. Менялась, но никогда не изменяла. Эмоции – это враги актера, если они не входят в сценарий. И поэтому, ее Гарри, глупенький Гарри, думал, что она счастлива, веселится и ничего ее не беспокоит, а на самом деле, поднимаясь вечером к себе в спальню, Николь садилась на подоконник и до глубокой ночи смотрела на черную пелену неба, усыпанную миллиардами серебристых созвездий… - Николь? – Гермиона потеребила подругу за рукав куртки. Форс тряхнула головой, и поглубже засунула замершие пальцы в карманы. - Что-то ты какая-то странная сегодня, - заметил Рон. - А? Да нет, просто задумалась. Так как насчет платья Гермиона, ты уверенна, что хочешь сделать его на заказ? – девушка поспешила сменить тему. - Да, вот только не знаю, как все продумать. - Не волнуйся. Хочешь, я нарисую тебе пару эскизов, а ты выберешь? Гермиона недоверчиво покосилась на Николь. - Ты рисуешь? – спросила она. - Да, и вполне неплохо, - немного расстроилась Николь, - я профессионал. При этом она довольно комично задрала чуть вздернутый тоненький носик и самодовольно улыбнулась. Друзья весело засмеялись. *** Драко медленно шел по заснеженным улицам, поддевая носками ботинок снежный пригоршни. Раз десять, не меньше, он пытался пригласить гриффиндорскую дуру, но как и следовало ожидать, она просто рассмеялась. Звон сотни серебряных колокольчиков, больно резал слух, еще раз давая понять, что это отказ, окончательный и бесповоротный. Малфой даже извинился за сказанные оскорбления, конечно по-своему. Намекал, что, как он мог принять столь очаровательную девушку, за мерзкую грязнокровку, на что лицо Форс становилось чернее тучи. Нет, ему было суждено проиграть. И о чем он только думал, когда спорил с Блейзом? К черту клетку, отец купит ему таких тысячи, но проиграть в принципе, было унизительно. К черту, он ненавидел эту высокомерную тварь, даже больше чем Поттера! Его так и подмывало, взять ее тоненькую шейку и скрутить, что бы она безжизненно болталась на плечах. Дойдя до поворота улицы, он услышал голоса гриффиндорцев. Четверка шла впереди него, Форс шла между Поттером и Грейнджер, Уизли плелся сзади. Форс, действительно была ниже всех остальных, миниатюрная, кукольная. Ее длинные распущенные волосы развевались белоснежным шлейфом, напоминая снежное покрывало, они спутывались с ярко-алым шарфом, в порывах холодного ветра. Драко невольно засмотрелся, на секунду, всего лишь на секундочку. Тут до него донесся голос Грейнджер: - Ты рисуешь? - Да, и вполне неплохо, - немного расстроено ответила Форс, - я профессионал. Как же его взбесило, когда он представил, что сейчас, она самодовольно улыбается. Он просто пришел в ярость, услышав смех ее дружков. - Единственное в чем ты профи, Форс, так это валяться в судорогах на каменному полу, в подземельях Снейпа. Валяться там, где тебе самое место, - слизеринец догнал грифов и подойдя сзади к Николь, прорычал режущие слова. Его раздражало, то с каким лицом она говорила со своими друзьями, его сжигала ее радость. Смех затих, четверка остановилась. Николь медленно развернулась и посмотрела на Малфоя снизу вверх. Внезапно, Драко почему-то перестал чувствовать триумф, или наслаждение от только что сказанных слов. Но чего он точно не ожидал, что она улыбнется. «Нет, лучше наори на меня, пусть Поттер наорет, пусть начнет заикаться Уизли, но только не улыбайся!» - это на самом деле было невыносимо, она всегда улыбалась. Хитро, насмешливо и просто издевательски по отношению к Драко. - Здравствуй, Малфой, - пропела Николь, все еще улыбаясь. – Не ожидала тебя здесь увидеть. А ты знаешь, что если дальше будешь ходить без шапки, то из твоей итак пустой головы остатки мозгов просто сдует вовремя метели. Рядом стоящий Рон, прыснул от смеха. Малфой яростно сверкнул в его сторону глазами. И подойдя вплотную к Форс, нависая над