Salvation

Предупреждение: эта глава содержит действия эротического характера и имеет рейтинг NC-17) Кэролайн Форбс стояла на террасе виллы в Мексике, которой владел Клаус, и смотрела на потрясающий пейзаж, казавшийся крохотным уголком рая. Виллу окружал сад, напоенный ароматами цветущего жасмина, белого и красного. Под ослепительно синим небом, усеянным пушистыми белыми облачками, по сверкающим водам Карибского моря скользили грациозные лодки и блестящие яхты. На полумесяце пляжа, усыпанного белоснежным, как сахар, песком, нежились купальщики, а на заднем плане маячили внимательные служители отелей в ожидании, пока кто-то из гостей поднимет флажок, означающий требование подойти и принести охлажденное полотенце, напиток или какое-то блюдо. Но в ее распоряжении был целый дом с армией прислуги, выполняющей все ее требования. Она стояла на балконе и наблюдала, как парочка, пытавшаяся управлять байдаркой около самого берега, сдалась и выскочила из воды, смеясь и таща за собой суденышко. Кэролайн невольно улыбнулась, на секунду забывшись, прежде чем снова окунуться в холод равнодушия ко всему происходящему за пределами ее собственного мира, в котором она жила последние семь лет. Мексика была ослепительно красива, а вилла казалась мавританским дворцом из волшебной сказки — с куполами, башенками и сказочными садами. Клаус действительно постарался на славу. Они пробудут здесь весь уикенд, совершенно одни, пока делами в Новом Орлеане занимались Элайджа с Хэйли и Ребекка с Марселем. Кэролайн с удовлетворением вздохнула. На эти выходные он был только ее. Вдруг она почувствовала две руки у себя на талии. Она улыбнулась и расслабленно откинулась в его объятия. — Ну как? Я удовлетворил ваши высокие запросы? — Гибрид поцеловал ее в ухо. — Совсем не плохо, — ответила она. — На самом деле вполне сносно. Ты давно владеешь этим домом? — Я рад, что тебе понравилось, — кивнул Клаус и выпустил её из своих рук. Он стал рядом с ней и облокотился спиной о перила балкона. — На самом деле дом не мой. Это собственность Ребекки. Моя сестра любезно предложила мне отпраздновать твой день рождения здесь. Она любит это место. — Здесь довольно уютно, — согласилась блондинка, — и симпатично. Прежняя я визжала бы от восторга. Так что ты приготовил для меня? — А что бы ты хотела? — Если я скажу, что хочу провести все выходные в кровати с тобой, ты откажешься от всех своих планов? — Нет, — он улыбнулся, — но это можно обсудить. Тут на балкон вышел мужчина лет сорока: — Мистер Майклсон, ужин будет готов к семи. Вы хотели бы что-нибудь? Клаус посмотрел на нее: — На этих выходных мы выполняем желания только этой прекрасной леди. Ты хочешь что-нибудь? — Я бы выпила крови и искупалась. — Кэролайн улыбнулась и глубоко вдохнула свежий морской воздух. Клаус кивнул: — Ты хочешь из вены или пакета? Она ухмыльнулась: — Ты действительно спрашиваешь? — Тогда дамы идут первыми.

