1999

Я показалась в продюсерком домике спустя два дня, держа в руках последнюю песню для альбома и речью, которую репетировала в своей голове в то время, пока не спала. Это отобразилось на моём лице в качестве бледности и синих кругов под глазами. Я снова шла к дому, на этот раз не останавливаясь, чтобы в тумане пьяной бессонницы случайно не выдать свой план. - Выглядишь ужасно, - сказал Квентин, впуская меня в холл. Я равнодушно посмотрела на него, и его кожа под волосами на лице покраснела. - Ты знаешь, что я имею в виду, - добавил он. Я покачала головой и, порывшись в сумке, и вытащила листы с музыкой. Они были немного помяты по краям, но я уже ничего не могла с этим поделать. Он жестом позвал меня на кухню, вытаскивая очки из-под воротника рубашки и принимаясь изучать песни. - У меня есть просьба, - сказала я, падая на стул. Он склонился над столешницей, изучая тексты, но когда я сказала это, он убрал листы и перевёл на меня взгляд. - Какая ещё? Я сделала глубокий вдох, придавая себе сил. Я держалась за край стола, пока костяшки пальцев не побелели. - Я говорила со своим терапевтом, - ложь, - и родителями, - крупная ложь, - и я испытываю тяжелое время, находясь здесь, - правда, - и я знаю, что это очень не профессионально, - крупная правда, - но мы решили, что будет лучше, если я вернусь домой, - грандиозная ложь, - поэтому я хотела попросить уехать домой пораньше. Квентин заморгал, удивлённо смотря на меня из-под очков. - Тяжёлое время? - Повторил он, кладя тексты на столешницу. - Проблема в парнях? Они доставляют тебе хлопот? Я медленно покачала головой. - Проблема во внимании? Я знаю, что многие говорили, но... - Не в этом тоже, - сказала я, перебивая его. - От этого не легче, но проблема в том, что я далеко от дома. Я знаю, что оговаривала это с лейблом, когда подписывала контракт, и я сказала, что с этим проблем не возникнет, но я впервые нахожусь далеко от дома и моего терапевта, и я сталкиваюсь с огромным количеством проблем из-за моего беспокойства, и... Квентин прервал меня. - Аня, помедленнее, - сказал он, садясь напротив меня. - За всё наше пребывание здесь я не слышал, чтобы ты говорила так много, поэтому я всё ещё пытаюсь переработать в голове тот факт, что ты можешь говорить больше пары слов. Я тут же прикрыла рот, а щёки загорелись. Квентин улыбнулся. - Я шучу. Я вздохнула, нервно закусив губу. Я ослабла свою мёртвую хватку и постучала пальцами по покрытию стола. - Мне бы очень хотелось уехать домой. Я закончила альбом, а любые исправления, которые потребуются, я могу сделать дома. - Нет, ты права, - ответил он, кивая. - Это изначально не был ортодоксальный план, но мы подумали, что было бы неплохо попробовать что-то новое. Думаю, всё сработало так, как мы и рассчитывали - может лучше. Это, - он помахал передо мной листами с текстами, - очень хорошо, но если мне потребуются какие-то изменения, ты, конечно, сможешь сделать их дома. Если это то, что ты хочешь, то я сделаю пару звонков, но с этим проблем не возникнет. - Это то, что я хочу. - Я выдохнула, кладя руки на бёдра. - Спасибо. - Эй, нет проблем, - сказал он. - Ты нравишься мне, Аня. Ты безумно талантлива, и это превосходно. Если у тебя тяжёлые времена, то для меня это важно, понимаешь? Ты и так уже проделала невероятную работу. - Спасибо, - тихо сказала я, наклоняя голову, чтобы волосы упали на лицо. - Я пойду, позвоню паре тройке людей, - объявил он, отодвигаясь на стуле и вставая. - Посмотрим, получится ли решить всё сегодня. Если всё пойдёт хорошо, то ты сможешь оказаться дома уже завтра. - Было бы идеально, - выдохнула