ВС-4 "Ничего общего"

После обеда у Софьи Михайловны с неожиданно удачным исходом Котов и Скворцова заехали к Рогозину за вещами Ольги, и вечером уже в квартире все было так, словно ничего страшного не случалось, никаких страстей и интриг, подозрений и преступлений. Скворцова что-то весело напевала себе под нос, колдуя на кухне. Костя помогал невесте, периодически бросая в ее сторону довольные взгляды. Вот такая она ему нравилась больше всего – беспечная, радостная, позитивная. - Я тут подумала, - вдруг сказала Ольга, помешивая содержимое сковороды, пока Котов догрызал хвостик морковки. – Если Рогозина – моя тетя, то ты вроде как тоже становишься ее племянником. Ну, не кровным, но… - Нет уж, спасибо, - чуть не подавился он. – Я думаю, нам хватит того, что ты племянница полковника. - Я еще и дочь полковника, - как бы невзначай бросила она, и он замер. – Не знал, да? – улыбнулась Скворцова. – Я не люблю об этом говорить. - Почему? - Потому что звание дали посмертно, а я бы предпочла живого папу, но… это считается не патриотичным и все такое. Я вообще не люблю говорить о папе, потому что все считают, что я должна им гордиться, ведь он такой отважный солдат… - Ольга убавила огонь и накрыла сковороду крышкой. - А ты разве не гордишься? – недоверчиво посмотрел Котов. - Горжусь, - кивнула она. – Но горжусь, как человеком, а не как солдатом. Он был очень хорошим, добрым, честным. И все время жалел, что у него только я. Говорил, что мне было бы веселее с братиком или сестренкой, но… - Скворцова подошла к жениху и положила ему руки на плечи. – Костя… я могу тебя кое о чем спросить? - Конечно, - улыбнулся он, чмокнув ее в нос. - Твоя мама сказала, что ты собирался жениться на одной девушке, но она оказалась преступницей, - Ольга осеклась, заметив, как он изменился в лице. - Что ты хочешь знать? – прозвучало довольно грубо. – Да, была такая, звали Аленой, но… - он выдохнул. – Оль, она в прошлом, глубоко в прошлом, и я не хочу ее оттуда доставать. - Я понимаю, - кивнула Скворцова, успокаивающе проводя ладонью по его щеке. – Скажи мне только одну вещь. Тогда, когда я только вернулась из Испании и узнала про Аню, я сказала, что меня не подозревают, потому что я племянница полковника, а ты ответил «да хоть дочь генерала»… - она не договорила, и Котов снова вздохнул. - Да, это она. Она была дочерью генерала Колосова. Он ее разрабатывал раньше нас. И застрелился, когда вскрылось, что именно она глава банды. – Ольга встала на цыпочки и потянулась за поцелуем, словно извиняясь, что вытащила такую страшную тему. - Все, я больше не спрашиваю, - мягко улыбнулась она. – Мне именно та фраза покоя не давала. Въелась в мозг и все. Не могла ее оттуда выудить, все вертелась и вертелась там. Как заноза. - Ты у меня супермозг, - оттаивал Костя. - О, нет! – воскликнула она. – Я тот еще фрукт… Я сенсорик – у меня слишком много чувств и эмоций. Именно поэтому мне нужны очень сильные мозги, чтобы все это добро контролировать. Иначе караул. - Какой такой караул? – хитро обнял ее за талию Котов. - А такой, - неопределенно махнула рукой Ольга. – Если пойти на поводу у эмоций, можно столько наворотить… - Но если эмоции хорошие, почему бы не наворотить? – явно провоцировал Костя. - Ах ты подстрекатель! – шутливо шлепнула его ладонью по плечу Скворцова. - Да, я такой, - довольно отозвался тот и честно признался: - Очень хочется на тебя посмотреть в безудержной власти эмоций и чувств. - Так ты уже видел, - улыбнулась она. – Помнишь свадьбу Юли и Кости? - Ну. - А что было потом – помнишь? – хитро заглянула она в глаза, и Котов расцвел. - Ой, как я хочу продолжения банкета-а… Скворцова расхохоталась, отошла от жениха к плите и заглянула под крышку. Ужин потихонечку журчал в сковородке. - О-оль, - Костя подошел сзади и обнял ее. - М-м? - Я правда хочу… - Да поняла я, - весело отозвалась она. – Погоди, сейчас тут все выключу, а то ведь сгорит! Крутанув рукоятки газовой плиты, Скворцова повернулась к нему лицом и легонько пихнула на выход. Котов послушно попятился в комнату, не разжимая объятий. Лишь когда она стала сдергивать с него футболку, расцепил руки. Ольга жеманно провела ладошками по