***

В гостиной уже горели свечи, в камине пылал яркий огонь, а Клаус стоял у стойки с бутылкой шампанского. В великолепно сидящем черном костюме, ослепительно белой рубашке и бабочке он казался настолько красивым, что у Кэролайн невольно перехватило дыхание. Открыв рот, чтобы что-то сказать, она вдруг вспомнила, как он пришел в ее дом и вылечил ее от укуса Тайлера, который сам же организовал. Кэролайн отчетливо помнила тот вечер. По сей день она задавалась вопросом, почему он это сделал, почему она привлекала его. Он ходил по земле десять веков — высокий, красивый, мужественный, сильный и искушенный во всем мужчина. В его жизни наверняка были сотни женщин гораздо более красивых и утонченных, чем она. Поэтому её до сих пор мучил вопрос, что он нашел в ней. Она была ребенком по сравнению с ним. Маленькой девочкой, которая должна была вызывать у него скорее сочувствие и насмешку, чем возбуждение. Хотя прошло почти девять лет с тех пор, как они встретились. Она повзрослела и теперь смотрит на некоторые вещи по-другому. Но по ее мнению, этого все равно было недостаточно. — Привет. Подняв на нее глаза, Клаус уже не смог их отвести, и шампанское полилось через край бокала. На ней было надето простое, но в то же время смелое платье от Оскара де ла Рента. Верх — плотное бюстье, а нижняя юбка тяжелыми складками струилась до пола. Синее. Клаус обожал, когда она была в синем. — О боже, — наконец прошептал он, и в его голосе слышалось нескрываемое восхищение. — Ты великолепна! Могу я пригласить вас на следующий танец? Кэролайн улыбнулась. Клаус почувствовал, как на его душе стало теплее. Сейчас он был счастлив только потому, что сумел доставить ей хоть какую-то радость. — В последний раз, когда я приглашал тебя на танец, ты ушла в неизвестном направлении, сказав, что тебе срочно нужно выпить. — Правда? — Она вспомнила бал в его доме. — Мне всегда было интересно, почему ты это сделала? — Потому, что тогда я была безмозглой идиоткой. Интонации ее голоса, взгляд голубых глаз, в которых плясали смешинки, — все это сводило гибрида с ума. Никогда в жизни он не испытывал подобных чувств по отношению к женщине. Не отрывая взгляда от ее лица, он вынул левую руку из кармана и протянул ее Кэролайн, в то время как его правая рука обняла тоненькую талию. Как только первородный ощутил прикосновение ее ног и бедер, он почувствовал, что его мертвое сердце начинает бешено стучать. Ведь он даже не поцеловал ее, а уже хотел. Как такое вообще было возможно? Переплетя ее пальцы со своими, он прижал руку Кэролайн к своей груди и тихо прошептал, склонившись к светлой головке: — Кстати, о чем ты думала, когда вошла? Твой взгляд был какой-то отрешенный. — Я думала о том, как сексуально ты выглядишь в смокинге. Вообще-то я только недавно начала задумываться, что ты безумно хорош собой. Он усмехнулся. — Разве не я должен говорить тебе комплименты весь вечер? День рождения сегодня не у меня, — шутливо проговорил он, но она не слушала его. — Серьезно, черт побери, почему я раньше этого не замечала? Ты великолепен! — Ты тоже, — серьезно сказал он. — Уверена, в твоей жизни были женщины и получше. — Не понимаю, к чему этот разговор? — он нахмурился. — Я просто стояла и смотрела на тебя, такого шикарного и полного лоска, и задалась вопросом, что тебя так привлекает во мне? Он уставился на нее так, словно у нее выросла третья голова или что-нибудь в этом роде. — Ты серьезно? — он не верил ее словам. — Да. — Не могу поверить, что ты говоришь это. Я не замечал, чтобы ты страдала заниженной самооценкой. — Я и не страдаю. Я вспомнила, как ты вылечил меня. Тогда тоже был мой день рождения, и я была другой. Почему ты сделал это? Ты мог просто дать мне умереть, но ты поступил иначе. Её голос был равнодушным, но он в который раз понял, насколько она на самом деле была уязвима и насколько ей хотелось чувствовать себя нужной и ценной для кого-то. — Потому, что ты была кем-то, кого я никогда раньше не встречал, — просто сказал он. — Ты редкость, Кэролайн. Ошибка тех людей, которые знают тебя всю жизнь, в том, что они не понимают этого. Каждое его слово падало целительным бальзамом на душу девушки. Но еще сильнее, чем слова, на нее действовало другое — неподдельное восхищение в его глазах. После всех мытарств, через которые она прошла, можно было потерять голову даже от того, что на тебя просто смотрят таким взглядом. — Ты уникальна во всем. Ты