My Immortal girl

<I>«Ни тоски, ни любви, ни печали, Ни тревоги, ни  боли в груди, Будто целая жизнь за плечами, И всего полчаса впереди.» Иосиф Бродский.</I> Черная незаметная тень вынырнула из сонного сумрака Норы и быстро пошла к аппарационному барьеру. Было слишком туманно, чтобы различить издалека, кто это. Тень оказалась у невидимого  барьера и с негромким хлопком исчезла. Она появилась из неоткуда в одном из многочисленных магловских переулков. Он ничем не отличался от остальных, таких же зашарпанных и грязных переулков этого района. Тень проскользнула вдоль железных труб какого-то ресторана и пошла дальше, вверх по улице, по направлению к Национальной Британской галерее искусств.   Она быстро вбежала по высоким белым ступеням, мельком глянула на часы, показывающие без двух минут девять, и протиснулась в узкую щель открытой двери. Она откинула черный шерстяной платок и как-то по-особенному улыбнулась, обводя взглядом многочисленные залы. Девушка без труда нашла нужную ей картину и опустилась на банкетку напротив знаменитого шедевра. Помимо нее в зале было еще два человека, а из соседнего зала доносились голоса детей, у которых была экскурсия. Каталина вздохнула и положила руки на колени. Кисти рук были настолько тонкими и прозрачными, что походили на руки мертвеца. Она опустила голову и с грустью погладила маленький, ели заметный шрамик на ладони. Это ей досталось от Адрии в ту памятную ночь. Сейчас, вспоминал о той ночи, она чувствовала, как огромный ком ненависти, волнения и ярости подкатывает к горлу, а тело охватывает мелкая дрожь... Каталина чуть не вскрикнула, когда ей на плечо легла чья-то тяжелая ладонь. Она обернулась и увидела под капюшоном знакомы черты зельевара. Профессор Снейп молча сел рядом с ней и с минуту пристально смотрел на картину. Наконец он сказал: - Вы невероятно глупы. - Это в крови всех гриффиндорцев, - тихо заметила Каталина. - Мисс Форс... - Галлацких, - поправила Каталина. - меня зовут Каталина Галлацких, а Николетт Форс вымышленное имя, данное мне  опекуншей. Профессор чуть повернул голову и смерил девушку оценивающим взглядом. - Неплохо...- пробормотал он сам для себя. - Я хотела поблагодарить вас за то, что спасли меня тогда...- сказала Каталина. - Не благодарите, похоже, мне до конца жизни суждено вытаскивать гриффиндорские задницы из всякого рода дерьма. Скажите, а где ваш верный друг, или правильней сказать, брат? - Спит в своей кровати в Норе и просит еще часов пять, наверное, - пожала плечами Кетлин. - Вы не сказали ему? - девушка не видела лица профессора, но услышала в его голосе недоверие и удивление. - Я не настолько глупа. Он думает, что это вы убили Дамблдора. Точнее так, - он думает, что вы убили его, как бы правильней сказать... - По собственной воле, - закончил Снейп. Каталина  на секунду повернулась к нему и еле заметно улыбнулась. - Ну да. Мне Дамблдор перед смертью оставил письмо, в котором все рассказал: и про проклятье,  и про ваш обет, и про его просьбу. - Буду надеяться на ваше гриффиндорское благородство и на то, что сейчас при выходе из музея на меня не нападет толпа разъяренных членов Ордена и не потребует расправы, - устало съязвил Снейп. -  Я не собираюсь никому рассказывать о нашей с вами встрече – это не в моих интересах. Мне нужна ваша помощь, - с этими словами Каталина достала из сумки уменьшенную коробку с кинжалами Валерии. - Это завешала мне  опекунша. Я хотела спросить вас об этом.  Профессор взмахнул палочкой и наложил на обоих заклинание иллюзии: оно позволяло магглам не видеть, что делают двое волшебников и не слышать их разговор. Только лишь после этого волшебница увеличила футляр с кинжалами. Снейп аккуратно открыл его  и, с минуту изучая клинки, спросил девушку: - Откуда они у вашей опекунши? - Не знаю, - теперь, когда на них лежало заклинание, Кетлин позволила себе развернуться к профессору и прекратить изображать  интерес к картине напротив. - Это старое эльфийское серебро, а символы- древний Энохианский, - Снейп повертел в руках один клинок и передал его девушке. - По-другому эти клинки называют "клинки равноправия", почитайте о них, думаю, в библиотеке Блеков вы найдете несколько книг на эту тему. Энохианский самый древний язык, существующий на планете, если верить легенде это язык еще времен Адама и Евы, на нем говорили все падшие ангелы. Одно я могу сказать точно:  по силе это такое же оружие, как и меч Гриффиндора, если вы понимаете, о чем я. Глаза Каталины заблестели, и она чуть заметно улыбнулась. - Значит,клинками можно разрушить крестраж? - Да, можно, - подтвердил Снейп. – Вероятно, ваша опекунша тоже знала о крестражах. Учтите, с  этим оружием нужно уметь обращаться. Вам потребуются многие месяцы тренировок , прежде клинки  начнут  слушаться вас.  