Невеста полоза

И сейчас, сидя у речки, да мурлыкая какую-то песню, я опять не могла оторвать глаз от аспида… своего. Он же мой. Вот… камешки, а! Слов прямо нету! Связали на славу… И не чувствовала я себя так николи! Сердце при аспиде трепетало, да хотелось сквозь землю провалиться… Что же ты со мной делаешь, камешек? И, видимо, не только со мной. И с Вольхой тоже, может быть… Кто ж знает этих аспидов загадочных! В глаза смотришь – вроде спокойные, на лице улыбка, а внутри – буря лютая, небось… А как поцеловать–то в уста его алые хочется!... А в руках его сильных как опять понежиться хочется, м-м-м!... Но надо седмицу еще ждать до свадьбы… А то неправильно это как–то... Хотя, кто ж их, аспидов-то, знает! Что ж это он вчера со мной так тискался? Может, у них и не запрещено всего того, что у нас – девиц… Ну так все ясно! Молодцам–то только науку военную в люльки начинают вколачивать, а все остальное – как–то за спинами остается… Эдак немудрено… Обжиматься–то с девицей для них не постыдно, видно. А у нас воспитание было строгое. И с детства вколачивали нам, как иголочку держать правильно да как с детьми малыми пестовать. И ничего интересненького в жизни не было… Ну, кроме батюшки, да как мы с ним белкам в глаза стреляли из лука дубовенького. Ух сегодня и парун… Лоб аж испариной покрылся. Эдак… С таким–то веночком. Ох, какие венки сегодня! И с ромашкой, и ещё с фиолеткой (маленькие такие цветочки фиолетовые, что прямо под ногами растут), да с травой какой – то диковинной… Красота, да и только! И мне сплели. Дюжий такой… А я пока Светомире плела, Светозара мне куролесила. Всегда так с сетрицами делаем. Душана сидела и поглаживала животик. И довольная такая, улыбается… И красна она, когда улыбается широко! И венок как ее красит! Редко на личике ее красном увидишь теплую и широкую улыбку. Лишь при посиделках наших с матушкой улыбается, когда близняшек нету. И когда животик гладит, тоже улыбается. Я всегда на нее как–то с доброй завистью смотрела… И как мне тоже хотелось, чтоб и у меня в животе был ангелочек! Но матушка сказала, что еще успеется. И я тоже так думаю. - Яромила… А мне венок сделаешь? Из задумчивости меня вывел звонкий голосок веселого аспида. Вот неймется же ему, а! В руках он нес охапку одуванчиков желтеньких, травы какой–то да ромашки. -Давай, а сам не умеешь? Я улыбнулась и приняла эту очень приятно пахнущую охапочку. Ух, как же я цветы люблю! На Купала такая красота! Венки да посиделки у реки – это еще ерунда, как темно уж будет, так молодцы костер разведут. И все будут прыгать через него, душу очищать. А уж потом купаться да венки по реке пускать. Ну, венки только девицы пускают почему–то… А уж купаться-то я очень люблю! И нашла укромный уголочек реченьки, куда никто не суется. Не шугаются, нет, скорее просто не ведают о нем. И всегда я там купаюсь. Даже без рубашки. Уж дюже неприятно, когда ткань прилипает к телу, будто вторая кожа, а как выйдешь – холодочком обдаст и лежишь потом с седмицу да бухикаешь. - Да откуда ж мне уметь, Милушка. Я вот только меч умею держать да книги научные читать. Вырос я так. - Ну, так ты молодец, у тебя и воспитание такое должно быть. А я – девица, сам понимаешь, чему нас учили, да как воспитывали. Хранительницы очага же будущие. Ух, как руки–то у меня дрожат! И то ли от холодка, что по спине бегает, то ли от песни грустной я вздрогнула, то ли от того, что аспид рядом шибко сидит… И даже стебельки никак не могу удержать! Но все же выдюжила я этого Змия и быстро доплела веночек. Все уже в салочки играют. Ух, а салочки как я люблю! И вокруг тонкого стана березы бегать! Раньше все мои сестрицы с очередными ухажерами