***
На сцене шла премьера оперы «Il Muto». На сцене торжествовала Карлотта в роли графини: она с непередаваемым апломбом исполняла свои партии, и даже импровизировала по ходу действия, отпуская скабрезные шуточки в адрес персонажей оперы. На все это с довольным видом взирали директоры театра из заветной ложи №5. Их позы и взгляды демонстрировали вызов и открытое пренебрежение угрозами так называемого Призрака Оперы. Пусть только этот нахал заявится – они самолично скрутят его и передадут полиции. Кристина, бледная и безмолвная, старалась лишний раз не привлекать к себе внимания, держась по возможности в тени Карлотты, и не обращать внимания на «нечаянные» толчки и презрительные взгляды обиженной примадонны. Вот Карлотта отлучилась за кулисы, чтобы быстро подправить макияж и сбрызнуть горло специальным раствором, который смягчает и успокаивает натруженные голосовые связки. Вернувшись, она приготовилась к исполнению очередной арии, и тут в ложе, где восседали директора, раздался тихий голос: - Ее пение больше напоминает жабье кваканье в ясный полдень. Директоры в ужасе переглянулись: они были совершенно одни, но чувствовали присутствие кого-то постороннего, чей голос шел из ниоткуда. Ришар Фирмен дрожащей рукой вытер со лба испарину, а Жиль Андре изо всех сил вцепился в деревянные перила ложи. В этот момент Карлотта пела: «Серафимо, долой этот маскарад, Ты не можешь говорить, так поцелуй же ме…» Но тут из ее горла исторгся отвратительный квакающий звук, и все замерли в изумлении. Лицо Карлотты исказилось словно от мученической боли - она не могла поверить в то, что произошло. Взяв на пол тона ниже, примадонна попробовала петь дальше, но вместо слов из ее рта вылетало лишь ужасное хриплое кваканье. - Она потеряла голос! – зашептались за кулисами, а в зале стали раздаваться смешки. Карлотта, чуть не воя от стыда и отчаянья, убежала со сцены, занавес поспешно опустили. Пока мадам Жири наводила за сценой порядок, администратор Мерсье бросился в ложу директоров, где его ждало жалкое зрелище. Оба импресарио бледные как мел без единой кровинки в лице находились на гране обморока, если б ноги их держали, то они бы уже давно сбежали из проклятой ложи. Из их еле слышного бормотания администратор понял только то, что графиню должна играть Кристина Даае. Поспешив на сцену, Мерсье принес извинения и объявил, что Карлотту Гудичелли заменит мадмуазель Даае, а пока зрители смогут насладиться балетом из третьего акта. Балерины в костюмах пастушек были готовы к выходу, поэтому уже через несколько минут занавес был снова поднят. Кристина переодевалась в гримерной, когда неожиданно раздались истеричные вопли и всхлипы: за сценой обнаружили труп Жозефа Бюке, свисающего со стропил на удавке. За кулисами началась паника, представление пришлось отменить и вызвать полицию. Выбежавшая на шум Кристина узнала из обрывков разговоров о случившейся трагедии. И буквально похолодела, услышав испуганное восклицание юной балерины Жамме: «Это был призрак!». На девочку тут же стали шикать со всех сторон, а Кристина на негнущихся ногах вернулась в гримерную. В ее голове в хаотическом беспорядке проносились мысли: устрашающие легенды о повешенных строителях, образ Призрака Оперы, ее успех и последующая опала… Глухо бьющееся сердце пронзило словно острым ножом - неужели это все из-за нее? Кристина заметалась по комнате: ей хотелось спрятаться, исчезнуть, а еще лучше проснуться. Мысленно она искала убежище, где смогла бы почувствовать себя в безопасности, где грозный образ Призрака Оперы не будет довлеть над ее смятенным рассудком. Схватив с вешалки чей-то пурпурный плащ, Кристина устремилась по винтовой лестнице вверх, все выше и выше, подальше от пугающих подвалов, от толпы взволнованных людей. И вот впереди желанная дверь, еще несколько шагов и Кристина выбежала на крышу театра. Здесь под темным необъятным небом царили спокойствие и тишина, яркие звезды равнодушно взирали с высоты, и им не было никакого дела до той суеты, что творилась под ними. Вдруг до Кристины донесся шум – кто-то следом за ней поднимался по лестнице, и она на всякий случай отошла подальше от