Драбблы по Спейсон

Спенсер — это внушительный поток нераскрытой нежности и любви. Спенсер — это что-то, что могло, и наверное, должно быть любимым, но не сейчас. Спенсер — это кто-то, чье сердце доверилось по глупости и оказалось разбитым. Не по чьей-то вине. Просто так получилось. Парень опрокидывает очередной стакан виски и прикрывает глаза, чувствуя как ему слегка жжет горло. Мейсон трет глазницы ладонями, шипя и пытаясь привести самого себя в чувства. Пытаясь хоть как-то сосредоточиться. Ангел. Только вот теперь, словно со срезанными крыльями. Спенсер. Когда-то такой уверенный в себе, крутой, неимоверно сексуальный. Сейчас он просто растекся по чужому полу. Который, несмотря на все надежды, навсегда таким и останется. Чужим. А все, потому что не стоит придумывать себе то, что никогда не станет правдой. А все, потому что Спенсер влюблялся во всех подряд: хоккеистов, крутых парней, даже конченых ботанов. А полюбил Мейсона. Того, кто никогда не ответит ему взаимностью. Не потому что является врединой, неприступной стеной или чем-то в этом роде. Не потому что от отношений со Спенсером, особенно долговременных, а именно их, в глубине души, от этого ждал Спенсер, можно повеситься. Потому что он просто не может. И не сможет никогда. Мейсон МакКарти не любит мальчиков. Мейсон МакКарти любит вагины. Отвечает своей девушке сладким голоском, отрываясь на мгновение от абсолютного апофеоза глупости и абсруда, происходящего прямо сейчас. Мейсон МакКарти хочет обнять Спенсера, но даже это ему теперь кажется неловким. Мейсон МакКарти разбивает ему сердце, а осколки обливает черной акварелью. — Тебе обязательно надо было все портить? — на грани с плачем шепчет брюнет. Он не хотел терять лучшего друга. Так сильно не хотел. — Ты считал это своим долгом, да? Ты же знаешь. Ты знаешь, что я далек от этого. Я не люблю парней. Я люблю девочек, Спейси. Де. Во. Чек! — Мейсон срывается на крик и опускается на колени, начиная рыдать. Если бы это был не Спенсер было бы проще. Если бы это был не лучший человек в его жизни, и когда бы он предпочел его компанию любой блядской бабе, то было бы легче. Но легче не будет. Уже никогда не будет. Спенсер думает. Спенсер пытается придумать, сложить, высчитать нужные слова. Он пытается сказать хоть что-нибудь, но в итоге просто смотрит на рыдающего на полу Мейсона и не знает, что сказать. Грудь болит, а слезы больше не катятся. Сердце вынуто и растоптано прямо на этом чертовом паркете. Раз. Вспышка. Боль не уходит. Все не правда. В книжках все вранье. Эти гребанные чувства не уходят! Вспышка. Блять. Почему? Зачем? Без чувств проще и легче. Он хочет смотреть на этого парня и ничего не чувствовать. Никогда. Вспышка. Тупая боль. Тупая и еще тупее, блять. Он вжимается в пол, потому что он боится, что вскочит и начнет его успокаивать, крепко прижимая к себе и сцеловывая слезы. Он так сильно его любит. — Ты ничего не понимаешь! — воет Мейсон и спиной бьется об кресло, около которого сидит, будто желая выбить происходящее. То ли из себя, то ли из реальности. — Это неправильно. Это все, блять, очень неправильно. И что мне теперь делать? Я не люблю тебя, Спенсер. Ты мой лучший друг, но я не люблю тебя, — на самом деле, любит. Любит самой сильной любовью, что он знал сам, но это слишком долго объяснять. И Спенсера такая любовь все равно не устроит. — Что мне делать с твоими чувствами?! — Мейсон смотрит на него с мольбой, потому что действительно не знает. Ты все уже сделал. — Ничего, — хрипит Спенсер, на удивление наблюдая, что брюнет с опаской, но все же подползает к нему. — Ничего не надо делать, Мейсон. Я все пойму, правда. И прости, я не должен был тебе говорить, правда, — Портер пытается говорить уверенно, отставляя пустой стакан, а соленые слезы все капают и капают на рубашку. — Я никогда не оставлю тебя, — внезапно почти выкрикивает МакКарти, кидаясь к нему на шею и крепко-крепко обнимая. Будто он последнее, что осталось у него в этом мире. Последнее родное. На самом деле, так и было. — Никогда, слышишь? Ты всегда будешь моим лучшим... Моим лучшим. Спенсер смеется сквозь слезы и неуверенно, боясь напугать, но все же приобнимает парня за плечи, через пару секунд усиливая хватку и прикрывая глаза. Спенсер думает о том, что у него аж три возможных свидания на вечер. И он позволит Мейсону выбрать ему его, чтобы тот потом, как всегда не фукал на фотки в инстаграме. Мол: «я просил не общаться с курящими» или «ты вообще думаешь о своем будущем?». Мейсон плохого не посоветует. Спенсер смеется. Спенсер думает о том, как бы сложилась его жизнь, если бы Мейсон все же не был так уверен в том, что любит только девочек в красивых платьициах. О том, как сложилась бы их жизнь. А потом просто пытается стереть это. Мейсон достает шампанское и они убирают остатки виски куда подальше. Они распивают искристый напиток и говорят о разных вещах. Теперь Мейсон, специально или нет, и слова не говорит о Джейн и о других девушках. Мейсон хороший. Они обнимаются, почти как раньше, даже крепче. Спенсер смеется и уже не хочет, чтобы очередная вспышка стерла его чувства.