Магическим свойствам они ближе к волшебной палочке, чем к мечу: также выбирают себе хозяев. - Да, полезная вещь, - протянула девушка и взъерошила волосы на манер своего брата. -Это все, мисс... Галлацких? - вздернул бровь Снейп, непривычно замявшись, перед тем как назвать фамилию девушки. - Нет, - решительно ответила Кетлин, нотут же смутилась. - Я хотела спросить вас о... - Драко Малфое? - смиловался профессор, и его губы дернула саркастическая ухмылка. - Да, - Кетлин поняла, что неумение краснеть- это великое благо. - Как он? - Он переживает за вас, если вы об этом. - Нет, я не... - она замялась, опустила голову и нервно сжала руки. Потом она резко вздернула подбородок и посмотрела прямо в глаза профессору: - я обещала помочь ему, если его семье будет что-то угрожать. Его мать пошла на жертву, спасая Люциуса Малфоя; и то, что взамен Темный Лорд "попросил" Нарциссу Малфой  всего лишь вступить в ряды Пожирателей смерти немного странно, вы не находите? - Вы думаете так легко женщине быть Пожирательницей смерти? - прищурился Снейп почти со злостью. - Нет, я не об этом! Я о том, что это слишком просто, понимаете? - с жаром выдохнула Кетлин. - Он не просто так связал Черными метками целую семью чистокровных волшебников. Это... - Я понял вас, - перебил ее Снейп, прекрасно осознавая, что сейчас  не то место и не время обсуждать этот вопрос. - Я не могу сказать вам ничего конкретного, потому что не знаю о планах Темного Лорда на  семьи Малфоев. Но вы правы, все это не просто так. - Я тут нашла кое-что, - глаза Каталины горели огнем, а на лице проступили еле заметные красные пятна. Она порылась в сумочке и достала несколько мелко исписанных листов пергамента. - Помните, вы говорили, что моя кровь целебна. После того случая, после ваших слов, я решила проверить, почему же она обладает такими свойствами... И наткнулась на одну книгу. Снейп бегло просмотрел пергаменты и убрал их в складки своей мантии. - В этой книге описывались свойства крови анимусов и особенности родовой магии. И тут есть кое-что о бессмертии, - глаза Кетлин блестели если не азартом, то каким-то научным запалом, граничащим с безумием. - Для того чтобы осуществить этот ритуал, а там  очень подробно описывался, необходима кровь анимуса и жертва чистокровной семьи. Кетлин замолчала, нервно сжимая пальцы и покусывая губы. - Когда вы это узнали? - не теряя самообладания, спросил Снейп. - Еще в Хогвартсе, просто тогда вы уже... - она замялась, подбивая слова. - Ушли из школы. - Вы хотели сказать: убил профессора Дамблдора? - приподнял бровь профессор. - Называйте вещи своими именами, раньше у вас это неплохо получалось. Кетлин кивнула и выжидающе посмотрела на профессора. - Что нам делать, сэр? - наконец не выдержала она. - Ничего, - мрачно изрек Снейп. Увидев непонимание на лице девушки, он добавил: - вам ничего, а я попробую выяснить, имеют ли ваши подозрения основания. - Но.... - Здесь вы мне никак не поможете и принесете больше пользы, если останетесь живой, - осадил ее профессор. - Я  могу искать информацию... - начала было Кетлин, но ее снова перебил презрительный голос профессора. - Какую информацию, мисс Галлацких? Здесь нужна защита, план, уверенность в правоте, отличные боевые навыки, но никак не теоретические выкладки! - он повернулся к ней всем корпусом и, яростно выплевывая слова, прошипел: - Да вы хоть понимаете, что грозит всем нам, если ваше предположение оправдается? У Темного Лорда будет совершенная, разрушительная сила. И тогда даже Поттер с его великим шрамом не сможет нас спасти. Он посмотрел на нее, ожидая  увидеть страх или отчаяние. Но он увидел только искреннее удивление. - Вы знали о том, что сказал Дамблдор мне перед смертью? - серьезно, чуть прищурившись, спросила Кетлин. - Нет, - губы Снейпа сжались. - Вы врете, - расплылась в какой-то полубезумной улыбке девушка, - знали вы все. Ведь знаете, что он считал меня совершенным