В цветах и ивах

– Ты думаешь, это правда? – спросил Токаджи, когда они вышли из прохладной полутьмы кабинета на яркое солнце. – Хрен знает, – ответил Идзаки и повертел в руках сигарету. – Я во всю эту потустороннюю дребедень не верю. Привидения. Бред. – Но откуда же она тогда взялась? – Токаджи надел очки. – Ведь мы оба ее видели, и вела она себя странно, и она, – он помялся, подбирая слова, – она не похожа на обычных девчонок. Идзаки ответил не сразу, он тоже нацепил очки, и куда теперь смотрел, было непонятно. – Ты предлагаешь мне поверить в призраков? – Между прочим, ученые доказали, что существуют сгустки энергии, которые не поддаются научному объяснению. – Какой же бред ты читаешь. – И что же ты предлагаешь? – разозлился Токаджи. – Ничего, пойду ночевать к Генджи. – Представляю. «Генджи, пусти меня к себе под бочок, а то в моей комнате живет привидение, и мне страшно», – проблеял Токаджи. После этих слов было так заманчиво дать ему в морду, что Идзаки не устоял. Растащили их шедшие мимо в рубашках и плавках Токио и Цуцумото. – Чего вы опять не поделили? – поинтересовался Токио, придерживая тяжело дышащего Токаджи. – У этого любителя сверхъестественного спроси, – сплюнул кровь на траву Идзаки. – Он у вас ненормальный. Небось, кукол вуду делает, – и размашисто зашагал к террасе. – О чем это Идзаки? – удивленно спросил Токио. – Забей, у блондинки перекись весь мозг проела. Весь остальной день Токаджи и Идзаки избегали друг друга, благо, сделать это было не сложно. Токаджи ушел к Серидзаве, который продолжал валяться в номере весь красный и отчаянно скучал, так как благородным жестом отослал Токио и Цуцумото развлекаться. Ближе к вечеру появились братья Миками, Чута и Генджи. Грязные, ободранные и злые, как черти, они тащили на себе покореженные велосипеды. То есть, злым был Генджи, Миками выглядели вполне довольными жизнью, а Чута просто помалкивал, чтобы не раздражать разъяренного Такию. – Что случилось? – потрясенно спросил Идзаки, наблюдая с крыльца, как Генджи швырнул то, что когда-то было велосипедом, на лужайку перед зданием. – У этих спроси, – пропыхтел он и скрылся за дверью. Идзаки на время даже позабыл о собственных злоключениях. – Мы всего лишь предложили устроить гонки по пересеченной местности… – Ну, как по телеку показывают, на горных велосипедах, – объяснили близнецы, пристраивая свои такие же покореженные велосипеды к крыльцу. – Что из этого было горным велосипедом? – спросил Идзаки, разглядывая совершенно обычные городские велики. Вернее, груду металлолома, оставшуюся от них. – Так ведь и гор нет, братишка, – Манабу похлопал его по плечу. – Одни холмы, – хлопнул его по второму плечу Такеши, и они оба скрылись в холле. – Гонки на горных велосипедах? – Идзаки повернулся к Чуте, который прислонил свой велосипед к стене, и поднял велик Генджи. – Это же Миками. Там вокруг этого храма когда-то были дорожки для прогулок, сейчас все заросло. Ну, им-то неймется, предложили наперегонки, кто с холма Просветления – есть там такой, куда монахи медитировать ходили, – первым до ограды храма доедет. Склон там не очень крутой, зато деревьев и кустов полно. Велосипеды с грохотом повалились на землю. Чута почесал затылок. – И Генджи тоже? – потрясенно спросил Идзаки, пытаясь представить Такию, наперегонки съезжающего с холма Просветления. – Гэн-сан-то? – Чута снова примерился к велосипедам. – Нет, он нам команды подавал, типа «На старт! Внимание! Погнали!», а сам у ограды покурить остался. – Удивляюсь, как они до сих пор живы, – Идзаки душил смех. – А Макисе где? – Маки? – Чута, наконец, придал велосипедам некое подобие неподвижности. – Так он от нас свинтил, еще когда мы только к дороге спустились. Его эта розоволосая девчонка караулила, он с ней тусить ушел. Да, каникулы определенно были богаты на сюрпризы. *** – Эй, мордастый, не спишь? – сквозь незадернутые шторы в комнату проникал лунный свет, за окном верещали цикады, и только звук работающего кондиционера напоминал о том, что на