обнаженному торсу, заставив Костю вздрогнуть от настойчивости прикосновений. - Все мое, – довольно мурлыкнула она, целуя его в плечо, после чего толкнула спиной на кровать. И он упал, как в омут с головой, тоже отключая мозги, чтобы насладиться ею, не думая больше ни о чем, просто зная, что они наконец-то вместе и это наконец-то навсегда. Котов был настолько уверен в этом, что потом, когда она сладко потягивалась на соседней подушке, он вдруг спросил: - Оль… а ты когда хотела свадьбу? Она приподнялась, чтобы прочитать по лицу, к чему он клонит. - Я как-то не думала, - честно ответила Скворцова. – Но твоя мама что-то говорила о Красной горке. - А ты хочешь белое платье, праздник, много гостей, да? – продолжал спрашивать Костя, и она нахмурилась. - Ты это все к чему? Он резко сел на кровати, увлекая ее за собой. - Давай поженимся завтра? – предложил Котов, и Ольга вытаращила глаза от изумления. - Завтра? - Ну да, двадцать четвертое марта – очень хорошая дата, - он уверенно кивнул. – Это наш день, наше событие. Не хочу никого. Хочу взять тебя за руку и отвести в ЗАГС. И выйти оттуда уже с женой, Котовой Ольгой Сергеевной… А дальше пускай за нас выпьют все, кто хочет… Что скажешь? - Твоя мама нас убьет, - медленно произнесла Скворцова, но утаить улыбку не получилось. - Не убьет, - он тоже улыбнулся. – Должна понять, если любит. Я не хочу этот день ни с кем делить, ни перед кем щеголять, ни показушно улыбаться всем вокруг. Хочу, чтобы только ты и я. - Там же кольца нужны… - Завтра утром и купим. - А как же формальности? Там есть какая-то пошлина, запись заранее… - Я все сделаю и обо всем договорюсь, - проникновенно пообещал Костя, заглядывая ей в глаза. – Выходи за меня замуж… завтра! – сказал и замер. - Ну, завтра так завтра, - просто ответила Скворцова и осторожно поцеловала его. Потом отстранилась и серьезно произнесла: - Я тебя очень люблю, Костя. Правда. Я никогда раньше не думала, что окажусь способна бросить вот так все ради кого-то. Если подумать хорошенько, то это просто безумие. Но я не жалею и… пожалуйста, сделай так, чтобы я никогда об этом не пожалела. - Именно этим я и буду заниматься всю оставшуюся жизнь, - клятвенно заверил Котов и вновь бережно уложил невесту на постель, нежно целуя в губы. Утро понедельника для майора Майского началось с важного шага. Позвонив Рогозиной и отпросившись на целый день, Сергей направился в больницу. Перед дверью палаты он затормозил, собрался с духом и постучал. - Открыто! – послышался бодрый голос. - Привет, - просунул Сергей голову внутрь и увидел Мельникову, сидящую, свесив ноги, на кровати в пижаме. - Привет, - настороженно отозвалась она. Майский неловко вошел в палату, закрыл за собой дверь и, неуклюже перетаптываясь на одном месте по несколько раз, доковылял до Ани. - Я поговорить пришел, - виновато сообщил он и достал из-за спины большой пушистый букет из разных ярких цветов. - Спасибо, - медленно произнесла девушка, поднося букет к лицу, и застыла, увидев на большой ромашке связку ключей. – Что… что это? – слабая улыбка появилась на ее губах, как сигнал к действию для бравого в иных ситуациях майора. - Я не умею говорить красиво, - запинался он, стоя перед ней такой большой, сильный и смущенный. – Но я не хочу, чтобы ты улетала… ну то есть, чтобы вот совсем и потом больше не прилетала. Я знаю, что я виноват, что я олух, кретин, обормот… кто там еще? – Сергей закатил глаза к потолку, словно вспоминая нелестные синонимы. - Разгильдяй и лоботряс, - охотно подсказала Аня, пытаясь спрятать улыбку за цветами, видя, как этот гигант практически тычет пальчиком в ладошку, как пухлый Карлсон. Заметив, что она не то чтобы очень сердится, Майский присел перед ней на корточки. - Виноват, знаю, - умильно заглядывал он ей в глаза, как серый мышонок – коту Леопольду. – Прости, а? Я больше не буду, честно-честно, мамой клянусь. - Чего ты больше не будешь, охламон? – усмехнулась Аня, откладывая в сторону букет с ключами. - Подозревать не буду. Всегда буду тебе верить… Ну, как же я тут без тебя-то останусь, а? - А как раньше оставался? – не торопилась прощать Сергея девушка. – Поди, я только за дверь, так ты уже других в койку