Хрупкие крылья

Natalie Merchat — My Skin

      Этим утром туман обволакивал тугим смогом каждую тонкую травинку, что была готова согнуться под тяжестью свежей росы. Редкие испарения появлялись на оконной раме детской комнаты, где до недавнего времени царил полумрак. Казалось, солнце растворилось между серыми разводами небосвода, и юная девушка, едва раскрыв глаза, ощутила спешное начало нового дня.       Александрия, возможно, и не улыбнулась бы угрюмому небу, если бы не молодой человек, что добрую половину ночи не смыкал глаз и пристально наблюдал за Франц. Тихое мужское сопение, подобное детскому, заставило уголки губ девушки содрогнуться в ленивой, сонной улыбке.       Девушка стремительным взглядом пробежала по смуглой коже парня и, заметив мурашки на отдельных частях его тела, сбросила плед со своих хрупких плеч. Подушечками пальцев ног Александрия коснулась холодного напольного покрытия, тонкие пальчики рук зажали толстую и тяжелую ткань пледа. Франц лёгким движением накрыла парня, внимая шорох от скольжения плотной ткани.       Через несколько мгновений грубый, отдающей лёгкой утренней хрипотцой мужской голос отлетал от стен детской комнаты: — Александрия?       Девушка перевела взгляд на острые черты лица знакомого и в смятении произнесла: — Доброе утро, Луи, — на бледной женской коже появился едва ли уловимый румянец. — Черт, — виноватая, ленивая и столь искренняя улыбка заставила уголки губ Томлинсона приподняться вверх, — я должен был следить за тобой ночью, но уснул, — тихий смешок вышел из мужской груди. — Был слишком пьян.       Франц, пытаясь найти логическое объяснение словам Луи, нервно переминалась с ноги на ногу, периодически бросая редкие взгляды на тонкое лицо молодого человека. — Что ты имеешь в виду? — набравшись смелости, спросила Александрия. — Ты, должно быть, чертовски плохо чувствовала себя вчера, — парень пристальным взглядом небесных глаз выворачивал хрупкую девушку наизнанку. — Я больше никогда в жизни не буду курить это дерьмо.       Помимо пробивающихся сквозь тучи солнечных лучей, комнату озарил звонкий смех Луи. — Красавица, кальян был хорош, — длинный указательный палец Томлинсона в игривой манере коснулся кончика женского носа. — Просто дело в том, что кое-кому противопоказан табак и этот кое-кто смолчал прошлым вечером.       Тон молодого человека, наполненный лёгкостью, растворился в воздухе, и через пару мгновений некогда задорный парень окинул Франц серьёзным, едва ли не укоризненным взглядом. — В следующий раз думай о последствиях, Александрия, ведь Гарри может не оказаться рядом. — Где Сандра? — выпалила девушка. — Понятия не имею. Я не видел твою подругу со вчерашнего вечера.       Заметив толику грусти на бледном женском лице, Луи добавил: — Собирайся, красавица, я отвезу тебя домой и, возможно, выслушаю родительскую нотацию от твоей мамы, — парень поднялся с кресла, и плед скатился по его длинным ногам. — Мама звонила мне? — небольшой приступ паники сдавил иссушенное горло Александрии. — Добрую половину этой ночи, — тонкий голос Луи отдавал лёгкой насмешкой у небольшой двери, скрывающей детскую комнату. — Но я даже не проснулась... — Ещё бы, любимая, ты так храпела, — притворный ужас отразился на мужском лице. — Я решил, что с утра тебе приятнее будет услышать мой голос, полный юношеской красоты и сексуальности, нежели злобный голос твоей матери, — Томлинсон немного поиграл своими русыми бровями.       И даже если Александрия испытывала некий страх перед миссис Франц, благодаря Луи тот растворился в её детском, столь мелодичном и воздушном смехе.