оружием? Знаете же, ведь... Она замолчала с мукой и невыразимой болью в глазах . Всего лишь оружие. Зато - совершенное. - Вы много не понимаете, мисс Галлацких, - начал Снейп. - Дамблдор всегда был склонен преувеличивать и сильно идеализировать многие вещи, в частности, ваши способности, - Снейп оправил полы длинной мантии и сложил руки на коленях. - Ваша кровь, ваша сила, ваш ум, ваше происхождение - вот составляющие совершенства, которое имел ввиду Дамблдор. Имея только одного могущественного анимуса на своей стороне, мы увеличиваем в три раза наши шансы на победу. Вдобавок ко всему, - Снейп скептически посмотрел на Каталину, - вы еще являетесь фактически бессмертной. - До поры до времени, - пошептала девушка, - я должна убить Адрию. Раньше я не думала об этом так серьезно, а теперь понимаю, что это стало смыслом всего моего существования. Снейп внимательно и пристально посмотрел на девушку. Если бы Кетлин могла видеть его лицо, она увидела бы беспокойство и сомнения на лице своего бывшего профессора. - Вы слишком сильно любите себя саму, - заключил Снейп. Кетлин удивленно подняла брови и в полном недоумении посмотрела на профессора . - Да, мисс Форс, от прошлого не убежишь, не исправить сделанного, но жить дальше вам никто не мешает, - девушка могла поклясться, что слышала, как скрипнули зубы профессора. - Слепая месть? Не вы ли всегда были оплотом благоразумия? Где же теперь ваш ум? Вы просто еще одна из тех маленьких детишек, которые прячутся у мамы под юбкой, только ваша юбка, это ваше собственное эго! Вы ничем не отличаетесь от остальных. Кетлин вскочила и со смешанным страхом посмотрела на профессора. Она не думала, что он на это способен. Ее словно окатили ушатом ледяной воды, словно вырвал из мягкого кокона ваты, и подкинули в воздух. Эго. Она просто выхаживает и лелеет свой эгоизм, успокаивая себя мыслью, что так нужно, что она так должна. - Правда глаза колет? - язвительно осведомился Снейп. - Я не... - Вы боитесь, мисс Форс, как любой нормальный человек, - продолжил Снейп, делая акцент на ее фамилии, -  нельзя просто взять и забыть все, что с вами было, но с этим нужно научиться жить. Вы никогда не задумывались, что ваше горе - не предел всего человеческого горя, что есть люди, которым пришлось еще хуже, но они с этим живут и борются. А вы? Да вы просто сопливая девчонка, не разграничивающая войну с вашим жалким эгоизмом и себялюбием! Кетлин ничего не говорила. Она стояла перед картиной, немного приподняв голову, и пристально всматривалась в глаза изображенной девушки. - Вы правы, - наконец тихо прошептала она и стремительно повернулась к Снейпу. Она всмотрелась в его темное, землисто-серое лицо и уже тише, не таким звенящим голосом добавила: – вы абсолютно правы. Она помолчала, обошла вокруг красной банкетки и села на прежнее место. - Мне очень страшно, - честно и откровенно призналась Каталина. – Я не знаю, что делать. Я неопытна, неумелая волшебница, у меня нет ни плана, ни четкого представления о том, где крестражи или как Гарри сможет победить Лорда; у меня даже нет представления о том, какова вообще моя роль в этой войне. Так иногда хочется уснуть и не проснуться. Все эти загадки, незнание даже того, успею ли я почистить сегодня зубы, встав с кровати, или же сова постучит в окно раньше и принесет известие о чьей либо смерти… Впервые в жизни меня так сильно изводит ощущение неуверенности и незнания. От этого хочется лезть на стенку. А еще вся эта дребедень с клинками и книгой Дамблдора… - Какой книгой? – удивился Снейп. - Он оставил мне «Божественную комедию», не знаю, чем мне она может помочь… - Вы непроходимо глупы, Каталина, - прошипел Снейп, и Кетлин сильно удивилась такому резкому ответу. - Простите? - Эта книга напрямую связанна с Темным Лордом, именно «Божественная комедия» был первый пароль на первом рейде  Пожирателей смерти, и именно эту книгу он привез собой из приюта и до сих пор хранит. И так огромные глаза Кетлин расширились еще больше. Она читала Данте, но даже представить не могла, что эта книга играет такую важную роль в жизни Великого Темного Лорда. - Значит это ключ… - прошептала она и в буквальном смысле почувствовала, как в голове стала выстраиваться тонкая цепочка обрывков воспоминаний, услышанных фраз, строк из текста… всего-всего-всего… Она внезапно вскочила и, подлетев к