я, мои плечи ослабли. - Хочешь подождать тут? - Спросил он. - Я сделаю кофе. Я посмотрела на него и улыбнулась. - Да, спасибо. Но я успела выпить только половину чашки кофе, когда Квентин вернулся и сказал, что мне дали разрешение на возвращение домой. Мы вместе поменяли мой билет и он пообещал заехать за мной завтра утром, чтобы отвести меня в Лос-Анджелес. Я переночую в отеле, а утром на такси доеду до аэропорта, и буду в Нью-Йорке уже тем же вечером. Я думала, уговорить Квентина отпустить меня домой будет самым тяжёлым в свершении моего плана, но я сама себя ввела в заблуждение. Но самым тяжёлым оказалось вернуться вечером домой и обнаружить всем пятерых парней играющими в видео-игру в гостиной, и знать, что я сама должна сказать им о том, что уезжаю. - И где вы были, юная мисс? - Выкрикнул Зейн, сидя на одном из стульев. - Отдавала Квентину тексты, - сказала я дрожащим голосом. - Вообще, последнюю песню. Для альбома. - Так значит, ты уже закончила? - С удивлением спросил Луи. Я кивнула. - Да. Возможно, мне будет нужно ещё что-то исправить, но мы с Квентином обсудили это и пришли к выводу, что я смогу сделать это дома. Так что я, в общем... уезжаю. В комнате повисло молчание, игра остановилась и четыре пары глаз посмотрели на меня. Четыре, потому что Гарри открыто смотрел в другую сторону. Его голова была опущена, а локти лежали на коленях. - Уезжаешь? - Повторил Найл. - Но у нас же осталось ещё пару недель. - Я знаю, но теперь, когда песни почти дописаны, мне не нужно больше находиться здесь. - Я аккуратно обхватила себя руками. - Этот рабочий процесс был больше экспериментом. Чтобы я узнала вас. Думаю, теперь я знаю вас достаточно хорошо, чтобы если одну из песен придётся переделать, я смогла бы сделать это дома. - Но нам нравится, что ты тут, - возразил Лиам. - Ты вызываешь улыбки. Я не вызвала улыбок. Я почти не выходила из своей комнаты. Я знаю, что они просто хотели сделать мне лучше, они хотели, чтобы я осталась. Я ведь не была идиоткой. - Но когда я уеду, будет намного веселее, - попыталась я. - У вас будет холостяцкое гнёздышко. Парни, вы сможете... Не знаю. Ходить голыми. Приводить девушек. Сможете проводить время, как настоящие мужчины. Я не понимала о чём говорю. А представив их голыми, я чуть не упала в обморок. Особенно Гарри. Я даже не хотела представлять, как он будет приводить домой девушку, когда я уеду. Клянусь, если сейчас открыть мою грудную клетку, то моё сердце напомнило бы сгнивший, расколотый кусок древесины. - Мы перенесли мой перелёт на понедельник. Так что завтра Квентин отвезёт меня в Лос-Анджелес. - Но это ведь так скоро! - Выкрикнул Луи. - Меня ждут дома, - тихо ответила я. Технически, это не было ложью. Я знала, что извлеку пользу из сеанса с доктором Моеллер, а ещё я скучала по Тыквочке и своим родителям. И чем быстрее я попаду домой, тем быстрее смогу начать работать над новым проектом. Я погружусь в работу, которая не будет связана с парнями, и наконец перестану всё время думать о Гарри. Правда была в том, что я боялась. На самом деле, я очень боялась. Факт того, что я нравлюсь ему возможно так же сильно, как он нравится мне, ошеломил меня. Но и ужаснул, потому что мне никогда раньше не нравился никто так сильно, как он, и я не хотела прощаться в момент, когда всё станет намного хуже, чем уже есть. В конце концов, он вернётся в Англию, а я - в Нью-Йорк, а я уже была известна тем, что плохо поддерживаю отношения. Я бы обязательно испортило что-то столь важное, как наша связь. Моя жизнь уже была достаточно сложной. Я жила по предписаниям врача, расписаниям