Приманка

Простонав и обхватив голову руками, он рухнул на диван. ФБР можно понять, они готовы на любые уловки лишь бы поймать убийцу, на счету которого пять жертв, а у следствия никаких улик, лишь одни предположения. Резко вскочил и выбежал в коридор. — Фостер! Голос Лайтмана разнесся гулким эхом, отразился от потолка и замер в тишине пустого сумрачного офиса. Сотрудники давно разошлись по домам, лишь они с Джиллиан привычно полуночничали. Кэл сделал несколько быстрых шагов в сторону кабинета Фостер и замер. Неплотно прикрытая дверь и темнота за стеклянными перегородками. Ушла, не попрощавшись. — Дьяволщина, — прошипел он сквозь сомкнутые зубы, озираясь по сторонам. Ничего не изменилось, только его длинная, какая-то несуразная и ломкая тень расчертила пол и стены. Через минуту он летел по городу, не разбирая сигналов светофора, обгоняя мчавшиеся впереди машины. Он ругался вслух, собрав самые непотребные слова, орал, проклиная самого себя, Фостер и особенно этого паскудника Даниэля. Не в силах совладать в нервным напряжением, наверное впервые в жизни перепутал педали и едва не въехал в угол дома, слишком круто забирая на повороте, и понимая, что едва не убил себя, остановил машину у ближайшего бара. Единственное что могло ему помочь это хорошая порция виски. Первый большой глоток обжег ему горло. Едва не поперхнувшись, Кэл закашлялся, но сейчас нельзя было останавливаться, и он залпом допил стакан до конца, собираясь утопить в алкоголе боль, отчаяние и страх. Через минуту потребовав еще двойной. Сделав несколько глотков, Кэл обреченно опустил голову и прикрыл глаза. Стиснув бокал в ладонях, он едва слышно бормотал: — Джиллиан, Джиллиан, что же ты наделала. Виски странным образом прочистил мозги, и теперь смутные сомнения перестали быть сомнениями. Кэл утвердился в верности своих мыслей. ФБР пригласило их принять участие в расследование не за особые заслуги или таланты. Они же не идиоты, должен он признать, и хорошо знают своё дело. Первое что сделали в ФБР — отследили дорожки по которым шла жизнь всех женщин, получавших консультации в репродуктивном центре и знали наверняка, что девять из них в настоящее время живут в столице и её пригородах. На тот момент, когда они нарисовались на пороге его кабинета, пятеро уже были убиты, двое навсегда отказались от попыток стать матерью, одна женщина вышла замуж и у нее уже были двое приемных детишек (Кэл это выяснил немного позже и по своим каналам), четвертая(девятая) — Джиллиан. А в её жизни случилось всё, чтобы привлечь внимание убийцы. Их пригласили их на последнее место преступления не только для того, чтобы они провели опрос соседей и случайных свидетелей, а чтобы добить Фостер и заставить её пойти на уступки и согласиться сыграть роль «приманки» для маньяка. Приличная доза алкоголя не лишила Лайтмана здравого мышления и, прихлебывая отрезвляющую «огненную воду», он попытался еще раз осмыслить то, что случилось на месте убийства. Шестой жертвы по идее быть не должно. В ФБР знали её имя. Но в отличии от остальных пяти «шестая» не строила карьеру, а вела свободный образ жизни. Разведясь с мужем, успешным адвокатом, получила весомые отступные и путешествовала по миру. Её не должно было быть в городе. Её гинеколог сказал, что она давно рассталась с мыслью стать матерью, детей хотел муж. Так что её беременность исключалась, а значит, она не должна представлять интерес для убийцы. Расслабились. Просчитались. Он убил её через два часа после того, как она вернулась домой. Искромсал тело, выпотрошил и сварил в кипятке. Кэлу показалось, что весь мир ополчился против него, как будто все задались целью испортить ему жизнь. А Фостер предала. Она действовала за его спиной, умалчивала. Лгала. А он обманулся, не рассмотрел, в очередной раз утвердившись во мнении, что чем ближе человек, чем больше ты ему доверяешь, тем сложнее ковыряться в его