ВС-4 "Ничего общего"

Круглов уверенно вел рабочий джип по пустынным дорогам Москвы – в воскресное утро после восьмого марта машин на трассе было еще меньше, чем накануне. Улыбка не сходила с губ, вчерашний вечер подпитывал хорошее настроение до сих пор, и майору было все равно, что в этот день и в этот час он должен заниматься делом, вместо того чтобы наслаждаться выходным. Его выходной был вчера. Пусть всего несколько часов, но все же. Конечно, пришлось потрудиться, хотя надо признать, что Рогозина очень быстро согласилась на театр. Возможно, Тихонов как раз подлил масла в огонь, и она сдалась. Николай Петрович хмыкнул себе в усы, да, зря он так вчера на программиста взъелся – Ванька ему услугу оказал, можно сказать. Из репертуара в праздничный вечер шло «Лебединое озеро» в Большом. Круглов без труда достал хорошие билеты по сходной цене – он всегда умел поддерживать тесные отношения с нужными людьми, обрастать выгодными связями. Сначала Рогозина была несколько серьезна и озадачена – видно было, что думала еще о деле, - но постепенно стала больше внимания уделять сцене и меньше – своим мыслям. Для усиления эффекта в антракте Николай Петрович угостил даму шампанским и бутербродами с красной икрой. Сперва она, разумеется, пыталась отказаться, но Круглов был строг и убедителен – у нее просто не было шансов. Да и на людях пререкаться было негоже. Второй акт прошел более расслабленно, в какой-то момент мужчине даже показалось, что его дама вот-вот заснет, но Галина быстро взяла себя в руки, встряхнулась и даже улыбнулась ему. Круглов ответил тем же: рядом с ним наконец-то была женщина, а не полковник. После представления, когда все зрители почти разошлись, Николай Петрович заметил, что Галина снова уходит в себя. Может, так шампанское на нее действовало, а может, обычная усталость брала верх, но он предложил ее подвезти. Каково же было его удивление, когда она вдруг отказалась: - Не надо, я могу доехать сама, - заявила Рогозина, выходя вместе с ним на улицу. - Какое сама? Ты же выпила, - удивился он тогда. - Возьму такси, - упрямо отозвалась Галина, но все же уцепилась за поданный ей локоть. - Ни в коем случае, - настаивал Круглов. – Что я, даму до дома не в состоянии проводить? Чего тебе на такси разъезжать по ночам? Она не ответила, и Николай Петрович заглянул в лицо: вновь нахмуренные брови, на лбу явно видна напряженная работа мысли. - Знаешь, что мне не дает покоя? – неожиданно произнесла Рогозина. – Куда делась голова? - Какая голова? – опешил Круглов, резко остановившись. - Ну, голова! От трупа! Понятно, что преступник хотел, чтобы мы не опознали тело, но куда он дел голову? Водолазы прочесали все озеро, но ничего не нашли. - Галь, ты можешь хоть на один вечер выключить полковника в своей голове?! – взвыл мужчина, не сдержав свое возмущение. Она неожиданно рассмеялась и разрешила ему подвезти ее до дома. Когда Рогозина позволяла себе быть просто женщиной, она становилась чертовски привлекательной и соблазнительной. Резкий сигнал клаксона сзади напомнил Круглову, что он за рулем. На какие-то доли секунды он зазевался на светофоре, не заметил, как тот сменил красный цвет на зеленый, и кто-то уже нервно подгонял его. Смотри-ка! Не он один в постпраздничный день на ногах еще до обеда. Николай Петрович усмехнулся и приветливо махнул рукой торопыге – ничто не могло омрачить его хорошего настроения. Слишком приятным оказался вечер накануне. Вырулив в нужный двор, он вышел из автомобиля и огляделся по сторонам: Кости еще не было. Заручившись согласием Рогозиной, Круглов с чистым сердцем дал отбой Майскому и позвонил Котову. Обрисовав в двух словах ситуацию, он спросил того, не хочет ли он проветриться и поработать для разнообразия. - Ну, если Лисицын не может, давай я подъеду, хотя, конечно… Смех на другом конце провода заставил его замолчать. - Лисицыну я еще не звонил. Сейчас наберу его, потом тебе перезвоню. - Могу! Конечно! Дело есть дело! – неожиданно бодро и охотно отчеканил Константин Львович и быстро шепнул: - Потом объясню. Круглов дай отбой облегченно вздохнувшему Котову и отправился по адресу, где должен был встретиться с Лисицыным, но тот почему-то запаздывал. Опершись на капот машины, Николай Петрович прогуливался