Music... My music...

Кристина ошибочно полагала, что ее никто не будет искать. Этим утром молодой виконт Рауль де Шаньи устроил настоящий переполох в театре, когда узнал о ее неожиданном исчезновении. Дверь в ее гримерную комнату была закрыта, а на его настойчивый стук никто не отозвался. В общую комнату для балерин Кристина тоже не возвращалась, и вообще с прошлого вечера ее никто не видел. Юные балерины даже шепотом поведали ему о том, что подозревают, как бы мадмуазель Даае не похитил Призрак Оперы. Покачав головой, Рауль отправился на поиски источника, который мог бы предоставить более достоверные сведения. Он прошел в приемную и осведомился у секретаря Реми о возможности личной встречи с директорами театра. Фамилия де Шаньи была здесь очень хорошо известна, так как ее представители частенько выступали в роли меценатов, оказывая искусству безвозмездную финансовую поддержку. Не удивительно, что через несколько минут виконт де Шаньи уже входил в кабинет, в котором обнаружил месье Андре. Второй директор, Ришар Фирмен, после вчерашних треволнений слег с мигренью и временно не мог исполнять свои обязанности. Рауль кратко объяснил причину своего визита и, сославшись на длительное знакомство с мадмуазель Даае с их самого нежного возраста, поинтересовался, все ли в порядке с Кристиной? Жиль Андре прочистил горло и глухо произнес, не глядя на Рауля: - Мадмуазель Даае взяла отпуск на две недели и уехала из Парижа. Рауль опешил. Он считал, что их с Кристиной связывают довольно доверительные отношения, и она не упоминала ни о каком запланированном отпуске. Неужели что-то случилось? - Месье Андре, а Кристина не объяснила причину своего отъезда? Может, она что-то просила передать для меня? Директор отрицательно покачал головой и нервно забарабанил пальцами по столу: - Мне сообщили только об отпуске. - Простите мою назойливость, просто она так неожиданно исчезла, словно ее и впрямь похитил Призрак Оперы, - натянуто улыбнулся Рауль. Шутка виконта подействовала на месье Андре самым неожиданным образом: его лицо вытянулось и стало пепельно-серым. Он стал часто хватать ртом воздух словно рыба, выброшенная на берег, и смог выдавить из себя лишь слабое: - Она должна вернуться через две недели. Пока нет причин для паники. Казалось, еще немного и он начнет умолять Рауля прекратить свои расспросы. Виконт решил оставить эту тему, сделав вид, что удовлетворен его ответами. Для приличия он произнес еще несколько банальных фраз, выразив свое сочувствие по поводу вчерашней трагедии, и попросил разрешение удалиться по своим делам. Пожимая на прощание руку Раулю, директор практически не скрывал чувства облегчения, отразившегося на его лице. Рауль покинул кабинет импресарио в полном замешательстве. Неожиданный отъезд Кристины в неизвестном направлении, слухи о Призраке Оперы, смерть работника сцены во время премьеры новой оперы… Прямо мистика какая-то. Ну, уж нет. Рауль мысленно поморщился. Он грамотный человек с рациональным мышлением, поэтому не собирается забивать себе голову всякой чепухой. Все это просто стечение обстоятельств, и между ними нет никакой связи. «А вот остальные, похоже, считают по-другому», - раздался в его голове тоненький насмешливый голосок, заставивший Рауля вздрогнуть. - Это просто сумасшедший дом, а не театр, - чуть слышно произнес он, пытаясь избавиться от наваждения. Рауль решил попытать удачу у мадам Жири, которая с самого утра была занята организационными вопросами по поводу похорон Бюке и прощального ужина для труппы. Молодой человек рыскал по бесконечным коридорам театра, пока не заметил впереди знакомую величественную фигуру мадам Жири, и чуть ли ни бегом кинулся догонять ее. - Мадам Жири! – воскликнул немного запыхавшийся Рауль, поравнявшись с ней. – Прошу, уделите мне минуту своего внимания. Это очень важно! - Доброе утро, виконт, - вежливо наклонила голову в его сторону мадам Жири. - Я нигде не могу найти Кристину и очень волнуюсь за нее. Может, вы в силах подсказать мне, где она? - Вчерашние события сильно расстроили Кристину, и она решила уехать из театра на время, чтобы прийти в себя. Она очень впечатлительная девушка, и все эти волнения могут оказать пагубное влияние на ее голос. Директора с пониманием отнеслись к ее решению и предоставили Кристине двухнедельный отпуск. Слушая мадам Жири, Рауль не знал что и думать. С одной стороны информация об отпуске Кристины подтвердилась, но вся эта ситуация в целом выглядела нелепо и оставляла после себя кучу вопросов. - Куда она уехала? – сорвался с его губ мучавший его главный вопрос. Мадам Жири внимательно посмотрела на юношу, словно взвешивая про себя, стоит ли сообщать ему местонахождение Кристины. В конце концов, она приняла решение и ответила ему, тщательно подбирая слова, чтобы не сказать лишнего. - Кристина отправилась навестить свою опекуншу мадам Валериус. Но я думаю, Вам не стоит беспокоить ее какое-то время, девочке лучше побыть в одиночестве. Посещение могилы отца делает ее несколько меланхоличной, но в тоже время успокаивает и придает ей сил для занятия музыкой. В голосе женщины слышалась неподдельная забота о своей подопечной и, как на секунду показалось Раулю, предостережение. Он вежливо распрощался с мадам Жири, и задумчиво побрел к выходу из театра. Больше ему здесь делать было нечего.