профессору, взяла его за руки и бешено затрясла. - Спасибо огромное, я… я даже не знаю, что сказать, - при этих словах выглядела она совершенно безумно. – Я пойду, вообщем… Она уже развернулась и хотела бежать что есть силы из этого зала, из музея, быстрей в Нору, к столу, где лежала книга - ответ на все ее вопросы. Нужно только понять, что это… разгадать своеобразный шифр… - Мисс Форс! – громко, пользуясь тем, что вокруг них висит щит, заглушающий звук, окликнул ее Снейп. Оклик возымел должный результат, и девушка резко остановилась. Она повернулась и уставилась на профессора, как на кого-то невиданного зверя. - Вернитесь, пожалуйста, - уже мягче попросил профессор. Кетлин подошла, опасливо глядя на волшебника. - Вы не находите, что это очень грубо и неэтично вот так убегать, даже для вас? – приподняв бровь, спросил Снейп. - Да, сэр, - сконфуженно ответила девушка. - Присядьте и задержитесь еще на минуту, - попросил профессор, роясь за пазухой и доставая что-то маленькое, завернутое в черную ткань.   Кетлин бесшумно опустилась обратно на банкетку, рядом с профессором. Снейп развернул ткань и достал на свет маленький флакончик с прозрачной жидкостью внутри. Флакон был привязан к кожаному тонкому шнурку. - Это вам, - сухо сказал Снейп, - можете считать, что это мой подарок вам на совершеннолетие. По перекошенному лицу профессора было видно, что эти слова дались ему особенно тяжело. Кетлин взяла флакон из рук профессора и положила себе на ладонь. - Что это? – спросила она, внимательно рассматривая содержимое. - Антидот к любому яду, - просто ответил профессор, как будто уникальный антидот был совершенно обычным делом, не заслуживающим ни капельки внимания. - Это мне? – глупо спросила девушка. - Нет, я просто так дал вам подержать, - разозлился Снейп. – Да, это вам. Ваш порок это зелье уже не вылечит, но вот если вы подвергнитесь еще одному воздействию яда, оно поможет и устранит все последствия. Носите при себе. С этими словами Снейп поднялся и отряхнул мантию. - Всего хорошего, мисс Галлацких, - холодно и деловито бросил он. - Стойте! – крикнула Кетлин, хотя профессор не сделал ни шаг, и кричать было совершенно необязательно. – А если… - она замялась и повертела флакончик в руках, - а если не я, а кто-то другой подвергнется воздействию яда, я смогу его использовать? - Гриффиндорское благородство, - усмехнулся Снейп. – Да, сможете, оно не закодировано непосредственно только на вас. Распоряжайтесь им как вам угодно. Это все? Кетлин помотала головой, и Снейп устало вздохнул. - Я хотела попросить вас, - она опять замялась. – Я чувствую, что точно что-то не так. Сообщайте мне как-нибудь о том, что происходит в рядах Пожирателей. Пожалуйста. Впервые за несколько недель в глазах Кетлин промелькнула откровенная мольба, боль, настойчивость… последний раз, такой взгляд у нее был, когда она умоляла не убивать ее семью в ту самую злополучную ночь. Снейп долго смотрел на нее, хотел что-то сказать о том, что это безрассудство, безумство, но понял, что если не через него, то через кого-то другого, но девчонка найдет способ узнавать обстоятельства дел Темного Лорда и если поймет, что ее сестрица что-то замышляет, сразу же явится, чего бы ей это не стоило. Женское сердце все чувствует. Особенно сердце любящей девушки. Уж это он знал точно из опыта с Лили. - Хорошо, я найду способ поддерживать с вами связь, - сказал он. Кетлин встала и прошептала «спасибо» ровно также как год назад прошептала это же слово Нарцисса Малфой, когда он, Снейп, дал Непреложный обет защищать ее сына.  Все повторяется снова из-за одного и того же человека. - До свидания, профессор, - сказала Кетлин, последний раз посмотрев на Снейпа и отвернувшись к картине, давая понять, что разговор окончен. - Хорошая маскировка, должен признаться, мисс Галлацких, - добавил Снейп, окинув взглядом коротко стриженные черные волосы Кетлин. - Спасибо, если и вы оценили, значит, маскировка действительно удачная, - тепло улыбнулась девушка и запустила пальцы в волосы, взъерошивая их, почти также как и ее брат. Она снова отвернулась к картине. Снейп проследил за мечтательным взглядом Кетлин – точной копией взгляда девушки с картины, и, развернувшись, быстро направился к выходу из зала. Кетлин заметила краем глаза удаляющуюся фигуру профессора и отметила, что его походка ничуть не изменилась, может