и своей невозможностью делать то, что я хочу. Будучи рядом с ним я выходила из под контроля, и если и было то, что мне сейчас требовалось, то это был полный контроль над собой. Разбитое сердце, которое неминуемо последовало бы за нашим расставанием - даже если бы он и решился на эту случайную связь, - разрушило бы меня. Для начала, его желание случайной связи разрушило бы меня. Если честно, мне не хотелось знать, чего он хочет. - Мне нужно собираться, - сказала я, делая два шага в сторону лестницы. - Мне хотелось предупредить вас. Но никто не издал ни слова, даже когда я развернулась уходить. В доме стояла гробовая тишина, когда я закрыла за собой дверь в комнату. Парни готовили для меня прощальный обед. На самом деле, это была индийская еда на вынос, которую парни переложили из контейнеров на тарелки. Они часто шутили, пообещали поддерживать связь и навещать меня, когда будут в Нью-Йорке. По крайне мере четверо из них пообещали. В течение всего обеда Гарри молчал. На самом деле, он не проронил ни слова с тех пор, как я вернулась домой - по крайне мере, не в моём присутствии. Я немного встревожилась, учитывая, каким разговорчивым он обычно бывает. Даже если я и злилась на него, он провоцировал меня до тех пор, пока я не обратила на него внимания. Но теперь это походило на то, что он пытался оставаться максимально скромным. Он сел подальше от меня, молча ел, помыл тарелку и затем ушёл в комнату. Никто не прокомментировал это. Даже парни не заметили его странного поведения, или делали вид, что не замечают. После обеда я вернулась в комнату и, вытащив из шкафа два чемодана, положила их на кровать. Компьютер был включён, играл мой старый плейлист живого выступления оркестра. Я скалывала стопку чёрных футболок, когда в дверь постучали. Я замерла, сжав ткань футболки. Он снова постучал. - Ну же, Аня. Либо ты откроешь мне, либо я войду сам. Взгляд упал на ручку двери. Я была уже на полпути открыть дверь, когда он вошёл внутрь. Я сделала шаг назад, когда он закрыл за собой дверь, облокотился на неё и скрестил руки на груди. - Я думала, в общепринятые правила этикета входит пункт о соблюдении личного пространства, - смело сказала я. Он изогнул бровь, а рот растянулся в оскале. - Беру пример с тебя, - холодно ответил он. - По крайне мере, я проявил приличие и постучал дважды, а уже потом вторгся в твоё личное пространство. Лицо горело и я отвернулась от него, складывая футболку и кладя её в чемодан. - Чего ты хочешь? - Ты уезжаешь. Я повернулась посмотреть на него и медленно кивнула. - Ага. - Ты не можешь. - Я не могу? Он оттолкнулся от двери и решительно покачал головой. - Ты не можешь, потому что... потому что если нам осталось пробыть здесь ещё пару недель, то я хочу использовать их с пользой, но я не смогу сделать этого, если ты уедешь. Я взяла следующую футболку с кровати и начала складывать её, снова отворачиваясь от Гарри. - С тобой всё будет нормально. - Ты не знаешь, что со мной будет, - ответил он, и его голос осел. Я закусила губу, кладя в чемодан ещё одну футболку. - Ты можешь просто... просто остановиться, - сказал он, выхватывая у меня из рук футболку и откидная её в сторону. Я взяла следующую и начала складывать её. - Аня, прекрати, - простонал он, хватая и эту футболку. Затем он вытащил из чемодана все футболки и кинул их на кровать. Они небрежно разлетелись. - Что ты делаешь? - Спросила я, отталкивая его плечом и снова беря футболки. - Остановись, остановись на секунду. - Он схватил меня за плечи и развернул к себе. Его руки скользнули ниже и наши пальцы переплелись. Он сжал