дворе двадцать первый век. – Нет, ты мешаешь, – отозвался с соседнего футона Токаджи. Идзаки помолчал, прислушиваясь к цикадам. – А если она снова появится? – Отвяжись. Ты же не веришь в привидения. – А ты что, правда в них веришь? – Идзаки повернулся и, опершись на локоть, уставился на Токаджи, но тот даже головы не повернул. – Я верю в то, что не все вещи можно объяснить с научной точки зрения. По крайней мере, пока. Отстань, – и он повернулся к Идзаки спиной, давая понять, что разговор окончен. Идзаки проснулся от уже знакомого толчка и, вздохнув, приоткрыл глаза. Около его футона стояла она. Тонкая Ива, черт бы ее побрал, точно такая, как на картинке в кабинете Сакураги. Она стояла и смотрела на него огромными черными глазами. В лунном свете ее набеленная кожа переливалась, как перламутр. Может быть, это противоречило здравому смыслу, логике и науке, и убеждениям самого Идзаки, но она стояла перед ним, как живая, и не отводила от него взгляда. – Токаджи, – едва слышно позвал он и, протянув руку, не глядя пошарил по соседнему футону, – Токаджи, проснись. – Да не сплю я, – раздался придушенный шепот. Скосив глаза, Идзаки увидел, что Токаджи не спит и не отрываясь смотрит на Тонкую Иву. – Что делать-то? – почти жалобно прошептал Идзаки. – Не знаю, – прошипел в ответ Юджи и вдруг сказал вслух: – Тонкая Ива. Ты ведь Тонкая Ива? – Идзаки вздрогнул от неожиданности, а незваная гостья повернула голову с замысловатой прической. – Чего ты хочешь от нас? – Ты что, спятил, – едва слышно выдохнул Идзаки, – зачем ты с ней разговариваешь? – Но тут гейша развернулась и буквально подплыла к дверям, ведущим в сад. – Она что, хочет, чтобы мы их открыли? – но призрак гейши справился и сам. Легким движением, словно бы дверь и не была заперта на защелку, девушка раздвинула створки и замерла. Широкие рукава кимоно повисли, делая ее похожей на большую бабочку. Сверху на нее молочной полосой лился лунный свет, в комнату, подавляя пересушенный кондиционером воздух, хлынули ночные запахи трав и цветов. У Шуна перехватило дух, ему вдруг показалось, что никогда в жизни он не видел ничего более прекрасного и завораживающего. – Наверное, она точно так же открыла когда-то двери для Невидимого Ветра, – услышал рядом с собой шепот Идзаки, и его шею обдало чужое горячее дыхание. Шун не выдержал и ущипнул себя за руку. Больно. Нет, это был не сон, девушка, умершая несколько столетий назад, стояла на пороге их номера. Тонкая Ива между тем обернулась и поманила их за собой. Парни переглянулись. – Пошли, – Идзаки решительно откинул покрывало, – привидение она или нет, нужно понять, что ей от нас надо. – С чего вдруг такие перемены? – Юджи поднялся со своего футона. – Всегда хотел поиграть в охотников за привидениями, – Идзаки вышел на террасу, тогда как Тонкая Ива уже стояла на лужайке и манила их за собой. – Не боишься, что она выпьет у тебя всю кровь или украдет твою душу? – Токаджи двигался почти беззвучно. – Она же не вампир, – отрезал Шун, – и старик сказал, что она не причиняет зла, просто стоит и смотрит. – Как же, сейчас она нас куда-то ведет. – Можешь вернуться назад, – огрызнулся Шун. – И пропустить момент, как ты превратишься в настоящую блондинку? Дальше они шли в тишине. Правда, дорога была недолгой: как и в прошлый раз, Тонкая Ива привела их на берег реки к тому же старому, покосившемся дереву и, замерев под его кривыми ветками, стала указывать куда-то на корни. – Что она хочет? – недоуменно спросил Токаджи. – Откуда я знаю, – раздраженно прошипел Идзаки, – спроси сам. У вас же с ней контакт. Некоторое время Юджи молчал, а потом, громко сглотнув, произнес: – Чего ты хочешь, Тонкая Ива, мы не понимаем тебя. В какой-то миг ее лицо приобрело почти умоляющее выражение. Ее рука указывала на корни дерева. – Ничего не понимаю, – пробормотал Идзаки, Токаджи открыл было рот, но тут послышались громкие голоса, смех и шум. Идзаки обернулся: по склону буквально катились явно нетвердо стоящие на ногах Чута, Макисе и