Сколько прошло лун с тех пор, как он без всякого сожаления оставил за спиной замок Сексты Эспада?
Тридцать?
Сорок?
Пятьдесят?
Сколь ничтожным, мимолетным был для арранкара этот срок, столь смертельным и неумолимым он оказался для девушки, путешествующей рядом с ним.
Орихиме слабела с каждой луной. Ее силы истончались. Гриммджоу оставалось только наблюдать за этим. Он не мог отдать ей свою силу с той же легкостью, какой она сделала это для него. Не мог поделиться с ней своей жизнью.
Все чаще арранкар думал, что скоро останется в одиночестве. Он пытался отбросить мрачные мысли, но не всегда это удавалось. Ранее неизбежное расставание с Орихиме казалось не таким болезненным, как сейчас. И с каждой луной чувства Джагерджака обострялись, усугубляя тяжесть, что скапливалась в груди, и которой он не находил подходящего выражения и слова. Само его существо страдало от одного предчувствия потери.
Угрюмое настроение усугублял тот факт, что несколько лун к ряду Гриммджоу ощущал отголоски чужой реацу, витающей в воздухе. Некто из старых знакомых преследовал их — тактично держался на расстоянии. Ближе дозволенного не подходил, но и не отступал.
Это скорее раздражало, чем беспокоило арранкара. И все же Орихиме, научившаяся безошибочно угадывать его настроения, тянулась к нему, безбоязненно брала за руку и вела дальше за собой. Будто не ей самой, а ему требовалась помощь. Что же, Гриммджоу позволял себя вести.
Следующую остановку арранкар и шинигами сделали в маленькой хижине, окруженной десятком кварцевых деревьев. Словно прежний хозяин старательно выращивал их у своего дома. Гриммджоу прикоснулся ладонью к выбеленной стене довольно пообтрепанной временем и пустынными ветрами.
— Сойдет? — спросил он.
Девушка прошла внутрь, осмотрелась и пожала плечами. Обернувшись к вошедшему следом за ней, и окидывающему помещение подозрительным взглядом Джагерджаку, она произнесла:
— Тебя что-то беспокоит? Я начинаю переживать.
Гриммджоу преодолел расстояние, разделяющее их, притянул ее к себе.
— Ничего.
— Хорошо, — легко приняла она его успокоительную ложь, и обняла так доверчиво и крепко, как могла. — Знаешь, о чем я хотела тебя спросить? Эти кварцевые деревца снаружи навели меня на замечательную мысль!
— О чем? — откликнулся арранкар, проведя рукой по ее волосам, положив подбородок на ее макушку, и прислушиваясь.
— Гриммджоу, ты знаешь, где находится лес меносов? Однажды я слышала о нем от старого учителя в академии шинигами. Настоящий лес посередине пустыни! С лабиринтами огромных, высоченных деревьев.
— И населенных тысячами голодных пустых, — проворчал Джагерджак, прищуриваясь и вспоминая о том, как несколько раз забредал туда.
— Правда? — удивленно вскинула голову Орихиме, заставив арранкара немного отстраниться, и впилась в него жадным взглядом. — Он что, правда существует? Было бы так интересно на него взглянуть! Хоть одним глазком! Давай пойдем туда?!
— Это опасное место.
— Но с тобой ведь не опасное, да? — к умоляющему взгляду добавилась улыбка, словно он уже пообещал ей это путешествие.
Джагерджак беззлобно усмехнулся. Кто бы еще посмел крутить им так, как делала это она? Кто бы заставил его даже под пытками идти на подобные глупые уступки, как ни ее желания?
— Со мной, может, и нет, — ответил арранкар, склонился к её лицу, касаясь её лба своим и прямо вглядываясь в невероятно прекрасные глаза. — Но с чего мне защищать глупую, взбалмошную девицу? Которая пахнет, как желанная закуска для любого пустого.
Энтузиазма в её глазах поубавилась. Виновато втянув голову в плечи, она тихо уточнила:
— А если издалека? Только взглянем и уйдём?
— Мы на поверхности. В лес нужно спуститься, — терпения для объяснений Гриммджоу хватило ненадолго. — И вообще, какого меноса мы искали эту хибару?
— Отдыхать, — ответила Орихиме, прижимаясь щекой к его груди. — Немножечко. Чуть-чуть. Но ты подумай, ладно? О лесе меносов.
Гриммджоу кивнул сам себе, вновь пригладил рукой ее волосы. И не стал уточнять, что её «немножечко» и «чуть-чуть» стало измеряться лунами. Впрочем, она и сама это знала. Только делала вид, что это её не беспокоит и не касается.
