Горечь свободы

      Время — забавная штука.       В других мирах, в других вселенных его недостаток или избыток сводил с ума или толкал на великие поступки. Но не здесь. В этом мире течение времени просто не ощущалось.       Однако, несмотря на то, что никто не мог сказать наверняка — идет оно или стоит на месте, тут зарождалась жизнь. Порой — причудливая, порой — невозможная; она была зажата между вечно темным небом и остывшим пепельно-серым песком.       Впрочем, постойте!.. Кое-что, здесь все-таки изменялось — по небосклону медленно ползла бледная луна. Растущий диск, полнолуние, ущербность, исчезновение… И снова. Раз за разом. До бесконечности. Она настолько гармонично вписывалась в пейзажи выбеленной песчаной бескрайности, что вскоре любое существо теряло к ее мельтешениям всякий интерес.       Тварей, которые появлялись в этом убогом мире, занимало совсем иное, а именно проблема выживания. Словно по чьей-то злой и извращенной воле с первого вздоха они знали три жестоких заповеди своего существования:       — Беги, если слабее.       — Нанеси удар первым равному по силе противнику.       — Уничтожай все, что видишь, если чувствуешь свое превосходство.       Все создания, появляющиеся здесь, были обречены соблюдать их, и зачастую погибали в борьбе за возможность эволюционировать.       Пустой, Гиллиан, Адьюкас, Васто Лорде, — преодолев несколько перерождений лишь единицы достигали высшей ступени развития, окончательно приобретая разум, душу, осознание себя и окружающего мира. А вместе с тем — одиночество, боль и отчаяние.       В итоге весь пройденный путь казался бессмысленным. Во всяком случае, для него…       Гриммджоу Джагерджак с отвращением взглянул на небосвод. Сегодня, как и в день его появления в Уэко Мундо, была полная луна, но он мог все прекрасно видеть и без ее жалкого, слабого света. Приняв обличье огромной белой кошки, закованной в костяной пластинчатый панцирь, он брел по ускользающему из-под лап песку, не имея ни определенной цели, ни желания ее искать.       Во время, когда Гриммджоу был предоставлен сам себе и, когда весь этот чертов мир, казалось, лежал у его ног он невольно задумывался о никчемности этой облезлой пустыни. Да, будь она трижды проклята!       Единственно к чему Гриммджоу всегда стремился, была свобода. Он понимал это, даже когда был безмозглым пустым; раздираемым голодом, ненасытным гиллианом и несовершенным адьюкасом! А сейчас вместо удовлетворения своего единственного желания он был обязан служить владыке Уэко Мундо. Держать в подчинении вверенный ему кусок пространства, населенного разношерстными существами, с роскошно выстроенным дворцом посередине и не допускать погружения всего этого в изначальный хаос.       Совсем не так он представлял себе высшую ступень собственной эволюции. Совсем не так.       Гриммджоу не нужна была власть, которой наделил его Айзен Соуске. Всего лишь свобода. Если вначале он был готов получать ее крупицы, то теперь мириться с таким положением было все сложнее.       С другой стороны, Джагерджак понимал, что у него недостаточно сил, чтобы бросить вызов владыке. Он будет просто уничтожен им и развеян по пустыне.       Чтобы отвязаться от надоедливых мыслей кошка перешла с вальяжного шага на рысь, а затем на бег. Да так, что в ушах свистел ветер, а лунная дорога сливалась с гребнями дюн и, казалось, могла привести прямиком в небеса.       Но даже это не помогало. Одна мысль продолжала преследовать его неотступно. Почему он — девятый по силе, если считать самого Айзена и двух его приближенных, во всем этом проклятом мире — не мог выторговывать для себя свободы?