Драбблы по Спейсон

— Ты знаешь, если два одиночества встречаются, то это перестает быть таковым, — привычно улыбается Мейсон, глядя на Спенсера непривычно грустными глазами и макает печенье в виде тигра в вино. Спенсер вздыхает, поправляя свою симпатичную розовую юбку, отхваченную у Китти минут пятнадцать назад и подпирает лицо ладонью, встречаясь с брюнетом взглядами. — МакКарти больше не наливать. И Спенсер пытается отобрать у него бокал, но Мейсон не позволяет и смотрит на него с небольшой обидой. Только этот кусок идиота может обменять выпивку на разговоры по душам и прикрыть это мнимой заботой. Хотя, чего уж, отрицать того, что Мейсон выпил достаточно, не приходилось. Но и признавать он этого не собирался. Будто бы Спенсер был куда лучше. Мейсон смотрит на него взглядом, будто кидающим вызов и разом осушает бокал, хотя ему совсем не хочется пить больше. Хочется спать. Он никогда не любил напиваться, но сегодня он позволил себе немного запретных вещей. Или не немного. Просто Мейсон был слишком живым, чтобы быть одиноким. Его сердце слишком горело, чтобы просто оставить это и смириться. Ему надо было делать хоть что-нибудь. Именно поэтому, он метался подобно огню и никак не мог найти своей душе пристанище, которое было настолько необходимо. Спенсер хмыкнул. Что за идиотизм? Что он вообще забыл с этим сумасшедшим на кухне мисс Берри? Бесплатные курсы философии от самого главного чудака, которого ему приходилось встречать? — Поцелуй меня, — срывается с губ Мейсона и Спенсер замирает. В глазах Мейсона пляшут чертики и он почти на сто процентов уверен, что дело в нем. Это должно пугать или заводить? Разум был затуманен алкоголем и раздумывать особо не было сил. Да и желания тоже не наблюдалось. Так что, он просто делает это. Он буквально перекидывается через стол, делая на него упор корпусом поднимая руки и обхватывая ими горячее лицо брюнета, притягивает его и крепко целует в уже раскрытые губы. Он слишком пьян, чтобы думать и рассуждать, а в голове от такого взрыва чувств, так и всплывает пресловутая «404 Not Found». Спенсер буквально насилует своим языком рот Мейсона, будто этот поцелуй был смыслом его жизни и это все, чего он когда-либо ждал. Мейсон буквально не мог дышать, хотя раньше целовался и думал, что эта нехватка воздуха — придуманный маленькими девочками бред. Он вцепился ногтями в кожаную обивку, когда Спенсер чуть сильнее, чем надо прикусил его губу и он почувствовал сладкий, отдающий металлом вкус. И Мейсон чувствует самое странное, что он мог себе представить. Точнее не чувствует. Он не чувствует себя одиноким. Они расстались через полминуты и это было настолько потрясающе, что Мейсон издал стон. Они пялились друг на друга, как два барана, а Спенсер все никак не мог перестать поглядывать на его чертовски красный рот, распухшие губы и струйку крови. — Мне пора домой, — МакКарти словно ударили током в задницу и он тут же подскочил с места. — Увидимся в школе. «Вот и встретились два одиночества», — улыбается Спенсер сам себе и спрыгивает со стола. — МакКарти, подожди, я тебя домой отвезу! — и плевать, что у брюнета есть машина, а у него нет. Кто пустит этого кудрявого Змея-искусителя за руль, когда он собой-то управлять не в состоянии?