Приманка

Пятнадцать недель назад Разухабистый вечер, проведенный в одном из питейных заведений, оставил не самые приятные последствия. В голове пакостно тикали огромные ходики, свет резал глаза, любой, кто попался бы Лайтману на пути немедленно получил бы пиздюлей, но грозовая волна злости исходящая от него растеклась по офису и разогнала всех сотрудников по углам. С хмурым видом прошагал до кабинета и тяжесть, наполнявшая тело, привела его на диван. Он рухнул на сиденье, запрокинув голову на спинку, вытянул ноги и широко раскинув руки, блаженно прикрыл веки, чувствуя, как тиканье в черепе замедляется и затихает. Только успел немного расслабиться, и… Где-то в отдалении раздался хорошо знакомый стук женский каблуков, неотвратимо приближающийся к его лежбищу, на секунду стих около двери, и звонко известил о приходе Фостер. — Звонили из ФБР. — Скажи что я в Африке. Нет, лучше умер. — Не получится, они уже едут к нам. И не пытайся сбежать. — Что ты хочешь этим сказать? — Тебе лучше знать. Может ты снова ухитрился вляпаться в историю? — Я чист, как хрусталь. В чем подвох? Кэл, наконец, открыл глаза и посмотрел на Фостер с таким кислым видом, что она даже невольно заглянула в кружку с черным кофе, которую держала в руке. Будь у нее в кружке молоко, оно точно бы свернулось. — Никакого подвоха, они собираются предложить нам работу. Джиллиан поставила кружку на стол и неопределенно развела руками. — Ни за что, — отчеканил Кэл, сползая с дивана и, растирая виски ладонями со скрипом поднялся на ноги. В ту же секунду в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли двое. Мужчина и женщина. По их внешнему виду Кэл моментально определил — «костюмы». Так он называл конкретных представителей человечества независимо от пола. Тех, кто считал себя сильными личностями. Кто посещал ныне модные фитнес-клубы для поддержания формы, неброско, но стильно и дорого одевался, умел втереться в доверие и очаровать, со всеми поддерживая «теплые дружеские» отношения, уверенно шагая по карьерной лестнице вверх. Лживые и лицемерные. Вот и эти пришельцы из той же породы, сдержанно улыбаются, но крайне недовольны, что облажались и приходится обращаться за мощью к какому-то докторишке, способному их переиграть. Но пришлось отдать должное — умны. Тщательно скрывают свою неприязнь. — У меня с ФБР негласный договор о ненападении, — оскалившись в подобии улыбки, Кэл уселся за стол и уныло подпер щеку ладонью, прикрывая веки. — Добрый день, — поздоровался мужчина и, не обращая на язвительность и пренебрежение Кэла, представился, — агент Лукас Даниэль и мой напарник специальный агент Роза Мишель, — протягивать руку для приветственного обмена рукопожатиями он не стал, сразу перешел к делу. Опустил на край стола плоский металлический кейс и достал из него простейшую картонную папочку мышиного цвета. Получив от Фостер незаметный тычок в плечо, Кэл сел, откинувшись на спинку кресла и, положив локти на подлокотники. Сцепил пальцы на животе, и обозревал незваных гостей, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Конторская папка зависла перед его лицом, Кэл дернул уголком рта и уставился в потолок. — Просто посмотрите, — предложил Даниэль, — И у вас отпадет желание ерничать. — Сильно сомневаюсь, — фыркнул Кэл, и глянул на папку, она уже лежала перед ним на столе, и он мог рассмотреть выскользнувший наружу уголок фотографии. — Вам понравится, обещаю, — ФБРовец подтолкнул папку поближе Кэлу, тот брезгливо сморщился, — Неужели не любопытно? — настаивал Даниэль. Выражение лица агента неуловимо, но изменилось, этот «костюм» едва сдерживал злость, пряча её под маской сдержанной вежливости, и многое не договаривал, что не понравилось Лайтману. — Ладно. Подцепил ногтем и лениво приподнял обложку. На первой странице он увидел список имен и дат. Далее шли цветные фото. Прошлый век, и где так ярко разрекламированные высокие технологии? Кэл прихлопнул содержимое папочки ладонью, подумал и скомкал верхний листок, глядя с кривой ухмылкой на агента Даниэля. Ноздри мужчины раздулись, но он лишь чуть вздернул подбородок. В этот момент Лайтман краем глаза зацепился за изображение на первом фото и, потеряв интерес к ФБРовцу, резко подался вперед. Те, кто готовил подборку фотографий, отлично знали секреты методик управления психическим