My Immortal girl

Не думай, и все. Я уже лет пятнадцать не думаю.  А будешь думать – жить не захочется. Все, кто думает, несчастные… Сергей Довлатов После того, как ребята аппарировали в центр Лондона, они наткнулись на двух Пожирателей смерти, одним из которых был Долохов, а другого никто их них раньше не видел. Как эти двое нашли ребят в Лондоне, в задрипанной грязной кафешке,  – оставалось загадкой. После этой неожиданной встречи было принято обоюдное решение аппарировать на площади Гриммо 12. Им нужен был отдых, крыша над головой и несколько часов, для того чтобы хотя бы переварить, то что произошло этим вечером… Когда они зашли в дом, то сразу же наткнулись на защитное заклинание от Снейпа и визгливую мамашу Сириуса. Гермиона с порога заявила, что боится спать одна: оно и понятно, после всего пережитого за этот короткий вечер. Она предложила воспользоваться спальными мешками и заночевать всем вместе в гостиной. Кетлин молча прошествовала на второй этаж, даже не замечая мусор и сломанные доски под ногами, об которые она ежесекундно спотыкалась. Она нашла более или менее чистую и не разгромленную комнату (судя по бардаку в доме, кто-то здесь уже побывал), и уже собралась лечь в ней спать, подальше от всех своих друзей, как в комнату вошел, чихая от пыли, Гарри. Он сел рядом с ней на кровать, обнял за плечи, погладил по голове, как маленькую и очень-очень попросил ее спуститься вниз и ночевать со всеми вместе, иначе он не сможет спать спокойно. Кетлин ничего не сказала, только вопросительно на него посмотрела:  ему пришлось пояснить, что он не знает, кто был в доме, что искал и вернется ли, поэтому будет лучше, если они будут держаться все вместе. Кетлин встала, подняла сброшенные туфли и босяком пошла вниз. Там уже сидели Рон и Гермиона и пили чай, который удалось сделать Грейнджер. Рон где-то раздобыл сухари и печенье; Кетлин не стала особо заострять внимание на том, что они едят и о чем говорят, и прошествовала к креслу, стоящему спиной к разожженному камину. Она перевернула его, села и больше не реагировала на внешние раздражители в виде своего брата и друзей.  Ребята кое-как поели, разложили спальники и легли спать. Когда все легли и заснули, Гарри подошел к сестре и присел рядом с ней на корточки. Она не спала:  смотрела на огонь и легонько раскачивала босой ногой. На ней все еще было тоненькое платье, хотя в доме было очень холодно.  Поттер стянул с себя шерстяную кофту и укутал Кетлин. Она не видела сколько боли и отчаяния в глазах ее брата, сколько переживаний и угрызений – она вообще ничего не видела, кроме танцующих языков пламени – ее родной стихии, которую заключили в клетку из камня и железных прутьев.    Постепенно языки пламени стали сливаться в один большой огненный силуэт, потом стали перетекать, словно волны, а потом ее веки медленно закрылись и защитили глаза от танцующего огня, чтобы те не видели в этом огне, все то, что хотело видеть больное воображение. Это переходило в какое-то монотонное вязкое и липкое безумие, которое сменялось то серым ливнем за окном, то огнем за решеткой камина.  Наверное, безумие начинается с того момента, как человек перестает думать. Наверное, безумие начинается с пустоты. *** Так длилось около недели. Каталина так и сидела в своем кресле, изредка отходя поесть или в туалет. Поттер начал приходить в ярость, срываться на ни в чем не повинных Рона и Гермиону и изредка конкретно входить из себя. И Рон и Гермиона понимали, что обижаться на друга – бессмысленно и глупо и, поэтому терпели его срывы.  Хотя, так продолжалось недолго. Как-то Гарри проснулся посреди ночи и, машинально посмотрев на кресло Кетлин, не обнаружил ее там. У него душа в пятки ушла, а сердце остановилось. Куда она могла деться из своего кресла в пять утра?  Он не стал никого будить, а решил для начала проверить дом: может она просто пошла в туалет?  Пока он прочесывал первый этаж, то успел вообразить себе Бог знает что! Ее нигде не было, а он искал ее уже минут пятнадцать: за это время, пойди она в туалет, она бы уже вернулась.  