ней начал шипеть, так что слова становились похожи на свист: - Затки свой поганый рот, Форс! Еще раз… Слизеринец не успел завершить свою порцию оскорблений, гриффиндорка склонив голову к плечу, перебила его. - Ты знаешь, Малфой, мне кажется, это ты должен закрыть рот. Здесь нет поклонников твоего сарказма, поэтому шквал оваций придется перенести на неопределенный срок. Форс больше не улыбалась, было видно, слова Драко все-таки ее задели. Она со всей присущей ей высокомерностью смотрела на юношу, который был выше ее чуть ли не на полторы головы. Плотно сжатая полоска бледных губ, широко распахнутые яркие глаза и бледные впалые щеки. Ни капельки страха, ни капельки унижения не промелькнуло на ее лице. Драко замер на полуслове. Второй раз она выиграла мимолетную битву за право быть выше, второй раз с достоинством обошла все подводные камни, которые он так услужливо ей расставил. Да, она, безусловно, достойная соперница. Не проследив реакции Малфоя, Николь развернулась к друзьям. Четверка направилась в сторону ярко освещенной и разукрашенной витрины Сладкого Королевства. Драко остался стоять посередине улицы, смутно ощущая, как последняя надежда пойти с Форс на бал, растаяла, как мокрый снег на его мантии. Он перегнул палку, перешел тонкую грань дозволенного, и причем не единожды. Но извиняться за свои слова и поступки, Малфоям было не свойственно. Теперь прийти с ней на Рождественский праздник, стало уже не простое пари, а идея-фикс, своеобразное доказательство, что он – Слизеринский принц, Драко Малфой, может получить все, когда и где захочет. Малфой еще раз посмотрел вслед ушедшей четверке, через снегопад, были видны лишь смутные очертания ненавистных ему гриффиндорцев. Они разошлись в разные стороны друг от друга. Их разделяла ненависть, гордость и пушистые хлопья белоснежного снега. И, да, наверное между ними еще были те самые аристократические принципы, которые текут в крови каждого чистокровного волшебника, и один из этих принципов - я лучший, лучше меня никого нет. *** Праздничная витрина магазина сладостей ломилась от излишеств всевозможных конфет, тянучек и сахарных фигурок. Первокурсники всех факультетов стремительно протягивали крохотные цепкие ручки хватая с прилавков цветные конфеты и пухлых Санта-Клаусов. Николь смотрела на детскую суматоху, и сама мечтала, вот так, вместе с шумной компанией тесниться около прилавков, с разбегающимися от изобилия красок и различных форм, глазами. Когда-то, лет шесть назад, именно так и было, она и Вивьен, неразлучны с самого раннего возраста. Настолько разные, но в тоже время до непонятия дружные, всегда готовые помочь друг другу. Вместе они существовали, как единое целое, даже школу меняли вместе, и в Лондон обе переехали. Сколько детских фотографий у них осталось. Там где Ви, с вечно растрепанными каштановыми волосами, а Николь с задорными торчащими косичками, вместе прыгают на диване, или лепят огромного снеговика. Как далеко в прошлом это осталось, так далеко, что об этом можно лишь смутно вспоминать. Рука Николь так и осталась висеть в воздухе над плитками шоколада, пока она вспоминала улыбающуюся Вивьен. Внезапно до нее стали доноситься обрывки разговора: - Нее, на этот раз мы его травить не будем, а то чего доброго, еще выяснит кто это. Да и потом, он мне спор проиграл, так что пока нужен живым, и желательно пристойного вида, - двое слизеренцев активно шарили на задних рядах стеллажей, с другой стороны от Форс. - А на что спорили? – послышался голос второго собеседника. - Ммм, сначала он мне в карты проиграл, но ты знаешь Малфоя, он персона обидчивая, чуть не задушил! Вот я и предложил пари, если на бал с Форс явится, то он выиграл, а если нет, то я, - первый голос принадлежал Блейзу Забини, а вот второй Николь не могла распознать. Рука Блейза вылезла