сознанием человека, и умело пользовались своими навыками. Кэл повидавший за свою жизнь многие гадости кашлянул и гулко сглотнул, подавив накатившую тошноту. Поежился, услышав, как охнула за спиной Фостер и вцепилась ему в плечо, поправ все границы и стены. Зрелище было не для слабонервных Пять фотографий посмертного исследования убитых и пять снимков с места преступления. Разные женщины. Афроамериканка, азиатка, две белых и латиноамериканка. Разные формы и расцветки ванн. Но все женщины лежали в серо-бурой жиже, которая едва покрывала их обнаженные, вспоротые от лобка до грудинной кости тела. Рядом плавали вываленные кишки и коричневато-зеленые ошметки непонятного вида. Кожа покрылась трупными пятнами, женские тела вспухли, и уже начали разлагаться. — О, боже, — потрясенно прошептала Фостер. — Нет, — не особо вежливо бросила женщина агент, — Это мразь, жестокая и умная мразь. У нас пять трупов. — Роза права, мы в тупике, у нас даже нет подозреваемого, — не скрывая отчаяния, проговорил Даниэль, — Сейчас важна, любая мелочь, любая зацепка, просто намек, чтобы знать, в каком направлении двигаться. — Хорошо, — отозвался Кэл, его голос сел, стал хриплым и прерывистым, — Личную неприязнь и непонимание можно задвинуть на время в дальний ящик. Кэл вздохнул и задумчиво потер переносицу, ощущая, как поднимается по спине неприятный холод, перебирает осторожными пальцами каждый позвонок, ерошит на затылке волосы. Фабула уголовного дела впечатляла. Все пять жертв подверглись нападению в своем доме. Замки и сигнализация не взломаны, насильственного проникновения в дом не было Судя по всему, никто из них даже не пытался оказать сопротивление нападавшему, беспрепятственно впуская его в дом. Значит, либо все женщины знали преступника, либо он их застал врасплох, либо это был незнакомый человек, но профессия которого, вызывала доверие. Всех сначала вырубали электрошокером в шею слева и сзади. Единственная характерная манера маньяка — он был левшой. Он заклеивал рот металлизированным скотчем, бесчувственное тело оттаскивали в ванную комнату, укладывали в ванную. Затем с хирургической точностью вскрывал жертвы и удалял матки. Все женщины были на разных стадиях беременности. Удаленные матки убийца уносил собой. Истекшие кровью, начавшие разлагаться трупы жертв находили в ванной заполненной желеобразной кроваво-водяной смесью. Все убийства происходили в ночь с пятницы на субботу и женщин схватывались к вечеру понедельника, а то и утром во вторник или среду, когда они не приходили на работу, а их мобильники исчезали из сети. Все убитые женщины были одиноки, и успешны, усиленно занимались своей карьерой. Все женщины приблизительно одного возраста. Старшей исполнилось сорок два, младшей тридцать восемь. В анамнезе у каждой был ранний аборт, долгое лечение от бесплодия. Рухнувший по этой причине брак и настоящая(прерванная рукой маньяка) беременность последняя надежда стать матерью. Определить точное время смерти не удавалось из-за того, что жертва трое, а то и четверо суток пролежала в воде, первоначальная температура которой была неизвестна, но по большей вероятности, закончив свое дело убийца наливал в ванную кипяток. Первое убийство произошло в Балтиморе двадцать пять месяцев назад. Расследование проводили местные копы. Отработав наиболее подходящие версии — ревность и месть, уперлись в глухую стену. Дело осталось нераскрытым и забытым. У женщины не осталось близких родственников из тех, кто бы мог настаивать на продолжении поиска убийцы. Через полгода в Джорджтауне обнаружили вторую жертву. За дело взялась столичная полиция и с тем же успехом что их балтиморские коллеги. Они даже не озаботились поинтересоваться, не было ли похожих убийств в соседних округах. Копы не любят лезть с вопросами на чужую территорию без особой необходимости. В этом случае её не увидели. И та же ситуация с родственниками. Старшая сестра убитой с семьей жила в Канаде и не поддерживала связи с младшей. Разве что обменивались открытками на праздники и телефонными звонками в день рождения. Десять месяцев спустя, с разрывом две недели, были убиты еще две женщины в Александрии и в пригороде Вашингтона на северо-западе. Известие о загадочных смертях проникло в прессу. Заговорили о действующем в соседних округах серийном убийце, дела соединили