***

Zack Hemsey — I'll Find A Way

      Поспешное начало нового дня не задалось ровно с того момента, как Александрия опрокинула горячительный напиток на своё оголённое колено за несколько мгновений до выхода. И пускай адская боль являлась неотъемлемой частью повседневной жизни девушки, она, будучи измученной страшной болезнью, начала чувствовать, как стремительно опускаются её руки. Возможно, если бы не Тереза Франц, Александрия провела бы добрую половину недели в своей постели, однако в данный момент, благодаря матери, девушка находилась в учебном заведении.       Уже второй по счёту перерыв между предметами Франц проводила в женской уборной. Причиной этому были хлопковые серые шорты, что не прикрывали и одной трети худых, бледных и ошпаренных утренним кипятком ног. Девушка чувствовала дискомфорт из-за оголённых участков кожи: они, к слову, выглядели отнюдь не привлекательно в силу различных синяков, что усыпали безобразные колени.       Александрия укрывалась от посторонних глаз за исписанной чёрным маркером туалетной стенкой. Тонкие женские пальчики внимали шероховатость бинта, неровная ногтевая пластина цеплялась за марлевую ткань: та скрывала за собой уродливые ожоги. Франц было начала закидывать листы, разбросанные в хаотичном порядке на поверхности деревянного подоконника, в небольшую чёрную сумку, однако остановилась и притихла, услышав посторонний шум.       Громкий удар входной двери о стену сопровождался незамысловатым лепетом, благодаря чему Александрия осознала, что её некогда спокойное и мирное уединение было прервано ученицами старших классов, чьих голосов девушка не узнала. — Я более чем уверена, что это правда, — слишком высокий женский голос заполнил туалетную комнату. — Это полный бред, Си.       Прижав многочисленные листы бумаги к груди хрупкими пальчиками, Александрия продолжала стоять за небольшой стенкой, поверхность которой являлась грязной. С неким страхом и жадным любопытством Франц вслушивалась в чужой разговор, который едва ли можно было разобрать в отголосках. — Я тебе точно говорю: Стайлс взялся за старое. — В прошлый раз был полный переполох! — девушка, чей голос казался более тихим, снизошла до шёпота. — Гарри не дурак и на подобное больше не решится.       Небольшой скрип, подобный ржавчине, пронзил нервные окончания присутствующих, после чего сквозь шум проточной воды можно было различить глухой обрывок ответа собеседницы: — Тогда обрати внимание на его костяшки, — бледной кожи Франц коснулся колкий холодок. — Чёрт возьми, я терпеть не могу, когда кто-либо сомневается в моих словах! — После этого известия я точно буду обходить его стороной. Я не девочка из группы болельщиц, которые игнорируют подобную информацию и бьются об стенку, лишь бы получить от Стайлса хоть долю внимания. И я, поверь мне, не теку, подобно остальным, при виде его мышц и торса. И если все слухи правдивы, то тебе так же советую остерегаться его, Си.       На несколько мучительных мгновений туалетную комнату окутала полная тишина: одна из девушек перекрыла проточную воду, обе собеседницы притихли. Лишь сердечко Александрии трепетало где-то в груди, слабо отбивая глухой бит о тонкие рёбра, в то время как едкие воспоминания из прошлого одолевали туманный разум девушки.

Flashback

Неделю назад

— Мы с тобой едва знакомы, но ты заставляешь меня чувствовать себя ужасно, — Франц отвела взгляд от идеального профиля лица, что порой хранило ангельские черты, и закусила губу кончиками острых зубов. И девушка, возможно, горько жалела бы о слетевших слов с её уст, если бы не услышала ответ: — Я не хотел.       Остановившись у светофора, парень поднёс к вишнёвым губам свои длинные пальцы и, насадив использованную жевательную резинку на мягкие подушечки, выбросил жвачку через опущенное окно автомобиля. И только тогда Александрия обратила внимание на тонкие, сбитые костяшки молодого человека: засохшая корочка, что раньше являлась бардовой кровью, отдающей металлическим привкусом, приобрела тёмно-коричневый цвет. Широкие ладони Стайлса вновь легли на тёмную кожу руля. Автомобиль начал движение. — Что с твоими руками? — выпалила девушка, предполагая самый ужасный исход разговора на подобную тему. — А что с твоими? — лёгким кивком головы Гарри указал в сторону перебинтованных ладоней Франц.       Его шоколадные кудри бились друг о друга при малейшем движении. — Неужели твоя девушка не могла обработать тебе раны? — выпалила Александрия, внимая столь тяжёлую тишину, окружающую молодых людей. И лишь хруст гравия под колёсами создавал лёгкий шум. — Ты, должно быть, издеваешься, Франц. Или же ты действительно такая глупая? — грубая усмешка искривила некогда притягательные пухлые губы парня. — Я не встречаюсь с девушками, — его хмурый взгляд был сосредоточен на дороге. — Оу, — столь странный и непохожий ни на один внятный звук — единственное, что удалось выдавить Александрии сквозь тугой ком, застрявший в горле. — Тебе давно следовало бы понять: я не грёбаный принц, — произнёс Стайлс, останавливаясь у дома Александрии. — И не стоит искать хорошее там, где его нет.

