1999

Следующим утром я проснулась за своим столом. Лицо было прижато к нотам, а в животе зарождался страх, словно он подстерегал, когда я засну. Всю ночь я писала, пытаясь оставаться занятой, чтобы не вбежать в комнату Гарри и уничтожить его, так как всё, о чём я могла думать был он, его телом, покрывающее моё тело, и его губы. Я была катастрофой. Во всяком случае, у меня был план. Мне настолько хотелось отдалиться от Гарри, что я решила пропустить утренний кофе и пойти в продюсерский домик. Он находился меньше, чем в миле от нашего домика, и к тому же мне нужно было очистить голову, поэтому я надеялась, что прогулка пойдёт мне на пользу. Возможно, к тому моменту, как я дойду туда, я уже не буду болтливой идиоткой. Я на цыпочках спустилась вниз, - хотя мне никогда и не приходилось ходить на цыпочках, потому что я и так издавала мало звуков, - но, застыв на полпути вниз на первый этаж, я перегнулась через перила и увидела пустую гостиную. Я слышала голоса, и один из них принадлежал женщине. Я нахмурилась и тихонько прошла оставшуюся часть ступенек, остановившись лишь в конце холла, чтобы взглянуть в кухню. Все пятеро сидели за столом, а в центре стола лежал телефон. Экран светился. - ... закончим записывать альбом в следующем месяца или около того, - говорил Лиам, - а затем возвращаемся домой до его релиза. - Можем ли мы ожидать тур после его релиза? - Прозвучал женский голос, тонкий и далёкий, и я поняла, что это была конференция. Конференция-интервью. Я начала пятиться назад, но Зейн неожиданно поднял взгляд и увидел меня. Он улыбнулся и жестом позвал меня на кухню, привлекая внимание остальных парней. - Наш следующий тур будет объявлен зимой, - ответил Луи. Я намеренно избегала взгляда Гарри, но я чувствовала его на себе, когда вошла в кухню. - Что ж, вы определённо с наслаждением проводите ваше лето в Калифорнии, - сказала женщина, пока я, вынужденная сорвать свои планы побега из дома, направилась к кофейнику и взяла термос из шкафа. - Но, думаю, всем будет интересно услышать о вашей новой подруге, Анне Новиков. Рука, в которой находилась кружка, дёрнулась и кофе разлилось на столешницу. - Она автор наших песен, - спустя мгновение сказал Найл. Я повернулась посмотреь на него, всё ещё держа в руках кофейник, когда интервьюер спросил: "А что вы можете сказать о слухах, которые ходят о ней?" - Какие слухи вы имеете в виду? - Голос Гарри был низким и резким, а по широко раскрытым глазам, которыми парни смотрели друг на друга, я могла сказать, что не одна я была удивлена его грубому тону. Она прочистила горло. - Если я правильно помню, ходили слухи, что она встречается с Лиамом. Затем появилось несколько фото, где она находилась с вами на озере Биг Бэар. Кажется... её уникальная внешность возмутила многих ваших фанатов. - Кажется, есть куча других вещей, помимо её уникальной внешности, которые мы могли бы обсудить, - резко сказал он. - Если вы желаете узнать, какая она талантливая, или какой она хороший человек, или насколько нам нравится её компаниям, мы с удовольствием расскажем вам. Но её внешность не имеет ни к чему отношения, а факт того, что люди так озадачены этим не вызывает ничего, кроме отвращения. Я попыталась сглотнуть, но горло словно превратилось в наждачную бумагу. Один из парней быстро заговорил, но из-за крови, прилившей в ушах, я ничего не слышала; шум был такой, что казалось, мимо проехал поезд. Лиам шептал что-то Гарри, но Гарри отодвинул стул назад и отдалился, поворачиваясь к кухне. Я развернулась и поставила кофейник на комфорку. Затем я дотянулась до ящика и вытащила крышку для термоса. Мне нужно было выбраться отсюда до окончания их интервью, иначе они попытаются отговорить меня от похода на студию. Я должна была поговорить с Квентином до тех пор, пока Гарри не загнал меня в угол и не уговорил меня на... что-либо. Если честно, он мог уговорить меня на что-угодно. И у меня бы не хватило силы воли, которую я проявила вчера. Я пыталась надеть крышку на термос, когда Гарри взял её из моих рук и удержал двумя пальцами. - Не та крышка, - спокойно сказал он. Он перегнулся на столешницу, находящуюся за мной. Он был настолько близко, что его живот касался моего