взглядом по двору, вновь вспоминая вчерашний вечер. Балет закончился поздно, и, несмотря на многолетний опыт дежурств сутками без отдыха, Рогозина уснула в машине, а он ловил себя на мысли, как редко видит ее в образе не строгой начальницы, а обычной женщины. А ведь у нее могла бы быть семья не хуже, чем у других. Хотя почему могла бы? Еще может. Стоит ей только захотеть. Вспоминая ее сонный, удивленный взгляд, когда по приезду ему пришлось ее разбудить, Круглов совсем разомлел. - Петрович! – гаркнул кто-то с левого фланга, и майор тут же обернулся, стирая с лица мечтательное выражение. – Привет! Хороша погодка, скажи? – спешил к нему навстречу сияющий Лисицын. Погодка, действительно, была что надо: ясно, солнечно, безветренно. В такие дни гулять в парке надо со своими любимыми, а не работать. - Ты чего такой радостный-то? – усмехнулся Круглов, пожимая руку подошедшему коллеге. - Да представляешь, Юлька с утра огорошила, мол, поехали к родителям. К теще то есть. На целый день. А что, говорит, зря время терять – в кои-то веки три выходных дня подряд, надо пользоваться возможностью. - А ты, значит, сбежал? – улыбался Николай Петрович, представляя себе в красках этот разговор. - Не, ну как сбежал, - пожал плечами Костя. – Поехали ж с утра, как полагается. Как я могу отказаться? Последний раз их на Новый год видели, Юлька ж обидится. Да и вообще, - он почесал лоб под шапкой, - надо ж навещать иногда родителей. - Так что ж ты здесь-то? – Круглов уже откровенно смеялся. - А ты представь! Приезжаем мы, и тут Юлькина мать говорит, дескать, Саша уехал на рыбалку – будет только к ужину! И я там. Один. С двумя женщинами. Вот ты не знаешь, что это такое – жена и теща в одном доме! – почти обиженно произнес Лисицын, глядя, как напарник заливается смехом. – Я не был готов провести с ними весь день. А тут твой звонок! Как спасение божье, да. Я ж быстренько сказал, что вызывают, служба, труба зовет, надо бежать, больше некому. Они и не сильно против были – самим надо было по-бабьи потрепаться, косточки нам, мужикам, перемыть, как пить дать. Нет, ну я культурно попил с ними чаю, похвалил тещин пирог и свалил по-быстрому на волю, пока они не передумали. А к ужину тесть вернется – и я вернусь. И опять все дружно, по-семейному. Вот! Ловко я придумал? - Слушай, ты прям как из анекдота, - утирал слезящиеся глаза Круглов. – Ладно, пойдем работать. Раньше сделаем – раньше свободны будем. - Да я не сильно тороплюсь, - поспешил вставить Костя и спародировал Винни-Пуха: - До ужина я совершенно свободен. Николай Петрович снова прыснул со смеху и хлопнул Лисицына по плечу, мол, пошли уже делом займемся. Котов бросил трубку на тумбочку и повернулся к проснувшейся Ольге. - Вызывают? – с пониманием отнеслась она. - Нет, - Костя улыбнулся. – В этот раз поедет Лисицын. Петрович сказал, что он даже рад этому почему-то. Скворцова дернула бровью, подтверждая свое удивление, но ничего не сказала. Котов наблюдал. Обычно Ольга вставала рано, но вчера день был насыщенный, вернулись они за полночь, поэтому сегодня позволили себе выспаться всласть. Накануне у него хватило смелости и наглости поставить девушку перед фактом, что они идут обедать к его матери, но, несмотря на возмущение и страхи Ольги, знакомство прошло прекрасно. Костя считал, что прекрасно. Было, конечно, несколько напряженных моментов, когда он почувствовал, что обстановка накаляется, но решил делать вид, что ничего такого страшного не случилось. Учитывая характеры обеих, было бы странно, если бы дамы сразу кинулись в объятия друг друга. Но для первого раза неплохо, определенно неплохо. В конечном итоге, если свадьба ему светит лишь через год, а то и позже, то у его двух любимых женщин еще тонна времени, чтобы подружиться. Ну или притереться. Была, разумеется, маленькая вероятность, что дамы могут объявить холодную войну, не желая уступать, но он понадеялся, что они слишком его любят, чтобы портить отношения. Или просто предпочел не думать об этом. С последним было сложнее. Ольга все больше молчала и вежливо улыбалась, не выдавая своих эмоций. Он знал эту улыбку – приятная, добрая, но… Нельзя сказать, что неестественная, скорее терпеливая, понимающая, что есть правила поведения, которые надо