Конец Flashback'a

      Оглушающий школьный звонок рассеял дымку сомнительных воспоминаний Франц, отчего та, вздрогнув, выронила из бледных ладоней многочисленные листы, что всё это время прижимала к груди. И Александрия, возможно, привлекла бы к себе лишнее внимание (всему виной ее собственная неуклюжесть), однако посторонних в туалетной комнате больше не было: девушки около минуты назад покинули помещение.       Александрия без всякого энтузиазма захватила некоторые мятые листы и покинула место своего пребывания. Слегка онемевшими ногами девушка ступала по плитке, ещё хранившей в себе запах утренней хлорки, оставляя за промёрзлыми плечами безликие туалетные кабинки. Небольшое зеркало, скрывающее за собой бетонные грязно-бежевые стены, висело над раковиной, усыпанной многочисленными каплями ледяной воды. Франц бросила беглый взгляд на своё отражение.       Серый свитер — её любимый, растянутый, местами потёртый — уже давно не грел, зато идеально скрывал худощавое тело. Сухие ладони покрывала марлевая повязка и девушка по привычке натянула бинт на длинные пальцы в надежде скрыть изуродованные заболеванием лунки ногтей. Перед тем как покинуть помещение, Александрия томно вздохнула, поправляя золотые локоны. Пожалуй, волосы — самое красивое, что даровано ей.

***

      Тригонометрия всегда являлась для Франц увлекательной вычислительной наукой. Девушка с неподдельным энтузиазмом интересовалась этим предметом, любовь к которому явно нельзя было назвать общественным суррогатом.       Однако сейчас Александрия оставалась безучастной к примерам, врученным преподавателем каждому ученику. Белый лист — тот, что служил дополнением к заданиям, — был пуст. Сухие женские ладони безвольно лежали на поверхности рабочего стола. Франц чувствовала легкое волнение: всему виной сотрясающая ветхое нутро волна слабости. Дрожь прошлась по бледной коже колким ощущением.       Франц не требовался стакан прохладной воды или свежий воздух. И уж точно девушка не нуждалась в редких взглядах, полных жалости, от недалёких одноклассников. Александрия просто хотела отдохнуть от боли.       Девушка аккуратно склонила голову к левому плечу, выпирающие кости которого скрывала плотная ткань, и устремила взгляд на белоснежную оконную раму. Редкие капли дождя оставляли тонкие дорожки на стеклянной поверхности. Женское дыхание, казалось, пришло в норму: нехватку воздуха компенсировала партия свежего кислорода в лёгких. Несмотря на облегчение, Франц так и не коснулась шариковой ручки. — Эй, — краем уха Александрия уловила зов и приподняла голову с плеча.       Обладателем столь юного, но весьма прокуренного голоса оказался парень, имени которого девушка не знала. Ей было известно лишь то, что помимо спаренных лекций по тригонометрии молодой человек посещал кабинет английского языка. Он часто носил одну и ту же затёртую до швов толстовку, из растянутого кармана которой торчала сигарета с белоснежным фильтром. — У нас с тобой совпадает номер теста, — парень слишком лениво и самонадеянно облокотился о поверхность рабочего стола, в результате чего выгоревшие пшеничные локоны касались коротких ресниц, тенью скрывающих натуральный оттенок глаз.       Внешность молодого человека не внушала доверия и являлась для девушки отталкивающей. — Дай мне свой тест, — небольшая, жилистая мужская ладонь повисла в воздухе.       Выпустив небольшое количество воздуха из легких, Франц ответила: — У меня нет решения. — Как это, черт тебя дери, нет?! — слишком громко воскликнул незнакомец. — Я ничего не высчитывала, — тонкие пальчики девушки выводили витиеватые линии вдоль пустого листа. — Примеры слишком сложные для меня. — Даже я могу решить это дерьмо, Александрия, — голос молодого человека звучал слишком грубо и ядовито, его лицо исказилось в гримасе лицемерия.       Буквально на несколько мгновений Франц опешила, окинув классную комнату взглядом. Оно осознала, что не имела и малейшей поддержки рядом с собой: Сандра отсутствовала. Тлеющий огонёк всякой надежды окончательно погас в тот миг, когда взору Александрии предстал пустой деревянный стул, где некогда ранее сидел Луи — парень, чья улыбка, адресованная юной девушке, являлась искренней.

Она осталась одна наедине со своими страхами.

      Нижняя губа парня дрогнула в раздражении. Казалось, он готов был противостоять шаткому неповиновению Франц и, возможно, не побрезговал бы замарать собственную репутацию парой колких фраз в сторону девушки, кожа которой вызывала у окружения неподдельный ужас и презрение, если бы не властный голос преподавателя: — Молодой человек, я Вам не мешаю?       Мистер Уэлсли имел крепкое терпение и пока не расшатанную учениками стойкую нервную систему, что позволяло мужчине вкрадчивым и порой слишком надменным голосом заставлять подростков слушать его лекции. — Чёрт, — блондин поднял взор своих серых бездонных глаз и посмотрел на близ стоящего преподавателя.       В этот момент девушка подумала о том, что даже зелень столь знакомого взгляда, несмотря на удручающее презрение её обладателя — Гарри, казалась более тёплой и родной, нежели пустой каменный взгляд молодого человека, сидящего подле. — Надеюсь на понимание с Вашей стороны, мистер Девайн, — сухо, с примесью не столько раздражения, сколько нетерпимости, произнёс мужчина средних лет и удалился в другую часть класса.       Сгорбленные плечи парня говорили о его раздражённости и удручающей сознание озлобленности. Лишь спустя несколько мгновений его статное лицо обрело прямые черты и Девайн вкрадчиво произнёс: — За свои гнилые поступки придётся отвечать, девочка.