со стороны Николь, и от неожиданности она отпрянула, задев спиной упаковку засахаренных яблок. Но слизеринцы не обратили внимания на шум, продолжая занимательный разговор: - А если ты выиграешь, то что он тебе отдаст? - Ой, Теодор, какой ты любопытный! Он отдаст мне клетку от своей совы, а если я проиграю, то одам ему филина, хотя сомневаюсь, что мой филин будет менять хозяина. Судя по успехам Драко, так он Поттера быстрее уговорит станцевать медленный танец с ним, чем придет с этой новенькой! Послышались странные звуки, отдаленно напоминающие смех. Тут Забвини увидел еще кого-то из своих сокурсников и вынырнул из-за стеллажа. Николь едва успела спрятаться за картонными коробками, когда Нотт и Забвини прошли мимо того места, где она только что стояла. «Так значит спор? Ну что ж Малфой, сам нарвался…» - подумала Николь и провалилась в коробку, на которой сидела. Безбожно ругаясь про себя, девушка вылезла из своего укрытия и поспешила из магазинчика. Друзья ждали ее в Трех Метлах, за столиком в середине зала. Увидев сестру, Гарри помахал и девушка направилась к ним, пробираясь между столиками. - Ну что, все купила? – спросила Гермиона. - Нет, там ничего не было. - Как, вх магазине хладостей, моржет не быть шакахада? – удивленно пробулькал Рон, пытаясь проглотить сливочное пиво. - Рон! – синхронно воскликнули девочки, отчего уши Уизли заалели. - Там не было швейцарского, - пояснила Форс. Темнело. Постепенно трактир начинал пустеть, и вскоре гриффиндорцы за столиком остались одни. - Уже почти шесть, нам надо уходить, - напомнила Гермиона, и ребята стали подниматься, с шумом и скрежетом отодвигая стулья. *** Темное небо, чуть подернутое предрассветной дымкой, постепенное светлело. Падающего снега не было видно на черном фоне, он обнаруживался только на земле, в виде пушистых сугробов. Если сидеть на подоконнике, как Николь, на протяжении всей ночи, то можно было заметить, как словно по мановению палочки, одна за другой, гасли далекие серебристы звезды. Исчезая с ночного неба, уступая место синеватому свету, льющемуся за кромкой Черного озера. В руках у девушки был толстый альбом, с кучей вложенных листочков, вырезок и снимков. На открытом листе было два наброска красивых бальных платьев. Одно – насыщенно розовое, с оборками у подола, на тонких бретельках, почти до пола. Второе – простое черное, без бретелек, без оборок, тоже длинное, только от декольте расходилась россыпь серебряных камней. Две полные противоположности, для нее и Гермионы. Да, Николь рисовала. Потрясающе. Красиво. Странно. Дар? Талант? Она не понимала, просто рисовала, то что видела, то о чем думала, просто потому что любила. Уходя в мир красок, она оставляла за пределами листа все: суету, проблемы, боль и начинала плавать в сладком киселе грез. Именно поэтому она была странная. Именно поэтому, в ее доме, на третьем этаже располагался большой круглый зимний сад, с полностью стеклянной крышей. Зимой темный, от заваленных снегом стекол, летом мерцающий солнцем, а осенью грустный и серый. Николь считала сад своим сердцем. Геометрически правильное, логически выстроенное, с паутиной переплетений эмоций внутри, там было самое большое скопление ее картин, там было ее царство. Шорох. Движущаяся фотография. Две девочки, уже почти молодые девушки, обе весело смеются в попытках треснуть друг друга подушкой. Слева, на большом диване, Николь с растрепанными волосами, ловко уворачивается от подушки в руках подруги. Справа девочка с такой же растрепанной прической, в очках пытается задеть мягким оружием свою соперницу. Вивьен. Им тогда было по двенадцать, счастливы годы крепкой дружбы, радости, шалостей и смешных споров. Такая дружба была только у них. И продолжается, летом, на каникулах, в письмах, но не Хогвартсе. Она в Шармбатоне, по приказу отца, а Николь