двери. Через несколько секунд в дверном проеме показался Рауль, и не заметив ее, испуганно позвал: - Кристина, Кристина! - Кристина… - вторило ему тихое эхо, от которого у девушки поползли мурашки по коже. Незримый Призрак Оперы тоже был на крыше. - Кристина, - с облегчением выдохнул Рауль, наконец, увидев ее. Он торопливо направился в ее сторону, но девушка в предостерегающем жесте выставила перед собой руки. - Рауль, тебе не следовало идти за мной. - Я волновался за тебя. Как ты? Зачем убежала сюда одна? Кристина смотрела в его голубые полные беспокойства глаза, и чувствовала, как к нёбу подкатывает тошнотворный привкус затопляющего ее страха. Один неосторожный жест, сорвавшееся с губ необдуманное слово – и кто знает, не произойдет ли здесь, на крыше театра, очередная трагедия? А может это все лишь плод ее разыгравшегося воображения, взбудораженного последними событиями? Любой из этих вариантов означал одно – Раулю следует держаться от нее подальше ради его же собственной безопасности. - Рауль, - тихо, но твердо обратилась к нему Кристина, - мне необходимо побыть одной. Я знаю, что ты искренне заботишься обо мне, и, поверь, очень это ценю. Но, сейчас, пожалуйста, поезжай домой, я просто хочу немного побыть здесь в одиночестве. Когда шумиха внизу утихнет, постараюсь незаметно проскользнуть к себе в комнату и уснуть. Виконт протянул руку, чтобы поправить один из ее локонов, растрепавшихся от быстрого подъема по ступенькам, но Кристина увернулась. Ее плечи были напряжены, руки крепко сжаты, подбородок упрямо поддернут. Рауль вздохнул, осознав, что не сможет ее переубедить уйти с ним с этой треклятой крыши. - Хорошо, как скажешь. Постарайся хотя бы здесь не простудится, стоя на ветру в одном тонком платье и плаще. Увидимся утром. Он развернулся и пошел к выходу, а Кристина продолжала стоять, обхватив плечи руками, слушая, как затухает звук его удаляющихся шагов. Наступила тишина. Подавив в себе страстное желание побежать вслед за Раулем, Кристина поглубже вдохнула и тихо позвала: - Ангел, ты здесь? Разумеется, он был здесь… Кристина со все возрастающим ужасом наблюдала, как от тени вдруг отделился зловещий силуэт и начал медленно на нее надвигаться. Приблизившись к девушке на расстояние вытянутой руки, фигура в черном плаще замерла. В блеклом свете луны гипсовая маска выглядела как лицо мертвеца, глаза которого сейчас с мрачной решимостью впились в дрожащую Кристину. Жестом Призрак Оперы велел девушке следовать за собой и направился к стене, откуда недавно появился. Кристина своей бледностью сама напоминала привидение, ноги от холода и переживаний почти не слушались, каждый вымученный шаг словно приближал ее к Голгофе. Наконец Кристина добралась до стены и обнаружила в ней открывшийся проход. Оценив состояние девушки, Призрак Оперы молча поднял ее на руки и понес по длинному темному коридору. Плащ за его спиной развевался подобно крыльям большой хищной птицы, уносящей в ночь свою обессиленную жертву.***
Из полуобморочного состояния Кристину вывело тепло, окутавшее ее заледенелое тело. Она часто заморгала и обнаружила себя сидящей на софе в уже знакомой гостиной, заставленной горящими свечами. С ног до головы она была укутана в мягкий шерстяной плед, повернув голову, Кристина встретилась взглядом с парой внимательных серо-зеленых глаз. - Как ты себя чувствуешь? – глубокий бархатистый голос, наконец, нарушил тягостное молчание. - Уже лучше, спасибо, - чуть слышно ответила Кристина. - Тебе не нужно бояться, я ведь никогда не причиню тебя вреда, - как можно мягче напомнил ей Призрак Оперы. - А как же остальные люди? Карлотта, Бюке… - спазм в горле заставил умолкнуть ее срывающийся голос. - Через пару недель с Карлоттой все будет в порядке. Что касается смерти рабочего сцены – это был несчастный случай, - глухо произнес Призрак и, резко поднявшись с кресла, прошелся по комнате. Теперь Кристина была совершенно уверена, что он имеет ко всему этому какое-то отношение. Закрыв глаза, она из всех сил пыталась проснуться, вырваться из-под чар пугающего Призрака, выйти из-под его влияния. Но вместо этого почувствовала, как опустившись на пол