добрая, самоотверженная и полностью отдаешься всему, что делаешь. Ты всегда говоришь то, что думаешь, даже если стоит промолчать, — он усмехнулся, — ты понимаешь, как редко со мной говорят начистоту? Ты сказала, что я ужасен тогда, когда только от меня зависело, выживешь ты или нет. Это поразило меня. — Уверена, что у тебя были женщины и покрасивее. Например, эта твоя Сибил. Она роскошная. И, насколько я могу судить по одной встрече, не идиотка. — Мне тысяча лет, Кэролайн. Ты думаешь, что я могу купиться только на симпатичную мордашку. И если говорить об этом, то ты очень красивая. — Мне сегодня исполняется двадцать семь лет. Я еще ребенок, что я могу предложить тебе такого, чего ты еще не видел и не испытал? Даже с учетом того, что я провела последние шесть лет путешествуя. — Это не имеет значения. Ты говоришь про свой возраст так, будто это какой-то недостаток. — Но это так. Возможно, я могла бы понять тебя, если бы мне было больше ста, но... — Как раз в этом и твоя прелесть, малышка. Признаюсь честно, до встречи с тобой я почти забыл, что когда-то был человеком. Что у меня были простые радости и горести смертного. Все это было каким-то далеким воспоминанием, которое жило в самой глубине моего сознания. Ты вампир, но ты еще не забыла все это. И благодаря тебе я тоже не забываю. — Даже если я ничего не чувствую? — Даже так, — он кивнул. — Знаешь, мне всегда приходилось трудиться, чтобы получить что-то. Всегда. Когда другие не прилагали никаких усилий для того, чтобы что-то получить, я трудилась. Хотела стать капитаном группы поддержки — похудела. Я не ела ничего неделями. Хотела заполучить какого-то парня, приходилось строить из себя дурочку. Я всегда говорю то, что думаю. Не всем это нравится как тебе. — Они все идиоты, — вставил он. — Просто когда ты стал проявлять ко мне знаки внимания, я действительно не могла понять почему. Ведь я ровным счетом ничего не сделала для этого. — Зато теперь знаешь. Хэйли сказала мне, что я у тебя под каблуком, и это действительно так. Не помню, чтобы за всю мою жизнь мной могла крутить женщина. Кэролайн невольно улыбнулась. Она не понимала, каким образом и почему это удалось именно ей, но испытывала при мысли об этом странную гордость. — А мне, — сказала она, — мне это очень даже нравится. — К сожалению, не могу ответить взаимностью, — довольно резко ответил Клаус. — Жаль. Хотя ты ведь сказал, что это только потому, что ты мне разрешаешь так думать. — Как бы мне ни хотелось, чтобы это было правдой, но это не всегда так. Иногда у меня появляется странное ощущение... Мне кажется, что ты какая-то ненастоящая... Что ты слишком наивна. — А что еще тебе кажется? — А еще мне кажется, что все наоборот. — Судя по всему, последнее замечание очень понравилось его собеседнице. Клаус это мгновенно понял по ее заискрившимся смехом глазам и испытал еще более сильную, чем раньше, потребность плюнуть на все эти разговоры и начать уже непосредственно то, что он собирался сделать с того самого времени, как она вошла комнату. Но с этим нужно было повременить. — У меня для тебя есть кое-что. В конце концов, ты еще не получила свои подарки. Он отошел к столу, который Кэролайн заметила только сейчас. На журнальном столике из темно-красного дерева, находившемся на пляже, было несколько коробок. Все запечатаны в разноцветную бумагу. — Мы здесь только вдвоем, но твои подарки прилетели прямо сюда. Её лицо заискрилось улыбкой, и она захлопала в ладоши, словно шестилетний ребенок. Скинув туфли на высокой шпильке, чтобы было удобно идти по песку, Кэролайн подбежала к столу и схватила первую коробку, обернутую в белую бумагу. — Это от Элайжди и Хэйли, — указал гибрид. Совершенно не обращая внимания на платье, которое стоило больше десяти тысяч долларов, она уселась на песок и начала разрывать бумагу. Она развернула коробку и увидела часы от фирмы Van Cleef & Arpels. Их корпус был сделан из белого золота, а безель инкрустирован белыми бриллиантами. — Я как-то обмолвился, что тебе нравятся часы. Видимо, Хэйли запомнила. — Клаус пристально наблюдал за ее реакцией. — Они с гравировкой, — Кэролайн прошлась кончиком пальца по нанесенным на крышку циферблата буквам К и Ф, — напомни мне сказать спасибо. Следующей она взяла белую папку. Судя по ее размерам и нескладному почерку, это была папка для рисунков Хоуп. — Это от твоей дочери? — Она подняла голову и посмотрела на него. — Да, — он кивнул, — она