Лес меносов? Знала бы она, что отсюда до леса с их скоростью не меньше пятидесяти лун. А, значит, у них нет этого времени. Девушка, что сейчас была в руках арранкара, истлеет раньше.
Конечно, Джагерджак мог вихрем пронести Орихиме через полпустыни и сделать для нее предсмертный подарок… Только он не собирался лишний раз напоминать ни ей, ни себе о том, что их время истекает.
— Пойдём туда, когда проснешься, — ответил он, быстро все обдумав.
Пусть она не знает о расстоянии. Пусть цель, находящаяся за пределами возможностей, продолжает радовать и вдохновлять ее. А он как-нибудь совладает со своими чувствами в одиночку.
— Спасибо, Гриммджоу. Спасибо, — прошептала рыжеволосая.
В ее голосе чувствовалась улыбка и немного грусти, словно она уже обо всем догадалась.
Когда Орихиме заснула, арранкар впервые за несколько последних остановок оставил ее одну, отправившись на встречу с их преследовательницей. Слишком уж она была настойчива. Всем своим поведением показывала, что не опасна, что не собирается причинять неудобств и не хочет их тревожить, если Гриммджоу не пожелает подпустить ее ближе.
Джагерджак подпустил, пошёл на сближение.
Еще издалека Тия умерила силу и ждала момента, когда появится возможность заговорить. Но Гриммджоу не позволил.
— Зачем ты следишь за нами? По приказу Айзена?
Смуглая блондинка взглянула открыто и честно.
— Нет, не по приказу. Не Айзена, во всяком случае.
Начало было интригующим. Гриммджоу промолчал, ожидая, что Тия объяснится, но она заговорила совсем о другом.
— До Лас Ночес доходят разные слухи. Одни говорят насколько выросла твоя сила. Другие — что ты потерял руку. Теперь вижу, что хоть одно из этого не враки.
Гриммджоу досадливо поморщился, вспоминая какой ценой досталась ему и его сила, и его рука.
— Бился с Тоусеном и победил? Скажешь мне, каково это сражаться с шинигами?
— Попробуй сама, — враждебно и подозрительно бросил Джагерджак. — Зачем ты пришла? Если не по приказу Айзена, то по чьему?
Трес сложила руки на груди. Напустила на себя важного вида и серьезной холодности.
— Беспокоишься за нее? Если бы я хотела, то напала уже давно.
Голубоволосый усмехнулся и ответил более угрожающе:
— Ты кое-что упустила. Расстановка сил изменилась.
— Думаешь, стал сильнее меня? — Халибел удивленно и насмешливо вскинула бровь, в голосе проскользнуло пренебрежение.
— Проверим? — предложил Джагерджак раздраженно.
Полуприкрыв глаза Тия несколько секунд изучала собеседника, затем издала смешок и заключила:
— Всё такой же. Полагала, что приобретение новых сил тебя изменит. Ошиблась. Но действительно не в этом дело. Разыскать тебя меня попросил Ичимару Гин.
Гриммджоу продолжал хмуро смотреть на собеседницу. Слово «просить» никак не вязалось с именем шинигами. Арранкар с удовольствием съязвил бы снова, но Трес опередила его.
— Нет — на любое возражение. Ичимару и Айзен не одно и то же. Ни друг нам, но и не враг. Сложно объяснить в двух словах.
Инстинкты Гриммджоу хранили молчание. Если это была ловушка, то парламентера Владыка выбрал верно. Единственной из Эспады, с кем пантера намеревался говорить, была Тия.
— Зачем он тебя прислал?
— Чтобы узнать — захочешь ли ты послужить его целям.
— Не желаю больше никому служить, — решительно и гордо отрезал арранкар. — Ты зря таскалась за нами. Возвращайся, Тия. Если ты говоришь правду, то Айзен не оценит твоё долгое отсутствие в Лас Ночес.
Халибел не двинулась с места. Повела себя так, будто они просто в очередной раз столкнулись в Лас Ночес. Их не разделяло его предательство и ее преданное служение шинигами.
— Послушай, Ичимару может предложить тебе то, чего ты хочешь.
— Да? И что же?
— Свои знания. Он тоже шинигами и может помочь ей.
Эта встреча определенно начинала злить Гриммджоу. Тия нещадно давила на его слабое место. Умный Лис, умный Айзен. И глупый он, Гриммджоу Джагерджак, что вздумал вступить в диалог с врагом. Больше ему не было нужды что-то обсуждать с Трес.
— Подожди, Гриммджоу, — бросила Тия ему во след. — Не стоит отказываться не подумав. Я верю Ичимару, а ты поверь мне. Всего один раз. Через восемь лун, в безлуние, он будет ждать тебя в развалинах дворца прежнего короля.