губы и нахмурился, от чего между переносицей образовалась морщинка. Я чувствовала, как он поглаживает моё запястье большим пальцем. Мой пуль учащался под его прикосновениями. Он открыл рот, собираясь сказать что-то, но вместо этого упёрся головой мне в плечо и тяжело выдохнул мне в ключицу. Я чувствовала, что моё тело вот-вот сломается от его кудрей, которые щекотали мою шею, и его губ, которые находились чересчур близко к моей коже. Я нахмурилась. - Гарри, мне нужно собираться, - тихо сказала я. Моё дыхание колыхнуло его волосы. - Да, - прошептал он мне в кожу. - Да, я знаю, Затем он поднял голову и скользнул руками выше, беря меня за лицо. Он убрал волосы с моего лица, медленно кивая. - Я знаю, - повторил он. Он нагнулся и поцеловал меня, медленно, нежно. Его пальцы аккуратно коснулись моей шеи, а мои колени тряслись, когда он отстранился. Он облизнул свои губы и закрутил прядь моих волос себе на палец. - Ты убиваешь меня, ты знаешь об этом? Я уставилась на него с широко открытыми глазами. - Нет, ты не знаешь. Конечно же, ты не знаешь. - Он вздохнул, покачав головой. - Ты никогда и не подозревала об этом. - Помнишь, когда ты впервые сказал мне о нашем кодовом слове? Ты сказал, что если мне станет неуютно, или грустно, или я просто захочу побыть одна, то мне нужно будет произнести кодовое слово и ты придёшь на помощь. - Да, - быстро ответил он, рьяно кивая. Я сделала глубокий вдох и с трудом сглотнула. - Если я скажу сейчас "1999", ты отпустишь меня? Он уставился на меня и лицо его поникло. Он отстранился от меня и убрал руки с моего лица, опуская их по швам. - Да, - выдавил он, проведя рукой по волосам. Он убрал пряди со лба и потёр глаза. - Да, я отпущу тебя. - Спасибо, - прошептала я. Он покачал головой и сделал пару шагов назад, пока не оказался на полпути к двери. - Не благодари меня, Аня. Просто... не надо. - Он сглотнул, его кадык заходил вверх-вниз. Затем он развернулся и вышел из комнаты, тихонько закрывая за собой дверь. Я склонилась над кроватью, Наконец ноги отказали мне и я упала спиной на стопку одежды. Из-за боли в груди дышать было труднее. Я положила руку на живот, пытаясь успокоить стянутые, тревожащие чувства, но я почувствовала головокружение и слабость. Я была катастрофой. Но я уезжаю. И от этого было легче. Или будет легче, когда я успокоюсь и почувствую облегчение. - Должна сказать, я поражена твоему прогрессу. Признаюсь, меня тревожило, что ты была одна в Калифорнии в течение такого долгого времени. Я думала, ты извлечёшь больше выгоды от постепенного возвращения на свободу, но по твоим рассказам я поняла, но ты сделала решительный шаг. Я приятно удивлена твоими положительными результатами. Доктор Моеллер сняла очки и положила их на маленький столик возле стула. Она никогда не садилась за стол во время нашего сеанса. Она никогда не называла причину, но я чувствовала, что стол создавал бы барьер между нами. - В тем редких случаях, когда нам доводилось поговорить, пока ты находилась там, мне казалось, что ты, в целом, довольна собой. Я сидела на полу напротив дивана и строила башню из конструктора. У доктора Моеллер были пациенты младше меня, поэтому в её кабине всегда было куча игрушек, которыми дети могли занять себе руки. Как-то раз она сказала, что если ребёнок занимает себя чем-то, то это помогает ему думать. Эту теорию я знала - пока я воспроизводила музыку, мой разум очищался. Обычно я не играла в "Линкольн логз", конструктор , лего или кубик рубика, но после возвращения в Нью-Йорк голова была забита. Игра в конструктор помогала мне успокоиться. - Я и была