Горечь свободы

      Со временем забирать её из темницы и вести в «лунный зал» — так однажды чужачка назвала его — стало привычным. Стало привычным слышать её голос, смотреть в её глаза, наблюдать за ней. Стало привычным проводить время рядом с ней. Так много времени, что Гриммджоу потерял ему счёт. А вместе с ним утерял должную осторожность и бдительность. Расслабился. Пригрелся. Раскис.       Поначалу все было сложно и их встречи продолжали походить на допросы, в которых Джагерджак часто срывался и злился, требуя от чужачки ответов. Потом все чаще она сама стала проявлять любопытство. Арранкар говорил раздраженно и скупо, или не отвечал вовсе. Но она принимала его ответы. Не потому, что оказалась пленницей, а потому что просто принимала. Таким, какой он есть. Несдержанным, раздражительным и грубым. Живым.       Она, пришедшая из другого мира. Она, ставшая пленницей. Она могла понять его как никто другой, если бы он открылся ей. Но нет. Пока нет. Все еще нет. Никогда — нет.       Девушка не уставала медленно прохаживаться по залу, любуясь лунным светом; кружить вокруг массивных колон, подпирающих своды; затихать во тьме, словно все это было лишь игрой; ходить вдоль стен, касаясь их кончиками пальцев. О чем она думала, Гриммджоу не знал, и не имел желания выяснять это. Он просто следил за ней взглядом. Протягивал его с линии её талии выше и обратно.       Вот уже несколько лун Сексту мучил вопрос. Если бы она была арранкаром, то?.. Что тогда?       Сделав большой круг по залу, чужачка возвращалась обратно. Зигзагообразно. Путано. Несколько раз взгляды тюремщика и пленницы встречались, осторожно соприкасаясь. Когда она подошла и остановилась в нескольких шагах от него, в ее глазах возник немой вопрос, который она не преминула задать:       — Сегодня не будет расспросов?       Чужачка любила говорить, умело рассказывала о многих вещах из своего мира, не уставала объяснять. Но могла и просто молчать. Было и так, когда Гриммджоу хотел всего лишь тишины и ее присутствия.       Джагерджак медленно осмотрел девушку с головы до пят.       — Каким бы ты стала арранкаром?       Чужачка удивленно вскинула брови и осторожно напомнила:       — Шинигами, которых подвергают пустификации становятся вайзердами. Не арранкарами. Ты знаешь.       Да, Секста знал. Именно на этих экспериментах погорел Владыка. Превращая шинигами в пустых. Кто-то оказался более удалив и живуч, чем остальные. А все же…       — Пошла бы служить Айзену?       — Будь я арранкаром? — уточнила она и задумалась, прислонившись к колонне рядом. — Я не знаю. Какой бы я была? Какими силами обладала? И понадобилась бы Айзену моя сила?       Пожав плечами, девушка пустилась в долгие рассуждения, которые Секста пропустил мимо ушей. Он просто наблюдал за ней и размышлял.       Эта мысль… Она настигла его несколько лун назад и возвращалась снова и снова. Если бы чужачка была арранкаром? Всего несколько лун, а он уже был готов наплевать на видовые различия. Он — мужчина. Она — женщина. Так в чем разница?       Но разница была.       Арранкар Уэко Мундо уступил бы притязаниям шестого из Эспады, каким бы строптивым он ни был. Чужачка же выберет смерть, нежели позволит себя коснуться. И тогда… тогда у них больше не будет их разговоров. Она не смирится, не простит. Но не простит ли? Желание проверить эту догадку от встречи к встрече становилось все соблазнительней и навязчивей…       Все мысли мгновенно испарились. Их место заняла возникшая из ниоткуда тревога.       Во дворце Гриммджоу происходило что-то без ведома хозяина. Он отделился от колонны и из расслабленного созерцания обратился в слух и чутье. Из-за этого легкие шаги чужачки, раздавшиеся за его спиной, показались оглушающим грохотом. Он резко развернулся и схватил её за плечо, удерживая на месте. Джагерджак выглядел в этот момент олицетворением своего номера в Эспаде — чистым разрушением.       — Тихо!       Девушка отшатнулась. Но затем застыла на своём месте, даже дыхание затаила. Тоже насторожилась.       Джагерджак почувствовал, как почти одновременно погасли силы Накима и Гранца. Силу Ди Роя арранкар не обнаружил вовсе. Она бесследно исчезла. А на первом этаже дворца Лионес вступил в бой с Антенором. Чужачка тоже почувствовала, каким вихрем полыхнула сила её стража.       — У меня странное чувство, — прошептала она. Ее ладонь потянулась к танто. — Плохое.       