Гарри пулей взлетел по лестнице на второй этаж, уже не особо заботясь, что может разбудить друзей. Он оббегал все комнаты и уже хотел попросить помочь Гермиону соорудить какое-нибудь поисковое средство, но заметил еле видимый брезжащий свет, пробивающийся в коридор через открытую дверь библиотеки. Поттер прошел между старинных, покрытых слоем пыли, кресел Блеков и нашел Кетлин, сидящую на полу, в самом темном углу, рядом с ней стоял большой, тяжелый подсвечник с тремя свечами, отбрасывающими слабый свет на неровный круг, в котором оказалась Кетлин. Она не заметила, как подошел ее брат. Казалось, она настолько сильно была увлечена книгой, которую держала в руках. Она закусила нижнюю губу, крепко сжимая пальчиками листик книжки, будто пытаясь его оторвать или удержать от невидимого порыва сильного ветра. Гарри стал присматриваться, что она читает и вздрогнул, когда Кетлин неожиданно захлопнула книгу.  Она смотрела прямо на него. В упор. Ее глаза казались огромными, темными, переливающимися еле заметной голубизной радужной оболочки и еще – совершенно безумными.  Поттер вздрогнул и невольно отпрянул.  - Кетлин, - нерешительно позвал он, но его сестра продолжала смотреть на него в упор, будто бы не слушая и не замечая его. – Кет, я чуть с ума не сошел, не найдя тебя. Давай, кончай все эти свои глупости и пошли вниз. Он попытался забрать книгу из рук Кетлин, но она с необыкновенной силой дернула ее на себя, так что Поттер еле удержался от падения, сидя на корточках.  Она быстро и порывисто встала и, словно плывя, направилась по лестнице вниз в гостиную, где все спали. Поттер, уставший от всего, что связано с его незабвенной сестричкой, вздохнул и просто задул свечи, даже не обратив внимание на десятки обрывков пергамента с различными пентаграммами. *** С того дня, пока Поттер и его компания, пытались найти медальон Регуласа Блека, Кетлин каждую минуту проводила в библиотеке. Никто даже не беспокоился за нее: просто знали – захочет есть – придет, нет – будет дальше сидеть, закопавшись в книжках. Гарри по началу немного волновался, потому что огромная пентаграмма, начерченная (как он надеялся) красной краской на обеденном столе, появившаяся на следующее утро после таинственного похождения Кетлин, выглядела как минимум ужасно, как максимум отвратительно. Он даже разговаривал на эту тему с Гермионой, не на шутку испугавшись странностей Кетлин. Но Гермиона сказала, что сейчас ее лучше не трогать: толком она все равно ничего не объяснит, а как она отреагирует на его слова и вопросы - никто не знает. Поэтому они приняли обоюдное решение, до поры до времени, не вмешиваться в то, что творит Каталина.   Помимо всех проблем, нахлынувших на ребят, у них оставался еще одни немаловажный пункт - найти медальон Регуласа Блека, настоящий медальон. Гарри нашел дневник Регулуса Блека, откуда и узнал все подробности появления этого крестража. А потом, завоевав доверие Кикимера, он услышал продолжение истории от него и понял, что настоящий крестраж много лет хранился на площади Гриммо, откуда его недавно забрал "плохой волшебник". Ребята старались найти медальон, но все попытки оказывались тщетными: даже призвав на помощь Кикимера, было ясно одно – медальон ушел через Наземникуса Флеттчера, а значит он может быть где угодно и у кого угодно. Гарри, проигнорировав всяческие протесты Гермионы, поручил Кикимеру разыскать Наземникуса и доставить им в каком бы состояние тот не был и сколько бы времени это не заняло.  В скором времени, Кикимер притащил  Наземникуса Флеттчера в дом на площади Гриммо. Гарри, Рон и Гермиона пытались выяснить у него кому же он перепродал медальон. Выяснилось что это была «отвратительная дамочка в розовом». Трое юных волшебников побледнели и переглянулись - такого они не ожидали.  Все это время Кетлин сидела в углу кухни на высоком табурете, непрерывно постукивая пальчиками по исцарапанной деревянной столешнице и пристально рассматривая пресловутого вора. Когда он упомянул «леди из Министерства» глаза Кетлин загорелись огнем: она оживилась, собралась и вся напряглась словно струна.   