История чёрного кота

      Солнце уплывало за горизонт. Снежинки насыщались его светом, словно не желая потерять ни крупицы ускользающей красоты. От покрывающего всю землю одеяла исходило золотое слепящее сияние, в котором едва можно было увидеть силуэты пробегающих нимф в одёжках из белого дыма и шалях из тонкого инея.       Девушки водили хороводы и танцевали с морозным ветром, растворяясь в искрах замёрзшей воды. Они исчезали, становились туманом, и снова появлялись из него, продолжая свои забавы. Кот, сидя на прочной дубовой ветке, с наслаждением и умиротворением наблюдал за их беспечным порханием. Дочери природы ласково смотрели на кота, заманивая с собой в кружевной танец, но он так же ласково махал им лапой в знак отказа. Они не обижались: ни одно лишённое магии создание не смогло бы поспевать за ними, мелькающими в разных уголках поля. Коту хватало смотреть на них и на людей, смутно замечавших в рыжеющем золоте множество дев.       Деревенские жители напоминали коту кукол-неваляшек. В своих шубах, придававших им форму шара, и белых портах, сливающихся со снегом, создавая иллюзию парения над землёй, они к тому же ходили, покачиваясь то в левую, то в правую сторону. Люди сбегались друг ко другу с разных концов деревни, чтобы обсудить приближающийся праздник. Все ждали новогодних реформ с уверенностью, что они сделают их жизнь лучше и дадут больше свобод, хотя скептиков и здесь хватало.       По дороге, с цоканьем лошадей, со стуком деревянных колёс о камни, с ругательствами на ухабины и толстый слой снега от лица кучера, проезжали мимо деревни экипажи королевских гостей, олицетворяющие собой всю суть слова «роскошь». Шёлковые занавески, бархатные сиденья, упряжки из кожи редких животных, рисунки с множеством драгоценных камней в них, покрытые тонким слоем драгоценных металлов. Самым популярным узором были лозы, обвивающие всю карету, следом — цветы, потом многочисленные и разнообразные линии. Изредка можно было увидеть герб, выгравированный на всей карете, вышитый на шторах, имеющийся на поводах и даже на самом водителе.       На такое дорогостоящее произведение искусства, как карету знати, могли легко и с величайшей радостью наброситься бандиты, поэтому во всех экипажах сидело минимум двое служащих. Разбойники напали только на первых гостей, а потом, получив отпор, решили затаиться. Разозлённые, они пытались найти карету без защиты, с хозяев которой сняли бы последнюю рубашку ради мести. Коту так хотелось рассказать им, что из этого выйдет, но кто знает, что с ним сделает банда воров, не верящая в говорящих котов и предсказания будущего. Благо, если не окажутся набожными и не насадят на кол. Здесь в зимнем танце кружились нимфы, и этого хватало, чтобы унять желание изменить чужую судьбу.       Коту чувствовал грусть и скуку одновременно. Вся знать пропиталась гнилью, и души их походили на сожжённые до черноты ломти хлеба. Из них никто и пальцем не был готов пошевелить ради своего заветного желания, да впрочем, и не имел оного. А если б имел, то не то что душу, а одноцентовую монету пожалел бы, которая, кстати, намного весомее. До зуда в когтях хотелось, чтобы повара случайно влили в пунш цианистый калий и очистили мир от этих самовлюблённых жмотов.       Повозки ехали по пути с интервалом в пять минут, как по негласному расписанию. Крестьяне постоянно оборачивались на их стук, с презрительным восхищением всматриваясь в разнообразное убранство. Казалось, ореол счастливого богатства затмевал собой даже уходящее солнце. Внутри же разноцветные свечения, видимые только глазами кота, обозначали чувства печали, горя, зависти, а то и вовсе ненависти.       Зависть всегда, без малейших исключений, что даже ужасало, расползалась вязкой тиной, еле перетекающей по стенкам кареты, а ненависть взвивалась маленькими чёрными птичками, вылетающими из окошка. Единственная светлая эмоция мелькала всего пару раз: желание съесть всё, что только будет лежать на столе, и напиться до поросячьего хрюканья. К счастью, эмоции растворялись в уличном просторе, как только вылетали из окна, не оставляя никаких следов на окружающих вещах и, в том числе, на людях.       Ни в одной карете не было праздничных эмоций, которые могли бы сопровождать тот пир, что устраивал король, и те изменения, что несло с собой его торжество, хотя они были радостными для знати. Все больше волновались о своих нарядах и о том, как бы выглядеть лучше других.       