— Уходи, Тия. И больше не ищи со мной встречи, если не хочешь сражения, — предупредил Джагерджак предельно враждебно и серьезно.
Последние слова практически утонули в свисте ветра, что зашумел в ушах. Голубоволосый сорвался в сонидо не прощаясь.
***
Мысли надоедливой массой роились в голове арранкара, перебивая друг друга. То, что предлагала Тия — было невероятно. Довериться кому-то в Уэко Мундо означало попасть в заранее расставленную ловушку, стать частью чьего-то хитроумного плана, но никак не получить выгоду. Но это предлагала Трес.
Та, что нашла его и привела в Лас Ночес.
Та, с которой иногда приятно было перекинуться парой слов.
Та, с которой они вместе выполняли сложные задания.
Та, что защищала его перед Владыкой, если принять во внимание слова Антенора.
Но как доверять ей теперь, когда она так внезапно сменила приоритеты в верности? Джагерджак мог представить кого угодно на месте предателя, но только не Тию. Она всегда ревностно и ответственно относилась к своему служению.
Что могло так изменить ее?
Можно было повернуть назад и спросить. Но Гриммджоу не привык оборачиваться.
***
Луна переместилась из одного края неба в другой, к тому времени, как арранкар повернул к одинокому домику, где оставил свою шинигами. Его озадачило то, что издалека он увидел фигуру Орихиме, стоящую меж кварцевых деревьев.
Когда он приблизился девушка не повернулась к нему, не заговорила, не подняла взгляд. Гриммджоу заподозрил неладное.
— Что случилось?
Орихиме медленно двинулась вокруг кварцевого деревца, касаясь ладонью его хрупких ветвей.
— Мне приснился сон-воспоминание. О себе настоящей. О моем первом и последнем дне в Сообществе душ… Мне наконец-то стало все понятно. Я вспомнила, кто я на самом деле.
Джагерджак слушал и хмурился все больше.
— Мне не важно, кто ты.
Девушка горько усмехнулась, взглянув на арранкара.
— Даже если я — всего лишь часть себя настоящей? Копия? Подделка, присланная сюда на служение Айзену?
Ее сомнительное спокойствие могло в любой момент смениться гневом. Это чувство было хорошо знакомо Гриммджоу. Лучше чем что-либо. Поэтому он повторил:
— Мне не важно, кто ты.
— Но это важно мне! — отчаянно выкрикнула она. — Я не та шинигами! Это тело — ее точная копия, эти силы — ее силы, даже эти мысли — ее мысли. А я… Я всего лишь искусственное создание капитана Куроцучи Маюри. И у меня ничего нет! Кроме приказа доставить силу этой шинигами к Айзену!
— Что же теперь? — резко бросил Джагерджак, повышая голос и тоже начиная злиться.— Хочешь попасть в Лас Ночес? Мне отвести тебя к нему?
Слова Гриммджоу не щадили: грубили, угрожали, бросали вызов. Рыжеволосая растерялась. Сникла, опустила плечи и отвернулась, словно испугавшись.
— Я?.. Нет. Я… Я ничего не хочу.
Гриммджоу не привык видеть ее такой. Он не знал, что и как должен для нее сделать. Это раздражало.
— Просто ненавижу его, — тихо произнесла девушка. В каждом слове — горечь, ярость, ненависть и боль, — перетекали и подменяли друг друга, звучали на все лады, передавая глубину отчаяния, что она испытывала. — Ненавижу своего создателя.
Арранкар понимал и эти чувства. Но они были совершенно чужды и даже губительны для той, что стояла перед ним. Для той, кто, казалось, была создана для иного — совершенно противоположного. И уж точно не каким-то там капитаном Готея.
— Почему именно сейчас? Так жестоко заставить меня принять две противоположные жизни. Той шинигами, полную красок, воспоминаний, дорогих людей; и свою — удел которой только пустота и медленное умирание в Богом забытой пустыне. Я думала, что у меня есть все, а оказалось — ничего! У меня ничего нет, даже собственного имени. Он не дал мне даже его! Только приказ! Только эта пустыня! Только безнадежное умирание! Только чувство отчаяния, безысходности и боли! Только...
Девушка закрыла лицо руками и медленно осела на песок. Она не откликнулась на имя и прикосновение. Не ответила на объятие. Замкнулась глубоко внутри себя, замерла, застыла. Стала подобна холодному и хрупкому кварцевому деревцу, в котором жизнь едва-едва теплилась и могла прерваться в любой миг.
Гриммджоу держал ее в своих руках, не желая отпускать. Почему он не мог застыть вот так рядом с ней до скончания времен? Ничего не говорить. Никого не видеть. Лишь чувствовать в этом ледяном мире ее тепло.
Так просто. Так сложно. Так невыполнимо.
