***
Домик с садом из кварцевых деревьев, как и прекрасные мгновения, связанные с ним, остались позади. Слежка прекратилась. Все внешние причины для тревог исчезли. Осталось лишь одно, что неотступно тяготило Гриммджоу. Сколько бы он не размышлял об этом, сколько бы ни готовился к этому, все происходило слишком стремительно, слишком быстро. Всего за несколько лун рука арранкара и его поддержка стала для Орихиме не забавной прихотью, а необходимостью. Сколько бы Джагерджак не подстраивался под её ход, она шла все медленнее и осторожнее. Да еще это затянувшееся, печальное молчание между ними… Хрупкое душевное спокойствие арранкара разбивалось на тысячи мелких осколков. Он не знал, что сказать. Он опять не знал как себя вести с ней. От этого все больше хмурился и злился. В какой-то момент Орихиме разжала пальцы и выпустила его ладонь, оставшись позади. Гриммджоу сделал несколько шагов и тоже остановился. Слова, о которых он всегда знал, должны были прозвучать вне зависимости от его желаний. — Это искусственное тело стало ни на что не годно. Прости, — прошептала она. — Я не смогу идти дальше с тобой. Ступай один. Я не хочу быть тебе в тягость. Гриммджоу стиснул зубы, чтобы овладеть собой. Медленно обернулся и шагнул к ней. — Я понесу тебя. Девушка решительно выбросила вперёд руку, сохраняя между ними расстояние. Настроена она была очень серьезно. — Я хочу, чтобы ты оставил меня тут. Тебе нет нужды возиться со мной. — За кого ты меня держишь, глупая женщина? — яростно прорычал арранкар, не придавая значения ее сопротивлению и подхватывая на руки. — Не мели чепухи! Орихиме нежно дотронулась до его лица, взяла его в ладони и взглянула прямо в глаза. — Я не хочу, чтобы ты делал такое лицо. Не хочу, чтобы ты видел, как я… Как я… Исчезаю. Если она таким образом избежала слова «умираю», то Гриммджоу от этого легче не стало. — Ты не исчезнешь, ясно? — уверенно возразил арранкар. Кого он больше хотел убедить в этом — ее или себя — не знал. Знал только, что одну ее не оставит. — Я не позволю! Девушка не стала спорить. Без сомнения, где-то в глубине души она хотела услышать от него именно эти слова. Успокаивающие. Дающие надежду. Она хотела ещё немного продлить сладостное забвение в его руках. Ладони Орихиме медленно скользнули по его плечам и со всей силы сцепились в замок на спине. Она умела выражать свои бесхитростные чувства и словами и без них. — Ты слишком добр к чужачке, которая смеет отнимать у тебя свободу. Добр? Арранкар не предполагал, что когда-нибудь другое существо посмеет сказать ему что-то подобное. Более того, он не думал, что его поведение будет хоть немного соответствовать этому слову. Ведь он ничуть не изменился. Просто это была Орихиме, его шинигами. Больше никто и никогда во всех трех мирах не займет в его существовании столько же места, сколько заняла она. — В наказание будешь развлекать меня разговорами. — Хорошо, — согласилась она. — Сколько пожелаешь. — Тогда я хочу узнать о нем. Об этом Куроцучи Маюри. Ненависть Орихиме к упомянутому шинигами слишком отчётливо отпечаталась в памяти арранкара, чтобы он мог просто о нем позабыть. Если когда-нибудь их дороги пересекутся, то дальнейший путь продолжит лишь один из них. — О нем? — переспросила рыжеволосая без интереса и тяжело вздохнула. — Куроцучи — капитан двенадцатого отряда в Готее, глава исследовательского бюро, тайный союзник Айзена и просто мерзкий тип. Но… Гриммджоу, зачем ты хочешь знать о нем? — Сейчас я задаю вопросы, а ты меня развлекаешь, — проигнорировал ее вопрос арранкар. — Это он отправлял в Уэко Мундо других шинигами? — Да, он. Куроцучи нашел способ на некоторое время и без последствий для себя разрывать установленный барьер между Сообществом