только стала чуть-чуть более уверенной, а плечи более сутулыми. Она мечтательно, немного безумно, в своей привычной манере рассматривала картину. После этого разговора она могла позволить себе эту слабость – просто стоять в Национальном Британском музее и рассматривать картину «Девушка с горностаем». Теперь она спокойна. В какой-то степени, но все-таки спокойна. Пройдет еще минута, Кетлин изучит все трещинки и царапины на холсте, а потом быстро, подстать профессору, покинет этот зал и поспешит в маггловский квартал, чтобы оттуда аппарировать в Нору. *** - Я не хочу ее брать вместе с нами, - послышался приглушенный тонкими стенами голос Поттера. - Нас  ты тоже не хочешь брать, - возразил Уизли. - Оставлять ее здесь в таком состоянии – опасно, - голос разума – голос Гермионы. - Я говорил с мистером Пассером из Мунго… он поищет ей место в их отделении. Повисла пауза. Послышался глубокий вздох. Шорох одежды, шелест шагов и звенящий голос Грейнджер. - Запечь ее в больницу – предел безрассудства. Во-первых, там ее могут найти Пожиратели,;во-вторых, кто знает, что с ней там случится? А в-третьих, в Мунго ей будет только хуже, Гарри, и ты это знаешь. Все промолчали. Кетлин подернула плечом и продолжила слушать разговор за стенкой. - Гермиона права, друг. Нужно брать ее собой. Так мы хотя бы сможем ее защитить. - Да? – не выдержал Поттер. – А если нам самим помощь понадобиться, что тогда? - Тогда, я думаю, она поможет нам, - спокойно ответила Гермиона. – Она не безумна, не сошла с ума; она совершенно адекватна, просто замкнулась в себе. Но это не делает ее недееспособным ребенком. Гарри, чтобы мы не видели, но с ней все нормально, просто нужно дать ей время. Ведь, заметь, ей уже лучше – она же ходила с нами в Министерство, перекрасилась, в конце концов, и даже неизвестно где пропадала вчера утром! - Вот как раз это меня и пугает! – воскликнул Поттер. – И где она вчера была? Что вообще происходит с ней? - Отстань от нее, - махнул рукой Рон. – Дай ей время. Она же живая вернулась, значит все нормально. - Куда уж там… - отчаянно замотал головой Поттер. - Завтра свадьба Билла и Флер, - сказал Рон. – Посмотрим, что будет с ней завтра, а там уж и решим. - Сейчас война, Гарри, - взволнованная, но честно пытающаяся скрыть дрожь в голосе, сказала Гермиона, привычно хмуря брови, - Кто знает, что будет завтра… Дальше Кетлин не слушала. Она нашла наушники на кровати и воткнула их в уши. Музыку при этом она не включала. Просто лежала и наслаждалась тишиной. В этой тишине ей казалось, что она унеслась далеко-далеко от Норы, злополучной Англии и такой большой и завравшейся Земли. Никто не знает, что будет завтра… *** Флер была великолепна в своем белом подвенечном платье, с черными, расходившимися от корсета перьями. Вся Нора кипела, шумела и звенела топотом людей, голосами детей, возгласами миссис Уизли и упреками мистера Уизли. Кетлин стояла около окна своей комнаты, залитой ярким теплым солнечным светом, и рассматривала поляну сверху вниз. Она была готова: в руках Кетлин сжимала маленький клатч, в который, по примеру Гермионы, она запихнула все, что только может ей пригодиться в дороге, предварительно применив к нему чары расширения. На ней было красивое черное платье с нашитыми объемными цветами. Ей даже удалось уложить свои растрепанные разной длины волосы в аккуратную прическу. Даже если ты не знаешь, что произойдет в следующую минуту, даже если в чем-то неуверен, не стоит встречать это что-то в чем попало. Как говорится, «уходить тоже нужно красиво». Кетлин поправила длинную юбку платья и машинально приложила руку к груди, туда, где на едва заметной серебряной цепочке висела маленькая подвеска в виде капельки росы. Ближе к сердцу. Чтобы еще было за что биться. Она на секунду замерла и, держа между пальцев подвеску, вспомнила все: его глаза, его слова, руки, улыбку, голос, запах, снег за окном, треск дров в камине, старый ковер под ногами. Удивительно, но она помнила все до мельчайших подробностей, хотя уже много раз пыталась забыть все, связанное с Драко. Не получалось. Кетлин порывисто выдохнула и оторвала руку от подвески. Ей показалось, что пальцам как-то вмиг стало холодно, и по телу прошла дрожь. Она последний раз (ей почему-то казалось, что этот раз на самом деле последний) окинула взглядом комнату, мысленно прощаясь с теплым солнцем и вышла, прикрыв за собой дверь. Спустившись, Кетлин застала очень интересную сцену: Гарри целовался с Джинни. Она ничего не сказала и хотела выйти, чтобы не мешать никому, но ребята обернулись на звук каблуков и быстро отпрянули друг от друга. - Ээээ… Кетлин? – замялся Гарри и растерянно перевел взгляд с Кетлин на Джинни. - Хорошо выглядишь, Кет, - протараторила Джинни, - платье супер и туфли шикарные.   