Среди миндальных деревьев

Облачаясь в синюю, расшитую серебристыми нитями мантию, Леон словно надевает на себя другого человека: с этого момента он – Маг при дворе Ее Величества, действующий исключительно в интересах Королевы, а не златовласый принц по имени Леон, которому повезло родиться с магическим даром и оказаться сыном (пусть и бастардом) второй жены отца Хаку, прошлого Короля, а оттого имеющего право на престол в силу традиции передачи власти лишь по мужской линии. И поэтому судьба и жизнь Хаку были бы всего-навсего разменной монетой для политического брака, но Ее Высочество обладала такой несгибаемой и всепоглощающей харизмой, что ее всегда можно было различить в толпе, даже если бы она была одета как нищенка, той торговой цепкостью и хваткостью, которые позволяли так заболтать и так извернуть даже не самую удачную ситуацию в свою пользу, что Леон, и так не особо стремящийся к престолу, безоговорочно предоставил ей весь карт-бланш – в конце концов, у каждой уважающей себя Королевы, особенно единолично правящей, должна стоять за спиной сила, на которую она могла в случае опереться и которая бы не давала повода кому бы то ни было усомниться в величии ее персоны. В общем, благодаря их дуэту Хаку расцветала подобно лилии, и даже самые закостенелые в своих принципах и традициях министры-консерваторы, которые всегда были против женщины на престоле, сдались перед ней и поклялись в верности, признав ее полноправной правительницей. Прозванная Львицей, Хаку прочно заняла свое место на мировой арене. Вопреки мнению народа, что только Король решает устроение своего Королевства, вся власть на самом деле находится в руках у Магов, которые, словно пряжу, прядут судьбу всего мира, собираясь на Конклав. И Леон, до жути не любивший эти сборища старых циников, считавших себя Мойрами, в чьих руках находится полотно Государства, был там не последней персоной – сжирающий тоннами магические книги и свитки и наглядно демонстрирующий свою не дюжую силу, дерзкий юнец просто не оставлял этим молодившимся с помощью магии старикам и старухам выбора, кроме как признать его. «Маг при дворе Ее Величества», - вежливо кивают они ему головой. «Маг у ноги Ее Величества», - презрительно добавляют, стоит им исчезнуть из поля слуха и зрения блондина, только за то, что он считается со своей Королевой. Вообще-то, Леону самому набивают оскомину эти слащавые и наполненные до краев псевдо-вежливостью приторно-сладкие улыбочки, которыми они обмениваются на этих собраниях. Он терпеть не может этих маразматиков, которые делают вид, будто им есть дело устройства этого мира и желания мирного сосуществования, хотя каждый действует лишь в своих личных интересах. И о таком своем прозвище тоже знает, но ничего не говорит – какое ему есть дело до этих слов, если никто из них не осмеливается сказать их ему в лицо. К тому же, Львица Хаку смогла бы заткнуть этих зануд за пояс, однако Леон не хотел, чтобы она знала обо всей черни этих сборищ – у Лилий достаточно забот, чтобы думать еще о темных играх сильных мира сего.