ВС-4 "Ничего общего"

Котов уже собирался выезжать с Майским по адресу Сабурова, как увидел Ольгу, выходящую из ФЭС. - Я сейчас, - быстро бросил он Сергею и ринулся догонять Скворцову. – Оля! Она обернулась. - Привет, - неловко сказал он, подойдя к ней, не зная, как лучше начать разговор. - Привет, - ответ прозвучал вежливо, но холодно – значит, что-то точно случилось. - Полагаю, спрашивать «как дела» довольно неуместно, - Котов попытался улыбнуться. Ольга лишь пожала плечами. – Наверное, сейчас не время, но… - А у тебя как дела? – перебила она его. – Что нового? Ну, кроме того, что я услышала сейчас… - Да, в общем-то, ничего, - Костя вглядывался в ее глаза, пытаясь понять причину этой отчужденности. Не может быть, чтобы из-за Ани. Неужели из-за того, что он сказал про дочку генерала и не поддержал ее версию? Надо будет объяснить… - Совсем ничего? – зачем-то уточнила Скворцова. - Ну так, по мелочи, - дернул он плечом. – Мама звонила – спрашивала про выходные, шашлыки и так далее… - Что ты ей ответил? – бесстрастный вопрос, словно ответ не интересен. Нет, это определенно не его Оля. - Что мы все обсудим, когда ты вернешься, - послушно ответил Костя. - Все? Больше ты ничего не хочешь мне рассказать? – Скворцова смотрела в глаза, прямо и жестко, словно он априори был в чем-то виноват. - У меня такое ощущение, что ты на меня злишься, - рискнул Котов. – Если из-за того, что я не поддержал твою версию перед Рогозиной… - Я задала вопрос, - спокойно напомнила ему Ольга, не смутившись ни капельки, что перебила его. – Есть что-то еще, о чем я должна знать? Что-то, что еще случилось за время моего отъезда? - Нет, - недоуменно пожал он плечами, не понимая, что происходит. – Ты так быстро вернулась, что ничего особенного произойти не успело… - Костя снова попытался улыбнуться, но она лишь горько усмехнулась. - Вот значит как… - Оль, ты какая-то странная, - выдохнул он, решив, что лучше сразу начистоту, чем вот так, кругами. – И я честно не понимаю, в чем дело. Если из-за бардака дома… Ну, ты же оставила вещи дома, багаж там?.. И вообще, ты когда прилетела? - Утром. - Я просто не ждал тебя, поэтому немножко там… - Я заметила. - В смысле, если бы я знал, я бы все сделал по-другому, - пытался оправдаться Котов. – Можешь оставить, как есть. Я приеду вечером и обещаю честно все убрать. - Как тебе будет угодно, - и снова эта холодность во взгляде и в тоне. – Ты точно ничего больше не хочешь мне сказать? - Да нет, говорю же, - начал заводиться Костя. – Ты прилетела так рано, что… Нет, не подумай, что я не рад… - Очень рано, - перебила его Скворцова и, выдержав паузу, добавила: - За десять минут до твоего будильника. Котов резко выпрямился, его словно облили ушатом ледяной воды. До будильника?! Но тогда… - Собственно, именно его звонок и привел меня в чувство, - продолжила Ольга. – Как я уже сказала, для меня сегодня день полон сюрпризов. Но ты не волнуйся, - поспешила добавить она, видя, что он пытается что-то вставить. – Я обещала, что не буду устраивать скандал, и я свое слово сдержу. Ты просто скажи, когда мне лучше заехать за вещами, которые там еще остались, и все. - Подожди, - Котов попытался взять ее за руку, но Скворцова отстранилась, покачала головой и пошла прочь от него. И ему хотелось кинуться вдогонку, но голос Майского одернул его: - Костян, так ты едешь или что? Долго тебя еще ждать? Котову не оставалось ничего другого, как вернуться к служебной машине. Всю дорогу он думал, что теперь-то паззл сходился идеально – понятно, почему Оля вела себя подобным образом. Дьявол! Как все не вовремя! - Злится, что ты не вступился за нее? – хмуро бросил Майский, кивнув в сторону якобы удаляющейся Скворцовой. - Нет, - выдавил из себя Котов и попытался уйти от продолжения темы: - Слушай, ну а если предположить, что Оля права, что Аню похитили… - Ты