у ее колен, он сжал ее прохладные ладони в своих руках. Глаза Кристины широко распахнулись: его руки без привычных кожаных перчаток выглядели такими реальными теплыми с длинными пальцами музыканта. Впервые она могла разглядеть его лицо вблизи: маска практически полностью скрывала правую сторону лица, левая же принадлежала мужчине среднего возраста – густые крылатые брови, высокие скулы, волевой подбородок. Мужчина не препятствовал ее внимательному осмотру и, будто отвечая на безмолвный вопрошающий взгляд грустно усмехнулся: - Я всего лишь человек, Кристина. - Человек… И это все по-настоящему? – она обвела взглядом комнату. Он кивнул, наблюдая как в ее глазах суеверный ужас перед ним сменяется сначала ошеломлением, а оно в свою очередь уступает место обычному страху. Несколько часов назад погиб человек, а она сидит неизвестно где совершенно одна в обществе незнакомца в маске, которого все считают призраком и убийцей. - Мне нужно вернуться, меня начнут искать, - попыталась встать Кристина, но мужчина этому с легкостью воспрепятствовал. - Ты останешься здесь, - твердо заявил он, - мадам Жири получит мое распоряжение и сообщит всем, что ты уехала навестить мадам Валериус, свою опекуншу. Любопытно, что предпримут эти чванливые олухи, оставшись без обеих примадонн. В следующий раз будут посговорчивее. - Но я не хочу! Пожалуйста, отпустите меня домой… - начала умолять Кристина. - Отпущу, когда сочту нужным, - остановил он ее, - ты здесь уже не впервые, и можешь доверять мне. Пойдем, я провожу тебя в твою комнату. Действительно, он помог дойти ей до спальни с кроватью в виде черного лебедя, пожелал спокойной ночи и удалился, прикрыв за собой дверь. Оставшись в одиночестве, Кристина рухнула на кровать и дала волю слезам. Она долго не могла уснуть, вздрагивая и прислушиваясь к каждому шороху, но, в конце концов, усталость взяла верх, и девушку сморил глубокий тяжелый сон.***
Сколько времени Кристина проспала, она точно не знала, но судя по всему довольно долго: массивные свечи в ее комнате успели прогореть, и чья-то заботливая рука заменила их новыми. На трюмо она неожиданно обнаружила свои личные вещи, в том числе умывальные принадлежности, а открыв шкаф, нашла в нем несколько своих платьев, дорожный костюм и амазонку. Найденные вещи вполне укладывались в легенду о ее поездке к мадам Валериус, пришлось признать Кристине, а если еще и мадам Жири подтвердит причину ее отсутствия (в чем девушка теперь нисколько не сомневалась), то искать юную примадонну никто не будет. Раздумывая над тем, что ей предпринять дальше, Кристина приоткрыла дверь и прислушалась. В доме царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием горящих свечей. Выскользнув из спальни, она направилась в гостиную, стараясь двигаться как можно бесшумно. Она помнила, что когда Призрак Оперы впервые привел ее в этот дом, то сразу после пещеры с озером она очутилась именно в гостиной, значит, там должна быть наружная дверь. Вскоре она убедилась в своем предположении, но к несчастью дверь была без ручки и не думала поддаваться, сколько бы Кристина не наваливалась на нее всем телом. «Должно быть, здесь есть скрытый механизм, который открывает дверь» догадалась она, и начала тщательно ощупывать дверь и стену, надеясь отыскать какой-нибудь рычаг или что-то в этом роде. Деликатное покашливание за спиной заставило Кристину испуганно подпрыгнуть и обернуться. По спине побежали мурашки, стоило лишь подумать о том, за каким занятием застал ее таинственный владелец этого подземного дома. Как ни странно мужчина не выглядел рассерженно, взирая на неудавшуюся беглянку. - Доброе утро, хотя технически сейчас уже полдень, но время здесь не имеет принципиального значения. Если ты искала ванную и уборную, то они в другом конце дома, позволь я покажу тебе, - вежливо предложил он, хотя в его голосе слышалась насмешка. Сконфуженная девушка смогла лишь неловко кивнуть и молча последовать за ним. Ванная и уборная действительно оказались в другой стороне поодаль от ее спальни. В ванной даже была горячая вода, которая нагревалась с помощью странного громоздкого устройства. Приведя себя в