в одно и отправили под юрисдикцию ФБР. Конторские даже не успели очухаться и выстроить правдоподобную версию — произошло пятое убийство. И очередной яростный взрыв интереса средств массовой информации, а с ним и требование как можно скорее поймать маньяка. Дело из чисто криминального вот-вот могло перейти в политическое, зашатались кресла под власть имущими. ФБР разве что не рыло носом землю. Попытка найти какие-то факты, связывающие убитых не имела успеха. Все они жили в разных частях города, имели разные вкусы, занимались в разных фитнес-центрах, посещали разные рестораны и не имели общих знакомых. После долгих мытарств, копаний в прошлом жертв, обнаружили одну весомую зацепку. Все убитые женщины обследовались в репродуктивном центре New Hope Fertility в Нью-Йорке пять лет назад и в течение одного месяца. Сотрудники клиники их друзья, родственники и родственники и друзья родственников были опрошены. Убийцей мог быть только сильный, вероятно высокий мужчина, ему приходилось перетаскивать тела далеко не хрупких женщин на приличные расстояния, подниматься по лестницам, и он не оставил следов волочения. Он не оставил вообще никаких следов. Тела вспарывал скальпелем. Разрез был ровным, без рваных краев, и сделан одним движением руки. Первые подозрения пали на людей, имеющих отношение к медицине. Криминалисты сошлись во мнении. Такой точный и грамотный разрез мог сделать практикующий хирург или человек, достаточно долго имеющий дело со скальпелем и не растерявший навыки. Расправившись с жертвой, выходил через заднюю дверь, оставляя её открытой. **** — Послушай, Кэл, я внесла небольшие корректировки в психологический портрет «доктора» сделанный профайлерами ФБР. Джиллиан эмоционально жестикулируя, принялась расхаживать по кабинету. — Он не может остановиться, — Фостер сделала еще один круг, — «доктор» относится к той категории убийц, которых принято называть агрессивными садистами. Они убивают, потому что им это нравится. Ими не управляют голоса свыше. Они не сумасшедшие, не теряют контроля над собой. Наоборот, они даже слишком себя контролируют. Убийство жизненная необходимость. Осознанная и тщательно продуманная. И они не строят иллюзий о последствиях. Они всё планируют заранее, предусматривают все вероятные случайности. Чаще всего очень умны, хорошо образованы. Те самые кого принято называть интеллектуалами. Они внешне приятны и обходительны. Жертвы выбирают не потому, что внезапно накатило, а по определенным признакам. Выследить такого очень сложно. Он чрезвычайно осторожен и аккуратен. По образу мышления наш «доктор» не подходит под обычного серийного убийцу, чьи преступления чаще всего завязаны на сексуальном удовлетворении. Так же он убивает не ради денег или наркотиков, или просто импульсивно. Он делает это предположительно ради мести или преследуя известную только ему цель. Не торопится. Выжидает, просчитывает каждый шаг. Причина агрессии таится в его прошлом. Скорее всего это связано с женщиной. Он явно ненавидит успешных женщин… — Это я уже слышал, — Кэл вклинился в рассуждении Фостер, — И незамужних. — И беременных, — Джиллиан понизила голос и перевела дыхание, — он выбирает не по внешнему типу или телосложению, цвету кожи или волос. Его привлекает, если можно так выразиться, внутренне содержание женщины в данный момент, и её конкретное прошлое. Слово «прошлое» внезапно царапнуло слух Кэла, он насторожился. То о чем с такой страстью говорила Фостер, ему уже было известно, а её рассказ выглядел как некое вступление к чему-то более важному и крайне волнующему. — Успешные, незамужние, беременные, — подытожила Джиллиан и, развернувшись к Кэлу лицом, сцепила пальцы перед собой, словно прикрывала живот. Кэлу не понравились и показались подозрительными молчание Фостер, выражение её лица и положение её тела. Она явно что-то недоговаривала. Он хмыкнул и вопросительно поднял брови, ожидая пояснений. Фостер молчала. Кэл внутренне напрягся, а по спине словно провели ледяной ладонью, дыхание перехватило, как будто он словил сильнейший удар под дых, когда цепочка разрозненных мыслей выстроилась в ровный ряд. Яркая вспышка в мозгу на долю секунды ослепила. — Что?! — его буквально смело с кресла, он вскочил на ноги, замахав руками. — Нет, Фостер! — он подлетел к ней вплотную и безотрывно глядел