насмотрелся голливудских боевиков, братан, - горько усмехнулся Сергей. – В жизни все банальнее: у бабы есть цель, она эту цель осуществляет, несмотря ни на что. А уж как они умеют дурить нам, мужикам, голову, не мне тебе рассказывать. - На что это ты намекаешь? – насупился Костя. - Да нет, я не про твою Ольку, - спохватился Майский. – Скворцова у тебя слишком добра, чтобы плохо думать об окружающих, поэтому и защищает Мельникову. Береги ее – такие на вес золота. - Угу, - буркнул в ответ Котов, мысленно рисуя сцену: он в одной постели с Власовой, и Ольга, возвращающаяся из Испании. Зашибись, ревизор приехал! Гоголь отдыхает! - Вот тебе, Иван, все, что нам удалось раздобыть, - сложил Круглов на стол Тихонову пакеты с вещдоками. - Что это? – удивился тот. – Вас вроде в тюрьму посылали, Николай Петрович… - Из нее, родимой, и вернулись, - усмехнулся тот. – Поснимали отпечатки пальцев на кухне, поговорили с соседями по камере… - Прибарахлились, я смотрю, - подхватил Иван, насмешливо разглядывая какую-то тряпку. - А это шарф Сабурова. Говорят, что у него была какая-то чудная болезнь, что врач ему горло велел мазать специальной мазью и заматывать на ночь. А еще несколько дней в лазарете держал, якобы на карантине. - А вы не боитесь нам сюда эту заразу приносить? – покосился на него Тихонов. - Смелее, эксперт, - с улыбкой подбодрил его, как пионера на веселых стартах, Круглов. – Думается мне, что все это было фуфлом, чтобы потом можно было объявить Сабурова скончавшимся от этой редкой болезни. Они, конечно, шарфик постирали, но ты попробуй выжать из него что-нибудь. - Хорошо, - кивнул Иван и на всякий случай потянулся за маской. - Ладно, работай, а я пойду Рогозину просвещу, - похлопал его по плечу майор. - Вы там только поаккуратнее, - посоветовал Тихонов, и тот остановился в двух шагах, вопросительно посмотрев на программиста. - Ой, Николай Петрович, вы такое пропустили… - на пороге с ним столкнулась Амелина, возвращавшаяся из буфета. - Да что случилось-то? – Круглов переводил взгляд с одного лаборанта на другого. - Хотите посмотреть? – предложил Иван и кивнул Оксане. Та быстро оглядела коридор – никого. - Что у вас тут за шпионские страсти? – усмехнулся майор, возвращаясь к компьютеру Тихонова. - Это не у нас – это у них, - он запустил какой-то видеофайл. – Поскольку в кабинете Галина Николаевны стоит камера, я снял с нее запись, пока не затерли. Вот. Смотрите… Несколько минут Николай Петрович внимательно следил за баталией, развернувшейся в кабинете полковника. - Ну дела… - пробормотал он, когда Скворцова в кадре вышла из кабинета. – Поэтому нам еще Колышевых навязали? Там, кстати, их вещи тоже есть. - Просто они были в списке умерших. - Ясно, - коротко бросил Круглов и ушел в кабинет Рогозиной. Галина Николаевна сидела над папками с личными делами заключенных, которых они считали сбежавшими. - Ну что, сходится что-нибудь? – с порога спросил майор, и Рогозина подняла на него глаза. - Смотрю заключения о смерти. У каждого из наших фигурантов вроде как была уважительная причина, если можно так выразиться. Труп Сабурова опознавала его мать. Думаю, ей ничего не стоило соврать ради спасения своего сына. - А с Колышевыми что? - С ними интереснее. Их опознавал какой-то троюродный брат, подозреваю, что липовый. Нам надо его найти и допросить. - Лучше проследить, - предложил Круглов. – Представь, что этот брат в доле, что он не брат вовсе, а подельник. Как только мы вызовем его на допрос, он тут же своим доложит, что мы идем по следу. Не стоит забывать, что где-то среди нас ходит крыса, которая успешно сливает всю оперативную информацию. Кстати, обрати внимание, что Гранин не в курсе последних новостей. - На что ты намекаешь? - На то, что наши стажеры не исчезли как риэлтор и его жена, - уверенно ответил Николай Петрович. – Знал бы Гранин, их