довольна, - наконец сказала я, смотря на неё с пола. - Что ты почувствовала, упав в озеро? - Она скрестила ноги и нагнулась, кладя локти на колени. Я нахмурилась. - Я уже говорила по телефону. - Я знаю, - ответила она, кивая. - Но сейчас, когда у тебя было время отойти от этого, я хочу ещё раз услышать. Я пожала плечами. - Я окунулась в прошлое. - Я выстроила ещё один этаж из кубиков, внимательно наблюдая за своей работой. - Такое случается в моменты повышенной тревожности. Ты была в панике, поэтому твоё тело обратилось к воспоминанию, когда ты испытывала её больше всего. - Это когда-нибудь закончится? - Возможно, со временем. Это индивидуально. Не думаю, что ты когда-то забудешь то, что произошло с тобой, но лишь от тебя зависит, сможешь ты оставить это в прошлом или нет. - Она остановилась и тихонько вздохнула. - Аня, ты действительно потрясла меня этим летом. Хотя и по телефону, но я была рада слышать, что ты меняешься. Иногда я беспокоюсь за тебя, но только посмотри на себя. Сегодня ты пришла сюда сама, верно? - Я приехала на метро, - призналась я, бросая быстрый взгляд от своей башни. - Я не ездила на такси с тех пор, как произошла авария. - Но ты сама передвигаешься по городу, - напомнила мне доктор Моеллер. - Весной тебе было тяжело дойти даже до ближайшего магазина. - Думаю, сейчас я стараюсь усерднее. Мне надоело сдерживать себя из-за своего страха. - Я ударила рукой по башне и конструктор разлетелся. - Мне надоело, что мою жизнь контролируют вещи, которые я не могу сделать. - Когда-то ты говорила, что хочешь переехать в другой город, - сказала доктор Моеллер. - Думаешь, ты ещё хочешь уехать? - Возможно, - ответила я. - Не знаю. Это были лишь мои фантазии, когда вставать по утрам было тяжело, а покидать дом было почти невозможно. Нью-Йорк, город, где я выросла, город, который я любила, превратился в город, в котором я больше не могла находится. Шум машин переворачивал всё у меня в животе. Люди действовали мне на нервы. Всё вызывало во мне тревогу. Впервые после аварии и возвращения домой из больницы я вышла, чтобы пойти с мамой в магазин за молоком. Он был за углом. Я ходила туда миллион раз. Но затем машина врезалась во внедорожник, последовали продолжительные сигналы. Я этого не помню, но мама сказала, что я остановилась и начала кричать. Она сказала, что кричала так, словно испытываю самую страшную боль. Думаю, побывав в аварии, похожей на мою, всё в голове слетает с катушек. И как сломанная ваза, я могла склеить себя обратно, но трещины, изъяны и слабые места, которых не было раньше, останутся теперь навсегда. Я больше не была прежней. Но я старалась быть лучше. Это было всё, на что я могла теперь надеяться - быть лучше. - Это наш шестой сеанс с тех пор, как ты вернулась домой, - спустя минуту сказала доктор Моеллер. Я кивнула. - Ага. - Шесть недель, - добавила она. Я хмыкнула в ответ. - Мы говорили о том, как ты чувствовала себя, когда они приняли тебя за официантку. Растерянно. - О том, когда тебя застали врасплох с хвостиком. Ужасно. - О том, когда ты каталась в гольф-каре по горам. Тревожно. - О том, когда тебе сказали, что песни, которые ты написала - заурядные. Постыдно. - О том, когда ты впервые увидела, что говорят о тебе люди в Интернете. Отвратительно. - О том, когда ты познакомилась с Иззи Рис. Завистливо. - О том, когда ты узнала, что о тебе пробили информацию без твоего разрешения. Возмущённо. - О том, когда тебя окружали милые девушки. Омерзительно. - О том, когда второй раз оскорбили в Интернете. Хрупко. - О том, когда за тебя заступились. Благодарно. - И о том, когда ты