Душ и Уэко Мундо. Именно он отправлял сюда шинигами с посланиями, с частицами необычной силы, с информацией о Готее. Наверно он использовал только слабых шинигами. Тех, кого не будут искать и о ком не будут беспокоиться. — И как в их числе оказался четвертый офицер? Девушка ответила не сразу, припоминая минувшие события. Наверняка много неприятного и отвратительного для себя. — В твоих руках необыкновенно любопытная, наивная и из-за этого проблемная женщина, Гриммджоу. Иноуэ невольно помешала Маюри: увидела то, чего ей видеть не следовало. Угодила в его ловушку. Он мог и должен был просто убить ее. Но ему стало жаль терять драгоценный материал, поэтому решил оставить себе и провести мерзкие опыты над офицером столь высокого ранга. Джагерджак заметил, что она вновь говорит о себе и о шинигами, как о разных существах. Но не прервал ее рассказ. Арранкар хотел слышать ее голос, который как и прежде завораживал его. — Куроцучи давно интересовался ее необычной силой — возможностью влиять на материю и время, путешествовать сквозь них напрямую. Он был одержим идеей изучить ее. А когда заполучил, то ни в чем себе не отказывал. Копался. Резал. Выворачивал наизнанку. Экспериментировал. Среди прочего Маюри нашел способ расщепить душу Иноуэ на несколько частей. Большую он оставил себе. Из меньшей создал меня и отправил сюда, в Уэко Мундо. Хотел поделиться удивительной силой Орихиме с Айзеном. Девушка горько усмехнулась. — Забавно, у меня и послание для него имелось. Но при переходе, возможно, из-за ущербности расщепленной души, все пошло не так как надо. Я забыла себя, а душа Орихиме оказалась настолько сильна, что дала ростки в этом теле. Теперь и не понять — кто кем пользовался. Я ею или она мной… Но отчего-то сейчас я жалею не об этом. — А о чем? — угрюмо спросил Гриммджоу. — Глупо, конечно, но я не могу перестать думать о той части Орихиме, что осталась в Готее. Об ее… о нашем настоящем теле. Что еще ей пришлось вынести в его лаборатории? Сколько боли? Сколько страданий? И я… Ведь оказалось, что это у меня есть все, а не у нее. И еще есть ты, Гриммджоу. Если бы я могла облегчить ее муки… Если бы я только могла… соединиться с той собой. Я бы очень, очень хотела соединиться с той собой. Чтобы эта боль в груди наконец утихла. Чтобы наша разорванная на части душа, непрерывно плачущая об утерянном, нашла покой. Даже сейчас она продолжает отчаянно просить о спасении. Но никто там об этом не знает. Никто не может помочь. Слезы беззвучно скатывались по ее щекам и впитывались в ткань одежды Джагерджака. Он больше не стал задавать вопросов, в молчании наблюдал за тягучим движением лунного полумесяца по небу. До безлуния, когда песок Уэко Мундо осиротеет, лишенный своей вечной спутницы, оставалось три цикла.***
Удары колокола напоминали заунывный набат. Звуки то замолкали, то неприятно разрезали тишину ленивым, протяжным, иногда нестройным боем. Бам, бам, бам… Бам, бам… Бам… Дворец прежнего короля Уэко Мундо сложно было назвать даже развалинами. Широкий, возвышающийся над песками гладкий плац с редкими колонами и троном прямо посередине. Ни комнат, ни тюрем, ни крыши, ни стен. Ничего. Словно в насмешку над теми, кто до этого пытался что-то строить в пустыне. И не единой души. В безлуние эта громада казалась зловещей и унылой. Гриммджоу досадливо поморщился, размышляя над тем, чтобы вырвать надоедливый колокольный язык и избавить себя от противного звука. Но вместо этого арранкар приблизился к трону прежнего владыки и присел на массивный прямоугольный подлокотник. Встреча с Лисом не была вопросом доверия, о котором твердила Тия. Если она окажется просто ловушкой, то Гриммджоу избежит смерти и вернётся к своей шинигами — ослабленной и