носились, а я с… батюшкой. И всегда, вот всегда он меня догонял! Нет, чтобы смухлевать, нет же! Будет, как упертый баран, честное слово! - Ты обещала вчера, Милушка! Вольха звонко смеялся. Тьфу, точно! Я же пообещала с ним в салочки поиграть! Ну ладненько… Не дожидаясь жребия, я рванула от Вольхи со скоростью пардуса. Ох и быстро же бегает аспид! Сразу нагнал! А я смеялась. У меня всегда начинается дурной смех, когда я волнуюсь. А сейчас как – то не очень хотелось в руки к Вольхе попасть. Азарт загорелся. А он поддавался мне. Уж это я точно ведаю! Неужто молодец не догонит меня – маленькую росточком да фигуркой, будто у отроковицы? А все же поймал змеюка! Схватил крепко да сжал так, что я думала, что коньки сейчас откину. На визг звонкий мне воздуха просто не хватило, поэтому послышался лишь восторженный писк. А Вольха смеялся… И смех у него такой был… Как мед с маточным молочком… Тягучий, мягкий, даже искрящийся… Вечно бы его голос да смех слушала… - Пусти меня, ну же… Задушишь… Тут же теплые уста коснулись моей уже порозовевшей щечки. Ишь ты, целоваться он вздумал! Ты посмотри… И я сама коснулась его уст, хотя хотела щеки. К глазам подступили слезинки. Вот дура-то! Теперь подумает, что я нечистая… Тьфу! Что же это такое-то?! Я яростно вырывалась из его рук, но тут неожиданно он сам меня отпустил. Со слезинками, которые падали на воротничок рубашечки, я рванула к выходу из леса, в который забежала. Теперь точно думает, что я раньше с молодцем была… Я шмыгнула носом и вытерла кулачком слезинку. - Это ты куда собралась, краса моя… - Теплые руки опустились на мою фигурку да потянули к аспиду. А я и не противилась, только носиком шмыгала да слезки стирала. - Был бы змеем, сейчас в сорок колец бы обнял красу мою… Ты обиделась, что ли, Милушка? - Нет, вовсе нет… Я просто тут… А ничего, что я тебя поцеловала? И он опять рассмеялся. И как же я его смех уже люблю! Ух, камешки! Чертовки-сводницы, честное слово! Он мягко обнял меня и сел со мною на мягкую муравушку. Я положила голову на теплое и сильное плечо Вольхи. Вот так бы и сидела весь праздник! - Мы с тобой венчаные, цветочек мой полевой… Почти чета семейная. Осталось государственно при всех повенчаться. А потом… Я зарделась, кончик носа и щечки моментально стали пунцовыми. Глаза опять защипало. Ух.. Змий! То целоваться лезет, то о непристойном разговоры заводит. Ну вот точно искуситель!.. - Ведаю я, что потом… Вся жизнь мне теперче казалась сном… И просыпаться от грез сладких ничуточки не хотелось… - А замуж за меня хочешь, краса моя? Я смутилась, хотя куда уж далече–то? Итак сижу, как рак красная. - Конечно, хочу… И правду я поведала ему, ничуточки не солгала. Сердечко затрепетало пуще прежнего. Ух, любила я Змия моего! Разорвется сердечко от счастья, если будем вот так всегда, вместе… А руки у него какие! Теплые, сильные! Вот, если сейчас чудище морское выскочит, я сразу Вольхе за спину спрячусь. Защитит, он сильный какой… Вроде смотришь на большие сильные ладони и думаешь: «Как они могут басурмана задушить…». А сейчас обнимают нежно так, трепетно и тепло дарят. И не побоюсь таких словечек красных… люблю… Люблю до безумия аспида моего! - А хочешь, чтобы мы свадьбу прямо завтра сыграли? И вот тут я взаправду задохнулась. Завтра…! ЗАВТРА!! И потом… И руки будут моими, и личико его светлое, и глаза хитрые МОИМИ! Это сон… Нет, я не сплю! Господи… Матушка, вот что Вы мне уготовили! - Хочу, очень-очень хочу… А можно так? Я вскочила, тут же села прямо между его ног на муравушку и, не отрываясь, в глаза аспидовы глядеть начала. - Можно, краса моя… Вольха сжал руками мои щечки и поцеловал прямо в уста мои алые. Я опять зарделась. И