Плохое? Гриммджоу ощущал только дикую, неконтролируемую ярость. Кто-то посмел хозяйничать на его территории, оспаривая его силу и статус.       Арранкар схватил чужачку в охапку, привлёк к себе.       — Я… — она хотела что-то сказать. Ее ладошки скользнули по его груди, силясь ограничить расстояние между ними.       — Молчать! — приказал Гриммджоу, срываясь в сонидо. — Пойдёшь со мной!       Ему некогда было возиться с ней, а оставлять одну в возникших обстоятельствах — опасно.       Пока Джагерджак спешил на место одного сражения, то ощутил, как вне замка началось другое — в бой с кем-то вступил Куфонг. Сила неизвестного противника была неясной, и Гриммджоу отчего-то не мог разобрать, насколько силен чужак.       Свое сражение Лионес проиграл. Люппи лишь забавлялся, перебрасывая полумертвое тело из одного щупальца в другое. Джагерждак остановился поодаль от места боя. Отпустив чужачку, он приказал:       — Замри на этом месте.       На удивление девушка не отстранилась. Её руки крепко обвились вокруг пояса арранкара. Тепло и приятно.       — Я чувствую кого-то сильней и опасней. Там, снаружи.       Секста успел оценить ситуацию. Сначала нужно было разобраться с Люппи. Потом остальное. Арранкар решительно оттолкнул рыжеволосую от себя. И отпрыгнул сам от просвистевшего мимо сгустка серо.       — А вот и ты, наконец, — обрадовался маленький брюнет и презрительно добавил: — Вместе с ней!       Щупальце Люппи, державшее Лионеса, безжалостно впечатало того в стену. Жизнь фрасьена быстро угасла. Другая конечность осторожно скользнула в сторону чужачки. Без лишних разговоров Гриммджоу пресек ее путь и высвободил меч, обрастая прочной костяной броней. Потоки силы, наполнившие воздух, сделали его тягучим, как смола, и практически непригодным для дыхания.       — Решил-таки быть серьёзным со мной? — Антенор сузил глаза, отзывая щупальце к себе. Прикрыв длинным рукавом нижнюю половину лица, он продолжил насмешливо. — Ну, прости, за фрасьена. Я не хотел его убивать. Просто он мне никогда не нравился.       Разозленный до крайности, Джагерджак атаковал молниеносно. Он не собирался играть с противником и бесед вести не собирался. Какое-то время Люппи выдерживал натиск Сексты, пытался язвить, отвлекать. Потом замолчал, едва избегая смертоносных выпадов. Он не мог долго составлять достойное соперничество Сексте. Потеряв половину щупальцев, Антенор выбился из сил и совершил последнюю непростительную ошибку. Гриммджоу оказался за его спиной и мощным ударом сбросил с высоты вниз, ломая субтильным телом каменные плиты дворцовых перекрытий.       Люппи не предпринял попытки выбраться из-под обломков. Секста настороженно опустился ниже, приблизился к поверженному, но все еще живому противнику. Одной рукой приподняв брюнета за края одежды, Гриммджоу повелительно бросил:       — Кто приказал напасть на меня? Кто еще здесь с тобой?       Если бы только одна ярость и ненависть Сексты могла превратиться в силу, то она уже давно испепелила маленького брюнета. Антенор засмеялся и надрывно закашлял.       — Это не дает тебе покоя, да? А ты заметил, что сила твоего последнего фрасьена исчезла?       Куфонг погиб, это Джагерджак заметил. Разжав пальцы, он выпустил тело Люппи, как нечто мерзкое и противное. Говорить с ним не было смысла — адекватных ответов все равно не получить. Оставалось довершить начатое ударом в сердце. Но арранкар не успел.       — Довольно! Хватит!       Если ранее принадлежность силы Гриммджоу удалось определить не сразу, то с голосом проблем не возникло. На месте боя появился скрывавшийся до этого Канамэ Тоусен.       Шинигами оказался так быстр, точен и ловок, что боли от нанесенного удара Секста сначала не почувствовал. Только наблюдал, как его правая рука отделилась от тела, и, прежде чем достигла пола, сгорела в огненном кидо.       Гриммджоу потерял концентрацию. Меч брякнулся на пол. Превращение обратилось вспять: броня опала и растворилась, тело приобрело человеческий вид. Из обрубка предплечья вытекала вязкая кровь.       Преодолев секундное замешательство, Джагерджак подхватил выроненное оружие левой рукой. Он все еще чувствовал в себе силу и мощь, способную потягаться с капитанской.       — Если поднимешь меч против меня, это лишь усугубит твое положение, — великодушно предупредил Тоусен.       — Нет, — бросил Гриммджоу, затрачивая силы на остановку кровотечения и вновь принимая истинный облик полузверя. — Уже ничто его не усугубит.       