Хрупкие крылья

Lana Del Rey — Young and Beautiful Twelve Titans Music — Dust and Light

      Грубые, неотёсанные ладони молодого человека коснулись металлической ручки входной двери. Александрия, безусловно, помнила о габаритах апартаментов Стайлса, однако изнутри этот дом предстал перед девушкой впервые. И она, в силу своей юношеской впечатлительности, ненадолго задержала поток воздуха в собственных лёгких, отчего на несколько мгновений была лишена речи. В этот момент, казалось, Гарри почувствовал небывалое облегчение: с мраморного мужского лица сошёл оскал, некогда статные плечи стали более сгорбленными и расслабленными, спина впредь не напоминала натянутую струну. Эти серые, на первый взгляд неуютные стены служили ему домом.       Молодой человек сбросил с вечно ноющих стоп тёплую обувь и, потянувшись, прошёл вперед по широкому, просторному коридору. Он обернулся, в лёгком раздражении бросив Франц: — Ты ведь не собираешься провести в прихожей пару ближайших часов? Разувайся и следуй за мной.       Девушка промолчала. И дело было не в отсутствии аккуратного педикюра (ногтевая пластина на ногах девушки едва ли присутствовала) и не в красоте пальцев ног (те в буквальном смысле срослись друг с другом). Все вышеперечисленные изъяны скрывала ткань носков, к сожалению, не столь плотная, чтобы впитать в себя сгустки крови, выделяющиеся при соприкосновении кожного покрова с обувью. Александрия обомлела, осознав: несколько мгновений спустя Гарри увидит её дефект и поймёт, насколько она уродлива, неполноценна.       Проглотив собственную горечь и остатки бывалой смелости, блондинка освободила свои худые стопы от плотной обуви. В этот момент незначительный взгляд Гарри прошёлся по женскому лицу, заставляя мелкую дрожь коснуться выпирающих скул Франц. И тогда, совершенно случайно заметив окровавленную ткань серых носков девушки, Стайлс в который раз отвернулся. Под редким, столь тяжёлым взглядом молодого человека Александрия была готова излить свой завтрак, состоящий из тёртых фруктов, на отдающий лощёным лоском пол. — Ты голодна? — спросил Гарри, уверенным шагом приближаясь к просторной кухне.       Его низкий и грубый, однако местами всё же бархатный и слегка хрипловатый голос отлетал от безликих бледных стен. — Нет, — ответила Франц, предварительно прочистив иссушенное горло. — Но я бы не отказалась от воды.       Стайлс остановился. Мышцы на широкой мускулистой спине немного заиграли, что говорило об очередной смене настроения молодого человека, сторону которого, к слову, Александрия предугадать не могла. Сжавшись, девушка вцепилась взглядом в силуэт Гарри. Тот произнёс, обернувшись: — Скажи, — белоснежные, острые зубы Стайлса оттянули кожу его вишнёвой нижней губы. — Ты питаешься святым духом? — парень усмехнулся. — Что? — растерянность и непонимание ситуации были высечены на аккуратном лице Франц. — Ты ничего не ела целый день. — Следишь за мной? — Александрия в не присущей для неё манере приподняла левую бровь, подтрунивая собеседника. — Спешу тебя разочаровать, Франц, — лицо парня оставалось холодным. — Ты мне не интересна. — Конечно, Гарри, ведь никто не сочтёт нужным обратить внимание на девушку, которая напоминает офисный планктон. Или нет, подождите, от меня ведь можно подцепить какую-то заразу, — девушка болезненно усмехнулась. — Такие же сейчас слухи ходят по школе, верно?       Не выдержав натиска собственных слов, Александрия отвернулась и принялась рассматривать то, за что мог зацепиться её зоркий глаз: нейтрального оттенка стены, редкие рамки, где отсутствовали фотографии (это показалось ей весьма странным).

Лишь бы не поймать испепеляющий нутро взгляд тёмного изумруда.

— Мне казалось, что ты выше этого, Александрия, — девушка вздрогнула от того, как Гарри произнёс её имя. — Не хочу показаться грубой, но, знаешь, я бы посмотрела на тебя, если бы о твоей персоне ходили такие грязные слухи, — Франц активно жестикулировала, не поднимая глаз выше уровня мужского подбородка. — Видимо, ты не знакома и с граммом дерьма, которое говорят обо мне, — парень слегка дернул головой в полном раздражении, отчего широкие кудри упали ему на лоб.       Девушка, позволив робким взглядом прикоснуться к идеальному лицу Стайлса, произнесла: — Я не думаю, что ты плохой.       Казалось, все это время молодой человек мечтал лишь о спешном окончании разговора: его ровное лицо не имело ни одной эмоции. Парень выглядел незаинтересованным в диалоге, однако девушка могла заметить, как дрогнул тонкий мужской кадык. — Пойдём, — Гарри указал длинной рукой в сторону кухни. — Мне следует накормить тебя.

