Горечь свободы

      Ночь здесь никогда не заканчивалась. Высоко в чистом небе висела ущербная луна, освещая бледным светом стены развалин, завязших в серых, холодных песках Уэко Мундо.       Вообще здания в своем первозданном виде здесь надолго не задерживались. Постоянно движущиеся, кажущиеся живыми, песчаные дюны пожирали все на своем пути, хороня под своей толщей целые города вместе с именами тех, кто их воздвигал.       Видимо, пожирать друг друга было принципом не только живущих здесь существ, но и самого места. Мрачного. Беспощадного. Беспросветного.       Усмехнувшись своим мыслям, он взглянул себе под ноги. Вниз. Стоя на самом краю башни, он возвышался над дюнами на десятки метров. Отсюда открывался отличный вид на этот угрюмый, мертвый, словно состарившийся за сотни тысяч лет, мир.       Едва различимый шорох привлек его внимание и заставил насторожиться. Ничто не могло ускользнуть от его тонкого слуха и чуткого обоняния. Где-то внутри дворца, под слоями набросившейся на него пустыни, затеплилась слабая, жалкая жизнь. Она не представляла угрозы, и он расслабился, поведя широкими плечами.       Сколько времени он здесь находился, неподвижно вглядываясь в ночь? Сколько охранял это временное прибежище? Скольких пустых заставил одним своим видом повернуть восвояси?       Он не знал.       Главное, что ее покой ничто не нарушало. Он и сам не хотел прерывать ее отдых и терпеливо ждал, когда эта очередная, затяжная остановка окончится.       Их ждала дорога. Манила своей бескрайностью и свободой… Только их путь. Он не знал, когда и где все будет окончено, а вернее — не хотел знать. Но это, конечно же, не отменяло тот факт, что когда-нибудь ему придется идти дальше. В одиночестве.       Луна серебрила его голубые волосы и отражалась в такого же цвета глазах. На их дне залегло нечто невыразимо-печальное. Это «что-то» он показывал лишь тусклому лунному свету. Больше никому.       Отбросив мрачные мысли, он спрыгнул вниз. Приземлился бесшумно, подтверждая тем самым свое родство с большими кошками, и направился в сторону другой — полуразрушенной — башни, едва возвышающейся над песками.       Она только что пробудилась, но уже успела взгромоздиться на край оконного проема. Свесив ноги наружу, игриво болтала ими в воздухе. Ее длинное, наглухо закрытое белое платье колыхалось в такт ее движениям. Свой прежний наряд она оставила в их дворце, когда они покидали его.       — Гриммджоу, мы пойдем дальше?       Он протянул руки и поймал ее, бесстрашно прыгнувшую к нему навстречу.       — Пойдем. Есть еще один древний замок. Я нашел его давным-давно. Не буду тебя обнадеживать, возможно, пустыня уже поглотила его.       — Это не важно, — девушка улыбнулась и дотронулась до его щеки не скрытой под осколком маски. — Я хочу посмотреть на него вместе с тобой.       Теперь она часто улыбалась, говоря с ним. А он, глядя на нее, размышлял о себе прежнем.       Волны памяти переносили его далеко назад в долгие блуждания по этой пустыне, в их первую встречу и то, что за ней последовало.       Он все чаще задавался вопросом: «Мог ли он тогда что-либо изменить?» Конечно, понимал, что ответ уже не имеет значения, и был уверен: если она ни о чем не сожалела, то и ему проявлять такую слабость уж точно не пристало.