Взбудораженность крестьян предстоящим празднованием, наоборот, радовала взгляд. От них раскатывались по земле золотые искры весёлого предвкушения. Жители устраивали попойки и организовывали праздничный ужин, на который их помещик выделил некоторое количество продуктов из своих запасов. На монеты, полученные за работу в особо плодовитые периоды, в каждую семью были куплены бутылки алкоголя из проезжающей лавки, направляющейся в столицу.       Теперь все неторопливо, под бесшумные аккорды завершающегося дня, шли домой. Деревня окрасилась в розовые цвета заката, плавно перетекающие в тёмно-синие, ночные. Снегопад и вьюга прекратились к вечеру, быстро разошлись облака, и снег приветливо сверкал мириадами микроскопических звёзд. Даже простая деревня перед праздником стала великолепной.       Кот не мог решить: остаться тут и отпраздновать у кого-то или запрыгнуть со своего дерева на проезжающую мимо карету, чтобы попасть во дворец и поискать там более-менее съедобную душу. Надо было выбрать второй вариант, но из всех гостей не было никого, кто мог бы стать жертвой, а мучиться, уговаривая отдать подгнившую душу, того не стоило.       Голод ни к чему не принуждал, забрать душу у знати являлось скорее ритуалом, чем необходимостью. В другом городе жертва была сытной, да и отложенной душой всегда есть шанс воспользоваться. Можно позволить себе остаться в деревушке и полакомиться человеческой едой, а если повезёт — ещё и стащить выпивки.       Каждодневную порцию магии ещё больше урезали. Как они только узнали про остановку времени? Она совершалась через личные часы — собственность каждого демона, ещё неделю назад их нельзя было отслеживать. Неужели и в Аду решили на праздник провести реформы или же кто-то сдал? Демон не ожидал, что животная форма этого мира ухудшит его чутье и ослабит многие его способности.       Если кто-то был рядом, кот мог его и не заметить, к тому же, выдать свою новую форму. Значит, скоро нагрянут интересные гости, и лучше бы это был Бурс с новой энциклопедией правил, чем старые неприятели со своими запасами энергии в полном распоряжении. Почти всё ушло на простой гипноз кучера, чтобы доехать до этой деревни, а эта магия считалась основой основ, не отнимающей много сил. Надо всё же найти несколько амулетов, а то выживать скоро станет совсем невозможно с новыми правилами. Побрал бы кто этих сатанистов с их жалобами.       Почти все уже разошлись по домам, а ветер усиливался, унося дневное тепло и заменяя его холодом. Темнело очень быстро. Нимфы ушли назад, к своим, а на всё более синем небе уже показалась бледная луна. Кот потратил пару секунд, чтобы осмотреть деревню и найти того, у кого можно пригреться в эту ночь. Маленькая девочка, с небрежно завязанными серой лентой русыми волосами. Её одежда была странной: лёгкий кафтан, который вряд ли может согреть в такую погоду, и чёрные меховые сапоги до колена, что удивляло не меньше, чем кафтан в лютую зиму. Моду мира людей было сложно понять, она порой поражала бесполезными инновациями, почему-то считающимися оригинальными и украшающими. Люди всегда забывали об удобстве вещей, но такое уже — дикость, явный перебор.       — Мяу. — Со стоном мученика, кот кинулся в ноги девочке. Она тут же остановилась, но уже через секунду подхватила бедное животное на руки.       — Привет, котик. Что, кушать хочешь? — счастливым тонким голосом пропела девочка, не переставая душить в заботливых объятиях зверушку. Кот вспомнил, почему он так не любит забирать души у детей. К счастью, это было и не нужно.       — Ой, какой ты хороший, какой красивый. Пойдём ко мне домой, я тебя сметаной накормлю. — Малышка гладила кота по спине рукой, которая натирала больнее щётки для обуви. К величайшей радости животного, она опустила его на землю и, описывая все кошачьи вкусности своего дома, пошла вперёд. Не теряя времени, кот просеменил за ней, при этом не забыв благодарно поурчать и потереться об ногу, как это делают обычные коты.       До домика было недалеко, всего три детских падения и пять столбов для привязи лошадей. Чёрная, словно выгоревшая, избушка с валившим из маленького окна где-то в самом верху стены дымом среди знати вызвала бы вящий ужас, но здесь лишь внушала благосклонное доверие. Как и у всех, дверь была открыта, что позволило бы коту войти и без девочки, но такой вариант неприемлем для хозяев. Зато, осталось немного дополнительной энергии, которую можно положить в любой предмет и при надобности использовать. Пора уже экономить силы, не хватало ещё неожиданных визитов с нападением на пустую оболочку. Хозяева мирно, и даже радушно, приняли кота, тут же поставив перед ним миску с жареной курицей и сметаной. Пришлось перетерпеть ванну в тазике, надраивание мыльной щёткой чувствительной кожи, обтирания колючим полотенцем и затхлый воздух.       