решила уехать. Облегчённо. Напугано. Подавленно. Я закусила губу и начала строить башню заново, не говоря ни слова. - Но ты аккуратно избегаешь разговора о том, когда тебе предложили кодовое слово для случаев, когда ты будешь чувствовать себя опустошённо; и о том, когда ты использовала кодовое слово, упав в воду; и о том, когда о тебе позаботились; и о том, когда тебе заплели косичку. Могу уверенно сказать, что есть вещи, которые ты скрываешь. Почему ты не рассказываешь мне о нём? О нём. Я сглотнула. - О ком? И она, на удивление, улыбнулась. - Аня, мы давно знаем друг друга, не так ли? Думаю, ты можешь мне доверить это. Я знаю, когда ты скрываешь что-то от меня, и единственный общий знаменательный, который я обнаружила, оказался определённый парень. Так что расскажи мне о Гарри. Я сжала губы и опустила взгляд на кубики. Я начала строить мост, закрыв рот. Доктор Моеллер ничего не сказала. Она не настаивала. Она позволила мне строить. Она ждала. В комнате было настолько тихо, что я слышала, как тикают её часы. В её комнаты были лишь одни часы, на которые она смотрела два раза в сеанс. Я знаю, потому что однажды засекла её и в тоже время проверила свои часы - в середине сеанса и за десять минут до его конца. - Он был милым, - наконец произнесла я. Доктор Моеллер продолжала молчать. - Он был больше, чем просто милым, - через минуту призналась я. Я опустила голову, тяжело сглатывая комок в горле. Прошло пять с половиной недель с тех пор, как я покинула Калифорнию, но до сих пор, вспоминая о Гарре, в горле образуется ком. Я сжала руки на коленях. - Он пробудил во мне всё самое худшее, но... в хорошем смысле? - Тебе нравилось, какой ты была рядом с ним? - Нравилось - сильно сказано, - призналась я, едва поднимая глаза, чтобы взглянуть на неё из-под своих волос. - Но я ненавидела себя меньше обычного. Доктор Моеллер сжала губы. - Он выводил меня из-под контроля. Он убедил меня сделать то, чего я не делала раньше. Например, посмотреть фильмы о супергероях или позволить ему заплести мои волосы. Прокатиться на гольф-каре без ремней безопасности. Позволить ему держать меня. - Держать тебя? - Её брови приподнялись. - И поцеловать меня. - Я закрыла лицо руками. - Я идиотка. Она тихонько засмеялась. - Ох, Аня. Ты не идиотка. - Я была нею. Я думала, у него есть девушка, но всё равно позволила ему поцеловать себя. - Он поцеловал тебя? - Она не была удивлена, но в её голосе что-то было, чего я никогда раньше не слышала. - Когда у него была девушка? Я покачала головой. - Он соврал про девушку. Вернее, у него была девушка, когда мы познакомились. Но они расстались. - А затем, неожиданно почувствовав, что я сдерживала всё в себе в течение этих пяти с половиной недель, я рассказала всю историю, не упуская ни одной мельчайшей детали - даже те, которые она уже знала. Я говорила так долго, что во время моего рассказа она дважды посмотрела на часы, из чего я поняла, что время нашего сеанса вышло. Но она не останавливало меня, а когда я закончила, она долго молчала. - Хочешь знать, что я думаю? - Наконец спросила она. Я посмотрела на неё. - Всегда хочу. Она улыбнулась. - Я думаю, ты недостаточно веришь ему и себе в частности. Ты злишься на него, да? Потому что он соврал? - Не думаю, - медленно и немного неуверенно ответила я. - Я не уверенна, что вообще злюсь на него. - Тогда что сдерживает тебя? Я издала удивлённый смешок. - С чего бы начать? Я уродина, а он красавец? Весь мир обожает его, а меня ненавидят лишь за то, как я выгляжу? Маленькие девочки боготворят его и одновременно с этим боятся, что такая страшила как