***

— Неужели на свете ещё существуют такие люди, которые не переняли глупой английской привычки пить чай с молоком? — поинтересовался молодой человек, стоя спиной к Александрии.       Стайлс доставал пакет свежего молока из холодильника, поверхность которого была матовой и отдавала металлом. — Мне не вкусно, — уверенно произнесла девушка, слегка вздёрнув кончиком носа.       Парень, заметив самоуверенный жест Франц, усмехнулся и вновь отвернулся. Лишь на мгновение, отчаянно стараясь оставаться незамеченным.       Молодые люди сидели на кухне и вели неловкий разговор, казалось, о столь простых и повседневных вещах. Около десятка минут назад Гарри заказал еду на дом, потому как являлся, признаться, самым паршивым поваром. Заказ получился внушительным, однако даже этот факт не заставил Александрию выбрать себе блюдо. Девушка активно сопротивлялась, каждый раз заявляя об отсутствии голода. Конечно, Стайлса это не впечатлило, и, будучи смышлёным парнем, тот выбрал одно, как ему казалось, безобидное блюдо для своей собеседницы. Юная блондинка осталась в неведении.       Гарри встал из-за стола и спустя пару мгновений его длинные руки протягивали Александрии тёмную кружку, наполненную кипятком. Щёки девушки вмиг приобрели пунцовый оттенок, ведь парень был запредельно близко. Едва уловимый, но в то же время терпкий запах мужского дезодоранта коснулся обоняния Франц. Тонкие мужские пальцы держали керамическую кружку за самые края, нещадно обжигающие подушечки. Пар мелкими клубами вздымался к потолку. В смятении прикусив нижнюю губу, блондинка потянулась к тёмной ручке. Шероховатый бинт, скрывающий изувеченную ногтевую пластину девушки, задел кожу Гарри. Александрия была готова поклясться, что на мгновение утонула в зелени его красивых глаз. — Я в душ, — прочистив горло, произнес Стайлс.       И это действительно было нужно: после тренировки в спортивном зале молодой человек не успел смыть с себя капли пота. В считанные секунды массивная фигура парня оказалась подле дверного прохода. — Оставайся на кухне, — в свойственной для себя манере, грубо и небрежно, бросил Гарри через плечо, чуть позже скрывшись за бледной стеной.       И Франц действительно осталась одна посреди кухни, что впечатляла своими размерами. Девушка вдыхала аромат жасмина — тот исходил от горячего напитка, стоящего перед ней. Она решила подождать, пока пройдёт немного времени, чтобы температура чая стала приемлемой для хрупкого женского организма. Поскольку Александрия и понятия не имела, как включить столь неприличных размеров плазменный телевизор, что находился на противоположной от кухонного островка стене, девушке ничего более не оставалось, как сидеть в угнетающей и полной дискомфорта тишине.       Спустя десяток минут Стайлс таки дал о себе знать, а терпение Александрии, к слову, стремительно заканчивалось. Девушка то и дело бросала нервные взгляды на рабочую поверхность кухонного гарнитура, где находились часы. Франц прокусила губу от собственного неловкого положения и всякий раз проходилась шершавым кончиком по кровоточащей ране, внимая легкий привкус метала и соли.       Некоторое время спустя огромные апартаменты все так же не выдавали присутствия своего хозяина, зато громкая мелодия, исходящая от дверного звонка, дала понять, что некто желает попасть в дом. Робко поднявшись со своего места, девушка прошла мимо длинных коридоров и оказалась посреди просторного холла. Широкая дверь, выполненная из тёмного дуба, предстала перед её взглядом, полным неуверенности в собственных действиях. Тонкая рука легла на металлическую ручку, другая потянулась к небольшому резному замку. Франц чувствовала холод железа сквозь несколько слоёв марлевой повязки.       Дверь открылась, и сперва, казалось, в поле зрения Александрии было лишь пустое пространство, однако чуть позже небесный взгляд девушки упал на молодого парня, чьи руки были опущены в большую темную сумку, предназначенную для перевозки еды. — Добрый день, — произнёс парень и выпрямился.       Худые пальцы держали блюда, упакованные в белые пластиковые контейнеры — те были сложены друг на друга. — Доставка еды, — добавил молодой человек. — Здравствуйте, — удивленно произнесла Александрия. — Так рано.       Взгляд девушки прошёлся по контейнерам. — И так много. — Предыдущий заказ отменили, поэтому получилось намного раньше, чем Вам сообщил диспетчер, — парень улыбнулся. — Да, действительно много.       Франц одернула свои руки, которые рассекли воздух в порыве желания отнести заказ на кухню. Доставщик выжидающе окинул блондинку взглядом. — Оставайтесь тут, я сейчас вернусь и оплачу.       Поспешным движением Александрия прикрыла дверь и прижалась спиной к тёмному дереву, с ужасом осознавая ситуацию, в которой она оказалась. Естественно, девушка, семья которой с самого её рождения не позволяла себе роскоши, не имела средств для оплаты доставленных блюд. Более того, в течение небольшого периода времени Франц следовало отыскать Гарри среди незнакомых ей апартаментов и попросить того оплатить заказ, а после, накопив определённую сумму, вернуть деньги Стайлсу.       Казалось, из вышеперечисленного унизительным для девушки являлся каждый пункт. В конце концов, она ослушалась Гарри и покинула пределы кухни. Безусловно, можно было предположить, что это пустяки, однако вряд ли неотесанный Гарри Стайлс являлся тем парнем, что готов закрыть глаза на подобное, ведь так?       Томно вдохнув, девушка прошла по вздымающейся на второй этаж лестнице, предполагая, что именно там находятся спальные комнаты. Александрия догадывалась, что в апартаментах находились только они с Гарри, однако всё же чувствовала себя подавленно. Она отчаянно не желала быть замеченной кем-либо: родственниками парня или же обслугой. Франц смела предположить, что дому столь внушительных габаритов требовались не только хозяйские руки.       Второй этаж предстал перед девушкой во всей красе: длинные коридоры, одинокие стены и многочисленные лаковые двери. Вполне вероятно, большинство помещений пустовало, но Александрию это не впечатляло и даже не волновало. Имело значение лишь одно: ей требовалось найти Гарри.       Блондинка проигнорировала небольшую лестницу, ведущую на третий этаж, ведь было более перспективно искать молодого человека на втором этаже. Оставив пару дверей позади, Франц навострила слух и уловила едва слышные аккорды гитары — те доносились из самого конца коридора. Стопы касались прохладного напольного покрытия, и, чувствуя дрожь на отдельных частях голени, Александрия в сотый раз пожалела о том, что не попросила Гарри на время дать ей гостевую обувь. И пускай тапки, вероятнее всего, купленные по нелепо завышенной цене, испачкались бы от бардовых сгустков крови, девушка хотя бы не бросала рваные и взволнованные взгляды на собственный пройденный маршрут. Заметив блеклое тёмно-коричневое пятно на том месте, где недавно ступала её нога, Франц подтёрла участок покрытия кончиком носка и последовала далее.       Оказавшись около заветной двери, где на данный момент мелодия звучала более громко и разборчиво, девушка одернула себя. Её ладонь замерла на тонкой дверной ручке, другая неуверенно соприкоснулась с лощённой лоском поверхностью, в результате чего по коридору разнеслись три глухих стука.