В гости к семье пришли родственники, живущие на три дома левее, и друзья, у которых жильё поменьше и с которыми проживает скот. Все разложили свежеиспеченный хлеб, отварную картошку со специями — у кого с петрушкой, у кого с перцем, рядом жареную и печёную курицу, коровьи окорока, свиное сало, котлеты, дальше — салаты с горошком и кукурузой, треугольные пирожки, рис с овощами, пару бутылок шампанского и выжатый яблочный сок. Зверюшка казалась всем очень тощей, поэтому недостатка в еде не было, однако приходилось терпеть назойливых маленьких детей, стремящихся потискать и погладить. Через пару минут вся шерсть стояла торчком, как наэлектризованная. Стоял весёлый гул от болтовни, стучания столовыми приборами по тарелкам, ходьбы с места на место, чоканья. Свечи весело покачивали огоньками, танцуя от радости приходящего праздника.       Двое мальчишек, которые пришли вместе с родственниками, взяв девочку за локти, повели её к продуктовому складу, чем являлся старый шкаф в подпольной части дома. Хихикая, они прибежали назад, держа в руках банку с хреном и головку чеснока. Взяли чёрный хлеб со стола, подошли к одной из женщин, — кот плохо помнил всех вошедших, хотя и мог с лёгкостью просмотреть их жизни — та взяла нож и намазала хрен на хлеб, постругав сверху чеснок. Это высшей кулинарии блюдо перекочевало в миску, и так доверху набитую различной едой. «Ох, да, именно это коты и едят, какие умные дети. Лучше бы измазали в этом кусок мяса, а потом подавали. Ладно, в честь праздника можно их удивить, демоны ведь почти не чувствуют вкуса.»       — Мама, мама, смотри, он ест! — закричал один из мальчиков. Он смотрел на пасть, в которой только что исчез кусок хлеба с «огненной» начинкой, как смотрят на золотых рыбок или волшебные палочки. Его брат и дочь хозяйки сверлили теми же взглядами ту же пасть, в которой словно был скрыт секрет вечной жизни.       — Я вижу, солнышко. — Женщина, что оказалась его матерью, улыбнулась и продолжила разговор с подругами. Среди них выделялись две женщины, они казались очень дружными, похожими на сестёр, на что наводили даже их одинаковые шубы с идентичными поясами.       — Какой всеядный кот. Дайте ему ещё курицы, может, он еще голодный, — хохоча пошутил уже напившийся лучший друг хозяина и первым положил кусок мяса в кошачью миску.       За ним, как роботы, получившие команду, начали повторять все остальные, кладя котику всё, что было недоедено на тарелке. Кот, смотря на такую гору мяса, которую он совсем не желал, чуть было не заговорил от обиды, но вовремя сдержался. Минимум — все попадают в обморок, максимум — из него начнут изгонять демона и случайно сожгут. Выпивку можно получить потом. Но это всё равно было несправедливо, поэтому в качестве намёка, кот презрительно посмотрел на всех присутствующих.       Дверь с размахом открылась и хлопнулась об стену, петли надрывно скрипнули, а подкова с двери упала, прокатившись к ногам вошедшего. Гости и хозяева тут же перевели свой взгляд на стоящего в проёме человека. Седой мужчина никак не был похож на человека, который может с такой силой открыть дверь, — скорее на дедушку, весь день сидящего в кресле-качалке и наблюдающего за работой в поле. Он был запыхавшимся и счастливым, с едва застёгнутой шубой тёмно-бордового цвета, которая при свете луны на улице и свете свечей в доме казалась зловеще кровавой. Рыжие и жёлтые блики удлиняли уголки губ и напускали зловещие тени, от чего издалека его лицо было по-заговорщически хитрым.       — Сейчас будут говорить права человека и указы короля. Всем собраться на центральной площади, около погоста. — Дедушка скороговоркой проговорил это, запинаясь в словах и просто пропуская лишние звуки, после чего умчался к следующему дому.       К другим домам подбегали совсем молодые бездомные мальчики и такие же старые, как и зашедший сюда, но удивительно резвые, старички. Все наполнили бокалы шампанским и выскочили на улицу, оставив дверь нараспашку. Остальные люди точно так же выбегали из домов, собираясь в кучи и торопясь попасть к площади. Странным образом ни у кого шампанское не проливалось, кроме пары особо удачливых людей, что даже не заметили наполовину исчезнувшей жидкости и мокрых пятен на рубахах. Кот посмотрел вслед этой стае безумных существ, огляделся в поисках возможных свидетелей, и, убедившись, что никого нет, залез на стол.       