умирающей. Не смотря ни на что. Наперекор всему. Ветер вновь тронул колокол и звуки разлетелись далеко за пределами «дворца». Арранкар, ощущая странную тревогу, положил руку на эфес меча. — Хаа?.. Не думал, что ты столь тщеславен, Гриммджоу. Примеряешь место Владыки? Джагерджак, сохраняя хладнокровие и невозмутимое выражение на лице, оглянулся. Гин появился на безопасном отдалении, откидывая с головы капюшон необычного плаща, который до этого полностью скрывал и тело шинигами и его силу. — Примеряю, — сердито согласился Гриммджоу. Он ненавидел моменты, когда его чутье оказывалось бесполезным. Гин рассмеялся. — Все так же дерзишь? Отлично-отлично. Ты ведь не знаешь, да? За твою голову Владыка назначил награду — пустующее до сих пор место в Эспаде. — Мне плевать, — холодно отчеканил арранкар. Его больше не волновала ни Эспада, ни Айзен. — Зачем ты хотел встречи со мной? — Ха-ха, — насмешливо хохотнул Лис, приближаясь и небрежно бросая маскирующий плащ на массивную спинку трона. — Кажется, эта встреча важнее тебе, чем мне. Не так ли? Не смотря на то, что голубоволосый не имел другого способа помочь Орихиме, вся эта ситуация продолжала задевать его гордость. — Чужачка. Она умирает здесь. Тия сказала, что ты можешь это остановить. — Остановить? Я? — с неотделимой от лица улыбкой переспросил Ичимару. — Нетушки. Арранкар быстро вышел из себя, схватил шинигами за края хаори. — Тогда какого меноса ты тратишь моё время? — Ооой, а она важна для тебя, да? — угроза и пышущее жаждой убийства и насилием существо Гриммджоу не заставили Гина изменить своему поведению. — Значит, это правда, что вашу пустоту сложно чем-то заполнить, но возможно. Лис просто издевался! Каждая секунда разговора с ним ни к чему не приводила, лишь отчаяние, что Джагерджак недавно обнаружил в глубинах своего сознания, разрасталось все сильнее. Арранкар сжал кулак сильнее, с легкостью оторвал тело Гина от поверхности и швырнул вперёд, надеясь, что хотя бы убийство этого насмешника остановит в его душе пагубное прорастание мрачных чувств. Но на плиты дворца, взмахнув рукавами, тихо опустилось лишь белое хаори. — А вот за грубость можно и поплатиться Гриммджоу, — холодные, без тени насмешки, слова шинигами прозвучали сбоку. Джагерджак двинулся в его сторону, но Лис равнодушно предупредил: — Еще попытка и я просто уйду. Это заставило арранкара прислушаться и охладить пыл. — Убить меня тебе будет сложновато. Да и пришел я сюда не за тем, чтобы сражаться с тобой. Раздражающая, глупая улыбка слетела с лица Ичимару, обнажая серьезность, расчетливость и ужасающую силу этого человека. Не превышающую, но почему-то и не уступающую мощи Айзена. Почему Гриммджоу раньше не чувствовал этого? А теперь был словно скован в тугих, смертельных кольцах огромного змея. Без права выбраться из них и сбросить с себя морок. — Будет хорошо, если ты выслушаешь меня до конца. Я ничем не смогу помочь этой девочке. Но знаю человека, кто сможет попробовать. — Где он? — спросил Гриммджоу. Ичимару растянул губы в улыбке и принял обычный неприятно-насмешливый вид, словно не мог долго находиться без маски, скрывающей его истинную сущность. Это позволило арранкару вздохнуть свободнее. — Он за пределами Уэко Мундо. В мире живых. Ты ведь знаешь, да? — Знаю, — хмуро огрызнулся Джагерджак. — Чего ты от меня хочешь? — Ты быстро учишься, Гриммджоу. Мои поздравленьица! А хочу я, чтобы ты передал весточку тому самому человечку. — И все? — ещё больше нахмурился арранкар, чувствуя, что обязательно будет подвох. — Это всё, что ты пока можешь. Голубоволосому не нравилось слово «пока». Очень не нравилось. — Можешь немного подумать, но время идет. Тик. Так. Тик-так. Тик-так… — ухмылялся Гин. — Что это за