близнецы. – О, какие люди! – Чем больше, тем веселее! – Чур, я плыву наперегонки с Идзаки! – орали они так, что, недовольно ухая, из кустов взлетела сова. – Вот черт, эти тут откуда, – сквозь зубы проворчал Токаджи, но когда он обернулся, то под деревом уже никого не было. – У них сегодня день здоровья, – вздохнул Идзаки, – велосипедные гонки по пересеченной местности, ночные заплывы. *** – Знаешь, что я думаю? – вздохнул Идзаки. Токаджи поднял голову и приоткрыл один глаз. Идзаки поставил поднос с едой и уселся напротив. Было яркое солнечное утро, довольно позднее, так как столовая была пуста. Где-то в начале этого утра к ним в номер ввалились Микасе и Чута и попытались было поднять Идзаки, чтобы идти то ли завтракать, то ли похмеляться после ночных купаний и ночных же возлияний. Поскольку Идзаки просто натянул одеяло на голову, а подручные Такии не могли уняться, Токаджи протянул руку и сжал двумя пальцами сухожилие у самой косточки на ноге Чуты и пообещал, что если они с Макисе в две секунды не уберутся, быть тому всю жизнь хромым. – По крайней мере, ты способен думать, – пробормотал Юджи и с некоторым усилием отхлебнул кофе. – Эта Тонкая Ива на самом деле – неупокоенная душа или что-то вроде того. У нее здесь осталось какое-то незавершенное дело, вот она и мается. Нужно помочь ей, и тогда она уйдет. – Откуда у тебя такие познания в психологии призраков, – Токаджи даже открыл оба глаза. У Идзаки порозовели скулы и кончики ушей. – Я посмотрел два сезона сериала «Сверхъестественное». Юджи закашлялся. – Потрясающе, теперь мы будем обращаться с призраком с помощью сериала. – Есть идеи получше? – огрызнулся Шун. Токаджи покачал головой. – Ладно, и что говорит сериал? – Она не может уйти в свой мир мертвых, потому что здесь у нее есть какое-то незаконченное дело или что-то, что не отпускает ее. – Это я понял, – Юджи вяло ковырялся в чашке с рисом. – Но как мы узнаем, какое. – Мне кажется, она пытается нам что-то сказать. – Она, вообще-то, все время молчит, – Токаджи уставился в крашенную макушку Шуна. который тыкал палочками в маринованные водоросли. – Знаю, – пробурчал тот. И тут же резко вскинул голову, глаза его блестели. – Дерево! – одновременно выкрикнули они. – Конечно, – торопливо заговорил Идзаки, – и в первый раз, и вчера ночью она привела нас к этому дереву у реки, она указывала на него и явно хотела, чтобы мы сделали с ним что-то. – Не на само дерево, а на корни, – возбужденно перебил его Токаджи, он больше не выглядел сонным. – Я точно видел, как она указывала на корни. Может быть, там под ним что-то спрятано. – Что-то, что принадлежало ей! – Или ее любовнику! – Неважно, но она хочет это получить. Идзаки и Токаджи понадобилось не более десяти минут, чтобы раздобыть лопату, и вот они уже кружили вокруг дерева, словно две гончие, почуявшие запах дичи. – И где копать? – задал логичный вопрос Токаджи, после того как они несколько раз обошли вокруг дерева. – Ты помнишь, куда она показывала? – Юджи пожал плечами. – Вроде бы она стояла вот здесь и указывала вот сюда, – Шун ткнул пальцем в несколько сильно выступающих из-под земли корней. – Копай. – Почему это я? – Потому что я указал место. – Очень смешно. – Давай бросим жребий. Судьба оказалась неблагосклонна к Токаджи. – Стоило ли выступать, – не удержался и поддел товарища по предприятию Шун. – Смотри, как бы не оказался в яме и кто-нибудь не присыпал тебя сверху песочком, – не остался в долгу Юджи и вонзил лопату в землю. После получасовых сельскохозяйственных упражнений Юджи, потный и грязный, отбросил в сторону лопату и повалился на траву. – Не могу больше. Сейчас сдохну. Что вообще за идиотская мысль, что под этой развалиной что-то есть. – А с чего бы она нас сюда таскала? – Откуда я знаю, – Токаджи перевернулся на живот и уткнулся лицом в сложенные руки, – это ты у нас специалист по привидениям. – Ты сам поинтересовался моим мнением, – Идзаки разглядывал яму с видом заправского археолога. – Мы все совершаем ошибки, – чуть повернув