Ответа не последовало.

      И тогда Франц, прикусив губу, постучала более требовательно. С каждым последующим ударом марлевая повязка на хрупких пальцах Александрии вбивалась в её костяшки, заставляя пульсировать нервные импульсы по всей руке вплоть до локтя.

Тишина.

      Подавив внутреннюю борьбу с подстрекающей совестью, девушка легким движением толкнула дверь и прошла в помещение. Изначально Александрия решила, что комната нежилая или, возможно, предназначена для гостей, поскольку она не заметила сумбурного беспорядка и прочих вещей, столь присущих подросткам. Однако едва Франц уловила тонкий шлейф мужского одеколона, отдающего терпким мускусом, девушка осознала, что оказалась в комнате Гарри.       Небесный взгляд блуждал по темно-бардовым стенам и светлому напольному покрытию. Ярко выраженная мелодия продолжала ласкать слух, вскоре блондинка обнаружила вторую дверь, за которой, предположительно, находилась ванная комната, поскольку именно то помещение являлось источником приятной музыки и едва уловимых всплесков воды.       Все выглядело чисто и опрятно, лишь небрежно брошенная спортивная сумка, которую Стайлс целый день носил на своём плече, находилась подле застеленной постели. Для себя Александрия отметила, что Гарри сильно контрастировал на фоне их сверстников: молодой человек контролировал свои эмоции, выглядел достойно и ухоженно, за исключением вечно разбросанных вдоль плеч спутанных кудрей. Эта комната казалась идеальной, типичной для взрослого мужчины, предпочитающего холостяцкий образ жизни, и только единственная деталь говорила о проживании молодого юноши в этом помещении.