мыслях. Прихлебнул виски и втянул в себя пропитанный потом, дешевой парфюмерией и спиртными выхлопами воздух бара. До сих пор его передергивает от запаха и мерзкой до содрогания картины. Четверо санитаров в прорезиненных комбинезонах и респираторах вытаскивают из ванной расползшийся до безобразных размеров труп, пролежавший на жаре четверо суток, собирают кишки. Склизкое дерьмо в ванной гадко и мерно хлюпает, стекает с их рук густыми тягучими каплями, падая на голубой кафель. Тело убитой с трудом запихивают в пластиковый мешок, молния до конца не застегивается, голова болтается и свешивается через край носилок. Лицо вздулось и покрылось серо-зелеными пятнами разложения… Брр, смрад в воздухе такой, что слезятся глаза и щиплет в горле, желудок скручивают рвотные позывы, приходится то и дело сглатывать и дышать через раз. Фостер, стиснув пальцы и прижав кулаки к груди, с окаменевшим, бледным до синевы лицом стоит чуть поодаль, в дверном проеме, её широко распахнутые глаза потемнели, полны горя и отчаяния, губы приоткрыты и искривлены отвращением. Естественная эмоция в данной ситуации и скрывать её не удавалось никому из присутствующих. Агент Даниэль в накинутом на плечи бледно-зеленом пластиковом халате, заляпанном гнилью, подошел к Фостер, она отшатнулась. Лицо мужчины исказила болезненная гримаса, и он что-то тихо сказал, Джиллиан кивнула ему, развернулась и почти бегом бросилась на улицу. Кэл нашел ее в саду. Вокруг дома росли несколько старых кряжистых фруктовых деревьев, создававших густую тень. Спрятавшись от любопытных глаз, Фостер стояла в тени раскидистой яблони, одной рукой опиралась об её шершавый ствол, ладонью другой закрывала рот, по щекам катились крупные слезы. Увидев Кэла, бросила короткое: «Уйди» и отвернулась. Через пять минут она села в машину, на её лице почти не осталось следов дурноты, так легкая бледность и припухлость век, не глядя на Кэла, она покопалась в сумочке и, достав помаду, подкрасила губы. Весь путь до офиса они проделали молча. Джиллиан сосредоточенно думала о чем-то неприятном и тревожном, хмурила брови, сжимала в пальцах ручку сумочки и тяжело вздыхала. Она сохраняла внешнее спокойствие, но Кэл видел, что она с трудом удерживает эмоции под контролем. Теперь Кэл нашел ответ на то и дело всплывающий в голове вопрос, что же означал тот кивок Фостер, и о чем она шепталась с Даниэлем и что за мысли так беспокоили её. Когда они вернулись в офис, он затащил её к себе в кабинет и, напирая на нее физически и морально, спросил, что за тайный сговор у него за спиной. Фостер ловко ушла от ответа, деланно удивилась, сказав, что ему всё показалось, но Кэл читал по её лицу — она лжет, но не понимал почему. *** Все пошло именно так, как он и предполагал. Маньяк обставил всех по полной программе. Спасла Джиллиан чистейшая случайность, или вернее сказать цепочка случайностей. Один из агентов группы слежения сожрал что-то нехорошее и его прямо с улицы увезли в больницу. На его место отправили совсем «зеленого» новичка. Максим Гроу. Это имя Кэл запомнит на всю оставшуюся жизнь. Они с напарником сидели в машине, стоящей на параллельной улице, позади дома Фостер. И отсматривали по ноутбуку записи с наружных видеокамер. К дверям дома подошел мужчина и постучал. — Кто это? — обеспокоился Максим. — Аааа… — лениво протянул его напарник, глянув на экран, — Один из компьютерных богов, он пришел проверить камеры установленные внутри. Сигнал с двух из них стал идти с перерывом. Мужчина перед дверью поднял голову, посмотрел в «глазок» видеокамеры, широко улыбнулся и приветливо помахал рукой. — Мне знакомо это лицо, — Максим закусил губу и, почесав в затылке, нахмурился. — Встречался в коридоре, — бросил его напарник, — Привет, Моран, — и в ответ взмахнул кистью, словно тот его мог видеть. Дверь не открывалась, «гений» из техотдела позвонил. — Моран, Моран, Моран… — бормотал