я вылезет ночью из-под их кроватей? - В этом нет логики, - ответила она. - Мне тяжело даже выйти из дома! - Я наконец взорвалась, выкинула руки вперёд и разрушила мост, который построила. - Как мне сохранить отношения с тем, кто живёт на другом конце света? - Усилиями, - легко сказала доктор Моеллер. - Такими же, которые ты прикладываешь, чтобы выйти из дома. Такими же, которые ты прикладываешь, чтобы встретиться со мной. С помощью небольших усилий. С помощью концентрации. С помощью храбрости. Я опустила голову, глаза наполнились слезами. - Легко сказать, - ответила я хриплым голосом. - Ты сама строишь границы возможного. - Она встала и села рядом со мной на пол - она никогда раньше не делала этого. Затем она взяла мои руки в свои и подождала, пока я подниму голову. - Не думай об остальных. Не думай о том, что это будет сложно. Думай о своих желаниях. Я покачала головой. - Я не могу думать о своих желаниях, не думая обо всём остальном. А мои желания... могут не совпадать с его желаниями. - Пока ты не поймёшь, чего ты хочешь, ты не узнаешь, чего хочет он. А чтобы узнать это, потребуется немного смелости. - Она убрала руки. - Как на счёт этих выходных? Ты получила приглашение на Video Music Awards, я права? Я кивнула. - Нил Хейл пригласил меня. Он номинирован на Лучшее Мужское Видео и Видео Года. - А твои друзья выступают? - Я не пойду, - ответила я. - Поэтому это не имеет значения. - Аня, ты делаешь больше прогресса, чем я могла надеяться. Обычно, я не говорю тебе, что делать. Но я настаиваю. Я всем сердцем хочу, чтобы ты пошла. Хотя бы поговори с ним. Скажи то, что сказала мне. А затем, когда он узнает это, реши, чего ты желаешь. Вечером, лёжа на кровати и поглаживая Тыквочку, я изучала пригласительное на VMA. Тыквочка почти не отходил от меня с тех пор, как я вернулась из Калифорнии. - Что думаешь, Тыквочка? - Прошептала я и перевернулась, тыкая своим носом в его носик. Он проурчал и уткнулся своим носом в ответ. Я вздохнула и зарылась лицом в подушку, пока Тыквочка лизал кончик моего уха. Затем я села и посмотрела на гардеробную. Чемоданы, из которых выглядывали различные чёрные вещи, всё ещё лежали открытыми посреди комнаты, занимая почти всё свободное место. Я перелезла через один из них и толкнула другой в сторону кровати, расчищая себе место. Пройдя через все приличные футболки и зимнюю одежду в конец гардеробной, я добралась до своих платьев. Раньше, когда я играла в оркестре и посещала различные официальные мероприятия, у меня было много платьев. Половина из них сейчас не будут сидеть на мне, но, по крайне мере, они чёрные. Последнее, чего мне хотелось - привлечь лишнее внимание на столь масштабном мероприятии. Обычно, мысль о походе на такое мероприятие даже не проскользнула бы в моей голове. Я бы извинилась перед Нилом Хейлом, поблагодарила бы его за его великодушие и поздравила с номинацией. Но возможность увидеть Гарри всё изменила. Я положила платья на кровать и начала выбирать. Тыквочка пересел на зимнее платье, которое я надевала, когда мне было тринадцать. Затем я вытащила платье, лежащее в самом низу. Оно было чёрное с тёмным принтом в цветочек и воротником, юбка была короткой и немного расширялась от талии. У него не было рукавов, но была первая неделя сентября и на улице было по прежнему тепло и душно. Я надела платье и попыталась застегнуть змейку. Оно сопротивлялось застёгиваться в грудной клетки, но уже прикрывало половину спины. Я втянулась ещё сильнее и попробовала ещё раз, но змейка не поддалась. - Мам, - крикнула я, высовывая голову из двери, - мне нужна твоя помощь.