соблюдать. После обеда он повел ее на творческую выставку «Букет», вечером – в театр на какое-то романтическое представление по случаю праздника, потом наконец-то нашел ирисы в одном из цветочных киосков, но Ольга не оттаяла. Поблагодарила, улыбнулась, даже поцеловала, но он слишком хорошо чувствовал ее настороженность и отдаленность. Он слишком хорошо знал это отвратительное ощущение, когда ты понимаешь, что человек держит дистанцию, но в то же время придраться не к чему – человек с тобой общается, улыбается, не ссорится и не предъявляет претензии. Вот и сейчас, проснувшись, Скворцова адресовала ему вполне дружелюбную улыбку, но никакого «доброго утра» он от нее не услышал. Котов терпеть не мог, когда она вот так замыкалась в себе, и в этот момент он не думал, что подобное происходило не так часто, потому что внутри все закипало. Ему было бы проще, если бы она возмутилась, отругала его, да даже наорала – и то легче. Но она молча думала о своем, и поди знай – о чем. - Доброе утро, - решил проявить инициативу Костя, надеясь, что ночь стерла все недоразумения, которые могли возникнуть между ними. – Выспалась? – он наклонился, чтобы поцеловать невесту. - Да, вполне, - спокойно ответила она, целуя в ответ, но без особого энтузиазма. – Доброе. - Оль, - вздохнул Котов, – что случилось? - А что-то случилось? – она вновь удивленно дернула бровью, и он чуть не выругался. - Ты какая-то странная со вчерашнего дня, - предпринял Костя последнюю попытку на нормальный разговор. – С утра все было хорошо, а потом… после обеда у моей мамы… - уточнил он и замолчал, надеясь, что она продолжит тему. Скворцова лишь тяжело вздохнула, но через несколько секунд все же сказала: - Я не знаю, что случилось. Пытаюсь сама понять, почему мне вчера стало так неуютно и некомфортно. И пока не пойму, мне бы не хотелось об этом говорить. - Это у моей мамы тебе стало неуютно? – напрягся Котов, и она, видимо, слишком хорошо почувствовала смену его настроения, потому что, положив руку ему на грудь, мягко попросила: - Костя, давай ты первый пойдешь в душ? – и, помолчав, добавила: - Пожалуйста. Он рывком встал с кровати и ушел в ванную комнату. Приятная свежесть остужала пыл и успокаивала нервы. Ну, допустим, у них там какие-то свои женские заморочки, очевидно, что нужно время, чтобы они наладили отношения. Странно, ему казалось, что они обе так похожи между собой – сильные, волевые, начитанные, интеллигентные, - что должны были быстро найти общий язык. Но чуда не случилось. Что ж, можно просто не обращать внимания, но отчужденность Ольги раздражала его, и он толком не понимал причину. Проводив взглядом Котова, Скворцова вылезла из-под одеяла и, накинув рубашку, чтобы не замерзнуть, подошла к окну. За бортом пела и плясала весна – в солнечных зайчиках, в широких и глубоких лужах вдоль тротуара, в тающем снеге. Вот только на душе почему-то было муторно. Она изо всех сил пыталась убедить себя, что Костя из лучших побуждений привел ее знакомиться с матерью, но… Ольга помнила и оценивающий взгляд Софьи Михайловны, и ее желание поговорить с девушкой наедине. «Костя, принеси мне вазу из шкафа в зале», «Олечка, вы не поможете мне накрыть на стол? Нет, Костя, ты проследи пока за кастрюлей, чтобы не выкипело…» И она даже понимала, что в этом нет ничего особенного, что, наверное, когда у нее самой будет взрослый сын, она будет также придирчиво изучать его избранницу, задавать наводящие или провокационные вопросы, чтобы копнуть глубже и понять, что скрывается внутри. Но это было жутко неприятно, в большей степени потому, что приходилось терпеть и отвечать. Нельзя было уйти от разговора или покинуть помещение, как она делала всегда, когда ее что-то не устраивало. Ольга чувствовала себя загнанной в угол, и довольная улыбка Кости лишь омрачала ее настроение. Она сердилась на саму себя, что не может отнестись к этому проще, что на самом деле все логично и понятно, но изменить свои чувства ей было не под силу. Она с трудом выдержала тот обед. «Олечка, а что это вы ничего не едите? Вам не понравилось?» Скворцова вздохнула. И это ведь только цветочки, ягодки еще все впереди, если, конечно, она когда-нибудь станет-таки женой Котова. Костя представил ее как невесту, сказал, что дату