тоже хотела поучаствовать. Кэролайн развернула свой подарок и достала из папки рисунок. На удивление слишком хороший для шестилетнего ребенка. Судя по золотистым волосам девушки, изображенной на рисунке, это была она. Рядом с ней был нарисован Балто, щенок хаски, которого Хоуп подарил Элайджа. Изображенные Кэролайн и хаски шли по лугу с цветами. В углу рисунка была почти неразборчивая надпись: «Два моих друга. С днем рождения, Кэролайн». К горлу подступил комок. Кэролайн смотрела на работу и могла ощущать, как в глубине ее сознания начинает шевелиться то, что она давным-давно похоронила. Она быстро отложила рисунок, пока еще хоть как-то могла контролировать процесс, и взяла следующую коробку, заметив разочарованный взгляд Клауса. — И твоя сестра купила мне белье! — весело сказала она и достала кружевной лоскут винного цвета. — Мне нравится, — он осмотрел бюстгальтер и с улыбкой отпил из своего бокала вино. — Возможно, мы его опробуем в деле уже на этом уикенде, — весело подмигнула Кэролайн и положила часть комплекта в коробку. — Теперь ты, — она указала на него. — О чем ты? — он весело усмехнулся и поднял бровь. — Мой подарок! Я хочу его получить, — она посмотрела на него с каменным лицом. — Я все организовал, — он обвел руками дом, — разве этого не хватает? — Нет, — просто сказала она, — это не считается. Давай сюда, — Кэролайн требовательно протянула ему ладонь. Он захохотал и опустился на песок рядом с ней. Из внутреннего кармана пиджака он достал небольшую коробочку мятного цвета. Она сразу же узнала ее. Тиффани. Радостно засверкав глазами, она открыла ее. На подушке лежала брошь в виде летящей птицы. Она была полностью усыпана бриллиантами. — Я хотел подарить колье, но передумал. Нравится? Признаться честно, он баловал ее и за все это время подарил ей много драгоценностей, но эта птица была какой-то особенной. Она не знала, что она значит, но очень нравилась ей. — Спасибо. — Она потянулась к нему и дотронулась своими губами его. Тонкие руки обвились вокруг его шеи, теплые губы жадно прижались к его губам. Он почувствовал наслаждение и радость, такую сильную, что она была почти невыносима. Твердо решив сделать для нее эту ночь фантастической, он взял себя в руки и направил всю свою энергию на нее. Сначала его губы и язык мягко прошлись по щеке, контуру губ, как бы запоминая их очертания, и только потом он наконец начал осторожно приоткрывать языком ее рот. Он прекрасно знал это ощущение; по правде говоря, он несколько раз чувствовал себя подобным образом за тысячу лет. Как будто он несколько десятков лет голодал, а теперь перед ним оставили неограниченное количество крови. Только сейчас он так сильно хотел женщину, двигающуюся в такт музыке вместе с ним. Лишь несколько минут спустя Клаус нашел в себе силы оторваться от ее губ. Кэролайн дрожала в его руках и прижималась к нему с такой страстью и желанием, что ему все сложнее становилось контролировать свои собственные эмоции и чувства. Он начал терять контроль над собой. Он приказал себе хоть немного успокоиться и попытаться обуздать свои чувства. Потому что сейчас он начинал походить не на чуткого любовника, а на сексуально озабоченного зверя. Хотя он именно таким и становился, когда находился рядом с ней. Именно это неожиданное и щемящее чувство заставило его сдержаться и постараться не допустить того, чтобы все произошло слишком быстро. Ему наконец удалось с трудом оторвать руки от нежной груди и опустить их ниже, снова обняв тонкую талию, но оторваться от жадно отвечающих на его поцелуи губ было гораздо сложнее. А когда ему все-таки удалось и это, раздался мучительный стон, причем было невозможно определить, кто именно из них застонал от внезапной и невыносимой потери. Голова Кэролайн бессильно склонилась на его грудь. Сделав глубокий вдох, он предпринял последнюю, но совершенно тщетную попытку хоть немного успокоиться. Ему было необходимо обладать ею — полностью и сию же минуту. Еще раз судорожно вдохнув, он нежно приподнял ее голову. Ее глаза были закрыты, длинные черные ресницы отбрасывали длинные тени на шелковистые щеки, а приоткрытые губы искали его губы. — Ты превращаешь меня в животное. Она только бездумно улыбнулась и начала стягивать с него пиджак: — Это взаимно. — Кэролайн, я серьезно. В доме есть отличная спальня с кро... — А мне и здесь прекрасно, — перебила она его. Теперь самоконтроль окончательно изменил ему. Впившись жадным