бы тут же ликвидировали как возможных свидетелей, а нас бы за нос поводили, как слепых котят. - Не обязательно, - возразила Рогозина. – Если крыса – Аня, то у нее пропал доступ к информации. Собственно, он ей уже и не нужен – трое фигурантов на воле. Более того, они могут быть под любыми документами, учитывая, что один из Колышевых – паспортист. - А разве у него не изъяли всю технику тогда? - Что-то изъяли, но кто сказал, что это была вся техника? – усмехнулась полковник. – К тому же, он может запросто все восстановить. Думаю, с таким ремеслом у него было очень много нужных связей. И теперь ФЭС не нужна ни Мельниковой, ни им. Так что, - она развела руками, - к Гранину и Семенову это никак не относится. - Ты как всегда защищаешь этого полковника! – поджал губы Круглов. - Я как всегда оперирую фактами! – парировала Рогозина и с деланным интересом спросила: - Кстати, как дела у капитана Власовой? Справляется со своими обязанностями? - Вполне, - вздернул подбородок Николай Петрович и вдруг с улыбкой продолжил: - Она, кстати, разведена, и у нее есть сын. Десять лет, Никитой звать. Она мне фотографию показывала – симпатичный такой мальчуган. - Ты мне это зачем рассказываешь? – взгляд полковника стал суровым. - Просто так, - пожал плечами Круглов, словно не видя этой строгости. – Подумал, что тебе будет интересно узнать побольше о новой сотруднице. - А ты, я так понимаю, с ней познакомился поближе? – Рогозина откинулась на спинку кресла и принялась вертеть в пальцах карандаш. - Ну, дорога длинная была… пробки… пообщались, конечно. Милая женщина, - улыбнулся майор и тут же спохватился: - Но ты можешь быть уверена, на деле это не отразится. - Что не отразится? – на секунду замерла Галина Николаевна, расширив глаза. - Ну как что… неуставные отношения, - снова пожал плечами Круглов в театральном жесте. – Что ты как маленькая, ей-богу. Понимаешь ведь, о чем я говорю. - Однако… - разочарованно хмыкнула Рогозина, но добавить ничего не успела, так как позвонил телефон. После нескольких минут разговора она сообщила майору: - Звонил Котов. Майский внедрился к матери Сабурова под видом старого друга ее сына, но она все время говорила, что Виталик умер, что это бог его наказал, мол, пошел по кривой дорожке и нарвался. - Это еще ни о чем не говорит. Она может подыгрывать сыну и всем рассказывать одну и ту же легенду. Сабуров мог ее предупредить, чтобы не доверяла никому. - Мог, - вздохнув, согласилась Галина Николаевна и стала что-то выписывать на квадратный листок. – Вот тот самый родственник Колышевых, который их опознавал. Пусть Тихонов пробьет тебе на него все. Сейчас уже поздно. Завтра с утра езжай туда и осмотрись. - Один? – задал крамольный вопрос Круглов, и Рогозиной понадобилось все самообладание, чтобы изобразить равнодушие и небрежность. - Можешь взять с собой Власову – пусть будет в курсе событий. К тому же, Мельникова ее не знает, а значит, и остальные не заподозрят. Только вместе не светитесь там. Майор кивнул, и на какие-то доли секунды Галине Николаевне показалось, что она увидела разочарование в его глазах. Как вдруг взгляд его снова стал жестким, профессиональным. Не сказав ни слова, Круглов вышел из кабинета. Немного подумав, полковник набрала телефон лаборатории и попросила Амелину подготовить ей перед уходом домой подробное досье на капитана Власову. Когда Юля проснулась в следующий раз, то почувствовала, что ей стало немного легче, в общем и целом, а шея уже не болела так сильно. Она спокойно могла медленно повернуть голову. Улыбка тронула ее губы, когда она увидела Лисицына, скорчившегося в кресле и небрежно укрывшегося покрывалом. Однако стоило Юле зашевелиться, чтобы хоть как-то размять конечности, как Костя тут же подскочил и быстро осмотрелся по сторонам. Заметив ее смеющийся взгляд, он выдохнул и потер глаза, окончательно