предплечья. Он выровнялся и дотянулся через меня до ящика, положил обратно крышку и вытащил другую. Он аккуратно взял из моих рук термос и самостоятельно надел на него крышку. Я смотрела на его руки, не в состоянии смотреть на его лицо. - Идёшь куда-то? - Спросил он. Его голос коснулся моей коже и пробудил мурашки. - Продюсерский домик, - промямлила я, потянувшись к термосу. Когда наши пальцы соприкоснулись, по позвоночнику прошла дрожь, а желудок перевернулся. - Нам надо поговорить, - мягко сказал он, его голос рокотал. - Мне нужно идти, - прошептала я, отстраняясь. - Как ты доберёшься туда? - Спросил он, едва повышая голос. Один из парней шикнул на него, но он, кажется, даже не заметил этого. Он проследовал за мной прямо в холл. - У тебя интервью, - сказала я, резко поворачиваясь к нему лицом. - Пешком. Он нахмурился. - Дай хотя бы подвезти тебя. - Я не хочу, чтобы ты что-либо делал для меня. - Я говорила это без грубости, но в голове звучало скрытое отчаяние. Его брови нахмурились, образуя складку на переносице, и он уже было хотел что-то сказать, но Лиам прошептал его имя, подзывая его обратно, чтобы завершить интервью. Пока он отвлёкся, я развернулась и вышла из дома. Я не бежала, но очень энергично шла вниз по дороге, пока не убедилась, что была вне поле зрения. Я знала, что Гарри может догнать меня, если захочет - его ноги были почти вдвое длинные моих, а моя энергичная ходьба не была такой уж энергичной. Но через пару минут я осознала, что он не собирается бежать за мной, и мне стало значительно легче, хотя во мне всё ещё бурили неоднозначные чувства. Вы когда-нибудь останавливались, чтобы задуматься о том, как дышит ваше тело, и неожиданно вы понимаете, что настолько сфокусированы на своём дыхании, что начинаете принуждать свои лёгкие делать вдохи и выдохи? Симпатия к Гарри была для меня приблизительно тем же. Потому что я прошла несколько километров, не смотря на парней, не смотря абсолютно ни на кого, и, ясное дело, не думая об отношениях с кем-либо другим. Ценить внешность и найти того, кто связан с тобой где-то под кожей - разные вещи, и чем сильнее мне было больно от осознания этого, тем больше я понимала, что я связана с Гарри. И, возможно, от этого было лишь хуже. Я встретила, который превосходно, добросердечно и внимательно относился ко мне, который знал, какие кнопки нажать, чтобы разозлить меня, который знал, за какие нити потянуть, чтобы разоблачить меня, а когда он поцеловал меня... Когда он поцеловал меня, все мои нервные окончания онемели, потому что моё тело гудело, как никогда раньше, когда он коснулся меня. Вот почему мне нужно было поговорить с Квентином. Потому что я не могла иметь таких чувств к парню, который никогда в жизни не ответит мне взаимностью. Желанием поцеловать меня было одним. Я не хотела просто целовать его. Я хотела быть с ним. Я хотела просыпаться с ним и засыпать в его объятьях. Но я не могла хотеть такого от парня, который уже принадлежал другой. Добравшись до продюсерского дома, я дважды постучала в дверь, надеясь не разбудить кого-нибудь, разве что только это не был Квентин. Но когда никто не ответил, я постучала ещё раз с большим напором. Спустя минуту дверь распахнулась и передо мной предстал Квентин с заплывшими глазами, глядевший на меня из-под пары толстых очков. C тех пор, как мы прибывали в горах, он покрылся бородой, а на самом нём была надета фланелевая пижама. - Аня, - проворчал он, - ты знаешь, который час? Я сделала глубокий вдох. - Да, - ответила я; мой голос походил на писк. Я положила свободную руку на лицо, а второй крепче схватила термос. - Ладно, входи, - сказал он, словно видел, что случилось что-то страшное. - Речь пойдёт не о работе, - сказала я, следуя за ним в фойе. - Вернее, о ней, но больше о... О... Он покачал головой и указал на кухню. Я проследовала за ним туда и села за кухонный стол, пока он делал себе кофе. Я сделала глоток своего собственного кофе, надеясь, что оно согреет меня изнутри, потому что мне было холодно. - Итак, что происходит? - Спросил Квентин, когда, наконец, сделал себе кофе и сел напротив меня. Я постучала ногой по полу. - Я думаю, ты должен позволить Иззи приехать. Квентин нахмурился. - Что