поцелуем в нежные и податливые губы, он раздвинул их языком, одновременно расстегивая молнию на ее платье и сбрасывая его на песок. Ему хотелось видеть, обонять и ощущать все великолепное тело Кэролайн. Но если ему еще и удавалось каким-то чудом сдерживать себя, то Кэролайн этого делать больше не могла. Тихо застонав, она обвила руками его шею и начала целовать его. Плотно прижавшись к нему, она упивалась ощущением сильного, напряженного тела, по которому от ее прикосновений пробегала мучительная судорога. Он отчаянно пытался сдерживаться, и она это тут же поняла. Потершись раскрытыми губами о его рот, она попыталась заставить его сделать поцелуй более глубоким. Когда же ей это не удалось, она начала целовать его так, как он это делал раньше. Ее язык коснулся сомкнутых, напряженных губ, и она услышала, как судорожно втянул в себя воздух древний. Вдохновленная, она начала постепенно, неторопливо приоткрывать языком его губы, пытаясь проникнуть внутрь... И добилась своего. Остатки самообладания покинули Клауса вместе с протяжным стоном. Перевернув Кэролайн на спину, его руки жадно гладили ее грудь, спину, живот, и когда ему наконец удалось оторваться от ее губ, она испытала такое же нестерпимое желание, как и он. — Открой глаза, — прошептал Клаус. Она подчинилась и увидела, как на напряженном и потемневшем лице ярко горели янтарные глаза. Чувственные губы шевелились, хрипло повторяя три слова: — Что ты хочешь? — Это было и приглашение, и приказ, и мольба. И она тотчас же откликнулась. Приподняв руку, она коснулась щеки с небольшой щетиной. Не отводя взгляда от ее глаз, Клаус слегка повернул голову и нежно коснулся губами ее чувствительной ладони. — Чего ты хочешь? — еще раз повторил он. Она медленно провела кончиками пальцев по его скулам, подбородку, сильным мышцам шеи, широким плечам и, наконец, коснулась груди. У нее появилось ощущение, что она гладит обтянутый атласом гранит. Когда же она поцеловала эту неожиданно гладкую и упругую кожу, грудные мышцы гибрида конвульсивно напряглись. Упиваясь этой новой, недавно обретенной ею властью, она поцеловала его маленькие соски, а потом начала опускаться все ниже и ниже, по направлению к талии и животу. Застонав от мучительно сильного наслаждения, Клаус резко перевернул ее на спину и крепко прижал в песок. Он знал, что она хотела сделать, но это был ее день. Все будет только для нее. Его губы коснулись ее груди, она застонала от наслаждения, даже не почувствовав, что его рука скользнула вниз. Лишь когда опытные пальцы начали ласкать низ живота и проникли между ног, она поняла, что происходит, и выгнулась дугой, отдаваясь ощущениям. Клаус наблюдал за прелестным лицом, где, как в зеркале, отражались все те чувства, которые она испытывала от его изощренных ласк. И при каждом стоне, который срывался с ее губ, при каждом беспокойном движении головы, при каждой судороге наслаждения, которая пробегала по ее телу от малейшего прикосновения, его переполняла невыразимая, почти мучительная нежность. Горячая и влажная, она открывалась ему навстречу, но он продолжал сдерживаться, позволяя пока только пальцам проникать внутрь. Она обвила руками его плечи, и ее тело сотрясала безостановочная дрожь. Каким-то образом ей удалось сомкнуть пальцы вокруг его члена. В серебристом свете луны она неотрывно смотрела в его глаза, как будто ожидая какого-то знака, какого-то решения с его стороны, в то время как ее руки возбуждали его до такой степени, что он был готов кончить в любую секунду — прямо сейчас, в ее нежной ладони. И в это мгновение ее вторая рука нежно погладила его скулы и подбородок, как бы пытаясь снять напряжение, а слова, которые сорвались с ее губ, окончательно свели его с ума. — Я хочу только тебя. И все. Клаус почувствовал, что совершенно утратил контроль над собственным дыханием. Сжав ладонями разрумянившееся лицо Кэролайн, он смог лишь хрипло прошептать: — Боже... Кровь бешено пульсировала в висках, и он начал неторопливо проникать внутрь ее сладкого, горячего, влажного тела, которое охотно принимало его в себя, и она открылась навстречу ему, как цветок, как бы умоляя не останавливаться и двигаться дальше. Чувствуя, что может кончить в любую секунду, он продолжал сдерживать себя и двигаться как можно медленнее, но это стало совершенно невозможным, после того как она начала двигаться вместе с ним. Остатки самообладания улетучились вместе с желанием продлить