голову, Юджи наблюдал, как Шун, присев на корточки, тыкает пальцем в землю. – И что, в твоем сериале они все время находили что-то в ямах? – Они там могилы обычно раскапывали, – рассеянно ответил Шун, – посыпали прах солью и сжигали. – Прекрасно, – с преувеличенным энтузиазмом воскликнул Токаджи, – за осквернение могил и надругательство над трупами в Судзуране еще никого не арестовывали. Я тут кладбище по дороге видел, можем… – Тут что-то есть, – Идзаки чуть не свалился в яму, а с Токаджи мигом слетела вся усталость. – Смотри! – И действительно, из земли виднелся кусочек дерева. – Лопату давай, быстро! Руки Идзаки ходили туда-сюда, как поршни, вокруг летали комья земли, он походил на мощный экскаватор. – Это всего лишь корни, – хриплым от волнения голосом сказал Токаджи, сжимая потные дрожащие руки. В ответ ему лопата ударилась обо что-то металлическое, потом еще и еще раз. Не выдержав, Юджи соскочил в яму и принялся руками помогать Идзаки, рискуя остаться без пальцев. Не прошло и пары минут, как ребята почти полностью откопали длинный узкий деревянный ящик. – Нихуя себе! – выразил общее мнение Идзаки. Ящик был узкий и продолговатый, окованный по периметру металлическими пластинами с искусно вырезанными на них узорами. Кое-где дерево пошло трещинами, но он выглядел вполне крепким. – Ты думаешь, это именно то, что нужно Тонкой Иве? – дрогнувшим голосом спросил Юджи. Идзаки не ответил, только покачал головой. Странное чувство охватило его. Что за тайну хранил этот деревянный саркофаг, сколько лет пролежал он в земле, неужели именно из-за него не найдет себе покой душа давно умершей гейши. – Ну что, открываем? – Шун взглянул на Юджи, но тот лишь сглотнул, боясь признаться, что испытывает какой-то необъяснимый страх. Боялся и Идзаки – над губой выступили капельки пота. Впрочем, они могли быть следствием жары и физической работы. Но поскольку вместе бояться было довольно глупо, то парни, не сговариваясь, попытались поднять крышку. Она не поддалась. – Заело, наверное, от времени, – в голосе Идзаки зазвучал азарт. Он взял лопату и, просунув ее между створками, нажал. Что-то щелкнуло, и Токаджи торопливо откинул крышку. Под ней оказалась почти истлевшая ткань, и когда Юджи торопливо раскидал ошметки, ребята увидели лютню-сямисен. В лучах полуденного солнца ее корпус сверкал, как будто был отлит из чистого золота, гриф поражал тонкостью работы даже таких далеких от национального искусства людей, как Идзаки и Токаджи. Несколько секунд они молчали, потрясенные красотой инструмента. – Всего лишь лютня, – словно стыдясь своих чувств, с преувеличенным равнодушием бросил Шун. – Откуда она вообще тут взялась? – Думаю, – Токаджи присев на корточки и внимательно разглядывал инструмент, – она принадлежала Тонкой Иве. – Не сходи с ума, – ты хочешь сказать, что она провалялась в земле несколько столетий и ей ничего не сделалось? Она же как новая. – Лютни делали из крепких пород дерева, – отозвался Токаджи, – кроме того, ящик достаточно плотно закрывался, туда не проникал ни воздух, ни влага. – Надо же, какой умный, – Шун повнимательней пригляделся к инструменту. – Ну, пока ты смотришь сериалы, я читаю книжки. – Если бы не сериал, мы бы в жизни ее не нашли, – в тон ему ответил Идзаки. – И все-таки не понимаю, если это лютня Тонкой Ивы, зачем она ее здесь зарыла? – Думаю, это не она. Помнишь, Сакураги рассказывал, что Невидимый Ветер обворовал весь дом подчистую, спер даже вещи своей любовницы – и в том числе лютню. Ее, небось, и не зарывал никто, наверное, Невидимый Ветер решил, что такой большой предмет привлечет внимание, это же не цацки. Или что много за нее не выручит. Вот и швырнул под дерево, ну а с годами землей утрамбовалось. Идзаки не сдержался и одобрительно присвистнул: – А Ива хочет получить его назад, так, что ли, получается? – чтобы не отставать от Токаджи, принялся рассуждать он, – поэтому и приводила нас сюда? – Вполне возможно, – Токаджи захлопнул ящик, – нужно попробовать отдать ей эту лютню.