в лицо, словно пытаясь прочитать другой ответ, — Нет! — заорал он, — Нет! Это безумие. Кэл не смог скрыть своего шока — он никак не ожидал что Фостер способна выкинуть такой фортель. Джиллиан отвела взгляд, ее голос звучал теперь более глухо и отстранено, но не менее твердо, чем изначально. — Это моя жизнь. Мое решение. Когда ты сам заигрываешь со смертью это нормально. Извини, но теперь пришла моя очередь. Я уже поговорила со старшим следователем, — безапелляционно заявила она и, развернувшись, пошла к двери. Кэл подскочил к ней и, ухватил за локоть, останавливая, заглянул ей в лицо. — Я хочу знать подробности. Черт побери, Фостер, что за нелепые игры. — Никаких игр, Кэл. Она стояла насмерть, её глаза превратились в лед. Перекрестив руки на груди, она отстранилась от него, и упрямо сжав губы, смотрела ему в лицо. — Так вот значит почему конторские долбоебы вышли на нас. Им в первую очередь нужна была ты?! — Теперь уже не имеет особого значения, какую цель преследовало ФБР, — она говорила устало и возбужденно, слова будто наталкивались друг на друга, — Сейчас она одна и для них и для нас, остановить убийцу. Знаешь сколько женщин посещает репродуктивный центр за месяц… Так что не отговаривай. Внезапно Кэл с леденящим ужасом полностью осознал, что произошло, что именно она имеет в виду, и почувствовал острую боль с примесью бессильной ярости и горечи, вмиг ускорившими ток крови и одновременно лишившие его возможности двигаться. — Нет! — почти прошептал он. — Но почему? — она возмутилась его категоричности, — Пусть он лучше продолжает убивать? Я подхожу идеально по всем параметрам. Бывают же такие совпадения, но я тоже пять лет назад была в Нью-Йорке, в том же самом репродуктивном центре. Именно там и определили нашу с Алеком генетическую несовместимость и причины выкидышей. Значит и мое имя есть в неком перечне «доктора», и стоит мне забеременеть, превращусь в интересующий его объект. Кэл шалел от её отстраненно-равнодушного тона, словно Фостер говорила не о себе, а о черт знает о ком. Он отчаянно хотел отговорить её, доказать, что её решение объяснимо, но невыполнимо. — И не думай, милая, — он сбросил с себя оцепенение, сковавшее тело, ухватил Фостер за плечи и тряхнул, — Это же очень опасно. — Не опасней чем переходить дорогу. Всегда может на пути оказаться пьяный. — Это даже и не поддается сравнению, — Кэл закатил глаза, понимая, что Фостер уперлась и переубедить её будет очень сложно или невозможно. Но попытаться никогда не поздно. Он судорожно подыскивал слова, которые смогли бы убедить её передумать и отказаться. Ему жутко хотелось просто прижать ее к себе. Сказать насколько она ему дорога, что он любит её. И смертельно боится, что эта авантюра, а по-иному назвать план Фостер не поворачивался язык, может плохо закончиться. Чтобы она подумала о нём и Эмили, если... Но, в итоге, он рухнул на диван и положил руки себе на колени, не в силах сдержать дрожь в пальцах. — Опасно, не отрицаю, — Джиллиан присела на самый краешек сиденья очень близко от Кэла, он ощущал её тепло и аромат духов, — Но отступать уже поздно. Три дня назад я была у врача и согласно записям в моей медкарте я сейчас на пятой неделе. Остается только ждать. — Хорошо, — Кэл обреченно кивнул, но отступать не собирался, — А если он в свою очередь наблюдает за следствием и знает кто ты такая? — Тогда для него добраться до меня будет… — она привычным до боли жестом коснулась пальцем щеки и убрала волосы за ухо, — Что-то вроде вызова. Учитывая его высокомерие, он посчитает своим долгом всем доказать свое всевластие и неуязвимость, божественность. Он не из тех, кто отступает. — Фостер! Возможность, что он доберется до тебя... Кэл не смог договорить фразу, перехватило горло. — Такая вероятность существует. Но не так уж велика, как ты представляешь себе. У меня в доме установлены видеокамеры и инфракрасные датчики движения, настроенные на больший вес, чем мой. За домом будет вестись постоянное наблюдение, никто не сумеет войти на замеченным. Это последний и верный шанс выманить его на охоту и взять на деле. На «доктора» нет улик, закончив свои дела в Вашингтоне, он отправиться в другой город, и начнет всё заново. Ты знаешь, сколько женщин в тот год обращались в репродуктивный центр? Скольким еще грозит опасность? — О, господи… — обессиленно