порядок, Кристина с опаской вернулась в гостиную. Призрак Оперы сидел за столом и пил кофе, Кристина присела напротив него, где ее уже ждал большой кусок мясного пирога и кофе с молоком. Девушка не могла припомнить, когда ела последний раз, поэтому без колебаний приступила к трапезе. Стоило ей попробовать пирог, как она тут же на время позабыла о своих тревогах. - Ммм, так вкусно, как у тетушки Филисии! – изумилась Кристина. Тетушка Филисия, как ее все называли, была владелицей небольшого постоялого двора неподалеку от театра и славилась своей простой, но добротной кухней. Когда Кристина с Мег выбирались в город, они непременно заходили к радушной хозяйке полакомиться пирожком или сладкой булочкой. - Так и есть, - улыбнулся ее визави, - раз в три дня мальчишка с ее кухни приносит для меня корзину с готовой едой в условленное место. Я попросил, чтобы порции увеличили вдвое, пока ты находишься у меня в гостях. Теперь вот раздумываю, что надо было заказать с добавкой, - подразнил он, наблюдая, как она с аппетитом расправлялась с едой. Смущенно улыбнувшись, Кристина допила кофе, поблагодарила за угощение и осторожно поинтересовалась: - Как долго я пробуду здесь? - Мадам Жири сообщила всем, что ты уехала на две недели. - Чем же я буду тут заниматься? – растерялась девушка. - Отдыхать, читать, рисовать – все что захочешь, и, разумеется, мы возобновим наши уроки вокала. - Анг… - запнулась Кристина, - как мне теперь обращаться к тебе? - Эрик. Мое имя Эрик. - Эрик - это старинное имя, - задумчиво произнесла Кристина, - его носили некоторые герои в сказках северных народов, например, Эрик Кровавая Секира. Откуда ты родом? - Это не важно, у меня нет ни Родины, ни дома, кроме этого места. - И ты живешь здесь совершенно один? - Да. Гостиную ты уже осмотрела, поэтому пойдем, я покажу тебе свою библиотеку. Эрик подал руку Кристине и проводил ее в соседнюю комнату, которая и оказалась библиотекой. По всему периметру комнаты стояли высокие стеллажи с книгами, а в самом центре – массивный письменный стол и кресло. Половину стола занимало нечто напоминающее кукольный домик. Подойдя поближе, Кристина рассмотрела, что это была миниатюрная театральная сцена с занавесом и даже маленькой копией люстры. На сцене восковые фигурки были одеты в наряды из последней оперы «Il Muto». Вторую половину стола занимали сваленные в общую кучу рисунки и наброски, на большинстве из которых была изображена сама Кристина. Перебирая рисунки, девушка отчаянно покраснела. - Эрик, неужели это все нарисовал ты? - Да, у меня много свободного времени, - уголки его губ изогнулись в усмешке. – Тебе нравится? - Очень! Только ты мне нещадно польстил, изображенная девушка слишком прекрасна, что бы быть реальной… - На самом деле я не настолько талантлив, чтобы передать и половины красоты оригинала. Кристина уже успела привыкнуть к витиеватым комплиментам поклонников, устраивавших между собой целое соревнование по изощренности слога. Но спокойный серьезный тон Эрика убеждал ее, что он говорит действительно то, что думает. Ей стало неловко, и чтобы сменить тему она, направившись к ближайшему стеллажу, взяла первую попавшуюся книгу, ею оказался сборник стихов Верлена. - Могу я взять это? - Конечно, все что в этом доме к твоим услугам, - он слегка поклонился ей и пошел в гостиную. Кристина отправилась следом за ним. Присев на диван, девушка невольно взглянула на входную дверь, Эрик перехватил ее взгляд и нахмурился. - Кристина, позволь поинтересоваться, даже если бы тебе удалось открыть дверь, что бы ты делала дальше? Блуждала по темным подвалам, пока окончательно в них не заблудилась или угодила в ловушку? - Ловушку? – озадачилась Кристина. - В подземных коридорах расставлено несколько ловушек на случай появления незваных любопытствующих визитеров. Немного подумав, Эрик добавил: - Ну, и кроме того, там полно крыс. Вот теперь Кристина действительно испугалась, он видел, как она побледнела. - Огромные мерзкие крысы, - развел он руки пошире, по всему выходило, что крысы здесь обитали ростом с овечку. Оставалось надеяться этого будет достаточно, чтобы удержать ее от новых попыток побега.