Карантин

В великолепном парке в самом центре искуственно выросшего прямоугольного города на вычурной идеальной скамейке сидел довольно привлекательный юноша лет двадцати. Случайный прохожий мог бы счесть его по ошибке безумным - он смотрел в неведомые дали еще зеленоватых деревьев настолько отсутсвующим взлядом, что можно было подумать, будто он видит в них туннели в другие увлекательные миры. На самом же деле он просто придумывал стоющую идею для будущей крохотной серии рассказов. Красота, цветы, свет... Все это он уже отвскал в других частях города, а от этого парка он определенно ждал чего-то фантастически нового. Но деревья только бездушно покачивались на ветру, не желая давать ему столь желанных ответов. - Спокойствие? - протяжно спросил он сам себя, - может, его не хватает? Но его хватало с избытком. - Другая точка зрения на ситуацию? - Ее, и правда, не хватало, но как посмотреть на великолепие с какой-то другой стороны? Разве есть у медали идеальной красоты оборотная сторона? Разве может она существовать? Эти вопросы наконец-то отвлекли его от безучастного созерцания природы, и он огляделся по сторонам, судорожно пытаясь отыскать эту обратную сторону. Ее не было видно, но поразительно странная птица смотрела на него с ближайшего фонаря. - Как ты называешься, - без особой надежды на ответ спросил парень, - и как ты здесь оказалась? Он не мог похвастаться особыми познаниями в орнитологии, но всегда примечал всех странных птиц в округе, и эта птица даже отдаленно не напоминала ни одну из известных. - От лица птицы, - удовлетворенно пробормотал недописатель, - получится странно, едва ли изящно, но зато можно будет показать взгляд на мир с фонаря, например. Прелестно. И он прямо в тот момент и бросился бы писать, если бы не заметил на дальней тропинке странноватого мужчину - средних лет, в потертом пальто, промокший под дождем, который в этом райне города даже не шел.... Черт возьми, да разве можно удержаться от знакомства со столь загадочно выглядящим человеком, даже если он и не кажется пока слишком загадочным? *** Задумчивый Гилберт Тарси даже не предполагал, что привлек внимание молодого мечтательного юноши, пока тот не подбежал к нему и не начал сбивчиво объясняться: - Простите, вы так странно выглядите, а я молодой писатель, я ищу что-нибудь интересное, меня зовут Стенли, а вас? Что у вас случилось? В любой другой день Гилберт устало бы закатил глаза и попросил бы оставить его в покое, но этот странный парнишка выглядел настолько фантастически живым и индивидуальным на фоне продавца в канцелярском магазине, что оборвать знакомство с ним было бы чрезмерным кощунством. - Не думаю, что смогу вам помочь - я самый обычный человек... - протянув руку, он продолжил, - Гилберт Тарси. Стенли приветливо замахал конечностями, не в силах вернуть себе спокойное выражение лица и положение тела. Он инстиктивно чувствовал тайну, чувствовал, что она как-то связана с этим человеком, но никак не мог понять мотивов тайны - почему из всех людей в мире она избрала скучноватого среднестатистического мужчину? На самом деле, тайны попросту столь же нелогичны в своих выборах и решениях, как и люди. Гилберт чувствовал неловкость - вот он стоит посреди парка на мощенной симпатичной дорожке и не знает, что сказать откровенно странноватому парню перед ним. Что нормальные люди делают в таких ситуациях? Какие логические процессы происходят в их головах и приводят их к единственно верному ответу? О, он не знал, и это незнание заставляло его чувствовать себя бездушной машиной без личности, сознания и внятного логического аппарата. И потому он позволил себе еще один невозможный в обычный день поступок - жестом остановил поток слов юноши, прошел вместе с ним до той самой скамейке, с которой его заметили, и спокойно заговорил. И вовсе не потому, что хотел помочь, а потому, что сам мечтал о помощи. - Я редко общаюсь с незнакомцами, редко обращаю внимание на человеческое поведение, но сегодня просто в магазине встретил неадекватного продавца, испугался и убежал. - Гилберт неловко хохтнул - в такой интерпретации его история выглядела уж слишком нелепо. Но Стенли явно не признавал этой нелепости - он сурово нахмурился, и одни только его брови выражали больше эмоций, чем весь Гилберт Тарси вместе взятый. - Он повторял одну и ту же фразу? - приподняв правую бровь уточнил парень. Гилберт только и мог, что ошеломленно уставиться на парня и его, ставшие почти осязаемыми, слова: - Ты-то откуда это знаешь? - Видел недавно влюбленную парочку, говорящую исключительно цитатами из одного дешевого романчика. Подошел к ним познакомиться - мало ли, может, у такой манеры речи есть своя цель... Девушка повторяла что-то о вечной верности, парень бормотал оправдания классического изменщика. - То есть... В городе что-то не так? - Гилберт сам тысячи лет не слышал в своем голосе столько заинтересованности и энтузиазма - а ведь серьезно не хотел заговаривать с этим мечтателем. С другой стороны его не отпускало смущение перед самим собой - не пытается ли он найти глобальную проблему там, где ее нет? Не обсуждает ли он ее с обычным сумасшедшим? Не безумен ли он сам? Стенли, судя по всему, не терзался подобными вопросами. - Если это болезнь, то я очень надеюсь, что она не передается воздушно-капельным путем. А еще, что мы сейчас говорим настоящими словами и ничего не цитируем.

***

Совсем поздно вечером, смертелно уставший от попыток придумать достойное объяснение ситуации в городе, Гилберт подошел к родной квартире. Никто не встретился ему на темных улицах, никто не выглядывал из окон (да и свет ни в одном из них не горел), никто, кажется, и не жил в обычном тихом городе. - В богом забытом крохотном городе... - Почему-то прошептал Гилберт, открывая дверь подъезда. Давным давно он написал песню о таком городе - настолько давно, что тот Гилберт-музыкант покоился в воображаемой могиле еще дольше, чем Гилберт-художник. - Дорогая, я пришел, - крикнул он жене, забрасывая потертое пальто на престарелую вешалку. - Почему снова без света сидишь? Он не ждал ответа. Более того, он надеялся, что его не услышит.