здесь, и чувствует себя жутко скверно. Конечно Гарри, Рон, Гермиона ее друзья, но…. В их компании она чувствует себя немного чужой, словно у них есть, что-то такое, чего просто не может быть у нее. А с Ви все было по-другому, ей можно было рассказать все проблемы, обиды, радости, все что накопилось. А ребята… Николь повернула голову и посмотрела на спящую Грейнджер. Гермиона была немного чопорная, живущая по расписанию жизни. Николь тоже считала себя человеком логики, но все-таки адекватно воспринимала шутки. Рон, да он был смешной, немного глуповат и конечно, в плане мышления и каких-то других выражений чувств, он был просто непроходимо туп. Но он был настолько доверчив, что это просто умиляло Николь, таким же, в принципе был и Гарри. Гарри. Он обращался с ней как с сокровищем, невероятно хрупкой вазой, росточком совсем еще молоденького цветка. Из всех ее хогвартских друзей, он на самом деле понимал девушку, любил, дарил ощущение семьи. Нормальной семьи, где есть двое детей, брат и сестра, любовь и домашний очаг. Погруженная в грустные, облачные мечтания и тягостные раздумья, девушка сидела и сама того не замечая, разрывала на мелкие кусочки вырванный из альбома лист. Рассвет. Зимой нельзя увидеть солнце, выходящие из-за горизонта, зато можно почувствовать его светлые лучи внутри себя. Николь соскочила с подоконника, беззвучно приземлившись на холодный пол, направилась к шкафу. Аккуратно открыв дверцу под нужным углом, что бы та не скрипнула и не разбудила соседок по комнате, девушка вытащила свитер, джинсы и все остальное. Нацепив теплые вещи, она подхватила альбом, магловскую ручку и тихо покинула комнату, направляясь к совятне. *** «Привет Ви, Жутко скучаю, в Хогвартсе конечно классно, но нашего вмешательства здесь явно не хватает! Жаль, в магловских школах, мы могли устраивать кавардак, прогуливать и все нам сходило с рук, но здесь…. В общем, очень скучаю. Скучаю по Манхетанну. Спроси отца, вдруг он все-таки тебя переведет. Как ты? Как Макс, Таня? Напиши, у тебя же сейчас каникулы? У меня к тебе просьба, вот эскизы платьев, отдай, пожалуйста, в ателье, это очень важно, все что нужно там написано, деньги отдам как только приеду. Жду Рождества, Целую, Николь.» Николь запечатала письмо и привязала к лапке Букли. Собственной совы у нее не было, поэтому Гарри предложил ей пользоваться своей. - Возвращайся скорей, - шепнула девушка птице. **** Целую неделю Николь ждала письма, не только потому, что жутко соскучилась, а еще потому что с обратной посылкой должны были прийти платья. Пары у девушки еще не было. Малфой уже окончательно закинул попытки подкатить к ней, во-первых, потому что боялся пострадать физически, а во-вторых, просто признал, что с этой гриффиндоркой лучше вообще не разговаривать. Хотя он честно старался, но Николь, стесняясь уже столь откровенных предложений, просто старалась избегать юношу. Предложений пойти на бал у Форс было два, не считая безуспешных попыток Драко, сначала ее пригласил Диггори, а потом сделал попытку Невилл. Но мальчикам пришлось объяснить, что она не танцует. Хотя это было полное вранье, танцевать она умела, даже импровизировать, но перспектива участвовать в медленных танцах с данными кандидатурами, ее не прельщала. Танцевать... с четырех лет она танцует. В школе танцев, еще живя в Швеции, она подружилась с Вивьен. Потом была Германия, туда переехала сначала семья Вивьен, потом бизнес Валерии вынудил ее и Николь обосноваться в Берлине. Из Берлинской школы танцев обеих девочек пригласили в самую лучшую Мариинскую школу в Америке, ссылаясь на то, что там из девочек сделают профессионалов. Так, в принципе, в возрасте девяти лет Николь и Вивьен оказались в Америке. А потом был Лондон, Хогвартс и Шармбатон. Идя по коридору пятого этажа, девушка гадала зайти к себе в