Конечно же, никто не заметил таких изменений в ней. Но, безусловно, все присутствующие в комнате замерли, когда она легко соскочив с табурета, медленно подошла к Наземникусу, придвинув стул, села напротив него и тихо, но четко и холодно спросила: - Где она? - Кто? – волшебник засуетился, нервная улыбка задергалась на его взмокшем лице, а маслянистые глазки забегали от страха. – Вы о леди или медальоне? Хахаха, смешно то как! Вот, право, не поверите, иду, значит по улице… - Хватит! – резко оборвала Кетлин и так громко, что Наземникус даже подпрыгнул на своем импровизированном стуле пыток. Кетлин неспешно, как кошка к своей жертве, приблизилась к жалкому волшебнику и склонилась над ним, четко разделяя каждое слово, произнесла: - Хватит нести этот бред. Отвечай на те вопросы, которые я тебе задаю.  Наземникус сглотнул и вжался в стул. Гарри, Рон и Гермиона переглянулись: Кетлин уже несколько недель не контактировала с внешним миром, не реагировала на раздражители и не разговаривала – откуда в ней столько уверенности и жестокости?  - Да, да, мисс, как вам будет угодно… - забормотал волшебник, еще больше вживаясь в стул и утирая пухлой ладошкой струящийся пот со лба. – Эта дама… она застала меня врасплох на Косой аллее: я уже собирался уходить, когда нагрянули министерские крысы и стали потрошить всех уличных торговцев. Я человек честный, вы же знаете… - Трус ты и гнида! – не выдержал Гарри и хлопнул рукой по столу. – Кто бросил нас в ночь, когда погиб Грозный глаз? Ты смылся, как крыса с тонущего корабля, едва увидев пробоину. И после этого ты называешь себя честным человеком?  - Мистер Поттер, я всего лишь…- замямлил Наземникус, но Кетлин взмахом палочки заставила всех присутствующих замолчать.  - Я не намеренна слушать эту пустую перепалку, - заявила она, когда Гарри прекратил безмолвно раскрывать рот и в ярости размахивать руками, требуя, чтобы с него сняли Силенцио. – У нас есть конкретные вопросы, когда я получу на них ответы, то ты, братец, можешь его даже убить. Она взмахнула палочкой, и заклятие спало с Наземникуса Флетчера. - Убить? Меня? Вы серьезно? – завопил он. - О, более чем, - широко улыбнулась Кетлин, - но все в ваших руках. Если вы сейчас все нам расскажите, то, может быть, даже выйдете отсюда живым. Ну, или покалеченным. И так, я жду. - Да, конечно, - волшебник прокашлялся и продолжил с того места, на котором его прервали. – Леди из Министерства предъявила ордер на мой арест, сказала, что я помогаю Ордену Феникса, а я не хочу в Азкабан, мисс, поверьте! Я стал убеждать ее в том, что меня ничего не связывает с Орденом и предложил ей взамен на мою свободу одну из моих вещиц. Она рассмеялась и сказала, что и так конфискует у меня все за нелегальную торговлю. Но одна вещица ей очень и очень приглянулся. Это был медальон, в точности такой же, как весит на шее у этого домовика. Леди стала на меня кричать, спрашивать, где я его раздобыл, но я ничего не мог сказать, и потом она просто забрала его вместе с другими вещами. - То есть, он может быть где угодно в Министерстве магии? – спросила Кетлин.  - О, нет! Она забрала его лично себе: повесила на шею и пошла вместе с другими крысами дальше.  - Значит, он у нее, - подытожила Кетлин. - Получается что так, мисс.  Кетлин оглянулась на друзей, те же переглядывались между собой и пожимали плечами. Гарри опомнился первым: он откашлялся, поблагодарил Кикимера за помощь и попросил отправить Наземникуса восвояси.  Теперь у них была информация о том куда ушел медальон и где он может быть. *** Если же спаситель всего волшебного мир был занят сейчас планом захвата Министерства с целью найти крестраж Лорда Воландеморт, то его сестра напротив, занималась совершенно другим делом. Поговорив со старым вором и перекупщиком, она поняла одно –  медальон в Министерстве Магии, куда ей очень нужно попасть. Она слишком много возложила на эту возможность, чтобы рисковать ею впустую.  Дело в том, что маленькая девочка Николетт Форс умерла в ту ночь с 31 июля на 1-ое августам и осталась там, среди разбитых стекл и мертвых тел членов ее семьи. Но там же родилась Каталина Галлацких и уже больше не покинет это хрупкое тело юной волшебницы. Нет больше наивной гриффиндорки, нет больше детских обид и слез, есть только Каталина - властная, сильная,с единственным желанием - отомстить. Почему? Потому что она - Галлацких, а у Галлацких нет Богов, нет Мерлина и нет Королей: их святыня - семья. И ой какую высокую цену придется заплатить тому, кто посягнул на святое, ведь Галлацкие не прощают своих врагов.  