этот акт как можно дольше. Закрыв рот Кэролайн поцелуем, он начал двигаться все быстрее и быстрее, стараясь довести ее до оргазма скорее, чем это произойдет с ним. Они оба были в песке. Он бы предпочел, чтобы она лежала на шелковых простынях в доме, а не здесь, но если она хотела так, то пусть так и будет. На это не потребовалось много времени. Вскоре Кэролайн издала сдавленный крик, впилась ногтями в его спину, и по ее телу начали одна за другой пробегать ничем не сдерживаемые волны дрожи. Еще выше приподняв ее стройные бедра, он погрузился в нее как можно глубже: он испытывал непреодолимую потребность зарыться в нее, слиться с ней, когда то же самое произойдет с ним. Оргазм был настолько сильным, что он протяжно застонал и продолжал двигаться и двигаться, как будто это могло избавить его от горечи прошлого и неопределенности будущего. Но наконец, когда каждая его нервная клеточка отозвалась на сильное и давно забытое ощущение, по его телу пробежала последняя судорога, и он почувствовал себя совершенно обессиленным и опустошенным. Заставив свое ставшее внезапно вялым и непослушным тело откатиться набок, он тем не менее так и не разъединился с ней окончательно. Пытаясь восстановить дыхание, он гладил ее спину, бедра, стараясь ни о чем не думать и из последних сил цепляясь за неумолимо исчезающую эйфорию. Она слепо уткнулась в его шею, и буквально через секунду он почувствовал, как ее клыки прокусывают кожу. Она довольно вздохнула и теснее прижалась к нему. Он прикрыл глаза и отдался ощущению. Через несколько минут она оторвалась от него и нежно зализала рану у него на шее, как будто он испытывал боль от ее действий. Клаус почувствовал правой рукой песок у нее на спине и ругнулся про себя. Он даже не удосужился донести ее до кровати и взял прямо здесь, на песке. — С днем рождения меня, — она засмеялась и лизнула его плечо. — Получила то, что хотела? — поддразнил он, абсолютно сбитый с толку тем, что сейчас она откровенно забавлялась. — Именно. К его еще большему изумлению, она внезапно посерьезнела, и в ее глазах появилось какое-то совершенно новое, пока не понятное ему выражение. — Пока не забыла, — прошептала она. — Спасибо за все это. Мне действительно хорошо с тобой. Я еще никогда не ощущала себя так, как с тобой. — И как же именно? — спросил он, будучи не в силах сдержаться. — Я чувствую себя желанной, — ее голос стал громче, — и очень необходимой тебе. Нужной. Я так не чувствовала себя никогда и ни с кем. Сердце Клауса сжалось и защемило от никогда ранее не изведанных эмоций. — Я рад, что это так. Ты божественная, милая. Она собиралась что-то возразить, но он вовремя успел закрыть ей рот поцелуем. Правда, через некоторое время ей все-таки удалось набрать достаточно воздуха и высказаться на этот счет: — А тебе не кажется, что твои слова звучат несколько святотатственно? Особенно если учесть то, чем мы занимались всего пару минут назад? Клаус с трудом удержался от смеха. — Нет, не кажется. Но, возможно, я изменю свое мнение после того, чем мы с тобой займемся сейчас. — И чем же это? — невинно поинтересовалась Кэролайн. Ее неподдельное веселье и беззаботность были настолько заразительными, что плечи Клауса продолжали трястись от смеха даже тогда, когда его губы начали неторопливо опускаться все ниже и ниже. — Я сейчас покажу тебе. Примечание от автора: Глава 33, мои крошки))) прямо круглое число))) ну как вам?)) очень интересно узнать ваши впечатления)) Глава откровений, я бы так сказала)) и такая прям нежнятинка в конце))) Я с самого начала планировала этот разговор) Кэролайн с ее "я всегда на втором месте" и "меня никто никогда не выбирает" было просто необходимо это объяснение) ей нужно было осознать и понять, что есть мужчина, который ценит ее такой, какая она есть) его умиляет ее порой детское упрямство, обостренное чувство справедливости и порой просто невыносимый характер)) для него это плюсы, а не минусы) ему не нужно, чтобы она была какой-то другой) Клаус, наконец, в полной мере осознал, что для него в этой истории пути назад нет)) Теперь очередь Кэролайн это осознать)) Ну и это же я))) Мексика, пляж, луна, океан — идеальная атмосфера для... секса на пляже)))) Клаус все старался вставить аргумент насчет мягкой кровати, но его нещадно заткнули)) кстати, это была последняя "жаркая" глава в истории, поэтому мне хотелось сделать ее особенной и запоминающейся))) надеюсь, у меня вышло))