тащишь. - Да не было у меня никого, - неожиданно серьезно ответил он. – Да и когда? То я на работе, то с тобой в скайпе, а то ты сама прилетишь… - Правда, что ли, не было? – недоверчиво посмотрела на него Мельникова. - Ну, говорю же… - он замер, глядя, как ее рука, колеблясь, движется к его лицу. Через секунду Аня нежно провела пальцами по его щеке. - Ох, Майский, - горестно вздохнула она и выплеснула все, что накопилось у нее в душе: - Ты хоть понимаешь, как я себя почувствовала, когда эти уроды пришли сказать, что это твой сюрприз? Ты хоть понимаешь, что я уже не чаяла живой оттуда выбраться? Что я ждала, что вы приедете в любой момент, а вас не было? А вы… - она всплеснула руками, и Сергей быстро сел с ней рядом и крепко обнял. - Понимаю, Аннет, все понимаю, - серьезно ответил он. – Говорю же: осознал, что кретин. Готов исправить свое недостойное поведение. Вот, ключи тебе принес от квартиры, где деньги лежат, - попытался пошутить Майский. - Лежали, - хмыкнула она и подняла на него голову. – Я тебе верну эти деньги, ты не думай. Как только меня отсюда выпустят и карточку мне новую сделают, я все тебе верну. - Деньги я еще заработаю, - улыбнулся майор, - это тебе за моральный ущерб. - Ой, господи, вот свяжешься с этими оперативниками, а они только своими юридическими категориями и думают! – возмутилась Мельникова, освобождаясь от его объятий, и Сергей вновь посерьезнел. - Так что? Свяжешься? – замер он в ожидании, и Аня притворно задумалась. - По идее послать тебя надо – лесом и далеко… для профилактики! Или хотя бы наказать по всей строгости… - Вот лучше наказать, да… посылать не надо, - выбрал из двух зол меньшее Майский. - Какой же ты… - Какой? - Шут гороховый! – обиженно отозвалась Мельникова. – Ну нельзя так обращаться с девушками. С бабами, которых меняешь, как перчатки, – да, а если уж решился на отношения… - она осеклась, но потом продолжила: – Майский, я знаю, что ты бабник, что ты одной мной не удовлетворишься. И если раньше легкость наших отношений меня устраивала, то теперь… теперь я так больше не хочу. - У нас будут очень тяжелые отношения, - с придыханием заверил Сергей, и она прыснула. - Балбес! Он шутливо потерся головой о ее плечо, как кот, клянчивший что-нибудь вкусненькое у хозяйки. Анна также в шутку почесала ему шею, и он мяукнул. Услышав, как она смеется, Майский подхватил ее и усадил к себе на колени. - Доктор сказал, что тебя можно выписывать, так что я тебя забираю. Дубликат ключей у тебя уже есть. Только, пожалуйста, не открывай больше никому дверь. Кто бы ни звонил. У меня есть свои ключи, остальные идут к черту лысому, хорошо? Пусть письма пишут. А если вдруг я что-то захочу сделать, я сам тебя предупрежу. Мельникова неуверенно кивнула, и Сергей наконец-то позволил себе поцеловать ее. - Я тебе не верю, - прошептала она, вдруг всхлипнув. – Не верю, что ты можешь измениться и жить только с одной. - Ну, до этого у меня почти полгода как-то это получалось, - напомнил ей Майский. - И в это тоже слабо верится, - призналась Аня, положив голову ему на плечо. - Ну что ж, - рассудил Сергей, – значит, впереди у нас долгая и кропотливая работа по восстановлению доверия Анны Мельниковой майору Майскому, да. - Опять ты кривляешься, - шлепнула его рукой по плечу девушка. - Ничуть, - бодро заявил он. – Нам с тобой будет, чем заняться, - пообещал он, и Мельникова подняла голову. - Надеюсь, не только восстановлением доверия? - Не только, - глаза его сверкнули, и он впился в ее губы коротким жадным поцелуем. – Но здесь нельзя – может кто-то войти, - просигналил он бровями. - Вообще-то я имела в виду, что ты будешь меня поить, кормить, холить, лелеять и всячески развлекать, - ехидно отозвалась Аня. - Ну, это само собой, - улыбнулся он. – Все сделаю. Что ни попросишь – все сделаю, - пообещал Сергей и вновь потянулся к ее губам, но на этот раз поцелуй был нежным и трогательным, что Аня не смогла не ответить на него. - Сереж, - тихо протянула она. – Мне нужно, чтобы как за каменной стеной… - А чем я не каменная стена? – тут же встрепенулся он и развел руки в стороны. – Вон, смотри, целая крепость! Этот, как там его, Форт Боярд! - Мельникова