Максим. — Что ты как испорченная пластинка бухтишь, переключись на камеру с заднего входа. — Подожди, — остановил его Макс, — Здесь что-то не то. Пока не пойму. — Тоже мне супершпион, — хохотнул мужчина. — Вспомнил! — Макс аж подскочил на сиденье, — Это он наш убийца! — Ты что сбрендил или переел конфеток, малыш, осек его более старший товарищ. — Стивен Моран? — выпалил молодой человек. — Ну, да, — кивнул сосед. — Когда я учился в выпускном классе, мне удалили аппендицит. Операцию делал ординатр второго года Стив Моран. Он едва не отправил меня на тот свет. Родаки затеяли разборку, но этому уроду все сошло с рук. И он левша. Да, на рожу за десять лет постарел, но я никогда не забуду его. Это он! — Ты можешь ошибаться, но проверить имеет смысл. Максим оказался прав. Промедли они еще минут пять и все закончилось еще одной смертью. Они взяли Морана, когда он тащил в ванную оглушенную Фостер. Он успел вырубить её электрошокером, заклеить рот, нацепить латексные перчатки… В его чемоданчике под набором специальных электронных приборов, лежали бархатный внутри и снаружи футляр с набором остро отточенных скальпелей, сделанных из специальной стали, а так же хирургический костюм с шапочкой и бахилы. Неудивительно, что на месте преступлений не нашли никаких биологических следов убийцы. Ни пота, ни слюны, ни волосков. Когда всё это случилось, Кэл ужинал в ресторане с Валловски. Он примчался к Фостер в больницу, а Джиллиан даже не пожелала с ним поговорить. Он нарезал круги вокруг кровати, размахивая руками и бросая гневные обвинения, доказывая, что он был прав. А Фостер лежала, плотно зажмурившись и подтянув бумажную простыню к подбородку. Прооравшись он уставился на неё и с каменным выражением лица, не показывая боли, раздиравшей его сердце на куски. Он буквально разваливался на части, видя, как распахнутые глаза Джиллиан наливаются слезами, а губы начинают дрожать. Его спасло умение надевать в такие моменты непроницаемую маску, контролируя каждый мускул на своем лице, не позволяя терзающим его эмоциям просочиться наружу. Он поступил, как последний ублюдок. Развернулся и сбежал из больницы. Фостер в тот же вечер вернулась домой и, несмотря на бурные протесты Кэла не желавшего, чтобы Джиллиан просто находилась в одном помещении с Мораном, она на следующее утро подключилась к работе, и предложила вариант, как можно заставить «доктора» расколоться. Морана повязали, но предъявить ему кроме нападения на Фостер и нанесения ей легких телесных повреждений, было нечего. В дом она его пустила сама. На скальпелях и на бархатной обивке не нашли никаких следов, да и глупо было бы надеяться на такое чудо. Криминалисты уже определили, что режущая поверхность каждый раз была разной. Использованный скальпель Моран выкидывал. Если бы они не нашли связи между Мораном и предыдущими нападениями на женщин, то при наличии хорошего адвоката Моран отделался бы испугом. Ну, максимум тремя годами лишения свободы, и освободился бы за хорошее поведение по УДО через год. Моран ушел в глухую несознанку. На все вопросы следователей он отвечал улыбками. Разными. От них сносило крышу у самых выдержанных дознавателей. Отправляясь на охоту на Фостер, он тщательно продумал пути отступления. В двух кварталах фэбээровцы обнаружили машину, взятую на прокат на имя некого Джона Доу. В её багажнике валялась дорожная сумка с набором простейшее мужской одежды, то, что необходимо на первое время. Моран собирался смыться. И это бы ему удалось, он перепрограммировал камеры в доме Фостер, пустив старые записи: Джиллиан сидела на диване с книгой. И прошло бы некоторое время, прежде чем следящие за домом агенты сообразили, что что-то идет не так. Квартира, которая официально числилась за Мораном, представляла из себя безликое помещение идеально вычищенное от биологических следов, и пыльное, там даже не нашли отпечатков пальцев. Моран