И теперь, когда врагом сделался весь мир, а друзей осталось, так, что хватит пальцев одной руки, ни в коем случае нельзя сдаваться! И только эта мысль поднимает Каталину каждое утро с кровати, только она заставляет идти в библиотеку и искать ответы на свои вопросы и пытаться, пытаться, пытаться....потому что еще остались те, за кого стоит бороться и те, кто отдал свои жизни слишком рано.  Гарри, наверное, очень интересно, чем же занимается его сестра. Все очень просто - она ищет три вещи: разгадку книги, которую ей оставил Дамблдор, способ усилить свою силу анимуса и замену оборотному зелью. В первом она преуспела только частично, все что было в ее силах, она сделала: перерыла всю библиотеку Блеков на тему библейских сюжетов, но пока ничего не нашла. А вот с ее стихийной  магией дела обстояли по-лучше.  <I>Вы уязвимы пока чувствуете привязанность к людям. Выключайте эмоции!</I> Именно это сказал ей как-то профессор Снейп. И именно его слова она вспоминает каждый день. Он был прав во всем, в отличие от Дамблдора или Валерии. Он знает войну с внутренней ее стороны, со стороны, потерявшего любимого человека. И теперь, Кетлин прекрасно понимает, что ее держало и не давало магии полностью раскрыться. Она была слишком наивной, маленькой девочкой, имеющей чувство долга и любящая свою семью и друзей. Но теперь...  Все эти пентаграммы и  ее странное поведение были вызваны не случайно - она пыталась обрести полный контроль над своим сознание, научиться выходить за его рамки и управлять эмоциями и телом на совершенно другом уровне - уровне стихии.  Но если с ее магией все это было только в планах, то вот с зельем ей повезло гораздо больше. Благодаря капле противоядия, которое ей "подарил" профессор Снейп, она смогла найти все составляющие заменителей компонентов. Ей очень сильно помог Кикимер. Благодаря его магии и своим навыкам в зельеварении ей удалось разложить противоядие по составляющим и определить основную формулу, что помогало найти прямопротивоположные компоненты. Например вместо шкурки бурмсланга  ей пришлось найти чешую саламандры, которая имеет тоже свойство, но только не придает зелью болотистый оттенок и желеобразный вид, а также не будет вызывать аллергии у Кетлин. Им много придется скрываться и действовать, прикрываясь чужой шкурой, и это было бы просто безумием, полагаться на плохую память прохожих, выходя из дома в своем облике,  если твое лицо раскаленно на каждом столбу. И поэтому приготовление зелья стало для Каталины жизненно необходимо.  Изредка она сидит в своем кресле и слушает разговоры ребят. Она знает, что Гарри очень сильно волнуется за нее, что Рон и Гермиона волнуются не меньше, но ей страшно признаться самой себе, что, когда она видит мучения брата, его гнев и то, как он бессильно борется с ее апатией, ее сердце ни на долю секунды не укоряет темп. Не то чтобы ей все равно... Но ощущение чего-то отмершего в груди не оставляет ее.  Теперь она даже иногда задумывается, что понимает Драко. Наверное, он чувствовал себя также в начале прошлого года, когда земля уходила из под ног и догорали последние мосты, отделавшие его от семьи и чистой жизни без убийств и пыток.  Драко... Сначала, она даже не знала, что чувствует: тяжесть от смерти близких, боль от того, что Драко нет рядом или же сходит с ума, потому что все это обрушилось на нее буквально в одночасье. Но потом ей удалось все-таки утрамбовать все мысли и чувства в своей голове. Ей требуется полное душевное спокойствие и полное отсутствие эмоций - иначе ей так и не удастся научиться себя контролировать.  Она много читала и много знала о психологии и прекрасно понимала, что такое привычка, зависимость и желание. Так вот в их отношениях с Драко были зависимость и желание. Они нуждались друг в друге, как люди нуждаются в воде. Это сравнение Кетлин провела совсем недавно, когда сидела поздно ночью в тихом и темном доме на площади Гриммо, в библиотеке. Она перечитывала уже в третий раз отрывок о Беатричи, потом внезапно замерла, перевела взгляд на пламя свечи и задумалась о том, как сильно все-таки люди нуждаются друг в друге. Тогда она дала определение их отношениям - зависимость.  