ты имеешь в виду? - Я... Гарри говорил, что ты запретил Иззи приезжать, потому что она отвлекает. Но, если честно, мне кажется, ему пойдёт это на пользу, - я выдохнула и опустила голову, позволяя волосам упасть. - Это было бы справедливо, потому что в домике я единственная, кто постоянно отвлекается, но это потому, что я не привыкла работать в таком темпе. Затем последовала тишина, и всё, что я слышала - дыхание Квентина и тикание часов, которые весели над раковиной. - Такое ощущение, что я ещё сплю, - наконец сказал Квентин. Я с удивлением посмотрела на него. Он попивал своё кофе, смотря на меня из-под ободка его кружки. - Знаешь, когда спишь, всё остальное дерьмо не имеет смысла. - Сказал он, ставя кружку. - Во сне ты не осознаёшь, что вещи не имеют смысла, - тут же подметила я. На мгновение он показался мне задумчивым. Но затем он пожал плечами и сказал: "Хорошо подмечено." Он сделал ещё один глоток кофе. - Всё же, что ты подразумевал под этим? - Выдавила я. - Почему это не имеет смысла? Он фыркнул. - Факт того, что ты просишь меня о разрешении для Иззи приехать. Я в удивлении откачнулась назад. - Что? - Не знаю, что творится у вас в доме, - сказал он, - но я никогда не говорил, что Иззи отвлекает парней. И я никогда не говорил, что не не может приезжать. Но если ты думаешь, что её приезд пойдёт Гарри на пользу, то, думаю, ты ошибаешься. - С чего бы это? - Острожно спросила я. Квентин погладил свою бороду, опрокидываясь на спинку стула. - Потому что через неделю, как мы приехали сюда, Иззи бросила его. Квентин не понял, почему я поспешила уйти после того, что он сказал мне, но я буквально выбежала из продюсерского дома. В спешке я забыла термос с наполовину холодным кофе. Я бежала обратно в дом, хотя я запыхалась, а мои лёгкие ослабли. У меня не было выносливости, которая была раньше, до аварии, до коллапса лёгкого, до введения грудного катетера. Добежав до дома, я остановилась крыльце, задыхаясь и потея. Мои мысли метались. Они расстались. Они с самого начала расстались. Он не сказал мне, и я не знала почему. Было ли это потому, что он мог сказать это ещё раньше того, что я могла сказать, он нравится мне? Пытался ли он удерживать меня, призывая к моей морали? Неужели он думал, что я настолько наглая, что смогу сделать первый шаг? Даже если у него и не было девушки, я не преобладала уверенностью. И всё же, неужели он думал, что я настолько страшная, что даже не хотел обнадёживать меня? Он позволил мне думать, что у него есть девушка, когда её не было? Знали ли все остальные? Я была оскорблена. Я была в ярости. Мне было непривычно быть злой прилюдно. После того, что произошло и после того, как мне пришлось отказаться от своей мечты - нью-йоркской филармонии, мне пришлось научиться сдерживать гнев. Это было одной из причин, почему доктор Моеллер приобщила меня к писание песен - она считала это позитивным выходом для моего гнева. Она заставляла меня направлять свои силы в страсть, а не гнев. Но эта злость была глубокой, и она кипела в моей крови, как что-то тёмное и грязное. Эта злость была другой. Это был огонь, молния, воронкообразное облако. Эта злость хлестала мои волосы, обжигало кожу и освещало всё внутри, пока я не почувствовала, что могу взорваться, словно эта лампочка, вкрученная у меня внутри, превратилась в бомбу замедленного действия. Я даже не сделала глубокого вдоха, чтобы подготовить себя, и сразу открыла переднюю дверь. Влетев достаточно громко в холл, я встретила напуганных Зейна и Лиама, которые смотрели телевизор, сидя на диване. Я сжала руки в кулаки и сквозь стиснутые зубы выпалила: "Где Гарри?" Они моргали. Затем Зейн медленно поднял руку и указал по направлению комнаты Гарри. - Спасибо, - отрезала я. Дверь в его комнату была закрыта, но я не переставала стучать, даже не задумывалась о том, что она была закрыта, потому что он переодевался или что-то более личное, что-то, из-за чего мне стало бы стыдно, если бы я вошла. Вместо этого, я с энергией выбила дверь. Она с громом стуком ударилась об стену, но не настолько громко, насколько я снова закрыла её. Гарри лежал на кровати и смотрел телевизор, но он с удивлением подскочил и был уже на ногах до того, как