они еще не назначали, но Софья Михайловна уже пустилась в излияния, когда справлять свадьбу можно, а когда не рекомендуется. По какому-то там календарю – Ольга слушала в пол-уха, внутренне отгораживаясь от этих разговоров, и вежливо улыбалась. Молча. - Можно узнать, о чем ты думаешь? Она вздрогнула от неожиданности и обернулась. Котов стоял перед ней серьезный, на коже все еще блестели капельки воды, словно он вытирался наспех. Она понимала, что он чувствует, что что-то не так, что уже начинает беситься и скоро будет взрыв, если она что-то не предпримет. - О вчерашнем дне, - как обычно, Скворцова поставила на искренность. – Вспоминаю вчерашний день, - уточнила она, замечая его настороженность. – Не смотри на меня так, пожалуйста, - тихо попросила она, проводя ладонью по его шее, стирая влагу. Костя шумно выдохнул и также шепотом ответил: - Запрещенный прием. Ольга улыбнулась. Да, она знала, как действуют на него такие прикосновения, и было бы нечестно этим пользоваться, но сдержаться она не смогла. Ей было до сих пор удивительно, что достаточно одного маленького, но точно выверенного жеста, чтобы выбить у него почву из-под ног, вымести моментом все лишнее, что мешает быть счастливым. К тому же, вчера, после такого тяжелого дня, она просто отвернулась к стенке, буркнув что-то про спокойную ночь, и заснула. Ей не хотелось. Она имеет право не быть с ним, когда ей того не хочется. Но внутри от этого тоже было противно – Ольга прекрасно понимала, что выглядело это скорее как наказание, чем просто ее усталость и отрицательные эмоции. И теперь Котов стоял перед ней в одном набедренном полотенце, и она отчетливо видела, что все, чего он хочет, это снять его. Как и ее рубашку. Его рубашку с нее. Скворцова вздохнула и обняла мужчину, прижавшись щекой к влажной груди. - Костя, я могу попросить тебя кое о чем? - О чем? – нерешительно обнял ее тот. - Мы можем оставить все, как есть, как было до вчерашнего дня? Хотя бы на время… - А у нас что-то изменилось за вчерашний день? – по голосу несложно было догадаться, что он недоволен. – Ты скажи, если так, а то я не знаю, о чем ты говоришь. - Черт… - вырвалось у Ольги, и она отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза. – Мы можем не возвращаться больше к теме свадьбы и всего с этим связанного? Мы можем просто быть вдвоем, ты и я, без посторонних? - Это ты на мою маму намекаешь? – он рывком притянул ее к себе. – Да ты хоть знаешь, что чувствует мужчина, когда любимая девушка говорит ему «нет»? – жарко прошептал Костя ей в лицо, его глаза горели. - О, Господи, да я же не сказала «нет»! – воскликнула Скворцова, понимая, что вчера не убедила, ни капельки не убедила. – Я просто попросила время! - Для чего? Ладно, про детей я понял, но как свадьба связана с твоей докторской?! Ольга обхватила его лицо ладонями, отчаянно желая, чтобы он успокоился. - Ну ты же захочешь, чтобы я носила твою фамилию, верно? – мягко спросила она, слыша, как собственный голос звенит от волнения. - А ты, значит, хочешь остаться при своей, - медленно произнес он, отпуская ее из рук. - Нет, - выдохнула Скворцова, опуская ладони ему на плечи. – Просто у меня полжизни в Испании, и туча документов, которые очень сложно и долго менять. - И как же ты собиралась решать эту проблему после защиты? - Никак, - просто ответила она. – После защиты такой бы проблемы уже не было. Я думала, что завершу все свои дела в Испании и вернусь сюда… к тебе. – Его глубокий выдох дал Ольге силы продолжать. – Я думала, что просто не стану продлять резиденцию, закрою счет в испанском банке, ну и так далее. И здесь документов будет не так много, чтобы менять. И можно делать это спокойно, без спешки, потому что не надо разрываться между двумя странами, - она помолчала и тихо попросила: - Не дави на меня, пожалуйста, - Ольга уткнулась лбом в плечо жениху и почувствовала, как его руки снова обнимают ее. - Почему ты сразу не сказала? – услышала она его шепот, теряющийся в ее растрепанных волосах, и прижалась сильнее к его груди. - Потому что ты сказал, что я тебя убедила, и мне не хотелось развивать эту тему, - буркнула Скворцова. – И потому что я думала, что нам и так хорошо вдвоем, - вновь повторила она сказанную ему вчера фразу. – Костя, мы