приходя в себя. - Не заметил, как заснул, - словно оправдывался Лисицын, и жена улыбнулась шире. - Шел бы домой, уже темно на улице – ночь, наверное, на дворе. - Нет-нет, я тут останусь, с тобой, - уверенно возразил Костя. – Вот когда тебя выпишут, тогда и поедем домой вместе. - И когда это будет? - Не знаю, но это неважно. - Погоди, - нахмурилась Юля. – А твоя работа? Ты все это время здесь проторчал? Кстати, сколько я уже здесь? Какое сегодня число? - Вторник сегодня, восемнадцатое марта, - с конца начал отвечать Костя. – Ты здесь со вчерашнего дня. А работа… У меня там знаешь, сколько отгулов накопилось! – хорохорился он, скрывая за широкими жестами волнение. – Ого-го! - Это, конечно, очень мило, но что тебе тут делать, если я все время сплю? – искренне недоумевала Юля. – Хотя… сейчас вот я чувствую себя сносно, - она попыталась встать, и Лисицын метнулся к ней пулей. - Даже не думай! - Да в чем дело-то? – посмотрела на него супруга широко раскрытыми глазами. – Костя, я в туалет хочу! - Я сейчас позову медсестру, - уверенно ответил он, не позволяя ей подняться. - Да зачем, если я сама могу дойти? – возмутила жена. - О, милые бранятся – только тешатся, - послышался с порога ироничный знакомый голос, и супруги обернулись – в палату вошла улыбающаяся Антонова. - Валя, скажи ему, чтобы он меня отпустил! – бунтовала больная. - Узнаю нашу Юлю, - гостья подошла ближе. – Как ты себя чувствуешь? - Да нормально я себя чувствую! Но если меня сейчас не пустят в туалет… - угрожающе начала она, и Антонова рассмеялась. - Костя, я думаю, ты можешь пока пойти выпить кофе или поужинать, - повернулась она к Лисицыну. – Я побуду с Юлей. - Точно? – недоверчиво посмотрел на нее Костя. - Точно-точно, - усмехнулась Валя. – В Багдаде все спокойно, можешь идти, - кивнула она, и он уловил намек. - Ну ладно, - Лисицын наклонился, чтобы поцеловать жену. – Веди себя хорошо и не спорь с врачами. - Нет, ну ты… - Юля не договорила, почувствовав его губы на своих. - И со мной тоже не спорь, - улыбнулся муж. – Успеешь еще. – Он выпрямился. – Ладно, я буду минут через двадцать. - Иди-иди, - выпроводила его Антонова. – Девочки справятся без тебя. Лисицын усмехнулся и, схватив куртку, вышел из палаты. - Мой муж – тиран! – обиженно заявила Юля, когда они остались одни, и Валя рассмеялась. - Просто он тебя очень любит. - Но я правда в туалет хочу! – взмолилась несчастная пациентка. – А он сказал, что медсестру позовет! Валя, я сама могу, честно! Антонова на секунду задумалась, поджав губы. - Ладно, - решилась она. – Давай только плавно, без резких движений. Я тебе помогу. Если будет кружиться голова – говори сразу. - Хорошо. Валя отсоединила катетер капельницы, помогла Юле сесть на постели, потом встать на ноги. - Нормально? – встревоженно наблюдала она за каждым движением пациентки. - Да, - кивнула та, шумно выдыхая. – Просто непривычно. Столько лежала, что кажется, будто все конечности атрофировались. Далеко тут туалет? - Нет, сразу за дверью практически. На всю операцию ушло минут десять. Вернулась в палату Юля бледная, но ложиться сразу отказалась. - Можно я хоть чуть-чуть посижу? – попросила она. – У меня уже все болит от постоянного лежания. - Тебе нужно больше отдыхать, - напомнила ей Антонова. - А я что делаю? Кросс бегаю? – взмахнула руками Юля, осторожно опускаясь в кресло, где спал Лисицын. – Ох, хорошо-то как сменить позу… - она положила руку на живот и улыбнулась. – Толкается. Когда я первый раз проснулась, я его совсем не чувствовала. Так страшно было, - призналась она, и Валя тепло улыбнулась. - Я поговорила с твоим врачом, прежде чем зайти в палату. Он говорит, что динамика хорошая. Если ты и дальше будешь паинькой, - выделила последние слова Антонова, - то все обойдется и тебя скоро отпустят. - Да уж не сбегу с пузом наперевес, - усмехнулась