***

Message To Bears — You Are A Memory (cut)

      Школьный коридор всегда представлял для хрупкой девушки некую опасность, ведь буквально каждый из присутствующих намеревался в спешке покинуть серые стены этого здания. Людей, по сути, даже не волновало то, что любое неосторожное прикосновение к бледной коже Александрии могло стать для той последним жизненным моментом. Спонтанный и незапланированный перевод Франц в другое учебное заведение имел немало последствий, и личный шкафчик девушки, находящийся в дальнем крыле школы, — одно из них. Помимо внушительного расстояния Александрии ежедневно приходилось терпеть отвратительный запах, исходящий от человеческих тел в момент занятия той или иной физической нагрузкой: всему виной спортивный зал, что находился буквально за углом.       После мучительной лекции по тригонометрии блондинка решила сложить потрёпанный учебник в свой шкафчик. Девушка, сморщив небольшой и острый носик от столь неприятного запаха, беглым взглядом окинула вырванный из блокнота лист — тот был приклеен к внутренней стороне металлической дверцы и содержал в себе расписание лекций.       Франц тяжело выдохнула, внимая собственное поражение: некоторое время назад начался урок английского. Девушка решила пропустить занятие, ссылаясь на плохое самочувствие, однако основной причиной являлась не болезнь, а неприятный инцидент с одноклассником, который, к слову, имел спаренную лекцию по английскому вместе с Александрией. Тишина пустого коридора казалась девушке слишком приятной, чтобы быть правдой.       Александрия едва отпрянула от металлической дверцы шкафа, как та с оглушающим звуком захлопнулась, сопровождаясь грубым мужским смешком и её сдавленным женским вскриком. — В аудитории я дал понять тебе, что мы еще не закончили, дорогая.       Отвратительного характера человек стоял подле девушки. Его широкая, жилистая ладонь расположилась на сером металле. — Что тебе нужно? — обладательница пшеничных локонов почувствовала, как задрожали её длинные пальцы, собственно, именно поэтому Александрия сжала ладони в кулачки и, сглотнув, попыталась сконцентрироваться на лице собеседника.       Казалось, светлого оттенка глаза вовсе не соответствовали внутреннему миру молодого человека. Девайн относился к тому типу людей, что старались представить из себя больше, чем являлись на самом деле. — Ты в курсе, что общество не терпит присутствие крыс, Франц? — парень почти вплотную подошёл к девушке небольшого роста: она едва ли доставала макушкой до статного плеча Девайна.       Внушительного размера вторая ладонь молодого человека упала на тонкое плечо Александрии, заставляя ту прикрыть глаза и поникнуть в пылающей агонии. Терзающая боль редко покидала пределы жизни девушки, однако в тот момент, когда грубые шероховатые пальцы блондина едва ли не лишили Франц кожного покрова сквозь растянутую ткань свитера, мучительное чувство было невыносимым.       Тяжесть и дальше бы казалась Франц бездонной, нескончаемой, если бы не глухой стук металла. Тонкие грифели ресниц коснулись верхнего века: девушка распахнула глаза. Испытав немалый шок, Франц даже не сразу почувствовала отсутствие дерзкой хватки Девайна. Слабое, немощное сердце Александрии замерло в тот момент, когда перед блондинкой предстала широкая и мокрая спина молодого человека. Испуганным взглядом девушка исследовала накаченные шейные мышцы, заднюю часть рук, где изредка виднелись различные витиеватые линии — татуировки. Смятые шоколадные кудри, под тяжестью воды прилипшие к длинной шее, отдалённо знакомый вкус мужского дезодоранта вкупе были способны вызвать у Франц не столько изумление, сколько искреннее недопонимание ситуации, ведь человек, стоящий подле, априори не мог заступиться за нее. Не должен был.

Однако это действительно было так — Гарри Стайлс прикрывал некогда ненавистную ему девушку собственным телом.

Ведь кажется, что нашу боль не понимают, И ты готов всем сердцем громко взвыть. Но помни: растоптанный цветок не погибает. Он распускает листья. Он продолжает жить.