дверь за мной закрылась. Кровать была расстелена, подушки валялись по её периметру. На ночном столике на свёрнутых кроссвордах стояло три пустые чашки. - Ты, - прорычала я, указывая на него пальцем трясущейся руки. - Ты... Ты. Ты... лжец. - Я в ярости сжимала и разжимала кулаки, пока этот короткий рядом слов подобрался к горлу. Его глаза расширились. Позади него по телевизору гудело криминальное шоу. - Ты о чём? - Ты сорвал мне. Почему? Почему ты сделал это? Он покачал головой. - Я не знаю... - Ты знаешь! - Взорвалась я, делая вперёд несколько шагов, пока между нами не стала его кровать. - Ты соврал мне, и ты знаешь о чём. Это была шутка или что? Тебе было весело причинять мне эмоциональный кризис? Ведь мне было так отлично, пока я не встретила тебя! Я может и была роботом, но мне спокойно жилось с этим! Он открыл рот. - Аня, я понятия не имею, о чём ты говоришь. Я остановилась, тяжело дыша. - Конечно. Тогда, повтори, почему Квентин сказал, что Иззи не может приезжать? Его лицо тут же исказилось виной и он отвёл взгляд в сторону, словно смутился. - Почему ты не сказал, что Иззи бросила тебя? - Спросила я, а мой голос неожиданно притих, обрываясь на середине словно ломкая кость после того, как всё сгорело. - Неужели ты просто отыгрался? Я знала, что есть причина. - Нет, - сказал он, неистово качая головой. - Наш поцелуй не имел ничего общего с Иззи. - Почему ты тогда не сказал, что вы расстались? Для чего ты держал меня в неизвестности ? Почему я была единственной, кто не должен был знать об этом? - Потому что ты была единственной, кому я не хотел говорить, - сказал он, поднимая глаза и встречаясь со мной взглядом. Он выглядел огорчённым, но он протянул руки ладонями вверх и продолжил. - Я не могу сказать тебе причину. Если я скажу, ты возненавидишь меня ещё больше. Я издала недоверчивый смешок, а тело ослабло. - О Боже, от этого мне совсем не лучше! - Стоп, стоп, - сказал он, становясь у конца кровати и сокращая между нами расстояние. Я бессознательно сделала шаг назад, приближаясь к двери. Он потёр руками лицо, а затем зарылся в волосы. - Я совершенно не хотел этого. - Просто скажи, почему не держал это в тайне от меня, пожалуйста, потому ничего хуже, чем то, что происходит в моей голове, быть не может. - Что происходит у тебя в голове? - Спокойно спросил он, делая шаг навстречу мне. Я чувствовал, что мое лицо уступило чему-то печальному, чему-то смущенному и позорному. Я знала, что он заметил эту в туже секунду, потому что выражение его лица изменилось, уголки его рта опустились, а глаза наполнились сочувствием. Я подняла руку. - Не делай этого. Не стыдись из-за меня. Он вздохнул. - Скажи мне, о чём ты думаешь, Аня. - Почему ты не сказал мне правду? - Потребовала я, мой голос дрожал, меня распирало отчаяние. - Я скажу. - Он сделал ещё один шаг мне навстречу. - Только для начала скажи, что ты думаешь. Я издала глубокий вздох и прислонилась к стене, позволяя волосам упасть на лицо. Я думала, он возразит, заставит меня смотреть на него, но он молчал. - Я думала... возможно... ты не хотел, чтобы я знала, что ты один, - медленно сказала я, лицо горело. - Я думала, ты хочешь, чтобы я думала, что у тебя до сих пор есть девушка, и тогда я бы не... - Я покачала головой, тяжело глотая и наконец поднимая голову. - Я думала, что ты хотел заставить меня думать, что у тебя есть девушка, чтобы у тебя было оправдание, если в конец конов я влюблюсь в тебя. Типа "ох, прости, Аня, но я уже занят." На его переносице образовалась морщинка, когда он нахмурился, и огорчение исказило его лицо. - Почему ты думала так? Я усмехнулась. - Боже, Гарри, посмотри на меня! Почему я так думала? Он покачал головой, сокращая между нами дистанцию и кладя руку мне на щёку. - Тебе нужно перестать думать об этом. - Он провёл большим пальцем по моему шраму, от губы до скулы. Тело ослабло. - Аня, ты прекрасна. Я издала смешок, вырываясь из его рук. - Знаешь, у меня ведь есть зеркало. И именно по этой причине я не заглядываю в него слишком часто. Он покачал головой, выглядел он разочаровано. - Я бы хотел, чтобы ты видела себя такой, какой вижу тебя я. Я вздохнула, опустив голову. - Но я не могу. Он открыл рот, чтобы