в этой квартире появлялся очень редко. Никто из соседей не смог опознать его по фото. Значит, он имел другое жилье, обнаружив которое по большой вероятности нашли бы и улики. Но Моран молчал, откровенно издеваясь над следователями. Его эмоции, как и любого социопата проявлялись совершенно по иному, нежели у нормального человека. Но после нескольких допросов в «кубе» выяснилось, что не так уж Моран и ненормален, как желает показать. Кэл всё же уступил и разрешил Фостер войти в «куб» и побеседовать с «доктором». Спокойствию Морана мог бы позавидовать кто угодно. Он, вальяжно развалившись на стуле, сидел в «кубе» и развратной усмешкой, оглядывался по сторонам. Черные «браслеты» сковывали его руки, свободно лежащие на столе. В «куб» вошла Фостер и села за стол напротив Морана. Он явно заинтересовался и занервничал. Нет. Он взбесился, его пальцы дрогнули, прокорябав по жесткому пластику ногтями, но хорошо контролировал себя. Вновь расслабился и усмехнулся, внезапно подавшись вперед. Лицо его и лицо Джиллиан оказались в непосредственной близости. Фостер тепло улыбнулась ему и откинулась на спинку стула. И начала задавать Морану вопросы. Задумка Джиллиан сработала. Она находилась на расстоянии вытянутой руки от Морана, если бы он захотел, то мог бы коснуться её, но понимал, что не может этого сделать безнаказанно. Лайтман, Торрес и Локер наблюдали за «доктором» через стекло и отслеживали показания приборов. Через полчаса моральной пытки — ускользнувшая из его рук жертва сидела рядом и смотрела на него изредка, как бы случайно поглаживая себя по животу — Моран начал делать ошибки. То о чем спрашивала его Фостер, на первый взгляд казалось не связанным между собой. Кто его родители? Сколько ему лет? Какой цвет ему больше нравится? Где лучше хранить секреты? Какую марку бытовой техники он предпочитает? Жить лучше в многоэтажке или загородном доме? И еще множество подобных вопросов, заданных мягким и спокойным голосом вожделенной, но недоступной ему женщины. Так по малейшим движениям лицевых мышц Морана, учащающемуся сердцебиению. Едва заметным кивкам головы, подергиванию плеч и по многим другим мельчайшим деталям в его поведении нашли ответы на многие вопросы. Свое логово он оборудовал в Бетесде. Одноэтажный дом, скрытый от соседей густыми зарослями боярышника, с укромной тропинкой, ведущей к задней двери от многополосного шоссе. Он мог приезжать и уезжать незамеченным окружающими. «Картинная галерея» жертв привела в ужас. Оказывается он еще и фотографировал убитых женщин. Вся стена была обклеена снимками, глядя на которые волосы вставали дыбом. Даже видавшие виды агенты поразились, испытав чувство отвращение и ненависть к уроду, когда они обнаружили место, где Моран хранил удаленные матки с зародышами. Он придавал удаленному органу соответствующий вид, упаковывал в пищевую пленку и хранил в морозильной камере холодильника вместе с бифштексами и стейками. Чтобы случайно не перепутать Моран делал метку. Квадратный кусочек желтой клейкой ленты с цифрой. После того как ему предъявили улики, он сказал одну лишь фразу: «Женщина, поправшая законы природы не имеет права на жизнь». Что превратило начинающего и подающего надежды хирурга в монстра осталось загадкой. Он бросил успешную практику в Фениксе, переехал в Нью-Йорк, получил в Колумбийском университете степень бакалавра по компьютерным технологиям. Работал в фирме предоставляющей услуги компьютерной безопасности. Разработал крутую антихакерскую программу. И вот уже почти три года занимал должность начальника отдела в техническом подразделении штабквартиры ФБР. Приятный молодой мужчина из тех, кого встретив, улыбнешься и через минуту забудешь. Обычный, неприметный, не выставляющий себя на показ, отличный специалист. Законопослушный. Даже не было штрафов за неправильную парковку. Почему он начал убивать? Ответа они так и не получили.