комнату, посмотреть пришла ли посылка, или все-таки потомить себя неведеньем до вечера? Немного потоптавшись, она свернула и направилась в сторону гриффиндорской башни. Дойдя до портрета Полной Дамы, она чуть ли не бегом влетела в проем и поспешила в свою комнату. Так и есть, предчувствие чего-то особенного ее не обмануло. На кровати лежал небольшой конверт, а радом по алому покрывалу прыгала довольная Букля. Николь вынула из тумбочки крекер и протянула птице. - На, держи, заслужила, - сова довольно ухнула и приняла угощение. Николь открыла конверт и достала два уменьшенных платья. - Энгоргио! - скомандовала девушка, взмахивая палочкой. Оба платья взмыли в воздух и приняли свои естественные размеры. Николь рассмотрела шедевры высокой моды. Платье Грейнджер должно ей понравиться, легкий шелк, нежные оттенки розового и все такое. Девушка отлеветировала платье подруги к ней на кровать. А на своей постели разложила собственный наряд. Она нежно провела рукой по струящейся ткани, улыбка скользнула на ее лице. Достойный костюм, для достойной игры. «Ты знаешь, Малфой, а ведь в игру «Потанцуй со мной», играют только вдвоем,» - усмехнулась Форс, все еще разглядывая платье. Николь достала письмо, приложенное к нарядам. «Привет солнце, У меня все отлично, по крайней мере в школе. Выполняю твой социальный заказ, при встрече объяснишь, зачем тебе розовое платье и почему я не увижу тебя в нем. (Хотелось бы мне посмеяться!) С переводом ничего не выйдет. При нашей последней встрече, отец ничего даже слышать не хочет про Хогвартс, называет Дамблдора старым маразматиком и говорит, что ТАМ с таким директором я учиться не буду. С Таней у нас небольшие разногласия, как всегда. С Макс все нормально, по тебе скучает. Так что грустно. Ладно, удачи тебе на празднике, пиши. Целую, Ви» Коротко и ясно. Вивьен опять поссорилась с мачехой, а та опять носится со своей младшей дочерью, забыв о существовании старшей. Николь понимала Ви, нелегко жить в семье, где тебе уделяют внимание, лишь иногда. Макс, пятилетняя сестра Вивьен, потрясающий ребенок, но с пороком на всю жизнь. Глухонемая. Любая мать будет себя казнить за такой порок с ее ребенком, но только не Таня. Она приспособила дочь к жизни в нормальном мире: всеми способами, зельями, заклятьями и всевозможными лечениями. Макс и Тася, сестра Николь, почти ровесницы, поэтому даже младшее поколение сводных сестер, объединяло подружек. Николь вздохнула, отложила письмо все равно до бала, который будет только в десять, еще далеко, на обеде ей делать нечего, только душу травить, решила отправиться в библиотеку. Там всегда можно погулять вдоль стеллажей, просмотреть старинные книги и скоротать время. Запихнула в рюкзак кое-какие свитки, пенал и переодев слишком теплую школьную кофту на простую черную рубашку, девушка удалилась, предварительно оставив записку Гермионе. *** Библиотека. Книги были единственным, что привлекало Николь, безвозвратно, надолго и всегда. Конечно кроме красок, это шло как бесплатное приложение, вместе с ней. Библиотека была пуста. Правильно, кто-то сидел в гостиной, кто-то играл в шахматы в Большом зале, кто-то гулял по заснеженным улочкам, но не один паронорамальный идиот не шатался по библиотекам! Девушка прошлась между высоких стеллажей, забитых книгами на самые разные темы, провела тонкими пальцами по корешкам книг, выбрала две самые интересные и направилась к единственному креслу, находящемуся в библиотеке. Удобно устроившись в кресле неподалеку от стола мадам Пинс, Николь погрузилась в чтение. Она любила книги, почти так же как одиночество. Они увлекали, вырывали из реальности, в литературе она искала покой для разбушевавшейся души. Читала много и в основном современных магловских авторов. Почему же она предпочитала именно современников? Все очень просто – душа