Кетлин посмотрела на них ничего не выражающим взглядом и, слегка кивнув Джинни в знак благодарности за комплимент, вышла. Она по-прежнему ни с кем не разговаривала. Не потому что не могла или у нее была особенно сильная депрессия, нет. Просто она знала: как только заговорит – посыплются вопросы о ее самочувствии, успокаивающие разговоры, расспросы про ту ночь… Да мало ли что придет на ум людям. Вот она и не хочет с ними разговаривать. Пока Кетлин шла к шатру, навстречу ей вышла Гермиона в красивом, даже милом, красном платье и аккуратными кудрями на голове. - Красивое платье, - сказала Каталина, когда поравнялась с Гермионой: Гермиона умная, она с расспросами не полезет. Грейнджер сильно удивилась, хотела, наверное, даже остановиться и переспросить, но вовремя спохватилась, сказала «спасибо» и пошла дальше. Кетлин улыбнулась. В шатре было полно народу и многие уже были веселы от выпитой медовухи и шампанского. Через час, во время церемонии бракосочетания, в шатре было не протолкнуться. Все было очень красиво, конечно, не так идеально, как на обложках модных журналов, но по-своему сказочно и великолепно. Флер танцевала свадебный танец с Биллом, Луна  и ее отец исполняли что-то непонятное, отдаленно напоминающее движения из детских танцев, миссис Уизли и мадам Делакур тайком друг от друга утирали слезы, и глазами, полными обожания, смотрели на своих детей. Кетлин сидела на высоком стуле сымпровизированного бара и рассматривала пеструю радостную толпу. Она видела, как Гарри уже минут двадцать о чем-то говорит с Элфиасом Дожем, который ожесточенно спорил с тетушкой Мюрэль, как Гермиона танцует с Виктором Крамом, а Рон пытается испепелить того взглядом. Народу было много, за всеми не уследить, но Кетлин поймала настороженный взгляд ее брата, и решила подойти к нему. - …Григорович? – услышала девушка обрывки разговора. - Он мастер волшебных палочек, - сказал Крам и вежливо слегка поклонился, когда подошла Кетлин. – Здравствуй. Девушка улыбнулась и вопросительно посмотрела на брата, требуя, чтобы тот ввел ее в курс дела. - Мастер волшебных палочек Григорович из Болгарии пропал также как и Оливандер, - пояснил Гарри. – Мы уверенны, эти исчезновения связаны между собой. Кетлин кивнула и присела за стол с мистеров Дожем. - Мисс Галлацких? – спросил старичок. Девушка опять кивнула. – Я слышал о вашем горе, примите мои соболезнования. Кетлин кисло улыбнулась, выпрямилась и жестко и просто ответила: - Мне не нужны ничьи соболезнования. Гарри обернулся, не поверив, что Каталина ответила мистеру Дожу, но лицо Кетлин уже прияло привычное безразлично-апатичное выражение. Мистер Дож слегка смутился и смешался из-за столь резкого ответа девушки, но все-таки решил исправить сложившуюся ситуацию: - Да, я понимаю, что вам не нужны все эти формальности, - старичок сложил руки на коленях и посмотрел на девушку: - Но будьте осторожны, все-таки вам не стоит нигде светиться, хоть вы и несколько изменили свой облик, но не поверите, сейчас вы и ваш брат – самые обсуждаемые люди в Министерстве, ну если конечно не считать Воландеморта и покойного Альбуса. А ведь всему виной книга этой выскочки… - Не смей так называть Риту Скиттер, старый мерзавец! - возмутилась тетушка Мюрэль, которая как раз вернулась обратно к столику в момент обсуждения покойного директора. – Ее книга великолепна, а ты просто завидуешь ее успеху, потому что в твоей жалкой статейке нет ни грамма правды, а сплошные выдумки и сентиментальные сопли. Подошедший Рон кашлянул и шепнул Гарри: - Она всегда была у нас категоричной, не терпит критики, понимайте ли. - Что ты там шепчешь про меня, Рональд? – заскрежетала старая волшебница, у которой похоже еще сохранялся отменный слух. - Нет, нет, тетушка Мюрэль…. - Кто этот человек? – перебил всех Виктор Крам, указывая на мистера Лавгуда. - Отец Луны, мистер Лавгуд, - пояснил Гарри, не обращая внимания на перепалки между его другом и