***

К удивлению Кристины ее первый день в плену (как она про себя решила считать сложившуюся ситуацию) подходил к концу, и ее тревога практически улеглась. Большую часть дня девушка провела за чтением книги, полулежа на удобном диванчике, в то время как Эрик что-то писал, иногда подолгу замирая, словно вслушиваясь в мелодию, которая звучала внутри него самого. Кристина бросала на него любопытные взгляды из под пушистых ресниц, тщательно скрывая свой интерес. Казалось, Эрик впал в некое подобное транса и мало что замечал вокруг себя. Он не обращал внимания на то, как Кристина несколько раз выходила из комнаты, чтобы посетить уборную. Она даже успела проголодаться, но не решилась отвлекать странного хозяина этого дома, поэтому просто принесла с кухни блюдо с фруктами и продолжила читать, с удовольствием впиваясь крепкими зубками то в сочный персик, то в хрустящее спелое яблоко. В доме царила умиротворяющая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием горящих свечей, тихим поскрипыванием пера Эрика и шелестом переворачиваемых страниц книги Кристины. Она играла с кошкой. Странно, В тени, сгущавшейся вокруг, Вдруг очерк выступал нежданно То белых лап, то белых рук. Одна из них, сердясь украдкой, Ласкалась к госпоже своей, Тая под шелковой перчаткой Агат безжалостных когтей. Другая тоже злость таила И зверю улыбалась мило... Но Дьявол здесь был, их храня. И в спальне темной, на постели, Под звонкий женский смех, горели Четыре фосфорных огня. Изящный вкрадчивый слог Верлена заставлял Кристину еще острее воспринимать таинственную атмосферу, царившую в этом удивительном подземном доме: все эти свечи, отсутствие посторонних людей, легенды о Призраке Оперы, и, конечно же, присутствие загадочного мужчины, половину лица которого скрывала маска. Еще вчера она была совершенно уверена, что имеет дело с потусторонним существом, не принадлежащему миру людей. Она так долго считала его своим Ангелом Музыки, бестелесным созданием с божественным голосом, который опустился с небес к ней, несчастной сиротке, чтобы научить петь по просьбе ее отца. Но оказалось, что белокрылый ангел принадлежит миру Тьмы, когда он предстал перед Кристиной в облике грозного Призрака Оперы и увел ее в свое Королевство, сокрытое от людских глаз в глубинах катакомб под театром. Разумеется, и это оказалось ложью. Только такая доверчивая глупышка, как Кристина, могла до сих пор верить в ангелов и призраков. Девушка корила себя за детские фантазии, которые позволили человеку из плоти и крови завладеть ее волей и разумом. И не просто человеку, а неизвестному мужчине! Совсем некстати ее посетило воспоминание о наряде, который был на ней в их прошлую встречу. Кристина отчаянно покраснела, стыд-то какой! И то, что она считала сном, а на деле обернулось явью, вряд ли как-то может оправдать ее недостойное поведение. Тут из ее глубин поднялась новая волна возмущения, вызванная мыслью о том, что это не ее вина. Ведь она была обманута и введена в заблуждение, иначе изо всех старалась бы избежать столь компрометирующей ситуации. Слава Богу, ничего плохого с ней в итоге не случилось. Кристина не могла не признать, что в столь щекотливом положении Эрик вел себя как джентльмен и не причинил ей никакого вреда. Может, и на этот раз все обойдется? Так, за чтением и размышлениями, время пролетело довольно быстро. Но вот Эрик взмахнул рукой будто дирижер, дающий команду оркестру умолкнуть, и, собирая исписанные им листы, обернулся, чтобы взглянуть на Кристину. - Прости, Кристина, ты, наверное, совсем заскучала тут одна, - извиняющим тоном обратился Эрик к девушке. – Когда я работаю, то забываю обо всем на свете. - Нет, - покачала она головой. - У меня