рассмеялась и упала ему на грудь. – Маленькая моя… - довольно сжал ее в своих медвежьих объятиях Майский. Власова поднялась на нужный этаж и, оглядев больничный коридор, увидела сидящую на стуле Скворцову. - Привет, - Рита села рядом. – А что это ты тут? Спит, что ли, еще? – кивнула она на дверь палаты Мельниковой. - Привет, - ответила Ольга. – Нет, просто там Майский, - она улыбнулась. – Жду, когда выйдет. А ты сама что тут делаешь? Вроде опасности уже нет, всю охрану сняли… - Да Лисицын сегодня жену свою домой забирает. Рогозина сказала, что попросил подменить его утром, чтобы он квартиру в порядок привел, еды там закупил, еще чего-то. Вот меня и отправили… пока я еще у вас вроде числюсь, - усмехнулась Власова. - Перестраховывается, - кивнула Скворцова. – Очень долго он ее завоевывал, теперь боится потерять, - она пожала плечами. – Логично. - Наверное… - задумчиво откликнулась Рита. – Здорово, наверное, когда кто-то боится тебя потерять, - и добавила, заметив внимательный взгляд Ольги: - Нет? - Здорово, когда можно просто быть вместе и ничего не бояться, - ответила та. - А так бывает? – усмехнулась Власова. – Ну, чтобы прям совсем ничего не бояться? - Бывает, - кивнула Скворцова, продолжая разглядывать собеседницу, - правда, обычно недолго – потом обязательно что-нибудь случается, - она улыбнулась. - Мда, - вздохнула Рита. – Не успеешь начать не бояться, как оно случается… - Богатый жизненный опыт? – рискнула Ольга, Власова метнула в нее быстрый взгляд. - По этой части – роскошный! – фыркнула она, отворачиваясь, но Скворцова молчала, и Рита, сама не зная зачем, продолжила: - Иногда вот так живешь с человеком, вроде все хорошо и можно не бояться, а потом бац – подстава, откуда не ждали. Смотришь и думаешь, и откуда что взялось? И самое главное – почему раньше всего этого не было видно? И лихорадочно соображаешь, что теперь со всем этим делать. Где-то на этом моменте страх и заканчивается. Некогда как-то бояться становится… особенно с ребенком на руках… - она вдруг повернулась к Ольге: - И почему я тебе все это рассказываю? - Наверное, потому что я слушаю, - просто пожала плечами та. - Мда-а, - вновь протянула Рита. – А повезло Мельниковой-то с подругой, - как бы между прочим бросила она. – Если бы не ты – не спасли бы… А Котову – с невестой... Скворцова улыбнулась, но ответить не успела – ее телефон зазвонил. Пообщавшись пару минут с абонентом и согласившись с ним, она посмотрела на Власову. - Мне пора. Передай, пожалуйста, Ане, что я не смогла дождаться – я ей позже позвоню, - попросила она, Рита кивнула. – А что касается везения… - Ольга встала. – Подруги – дело наживное, - она прямо посмотрела в глаза Власовой, - хотя Аню, конечно, я знаю очень давно, со школьной скамьи. Она мне как сестра. Я одна в семье, она тоже единственный ребенок… - Скворцова сделала паузу. – А в ее спасении не только моя заслуга – кто-то отважно ринулся в лес, позаботившись о бронежилете и для своенравной племянницы полковника, прикрывая собой… первую леди ФЭС, - она улыбнулась, увидев удивление, а затем легкое смущение в глазах Риты. – Да, мне рассказали. Многое. Многие... Никите повезло с матерью. И думаю, где-то ходит тот самый человек, которому очень нужна именно ты. Осталось только, чтобы ваши пути пересеклись, - Ольга махнула рукой на прощанье и ушла. Власова усмехнулась ей вслед. Уже пересеклись. По крайней мере, Гранин вел себя так, словно действительно искал ее всю жизнь и сейчас был твердо уверен в том, что нашел именно ту, что ему нужна. Рита невольно вспомнила воскресную прогулку по истринскому парку, где Павел «водил ее за ручку», рассказывая всякие забавные случаи из своего детства: тут они играли в войнушку, тут лазали по деревьям, изображая Тарзана и обезьян… И было что-то настолько важное, личное в его откровениях, что она не заметила, как сама стала делиться с ним детскими воспоминаниями – как гоняла с мальчишками в казаки-разбойники, соревновалась, кто дальше прыгнет, и… Гранин слушал внимательно, не перебивая, и Власова могла бы поклясться, что в уме он считает, сколько еще колючек ему удалось выщипать, но своими успехами в этом деле и не думает хвастаться.