пробормотал Кэл, чувствуя, как на него накатывает волна бессмысленной жестокой злобы. Мученически застонав, он закатил глаза и стиснул кулаки. Он слушал рассуждения Фостер, испытывая сильнейшее желание, врезать ей как следует, чтобы вышибить идиотские мысли из головы, но не мог не согласиться. «Поймать на живца» единственно возможный способ разделать с неуловимым убийцей. Ему уже и самому приходила такая мысль, но чтобы этим «живцом» стала Фостер… В кабинете стало сумрачно, и Кэл видел глубокие тени лице Джиллиан, но он так же видел ее глаза, потемневшие и блестевшие. Она тяжело дышала и её грудь, обтянутая шелковой блузкой резко поднималась, когда она нервно втягивала воздух. — Можешь не смотреть на меня зверем. Я не передумаю. Проглотив закипающий внутри него гнев, Кэл прошелся по кабинету. — Я понимаю твой порыв. Ты чувствуешь некую сопричастность со всеми этими женщинами. — Ни черта ты не понимаешь, - она не повысила голос, но вложила в него столько боли, что Кэл запнулся и едва не упав пораженно уставился на Джиллиан. - Ни черта, - повторила она. - Ты не знаешь как это. Не знаешь. Не знаешь, что пережили эти женщины, какие приняли муки, чего им стоило их решение. Не в денежном смысле, в эмоциональном и ментальном. Ты не можешь понять, каково это ощущать ледяную пустоту внутри себя после очередной чистки, понимать, что снова не удалось. Видеть сочувствующие и презрительные взгляды, и ощущать себя порченой. Пустышкой. Кэл прикрыл веки и вновь посмотрел на Джиллиан, и в который раз поймал себя на мысли, что ему сложно отвести взгляд от её лица. Это позволяло ему не думать о том, что происходит у неё в душе. Лицо было всего лишь маской. Но её глаза — совсем другое дело. В них прочитывались твердость и негодование. Кэл понимал, насколько непросто далось ей это решение, вероятно, она провела ни одну ночь без сна, прежде чем пришла с этому совершенно безумного выводу. Но, должен согласиться, весьма логичному. Чтобы с ходу опровергнуть её выводы, у него не было весомых доказательств. — И сколько времени ты будешь жить в осадном положении. — Надеюсь, не очень долго. Самый большой срок… — она запнулась, и едва заметно передернулась, не в силах полностью произнести фразу, — Восемь недель у второй жертвы. Так что думаю недолго. При этих словах Кэл почувствовал, как по его спине пробежали мурашки, он сделал напряженный, неуверенный шаг в сторону Джиллиан, всё еще тая надежду остановить. Они молчали, и внезапная тишина, окружившая их, буквально ощущалась кожей. — Джилл… — он стиснул её предплечье, вторгаясь в её личное пространство и глядя на неё пристальным колючим взглядом. О, черт! Было еще что-то о чем она умалчивала, что сидело занозой в её сердце. Возможно… Он спросил наугад: — Клэр? Джиллиан не ожидала и не была готова, она отшатнулась и прикрыла ладонью лицо, словно хотела спрятать внезапные слезы, но достаточно быстро справилась с эмоциями и зло глянула на Кэла. — Не говори ерунду, — она отступила еще на шаг и непроизвольно стиснула кулаки, — Она тут ни при чем, — прозвучало и излишней поспешностью, а Джиллиан опустила взгляд и уставилась в пол. Врет. — Только не в твоей голове, — грубо давил Кэл, — Можешь не отрицать, — он резким движением описал в круг перед лицом Фостер, — Я же вижу. Он понимал, что делает ей больно, но не мог остановиться, наступая на Джиллиан. Она выставила вперед руку, упираясь ему в грудь и не давая еще глубже проникнуть в её личное пространство. Кэл видел в распахнутом вороте её блузке, как нервно подергивается кожа на шее и, кажется, слышал бешеное биение сердца. — Всё уже решено, Кэл, — наконец, произнесла она бесцветным голосом. Болезненно сморщилась и дернула рукой, освобождаясь от хватки Кэла, и пошла к выходу из кабинета. Кэл неотрывно провожал взглядом ее удаляющуюся фигуру. Джиллиан, замедлила шаг, оперлась ладонью о косяк, и глянула на Кэла через плечо. — Она была беременна. Три недели. Аккуратно прикрыла дверь за собой, но он еще долго слышал, как каблуки ее туфель тихо и ритмично постукивают по ламинату коридора, удаляясь. «Клэр была беременна», — повторил про себя Кэл, об этом он не знал, но теперь был твердо уверен — Джиллиан не переубедить. Кэл очень четко осознавал это, толика надежды все еще теплившаяся в его душе медленно остывала.