Почти все бутылки были пусты, но одна нашлась идеально полная и закрытая. Использовать магию, чтобы открыть бутылку шампанского, было слишком низко для могущественного демона, временно заточенного в теле кота. Когти ничем не помогли, зубами тоже ничего не получилось, и тогда демон взял человеческий штопор и за пару секунд вытащил пробку. Хоть какие-то человеческие приспособления были полезны. Неведомая сила рванулась из бутылки, обдав пеной кота, стол и недоеденную картошку с остывшей курицей и котлетами. Животное отряхнулось и жадно припало к бутылке — нечасто удаётся попробовать алкоголь в человеческом мире.       — Гадость, — пробурчал кот, сплюнув в сторону, а потом ещё раз посмотрел на бутылку и еще немного отпил. Что-то в этой отвратительной горечи было притягательным, от чего её употребляло большинство людей во всём мире.       Ему не нужно было узнавать новые царские указы — по пути в деревню он повстречал человека, который рассказывал другу, что именно он помог в принятии всех новаций. Друг, конечно, не поверил, и они, крича на всю улицу, спорили о новых правилах. Кот немного поговорил с тем, кто, по его словам, помогал, и узнал достаточно, чтобы не интересоваться официальным объявлением. Ничего интересного, большая часть изменений касается знати и идёт в её пользу, но несколько законов для крестьян всё же есть. Они будут рады и этому, а пока можно в полной тишине лечь поспать. Как забавно, почти вся сила ушла на то, чтобы не чувствовать остроту хрена и чеснока. И это только для удивления детей и горы из объедков.       Уже плетясь к скамейкам, демон наконец вспомнил, что надо бы найти вещь для переноса энергии, пока в полночь её не забрали. Из всего окружающего, кот не нашёл ничего подходящего. Вещь должна быть с ним всегда, а то, что есть здесь, он не сможет даже тащить. Тарелки, кости, настенные часы, пробки, иголки, трость, оброненный ключ. Ключ подойдёт, но его могут обыскаться хозяева дома, и его нужно чем-то привязать. Коровий колокольчик был слишком большим для кота. Какую-то круглую железку можно было использовать, если обогнуть вокруг лапы, но она не поддавалась, а силы были не лишние, чтобы тратить их на неё. В углах дома валялся мусор, но среди него не было ничего пригодного.       Наконец, нашёлся чей-то кожаный браслет в крапинках рубина, что было слишком дорого для такого места. Кот даже злорадно ухмыльнулся, представив истерику той богатой герцогини, на чей счёт он не ошибся. Сказала бы своей любимой сестре, что она уже давно не деревенская девушка, а её командировки, как представителя деревни, всего лишь поездки в родовое поместье своего мужа. Грэг тоже был неплохим актёром, четвёртый год на два месяца наряжаться в крестьянскую одежду и работать как обычный пахарь не каждый герцог сможет. А он, даже имея в их доме огромный подземный склад с самыми свежими и вкусными продуктами, каждый новый год ел менее пристойную еду, чем его самая низшая служанка.       Кот тихонько, скрипуче засмеялся, вспомнив бледную парочку, уклончиво отвечающую на все вопросы, их скривлённые всего на миг лица, когда они брали в рот здешнюю еду. Вспомнил также взгляд женатого мужчины, засмотревшегося на хозяйку и её ответный взгляд. И то, как зло косились в спину друг дружке две лучшие подруги, сидящие с одинаковыми шубами и поясами. А как умело два брата стащили из погреба консервированные продукты из-за границы. Сразу ясно: хороший вкус и много опыта. Мать, с виду, приличная женщина, но как быстро перепрятала еду под шубу, прошло не больше секунды. Восхитительно! А друг хозяина, открывший в своём доме казино, неизвестно, как ещё не прознали все в деревне, и зарабатывающий этим себе на алкоголь, вообще был выше всяких похвал.       Впрочем, деревенские интриги никаких животных не касаются. Кот несколько раз обкрутил браслет вокруг лапы, благо, что без застёжки, и слез со стола. Самым удобным местом был коврик под настенными часами, неизвестно зачем купленный в эту грязь. Видно, он был нужен для обуви, но никто её не снимал в такой холод. Кот повернулся мордой к стене, так, чтобы правая лапа была закрыта от обзора, вспомнил ритуал передачи энергии — как давно он не делал чего-то подобного — и, провернув его, закрыл глаза. Оболочка, в которой не осталось демонических сил, заставляющих её пребывать в сознании, отключилась, или, по-другому, заснула. Ритуал был совершен вовремя, на улице послышался звон колокольни и радостные крики крестьян. Наступил Новый год, который предвещал что-то интересное.