Фотография.

      Тёмная рамка почти слилась с поверхность комода, где находилась. Изнуряющее любопытство одержало незамедлительную победу, и Франц, позволив себе подойти ближе к интересующему её предмету, взяла рамку в свои небольшие ладони. Фотография была сделана недавно, потому как не выглядела старой, а сама картинка являлась довольно четкой и отдавала глянцем. Александрия улыбнулась, почти так же широко и непринуждённо, как та девушка, что смотрела на неё из-под стеклянной плоскости своими яркими зелёными глазами. Небольшие завитки касались её розовых щёк, где красовались глубокие красивые ямочки.       Фотография казалась Франц несколько странной, потому что позади девушки стоял молодой человек. Он сжимал женскую ладонь, однако ракурс был таким, что запечатлел только его торс и длинные руки, на которых виднелись татуировки — те в хаотичном порядке были разбросаны вдоль предплечий. Лица не было, да только этого и не требовалось для того, чтобы определить: тем молодым человеком являлся Гарри Стайлс.       Взгляд Александрии вновь метнулся в сторону девушки. Она выглядела молодо и, более того, счастливо, даже несмотря на то, что находилась, как показалось Франц, в инвалидном кресле. Присмотревшись, блондинка печально вздрогнула, поскольку действительно оказалась права — одна рука Гарри сжимала женскую ладонь, другая же лежала на глянцевой металлической поверхности коляски, обтянутой тёмной кожей.       Александрия перестала чувствовать сердцебиение, услышав резкое: — Что ты, блять, делаешь?       Он был зол. Чертовски зол. Удушающая обстановка накалилась до предела. Комнату заполнил яркий аромат мужского геля для душа с лёгкой примесью сладкого одеколона. Франц позволила себе обернуться, продолжая стоять на ватных ногах.       Гарри выглядел разъярённым и обескураженным появлением блондинки в своей комнате, поскольку никак не ожидал этого. Более того, он и предположить не мог, что девушка способна заглянуть в захолустье его прошлого.

Тёмного, никем ранее не обузданного прошлого.

      Александрия ослушалась его, покинув пределы кухни. Парень сглотнул ком, сдавивший стенки горла. Массивные холодные капли стекали по его твёрдому оголенному торсу. Белоснежное полотенце, расположившееся вокруг широких бёдер молодого человека, оттеняло его золотистую кожу. От небывалого удивления ничего более не осталось. Казалось, Стайлс насупился, его ноздри немного раздулись, небольшая синяя венка на шее вздулась. Длинные смольные ресницы, обрамляющие потемневшие болотные глаза, едва трепетали, потому как взгляд парня неотрывно скользил по лицу Франц, где были высечены страх и отчаяние. — Еду доставили. Парень внизу ждёт, и я пошла искать тебя, — на выдохе прошептала Александрия.       Её щеки молочного оттенка горели. Девушка стыдливо потупила взгляд, в последний раз обратила внимание на фотографию и поставила рамку на прежнее место.       Быстрыми шагами Гарри обогнул Франц и прошел к небольшому прикроватному столу. Мышцы на его спине и задней части предплечий были напряжены, то и дело переливаясь в отблеске дневного света. Спутанные, мокрые, тёмные кудри свисали под тяжестью капель, едва касаясь широких мужских плеч. Влажные ладони нащупали на дне ящика несколько купюр. Парень молча пересчитал деньги и прошёл мимо Александрии, оставляя подле той притягательный шлейф смешанных запахов, включая свой собственный, способный свести с ума.

Его как будто невзначай спросили: А ты любил когда-то так, Чтобы с лихвой все чувства разом охватили? И сердце тёмное некто в охапку сгрёб. Он посмеялся вдоволь, отвернувшись. Мол, знаешь, я не умею вообще любить. И с убедительным настроем обманув нас, Пытался горькие воспоминания забыть.