Юля, немного помолчала и серьезно спросила: - Расскажи мне хотя бы ты, что случилось? - О чем ты? – вроде как удивилась коллега. - Валь, ну я же не дура! – закатила глаза к потолку больная. – Костя у меня тут дежурит двадцать четыре часа в сутки. Да, я видела, что он в той же самой одежде, что и на работу уехал в тот день, а я здесь уже двое суток. И сейчас в коридоре я видела охранника. В чем дело? Меня не просто пьяный сбил, да? - Не накручивай себя, - улыбнулась Антонова. – Просто Лисицын сильно перенервничал. Ты же знаешь, какие у нас мужики – сильные и смелые, когда речь идет о работе. А чуть затронули их семью – откуда что берется? Или куда что девается? Паранойя расцветает бурным цветом, - она внимательно следила за выражением лица Юли – поверила или нет? Та испытующе смотрела на коллегу, потом все же улыбнулась. – Испугался он за тебя дюже, - довольно продолжила Валя. – Вот и устроил тут… - она неопределенно махнула рукой. - Ну хоть ты ему скажи, что все в порядке, что он может идти домой. Не нужно меня тут стеречь. - Знаешь, Юленька, заботу надо ценить, - наставительно произнесла Антонова, - поэтому ничего я ему говорить не буду. Пользуйся, пока муж рядом, а то потом начнутся пеленки-распашонки, и быстро ощутишь, как тебе не хватает еще одной пары рук, - ее улыбка оказалась заразительной. - Так сейчас-то мне не нужна эта самая пара рук, - смеялась Юля. – Я же за него волнуюсь, Валь. Ну не дело это – спит здесь, скукожившись в кресле, куда это годится? А главное – зачем? - Ты за него не переживай, - спокойно отозвалась Антонова. – Трудности закаляют характер. Пусть готовится. - К чему? – прыснула Юля. - К счастливому отцовству, - иронично отозвалась Валя и скомандовала: – Так, пошутили и будет – давай перебирайся в постель. А то придет твой муж и даст нам обеим по шее, - улыбнулась она. Юля вздохнула, но спорить не стала. Прошлась немного, размяла руки-ноги – и то хорошо. Когда Рогозин вернулся домой, Ольга сидела на своей кровати, обхватив колени руками. - Ужинала уже или меня ждешь? – спросил он, заглянув за печку. - Тебя жду, - вздохнула она, вставая с постели. - По лицу вижу, что день был тяжелый, - начал старик, и Скворцова кивнула. - Ужасный был день. У меня ощущение, что я уехала на четыре дня, а вернулась через четыре года – все вокруг чужое, непонятное… - она стала накрывать на стол. – И я сама не выдерживаю – сорвалась сегодня на твою дочь. - Да ну? – удивился Николай Иванович, даже остановившись на секунду. Ольга со вздохом рассказала все, что ей пришлось пережить за этот день. - Понимаешь, дедушка, у меня такое чувство, будто меня с высоты скинули, а вокруг никого и ничего. Никакой поддержки, никакого парашюта или растянутого внизу тента. Я понимаю, что нужно собраться, отключить эмоции, но у меня не получается. И вместе с тем, я единственная, кто может помочь Ане, потому что больше в нее никто не верит… Даже Майский… Я так зла на него за это… - тихо призналась она. - Утро вечера мудренее, - рассудил Рогозин. – Тебе надо хорошенько выспаться, а завтра, на свежую голову, все решишь, - он помолчал. – А с ним говорила? - Говорила, - не было нужды уточнять, о ком речь. – Спросила, есть ли что-то, о чем я должна знать. Он ответил, что нет. Ну я и сказала, что прилетела утром, за десять минут до его будильника. Видел бы ты его лицо, - горько усмехнулась Ольга. - Так что сказал-то? – внимательно наблюдал за ней старик. - Да ничего – в зобу дыханье сперло! Я сказала, что уйду без скандала, как и обещала, что вещи потом заберу. А его Майский ждал на выезд, - она устало опустилась на стул. – Мне надо найти Аню, дедушка. Мне не хватает сил заниматься сразу всем. Аня в приоритете. Я чувствую, что с ней что-то случилось, но я не знаю, как и где ее искать, - Скворцова сделала глубокий вдох, чтобы не расплакаться снова.