Мюрэль. - А что? – спросил Гарри. Кетлин оживилась и подошла к мальчикам. Ей было непривычно видеть своего брата в чужом теле (пришлось выпить оборотное зелье, чтобы избежать проблем), но она постаралась себя сдержать. - У этого человека на груди плохой знак, - скрипнул зубами Виктор. - Что это? - Дары смерти, - пояснил болгарец. – Символ Гриндевальда. Половина моей семьи погибла на той войне с ним. А этот предатель носит его знак на груди. - Я уверен, он даже не подозревает что это означает, небось вымянил у кого-нибудь торговца в Косом переулке и носит, - безразлично сказал Рон. – Я, кстати, отделался от Мюрэль, если кому-то интересно, то она считает тебя очень странным Уизли. Рон пихнул Гарри под локоть и подмигнул. Гарри усмехнулся и подумал, что Мюрэль еще не до конца дошла до маразма, раз замечает такие вещи.  Каталина уже  стояла рядом с Гермионой, слегка покачивая бокалом в такт музыки. И никто не ожидал вспышки фотокамеры и только позже последовавшего вопроса: «Можно вас сфотографировать?». Взявшийся из ниоткуда фотограф, увидев растерянность на лицах своих случайных моделей, извинился и предложил перефотографироваться. Ребята встали рядом, поправили кто мантии, кто платья и посмотрели в камеру. Ну хоть у кого-то останется снимок с этого памятного вечера… А вечер и вправду оказался памятным: через несколько минут шатер осветило серебристое свечение, и патронус Кингсли сообщил самую важную новость, которой все боялись, понимали, что это неизбежно, а поэтому опасались и невольно ждали. «Они уже близко. Министерство пало.» С этого дня началась официальная война с Лордом Воландемортом. *** - Эта фотография была сделана вчера вечером на свадьбе Билла Уизли и Флер Делакур, - прогремел холодный и злой голос. Утренний пророк полетел над столом и шлепнулся где-то на середине. – Теперь так выглядит Каталина Галлацких. Прошу всех запомнить. - А кто ты нам, чтобы указывать? – послышались возмущенные вопросы из-за длинного стола. Мужчина, терпеливо сложил руки на груди и обвел всех присутствующих Пожирателей смерти холодным и презрительным взглядом. - Для тех, кто не понял, - сказал он мягким и спокойным голосом, - Наш Лорд не может присутствовать на каждом собрании, связанным с очередным вашим провалом, поэтому он назначил меня, чтобы я поддерживал порядок в наших рядах. И вы все прекрасно знаете, что все что я говорю вам, я прежде согласовываю с Нашим Господином. Так что если я о чем- то прошу( выдели потом его), - Ленц сделал выжидающую паузу, придавая эффект своей речи, - советую вам подчиниться. В противном случае, ваше неподчинение мне, будет рассматриваться как неподчинение Господину, а вы все прекрасно знаете, как Он карает за это. Пожиратели были недовольны тем, что Темный Лорд в одночасье наделил Гарольда Ленца такой властью , но они не могли возразить чудаку , потому что поняли – это будет неподчинением приказу их Лорда. - Я надеюсь, все усвоили урок ваших приятелей? – невинно спросил Ленц, указывая на два трупа, лежащих посередине большого зала Малфой-мэнора. – Эти двое не смогли справиться с четырьмя подростками, жаль, хорошие были парни, но, к сожалению, они оказались бесполезны. Если кто-то из вас повторит их ошибки, учтите, их участь может постигнуть и  вас.  И да, Поттер по глупости считает своим долгом каждый раз упомянуть Нашего Господина по имени, наивно полагая, что таким образом он вселяет чувство отваги и бесстрашия  в своих друзей, - Ленц усмехнулся. – Идиот. Он просто не знает, что таким образом дает нам знать, где находится. А ваша задача, использовать его промахи в своих интересах и выследить все-таки мальчишку и эту тупую блондинку! Ленц сорвался. Его лицо побагровело, а верхняя губа начала нервно подрагивать. - Ты же говорил, что девчонка мертва, - послышался голос одного из Пожирателей. – Ты сам ее убил. Ленц обернулся на голос говорившего. Это был маленький старичок с седой козлиной бородкой и мутными маленькими глазками. Ленц не спеша, медленно, как удав к жертве, подошел к старичку и навис над ним, так, что сидевшие рядом с ним замерли в ужасе и немом страхе. - Что вы сказали, мистер Вольмер? – деланно заинтересованно осведомился Ленц. Мистер Вольмер развернулся к Гарольду, встал из-за стола и посмотрел на него смелым и решительным взглядом. - Я служил Нашему Господину, когда ты еще сопляк, пешком