весь этот жар счастья сжигал меня изнутри, обжигал желудочек, потом ребрышки, каждую косточку… Счастье меня затопило! И много слишком было его… Я со всей силы прижалась к Вольхе и счастливо вздохнула. Мой! Мой, мой, мой, мой, мой… - Ярушка, беги венки запускать! Только твоя свечка осталась! Ну, вот и купаться пора пришла! Я нехотя совсем оторвалась от аспида моего ненаглядного и побежала к сестрицам. И правда, только моя свечка в руках Машки была… Быстренько вставив восковую красавицу в веночек, я пустила его по речке. Беги, беги, мой веночек, да счастья и богатства в отчий край приноси… Эх, вот только одно печалило – матушку с батюшкой покидать уж шибко не хотелось… Тут же раздался громкий плеск и все брызги водяные, будто бы назло, меня окатили. Ух, водичка какая! Теплехонькая… Ах, так вот, кто меня окатил! Ну, ненаглядный мой, держись… Сейчас я тебе брызги устрою! Весело смеясь, я подбежала к Вольхе и, набрав в "охапку" воды, резко плеснула на него. А он уже руки раскинул в объятия… Так вот получи, аспид, медку! Вольха шокированно стряхивал воду и отфыркивался от нее. А я весело хохотала; до того ж смешон был мой ненаглядный! И Светомира со Светозарой хохотали в голос, даже Душана, что только ножки мочила, тоже смеялась. Да и Володан с Краснославом тоже хохотали. И все девки сенные да кто там еще из челяди был, тоже посмеивались. - Ну, все… Я злобный волк, я тебя сейчас съем! И еще смешнее стало. Вольха быстро набирал темп, и руки его были похожи на две греблянки. Я завизжала и рванула к берегу, что было сил. А вернее не к берегу, а к дому. На втором этаже матушка с батюшкой, да с батюшкой Вольхи схоронились. Чай пили. Мы поклонились им в пол. Вольха начал первым. - Прошу руки Вашей дочери, матушка и батюшка мои названные. Отец, я люблю эту девицу и красную и буду хранить ее, беречь, заботиться. Всего ей будет вдосталь. Никогда дочь вашу не обижу. Пальцем не трону. Матушка тепло улыбнулась, и батюшка тоже вмиг повеселел. Да и царь заморский не казался мне таким грубым и хмурым. - Ну, а ты что скажешь, Яромила? Ну и басище–то у него! Ух, кошмарики! Я стоила и молчала. Неудобно как-то было чужому человеку всю душеньку открывать, да и вообще что-то баять… - Доченька, что ты скажешь? Я подняла блестящие глаза на матушку. - Люблю, матушка, я его очень сильно люблю… Заботиться буду и ласку дарить. - Ну что же, дети мои, совет да любовь. Пусть ваш союз охраняют ангелы. Матушка перекрестила нас и опять утерла слезинку. Долго сидеть нам на коленках не пришлось. Руку мне крепко сжал Вольха и увел из светлицы. А родители и названный мой батюшка что-то обсуждали далече. Проводив меня до светлички моей, Вольха коснулся моих уст. И я тоже в ответ. И краснела уж меньше. - Вот теперь можно целоваться, краса моя… - Небесных грез… - Небесных грез, голубка моя… Напоследок поцеловав меня в кончик носика, Вольха ушел. А я, глупо улыбаясь, залетела, будто вихрь какой, в комнату. Машка уже бежала. Вся продрогшая и веселая-веселая. - Барыня, почивать уж пора… Завтра поднимать Вас рано да впроголодь держать надо. Я завыла. Ну как так-то - впроголодь?! - Надо, барыня моя, надо так… Ложитесь почивать, барыня… А я сейчас Вам ванну приготовлю… Я рухнула на мягкую перину и рассмеялась. Камешки, что же вы сделали, камешки?.. ___________________________________________________________ Аспид – змей Седмица - неделя Пестовать - нянчиться Красный - красивый Парун – жаркий день после дождя Дюжий - большой Выдюжила – выдержала Пардус – в старину: ягуар Муравушка - трава Ведаю - знаю Греблянка - весло Схоронились – спрятались, затаились Светлица - комната Баять - говорить Бухикать - кашлять