знакомы от силы полгода, я не понимаю, почему ты так поспешно хочешь жениться. Я помню про возраст, но… - она замолчала. Черт! Вот сама же не хотела развивать тему, зачем сейчас-то начала? Вместо ответа Котов запустил руки под рубашку и начал осторожно поглаживать ее спину. - Я просто хочу, чтобы ты была моей женой, - наконец, сказал он, целуя ее в лоб, нос, губы. - И я ею буду, - улыбнулась Ольга, от сердца отлегло, - просто попозже. Мы же с тобой и так живем тут вдвоем, вместе. Разве не это самое главное? - Самым главным мы займемся с тобой сейчас, - он тоже постепенно отходил, возвращаясь в свое нормальное, довольное жизнью, состояние. - Ну, конечно, - в шутку возмутилась Скворцова. – Вы, мужчины, только об этом и думаете! - Только не говори мне, что вы, женщины, об этом совсем не думаете, - усмехнулся он ей в шею, подыгрывая. – И вообще, мне полагается и за вчера, и за сегодня. - Что?! – прыснула она со смеху, хотя хотела снова возмутиться. – Только не говори мне, что ты считаешь! - Угу, зарубки на дверном косяке ставлю, - продолжал Костя целовать ее шею и плечи, потихоньку стягивая рубашку. Ольга снова рассмеялась, чувствуя, как благодатное тепло разливается по телу, и уронила на пол набедренное полотенце жениха. Похоже, только у Майского праздничные выходные прошли без сучка, без задоринки. Наспех пожав руку Круглову, он выскочил из джипа и помчался к своему подъезду. Рванув дверь, Сергей взлетел на несколько пролетов, перепрыгивая сразу через две ступеньки, и удивленно замер на лестничной клетке перед своей квартирой: Ани там не было. Растерянно оглянувшись по сторонам, он полез в карман за телефоном, но знакомую мелодию услышал совсем рядом. Резко обернувшись, Майский увидел лестничным пролетом выше рыжеволосую девушку, опиравшуюся на подоконник и откровенно позирующую. - Решила посмотреть, что ты предпримешь, - жеманно произнесла она, по-французски грассируя букву «р», и Сергей расплылся в улыбке, подходя к нижней ступеньке. – Заодно наказать за то, что я тут должна тебя в подъезде битый час дожидаться, - Мельникова капризно надула губки, и его улыбка стала шире. - Накажи меня по-другому, - пламенно отозвался мужчина, раскрывая объятия, и девушка, чуть призадумавшись, начала медленно спускаться вниз, словно специально растягивая ожидание. Однако за несколько ступенек до лестничной клетки, Аня вдруг сорвалась и бросилась на шею встречающему ее Майскому. - Сережка! – вырвалось у Мельниковой, она сдавила его в своих руках, насколько может это сделать хрупкая невысокая девушка, когда речь идет о двухметровом богатыре. - Пойдем в дом скорее, птичка моя! – вот он-то мог обнять ее от души, Аня пискнула: - Раздавишь, охламон! - Это я от радости! – сверкал глазами Майский. – Погоди, я ключи достану. Через несколько минут парочка уже жарко и жадно целовалась в квартире за закрытыми дверями. Потом Мельникова оттолкнула бугая, скинула сапоги и куртку и деловито прошла в комнату, придирчиво оглядываясь по сторонам. - Что ты ищешь? – просунул голову в комнату Сергей, оставшись на пороге и с интересом наблюдая за ее движениями. - Следы присутствия другой женщины, - строго заявила Аня, и он улыбнулся. - Ну, какая женщина, господь с тобой! Другая женщина у меня на работе. - Да? – мгновенно среагировала Мельникова, подлетая к нему и вперивая свои кошачьи глаза в лицо – скажи спасибо, что не когти. – И кто же она? - Ну как кто? Она и есть – работа, - довольно улыбался Майский. - Ну тогда ладно, - снисходительно произнесла Аня, меняя притворный гнев на милость. – Ей простительно, - она вновь вернулась в комнату. - Великодушная ты моя! – с жаром выпалил Сергей, следя за ее походкой и надеясь, что они еще недолго будут терять время на разговоры. - Я, между прочим, замерзла, пока тебя ждала! – снова закапризничала девушка, поворачиваясь к нему лицом и с вызовом глядя в глаза. - Иди сюда, детка, - Майский в два прыжка очутился рядом, - я тебя сейчас согрею, - он притянул Аню к себе и впился губами в шею. – Обещаю – будет жарко! - Ну, посмотрим, как ты держишь слово, - изобразила недоверие девушка. И Сергей доказал, что настоящий офицер всегда выполняет свои обещания. И даже перевыполняет, если сильно увлечется. Дней на несколько.