Особенно тяжело ей было в начале лета, как наркоману, у которого не просто закончилась доза, а как наркоману, который осознает, что больше он никогда не получит именно этого наркотика. Но ее не начинало ломать и, конечно же, ей не приходили в голову глупые мысли о попытках самоубийства и прочий несуразный бред. Нет. Она заново и заново прокручивала к голове каждую их встречу, каждый свой вздох, его руки, запах, глаза, трещинки  на губах, подрагивающие пальцы, еле заметный холодок по спине... И эти мелочи медленно сводили ее с ума. Именно мелочи.  А потом... Потом ей было трудно: никто кроме нее и Гарри, не знает, какие отношения на самом деле у нее были с Валерией. Ей приходилось не легко - частые ссоры, переезд, тяжелая работа Валерии в Министерстве. Но все это помогло Кетлин отвлечься от навязчивых мыслей.  Правда, не на долго.  Когда не стало ее семьи, она в буквальном смысле слова почувствовала себя голой. Ужасно незащищенной, как будто маленькой девочкой посреди огромного поля ржи, где за тысячу миль не видно ничего, кроме золотистой ржи. Первые мысли, которые стали посещать ее, когда она пришла в сознание и сидела в комнате в Норе были совершенно банальными или глупыми: как подают заявки на визы, как получить пакет соцстрахования и нужны ли они волшебникам? Как оформлять покупку дома и какой налог на доход платят волшебники? Ей лезла в голову всякая чепуха, которой, по ее мнению, всегда занималась Валерия. Тогда Кетлин осознала насколько ничтожны ее познания в области реального мира, в области банального быта и просто жизни. Тогда она поняла, что потеряв семью, она потеряла огромный кусок своей жизни. И именно тогда в ней зародилось ужасно сильное чувство. Оно брало начало где-то в груди и поднималось все выше и выше, подступало к горлу и заставляло все ее существо сжиматься и напрягаться, точно маленький комочек энергии. Кетлин знала что это. Это страх. Самый настоящий страх, без завесы мнимой защиты и глупой уверенности, что Добро побеждает Зло. Теперь Каталина знает, что Добро не всегда побеждает Зло. Иногда Добро просто умирает, и больше не остается тех, кто должен бороться. А иногда Добро и оказывается этим Злом. Теперь Кетлин знает это точно и ей ничего не остается, как бороться дальше, пока еще есть силы и тело движется чувством мести.  Вот так, Каталина Галлацкая, сестра Гарри Поттера, поняла, что оставить душу целой в этой войне не удасться никому, кто держит врага под прицелом и готов в любую минуту выкрикнуть непростительное.  Пока Гарри ожесточенно спорил с Гермионой этим утром, Кетлин стащила план Министерства магии и целое утро его изучала.  Она долго размышляла о том, где же может оказаться Гарольд Ленц в день, когда они планировали пробраться в Министерство. Собрав кое-какую информацию и наведя справки, Кетлин выяснила, что Гарольд занял пост секретаря Министра магии. Кажется, должность смешна для птицы такого полета как Гарольд? Но нет, Кетлин прекрасна понимала, что пауку удобней вить паутину, оставаясь незамеченным. У него был свой кабинет и личный мальчик на побегушках, выполняющий все поручения. А пройти туда можно, только обойдя новую системы безопасности, и как это сделать, оставшись незамеченным, было вопросом дня.  - Гарри, - Гермиона тихонько толкнула друга под локоть, указывая на Кетлин, стоящую в дверях кухни.  - Эээ, Кетлин, ты что-то хотела? - озадаченно спросил Поттер, потому что уже дня два наблюдал свою сестру незаметной тенью, ходящей по дому.  - Да, хотела осведомиться, как вы решили пройти новую систему безопасности? - она оттолкнулась от стенки, на которую опиралась и совершенно невозмутимо прошествовала к большому столу в середине кухни.  - Мы воспользуемся оборотным зельем, - решительно начала Гермиона, листая блокнот, - возьмем жетоны тех, чьи обличии примем.  - Это конечно все замечательно, но есть одно "но", - тихо и спокойно сказала Кетлин, наливая себе в кружку чай. - Высокопоставленные члены Министерства обладают, так называемым, "приоритетом ультра", позволяющим им проходить через все двери, во все залы заседаний Визенгамота и! - Кетлин сделала небольшую паузу, - даже в личные кабинеты других министров без паролей и согласия хозяев кабинета.  - И где нам достать этот "приоритет ультра"? Вырубить какого-нибудь важного министра? - раздраженно спросил Гарри и выжидающе уставился на сестру.  - Зачем же? Это ненадежно и, тем более рискованно. Я предлагаю воспользоваться вот этим, - с этими словами Кетлин вынула из кармана кофты что-то отдаленно напоминающее монету, но только в два раза больше и неестественно яркого медного цвета.  Гарри, не веря своим глазам, встал со стула, на котором сидел, и подошел к Кетлин, беря у нее из рук жетон.  - Это жетон "Приоритета ультра"? - Гермиона встала и тоже подощла к Кетлин, с удивлением глядя на жетон.  -Да, он самый, - подтвердила Кетлин.  - Но... Где ты его достала? - наконец, спросил Поттер.  - Эту систему безопасности ввели как раз в тот момент, когда Валерия получила должность личного юриста-консультанта Руфуса Скриджемера. Система с тех пор не менялась, так что этот жетон в рабочем состоянии и по нему можно свободно перемещаться по всему Министерству.  - Кетлин, - Гарри с опаской оглянулся на Гермиону, обменялся с ней обеспокоенным взглядом и осторожно подошел ближе к сестре. - А тебя не смущает, что... Ну... Валерия, она как бы... - Убита? - напрямую спросила девушка, никак не смутившись.  Гарри сглотнул и умоляюще посмотрел на Гермиону, требуя от той помощи.  -Ник... Кетлин, - запнулась Гермиона и увидела как передернуло подругу от упоминания ее старого имени. - Прости, прости! - затараторила она, боясь пошатнуть только-только нормализовавшуюся психику Кетлин. - Я хотела сказать, что, тебе не кажется странным, если кто-то узнает, что по Министерству перемещаться,  фактически, мертвый человек, а ведь все перемещения отслеживаются на главной доске.... - Это абсолютно невозможно, - решительно отрезала девушка, перебив Грейнджер. - Когда мы попадем в Министерство, нам будет достаточно пройти в кабинет охраны и воспользоваться вот этим.  Каталина выудила из кармана что-то в виде обычной железной пластины с несколькими дырочками, разбросанными в хаотичном порядке.  - Что это? - осведомился Гарри, рассматривая странный предмет на ладоне сестры.   - Это самый обычный блокатор связи дверей Министерства с внешней доской перемещений, - объяснила Кетлин.  - А что собой представляет эта доска, ты знаешь? - спросил Поттер.  - Как ты собрался штурмовать Министерство, не разузнав про систему безопасности? - поразилась Галлацких. - Доска - это магический вариант магловких камер слежения. Только на доске цветными линиями отображаются движения жетонов, в зависимости от "приоритетов" жетонов. На доске отображаются не люди, а их имена и цвета "приоритетов". Так что у нас будет около 30 минут пока не сменится охраненный пост и нас не заметят. Вставив эту карточку в доску мы избавимся от фиксации нашего "приоритета", то есть нас просто не будет на этой доске.  - Но как ты собираешь все провернуть за такой короткий срок?  - Нам необходимо разделиться сразу же на входе, ответила Кетлин и повернулась к столу, чтобы взять себе два яблока и  кружку чая.  - И еще нам нужен план, - сказала она на выходе из кухни. - Настоящий план, а не три склянки с оборотным и бег с препятствиями по всему Министерству.  И она ушла. Поттер постоял с минуту, остановив взгляд на пустом дверном проеме кухни, а потом как-то внезапно вздрогнул и одним резким движением взъерошил и без того лохматые волосы. Он развернул стул и сел напротив Гермионы, вытянув ноги.  - Она права, - наконец сказал он после долго молчания. - хватит играть в везучих супер-героев, пора реально смотреть на вещи.  Гермиона всучила ему в руки чашку с успокаивающими травами.  - Ей не легко. Для нее сейчас весь мир поделился только на черное и белое... - задумчиво сказала она.  - На черное.  - Что, прости? - Я говорю, для нее весь мир поделился только на черное. Есть только месть. Белого и светлого не осталось, понимаешь?  - в глазах Поттера читалась какая-то безысходная грусть. Это как вечная тоска, но не просто вечная, а такая, когда осознаешь, что эта тоска будет проспаться с тобой, есть, сидеть рядом... И ты ничего не можешь с этим сделать.  - Нет, Гарри, - покачала головой Гермиона, - у нее еще осталось светлое. Это ты.  Поттер сделал глоток из чашки, поставил ее на стол и встал.  - И Малфой. Драко Малфой.  Он развернулся и вышел из кухни, направляясь в библиотеку к сестре.  ----- Уф, наконец-то я это сделала! Надеюсь, долгое ожидание того стоило;)