давно не было возможности провести время с любимой книгой столько, сколько мне хочется. А над чем ты работаешь? – она не смогла сдержать любопытства. Кончики губ Эрика тронула едва заметная горделивая усмешка: - Это мой многолетний труд - "Триумф Дон Жуана". Хочешь это услышать? Кристина ответила вежливым согласием, и Эрик устроился за органом. Минутная пауза, во время которой он расставлял испещренные красными чернилами листы на пюпитре, и на Кристину обрушилась Музыка. Мощный угрожающий поток захлестнул хрупкую девушку, вовлекая ее в водоворот чего-то опасного и неведомого. Человеческий язык не в силах описать власть Музыки, что зарождалась в этом сумрачном мире, куда не заглядывает Божье Око. Кристина чувствовала себя одиноким челноком, неожиданно очутившимся посреди океана во время шторма, казалось, хлипкое суденышко неминуемо будет потоплено разыгравшейся бурей, но словно свет маяка повел за собой Кристину голос. Его голос. Сильный страстный голос будто исповедовался в грехах знаменитого обольстителя, который покорял женщин без разбора. Этот голос бросал вызов Небесам, осознавая свое ничтожество и в тоже время величие. Святотатство, могла бы произнести благочестивая Кристина, но в этот момент она могла лишь внимать и трепетать от потока рвущихся из бездны звуков, в которых было мало что человеческого. Но вот вызов сменился скорбью, зловещий гений – непонятым изгнанником… Вселенская тоска обуяла Кристину и, подавшись порыву, она медленно и невесомо стала приближаться к Эрику. Ей казалось, что только для нее он приоткрывает завесу своей личности, сбрасывает все покровы, скрывающие его душу, и ей безумно захотелось сорвать последний флёр таинственности, что отделяет ее от этого загадочного человека. И вот она уже подходит к нему вплотную, кладет руку на его плечо – жест сочувствия, понимания, доверия. Эрик вздрагивает всем телом, но сам все еще находится под чарами собственной музыки и лишь замирает, когда руки Кристины перемещаются на уровень его лица. Словно сомнамбула Кристина наблюдает, как ее ладошки поглаживают его лицо, изумляясь контрасту теплой слегка шероховатой кожи под одной рукой, и холодной гладкой гипсовой маски под другой. Ее вторая рука уже потянулась к краю маски, и в то же мгновение оба ее запястья оказались в стальных тисках рук Эрика, который, наконец, вышел из состояния оцепенения. Кристина охнула и взглянула в потемневшие от ужаса и злости глаза мужчины. Вскочив, он оттолкнул от себя Кристину, и она лишь чудом удержалась на вмиг ослабевших ногах, чтобы не упасть ей пришлось опереться на орган. - Проклятье! – в это время бушевал Эрик, беспорядочно снуя по комнате. – Ты словно маленькая глупая Пандора! Зачем ты хочешь это сделать? Никогда не смей трогать маску Эрика! Иначе тебе больше не видать света белого! Черт возьми!!! Кристина с белым как мел лицом лишь неотрывно глядела на него широко распахнутыми от страха глазами. В эту минуту он напоминал ей демона ночи, жестокого и беспощадного. В эту минуту она отчетливо понимала, что гнев его страшен, и он способен на убийство. Эрик, отвернувшись, отошел от нее как можно дальше к противоположной стене. Его кулаки были судорожно сжаты, плечи подрагивали, а дыхание с шумом резкими толчками вырывалось наружу. Судя по всему, он пытался взять себя в руки, но не слишком преуспевал в этом. -Уходи, - процедил он сквозь зубы низким каким-то утробным голосом. – Уходи немедленно! Кристина опрометью выскочила из зала и юркнула в свою спальню, плотно закрыв за собой дверь, для надежности подперев ее собственным телом. Она вся дрожала от липкого страха, затопившего ее всю без остатка. Еще никогда ей не было так страшно, как в этот злополучный вечер.