под стол ходил, так что не тебе так со мной разговаривать, - голос старичка был спокоен, решителен и обладала какой-то магической силой гипноза. – Ты хвастал, что убил девчонку, что перебил всю ее семью и что теперь Поттер настолько слаб и беззащитен, что  нам остается просто взять его голыми руками. Но Каталина Галлацких, которая до вчерашнего вечера считалась погибшей от твоей руки, оказалась выжившей. И не просто выжившей, а живее всех живых: не калекой или уродом, а нормальной сильной волшебницей, способной бороться, воевать и мстить за свою семью. - Да что ты мелишь, старик… - прошипел Ленц, вынимая палочку из ножен, но Вольмер взмахнул рукой, и палочка Ленца отлетела к стене. - Не перебивай меня, сопляк, - жестко отрезал Вольмер: ему даже не пришлось вынимать палочки, чтобы навести на Ленца неподдельный страх, лихорадочно мечущийся в его глазах. – Я знаю семью этой девочки, я боролся против них всю Первую войну,и одно я могу сказать точно: девчонку просто так не победить. Это как Лернейская гидра – отрубишь одну голову, вырастет другая. За ней потянется весь род Галлацких, потому что семья у них на первом месте и только потом чистота крови. Вместо того чтобы отдавать нам приказы и указывать что и как делать, помолись, сынок, чтобы о твоей расправе над этой девочкой не узнал весь клан Галлацких, тогда мы уже будем бороться не против грязнокровок и Поттера, тогда мы будем бороться против таких же как и мы чистокровных волшебников, но только в десятки раз сильнее. - Твои слова должны нагнать на меня страх, Вольмер? – высокомерно спросил Ленц, отходя на шаг от старика. - Мои слова должны заставить тебя задуматься над тем, что для тебя важно: деньги этой девочки и престижная фамилия или наше общее дело, - выплюнул Вольмер и смерил Ленца оценивающим взглядом. – Ты слишком мало повидал, сынок, чтобы бросать такой дерзкий вызов. - Ты забываешься старик, - прошипел Гарольд. – За нами пошла Ливия и Адрия, за нами пойдет…. - Ливия мертва, кретин! А за этой развратной девчонкой не пойдут даже маглы…. - Довольно! – прогремел высокий и холодный женский голос. Адрия спустилась по широким каменным ступеням, и все присутствующие обернулись к ней. Она была великолепна. Точная копия своей матери и олицетворение тьмы, власти и похоти. Ее черные как уголь кудри были разбросаны по белым, точеным плечам и ниспадали до выреза декольте шелкового темно-фиолетового платья. Она грациозно проплыла по залу к Ленцу и холодно,  ядовито улыбаясь, посмотрела на Вольмера. Старик не шелохнулся. - Вольмер, - пропела она, - ты верой и правдой служил моему отцу вот уже.. сколько ты говоришь? – Вольмер не отвечал. – Хм… не хочешь говорить? Ну ладно, - Адрия обошла старика сзади и остановилась около его плеча, - это не столь важно. Она наклонилась к его шее, провела рукой по воздуху и невидимые веревки стали опутывать шею старика. Он пытался сопротивляться, стал шарить по карманам в поисках палочки, но веревки стягивали его шею все туже и туже, пока лицо не превратилось в пунцовое, а стоны и сипение не затихли, и его тело не упало на холодный пол.      Адрия перешагнула через труп старика, придерживая подол своего платья, и подошла к столу, где сидели пораженные Пожиратели смерти. - Вольмер был хорошим союзником, - безразлично бросила она, призвав его кресло и сев во главе стола. – Жаль, позволил себе лишнее. Вы можете не доверять Ленцу, но осуждая его, вы осуждаете методы Нашего Господина, ведь это Он отдает приказы. Так что задумайтесь, кто из вас также смел как мистер Вольмер? Никто не посмел даже вздохнуть. Некоторые опустили головы, отвели взгляд и почувствовали неприятный холодок страха, пробежавший по спине. Драко Малфой поднял голову и посмотрел на лежавший прямо перед ним Ежедневный пророк. Николь, его Николь и никак иначе, смотрела на него с фотографии. Холодная, безразличная ко всем окружающим, совершенно не похожая на улыбающихся друзей. На ее лице не было ни радости, ни веселья, была только ужасная усталость и дикая тоска, а коротко остриженные черные волосы, пусть и шли к ее безупречному вечернему платью и даже были хорошо уложены, но делали ее дико безобразной. Неестественной. Мертвой. Не прежней Николь, а другим человеком. ---- Милые мои, ужасно извиняюсь за такую огромную задержку, прости меня, пожалуйста))) Надеюсь, вам понравилось;)