Сражение с капитаном длилось дольше, чем с Антенором. Гриммджоу успел перепробовать на противнике свои самые разрушительные удары, но ни один из них не ранил Канамэ. Тогда-то Секста дал слабину — допустил мысль, что поменялся ролями с недавно поверженным Антенором, и все окончательно пошло наперекосяк. Теряя силы, он позволил избивать себя и не мог оказать достойное сопротивление шинигами.       Сквозь привычный запах собственной крови, сочащейся из ран, Гриммджоу учуял другой запах. Запах ее крови. Она напомнила ему чаепития в Лас Ночес — тёплую, свежую выпечку с ванилью и корицей. Сладкую и ароматную до одури.       Упустив чужачку из вида на время боя, Гриммджоу уже искал её взглядом. И нашёл в окружении низших пустых из сопровождения Тоусена. Они обступили ее со всех сторон и какой-то темноволосый арранкар посмел вновь ее ударить. Девушка осела на пол.       Позабыв обо всем на свете Гриммджоу метнулся в её сторону. Воспользовавшись этим Канамэ сплел заклинание и столп бешеного огня отбросил Джагерджака в сторону. Следующее кидо накрыло арранкара золотой энергетической сетью, придавив к каменным плитам дворца, не позволяя шевелиться, и выкачивая все оставшиеся силы.       Шинигами также заметил вольность своих подчиненных и уже направлялся в их сторону. Обидчика чужачки Канамэ беспощадно сжег в том же огненном кидо, в каком сгинула рука Гриммджоу. Остальные арранкары шарахнулись в разные стороны, не желая разделить судьбу товарища.       — Не сметь трогать ее и пальцем! Никому, — жёстко приказал Тоусен и приблизился к девушке. — Поднимись! Ты шинигами?       Девушка кивнула. Едва поднявшись, она вновь осела на пол, словно держаться на ногах было для неё непосильной задачей.       Капитан подошёл вплотную к чужачке, арранкары отступили ещё дальше, испуганные неудовольствием хозяина.       — Из какого ты отряда?       — Из четвёртого, — дрожащим голосом отвечала девушка, не глядя на Тоусена.       Гриммджоу сделал усилие, рванулся к ней, пытаясь преодолеть наложенные на него путы. На миг он почувствовал в себе прежнюю силу, но прилив оказался обманчивым и быстро испарился. Джагерджак вновь распластался на холодных плитах дворца.       — Твой ранг? — продолжил допрос шинигами.       — Восемнадцатый офицер… Пожалуйста, больше не причиняйте мне боли…       Без труда услышав её слова, Секста нахмурился. Восемнадцатый офицер? Она врала? А вот и главный вопрос, кому именно — все это время ему или сейчас Тоусену? И для чего?       На лице опального капитана не отразилось ничего. Но голос немного смягчился, когда он протянул девушке руку:       — Не бойся, дитя. Мои глаза уже давно ничего не видят, но знают твой страх. Я же предлагаю спасение. Следуй за мной и больше тебе не причинят боли.       Некоторое время чужачка не решалась принять предложенную шинигами помощь. Потом медленно, нехотя протянула ладонь. Канамэ с лёгкостью потянул девушку на себя и взял на руки.       Джагерджак был повержен и раздавлен. Он знал, что у чужачки не было выбора. Она оказалась в чужих руках, переметнулась на сторону своего врага, потому что осталась без защиты. Потому что Гриммджоу оказался слишком слаб. В голове шумело. В груди образовалась неподъемная тяжесть, а края дыры пустого саднили, словно ее проделали только сейчас, вырвав плоть и внутренности.       Тоусен повернулся в сторону Сексты.       — По приказу Владыки, ты лишаешься своего номера в Эспаде, Гриммджоу Джагерджак. Достойным окончанием твоей никчемной жизни станет позорная казнь. Дожидаться приведения наказания в исполнения ты будешь в камере в нижних частях замка. Антенор, ты справишься с этим?       Обессиленный брюнет уже поднялся на ноги, оправил одежду и его торжествующий взгляд не сулил для Джагерджака ничего хорошего.       — Да, справлюсь. С удовольствием.       Заручившись положительным ответом, Канамэ направился вглубь замка с рыжеволосой ношей на руках.       Гриммджоу смог увидеть лицо чужачки в последний раз. От её прощального взгляда, заполненного горечью и слезами, дыра пустого чуть не разорвала Сексту пополам. Её взгляд мог обещать многое. Они только вдвоем подальше от этого места и от власти Айзена. На просторах бескрайней пустыни Уэко Мундо. Вместе. Предоставленные друг другу.       Но не теперь. Не в этой ситуации. Он, поверженный и униженный, будет казнен. А она передана на потеху и забаву в руки Владыки.