человек? Как его найти? Нырять из одной несвободы в другую не хотелось. Но и свобода… Она навсегда приобретет для Джагерджака невыносимую горечь, если он ничего не сделает. Если не попытается облегчить страдания Орихиме. — О, он был капитаном двенадцатого отряда. А теперь скрывается в мире живых за несправедливое обвинение. Шутник побольше моего, но пусть тебя это не обманывает. Когда нужно, он более чем серьезен, — со смешком ответил Ичимару и передал арранкару заранее заготовленную капсулу. — Здесь частичка его реацу. Не потеряй. Гриммджоу раздавил её в ладони, ощутив силу искомого человека. — Как нам преодолеть барьер между мирами? — А ты мне нравишься все больше и больше, Гриммджоу! — похвала отдавала сарказмом, поэтому арранкар предпочёл не реагировать на неё. — На этот случай у меня есть механизм, который на несколько минут разрушит барьер, выстроенный шинигами. Чтобы активировать его — нажмешь на середину. И — вперед! Надеюсь, тебе хватит сообразительности воспользоваться врожденной способностью перехода между мирами и ума справиться с проблемками, что могут возникнуть по прибытии туда? И, да, постарайся не привлечь к себе ненужного внимания. Живые, знаешь ли, хрупкие, мнительные и пугливые создания. После длинного и неприятного нравоучения в руки арранкара попал маленький двояковыпуклый металлический диск. Ничего необычного или внушительного. — Вот только знаешь… Это единственная экспериментальная модель. Назад в Уэко Мундо вернуться ты уже не сможешь. Не пожалеешь? Джагерджак оскалился, давая понять, что слова собеседника ему не по нраву. Он уже согласился и такая мелочь его не остановит. Вот только про Орихиме Лис ни словом не обмолвился. — Я не один. Без чужачки сделка не имеет значения. — Ах, вот мы и подошли к самому сложному — к вопросу о госпоже гостье, — шинигами перестал улыбаться, выдержал паузу. — По моим скромным подсчетам ей осталось не больше двух-трех лун. Как она отреагирует на этот переход мне не ясно. Поэтому предлагаю поместить ее душу, а вернее то, что он нее осталось, сюда, — Гин показал арранкару прозрачную пробирку с замысловатой крышечкой. — А там уж он что-нибудь придумает. — А если не придумает? — спросил Джагерджак. — Если он давно покойник? — О, так я же ничего не обещаю — лишь предлагаю вариант, — ответил шинигами, скрестив руки на груди, заложив ладони в широкие рукава. — А ты принимаешь решение. Но время, Гриммджоу, время. Тик… Так… Тик… — Я сделаю, — в ущерб своей гордости согласился арранкар, протягивая руку к очередной капсуле. Лис отдернул ладонь, дразня Гриммджоу и заставляя сатанеть. — Ой, совсем забыл. В этой штучке зашифровано послание. Это убережет тебя от возможности передать одно и утаить другое. Джагерджак раздраженно выхватил обсуждаемый предмет из рук собеседника. Осмотрел ближе. До краев она была заполнена прозрачной жидкостью. — Как ее использовать? — Нужно выпить содержимое. Ее душа займет удобное место в контейнере и будет в безопасности. Арранкар посмотрел на шинигами с подозрением. Спрашивать о правдивости сомнительного предложения, похоже, опять не было смысла. Лис отшутится в своей идиотской манере. — Надеюсь, это правда, — бросил Джагерджак. — Для твоего же блага, Ичимару Гин. Иначе мы еще встретимся. — Боже-боже, какие глупые и беспочвенные угрозы, — вздохнул Лис, подхватывая свой плащ и закутываясь в него. — Если ты все правильно сделаешь, то, конечно, мы еще встретимся. Только поторопись. Время, Гриммджоу, время. Оно подходит к концу не только для госпожи гостьи. Но и для всего мироздания. У Готея осталось всего пару месяцев, прежде чем Айзен отправит Эспаду на завоевание мира. С этими словами Ичимару скрыл голову под широким капюшоном и растворился из вида.