художника, человека с безграничной фантазией. Текли минуты, переходя в часы. Небо за окном наливалось свинцом, окутывая замок темным покрывалом ночи. Задремавшая мадам Пинс начала коситься в левую сторону, и чуть не упав, с характерным всхрапом проснулась. - Мисс Форс! Уже восемь часов, вам пара собираться, иначе опоздаете на праздник, - спохватилась проснувшаяся библиотекарша, протирая большие очки с толстыми стеклами краем мантии. Николь подхватила книги, сумку и поспешила ретироваться. Мадам Пинс была права, несмотря на то что начало торжества было в десять, явиться нужно было к половине десятого. *** Николь направлялась в сторону гриффиндорской башни, когда чуть не столкнулась с вылетевшей из-за угла Гермионой. Лицо Грейнджер было красное с багровыми пятнами, а вечно растрепанные волосы запутались еще больше, создавая тем самым вид чего-то неопределенного. - Гермиона, что с тобой? – Николь выставила руку и остановила подругу. - Я?! Со мной?! Да все в порядке, просто замечательно?! Рон – идиот, придурок, мало того что он наорал на меня, так еще заявил мне что я не пара Виктору! А знаешь почему я ему не пара? Потому что я не блондинка! Да что он вообще знает о чувствах! Виктор любит меня, и ему плевать блондинка я или еще кто-то! – распылившаяся Гермиона настолько активно жестикулировала, что пару раз чуть не задела Николь, но та успевала пригнуться. - Гермиона успокойся, - решительно сказала Форс. - Успокоиться? Да у меня впервые появился парень, а он ведет себя, как неотесанный чурбан! Я конечно понимаю, что Рон не всегда умеет выражать свои слова подходящим языком, но чтобы так мне заявить! Он всю нашу дружбу считает меня универсальной машиной для решения задачек повышенной сложности. Это надо было придумать про блондинок! Николь улыбнулась, взяла подругу под руку и потащила в сторону портрета Полной Дамы. - Герм, ты сама сказала, что он всегда выражал свои мысли плохо. Но подумай, если он сказал тебе такие глупости, то может он волнуется за тебя, может ты для него что-то больше чем машина для решения задачек? – Николь загадочно улыбалась, она неоднократно наблюдала за Грейнджер и Уизли. Гермиона остановилась и приоткрыла рот, но улыбнувшись еще шире, Николь дернула подругу за локоть и опять направила в сторону гостиной. **** Она стояла на верхней ступеньке Большого зала, выискивая взглядом в толпе нужную макушку. Николь была права, платье на Гермионе выглядело потрясающе, В выборе одежды девушка не ошибалась. Ее платье – черное, с серебряной россыпью, смотрелось великолепно, удачно гармонируя с белой кожей и убранными наверх в пышную прическу волосами. Она ждала, высматривала. Ждала час расплаты, за все оскорбления, за все испорченные нервы, за то что он так неоднократно заставлял ее проглатывать комок внутри себя и втаптывать свою гордыню в уличную грязь. Она была очень мстительной, обладала черственостью, несвойственной гриффиндорке. И прекрасно это понимала, но ничего не могла поделать. Измениться? Нет… никогда… *** Драко давно махнул рукой на спор, он давно распрощался с клеткой, ему было плевать что наплетет про него Забвини. Но он хотел с ней танцевать, хотел ощутить ее ладонь в своей руке, хотел видеть ее лицо. Его привлекла немая игра, простое соперничество в праве быть лучше. Никто не мог понять их мотивов, их и не просили. Это только их спектакль, в котором они - главные герои. Он нашел равную себе, нашел интересующий его объект, как новая игрушка в магазине. Но эта игрушка обладала интеллектом, силой, она не стояла на полке рядом с теми, что продаются для аристократических отпрысков, как выгодные партии. И это затягивало: ее умения держать себя, ее умение обыгрывать любую ситуацию, ее интеллект и каменная неприступность. «Осторожней со своими желаниями, иногда, они имеют свойства сбываться.»