сказать что-то, но я прервала его. - Ты до сих пор не сказал, почему соврал об Иззи, - быстро напомнила я. Он закрыл рот, сделал глубокий вдох и медленно кивнул. - Верно, - сказал он. - Ладно. Только учти, это выдаст меня не в лучшем свете. Я хочу, чтобы ты знала это до того, как я расскажу. Я опрокинула голову на стену и закрыла глаза. - Просто скажи, Гарри. - Вначале у меня ничего не было к тебе, - признался он. - В ночь, когда Иззи приехала и попросила тебя позвонить мне, чтобы сделать сюрприз, она не собиралась делать мне никакой сюрприз. Она так сильно хотела, чтобы я вернулся домой, потому что больше не могла носить это в себе. Так она сказала мне. Она чувствовала себя виноватой, потому что изменила мне. Она познакомилась с кем-то, пока была в туре, и влюбилась в него. Я ожидала, что он разозлиться, но вместо этого случилось нечто иное. Это была не злость и не разочарование. Это было... облегчение. - Она даже не осталась на ночь. - Он вздохнул, проводя рукой по волосам. - Она уехала, как только сказала мне об этом, когда ты уже ушла спать. Но я попросил парней не говорить тебе, потому что я не хотел, чтобы каждая написанная тобою песня неизбежно вела к моему долбанному расставанию. - Всё, что тебе требовалось сделать - попросить меня не писать об этом, и я бы не писала, - возразила я. - Если бы ты сказал, что не желаешь песен о расставании, я бы не написала ни одной песни о расставании. Я должна делать то, что ты говоришь мне. Но даже если я и не должна была, я бы послушалась, если бы ты только сказал мне. Он покачал головой. - В конечном счёте я понял это. Но потом я злился, что она изменила мне, а я вел себя с тобой как настоящий кретин. Но ты не заслужила этого. В тот момент я понял, что мне наплевать на то, что Иззи нашла себе другого, потому что я понял, что ты нравишься мне. Я сглотнула. - Но тогда я не знал, какая ты. Аня, тебя так же легко прочитать, как египетские иероглифы. Но ты точно не разгуливаешь, когда в твоих руках чьё-то сердце. - Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, - тихо сказала я, но моё сердце билось как бешеное, потому что я нравлюсь ему. Мне никогда раньше не говорил этого. Я не нравилась даже тому единственному парню, с которым я целовалась, когда мне было четырнадцать. Ему просто хотелось поцеловать меня. Вот в чём разница. Он потёр шею. - Я не сказал, потому что... мог использовать это. Твою неосведомлённость. - Использовать? - Недоверчиво переспросила я, нахмурившись от удивления. - Увидеть... ревнуешь ли ты. - Он вздохнул, опустив голову. - Это было глупо. Я должен был сказать тебе, но я... Ты была такой спокойной, особенно, когда злилась на меня. Я пытался вызвать в тебе хоть какую-то реакцию, но ты всё впитывала в себя. Впитывала, а потом уходила в свою комнату, и... Он выдохнул, убирая волосы со лба. - От этого мне хотелось стараться усерднее. Но ты никогда не отвечала взаимностью. Возможно, один раз или два мне показалось, что я увидел что-то. Но в остальное время ты либо игнорировала меня, либо избегала, либо пряталась в своей комнате. Единственный раз, когда ты вспомнила об Иззи был тогда, когда ты спросила, когда они приедет, и тот, когда ты вспомнила её после нашего поцелуя. - Он взял меня за подбородок и едва коснулся большим пальцем моей нижней губы. - И, конечно же, я поплатился за свой план. Это изначально была глупость. Я убрала его руку и плотно сжала руки на груди. - Ты пытался использовать свою девушку, чтобы разузнать о моих чувствах к тебе? Он потёр глаза. - Да, - он издал короткий, хриплый смешок. - Я говорил тебе, что это плохо. - Так что, ты тоже? Боялся сделать первый шаг? Ты не хотел ничего предпринимать, пока не узнал наверняка? Ты хотел полностью унизить меня? - Унизить тебя? - Он быстро закачал головой, поднимая руки. - Нет, это не... Я оборвала его. - Так всё и было. - Спокойно сказала я. - Я унизилась. Его руки опустились, а на лице появилась тень вины. - Мне жаль, - сказал он, слабо пожимая плечами. - Это всё, что я могу сказать, не так ли? Я бы не хотел делать этого, но я сделал, и мне жаль. Я должен был изначально сказать тебе, что я чувствую, но... - Но ты струсил. - Эта мысль неожиданно возникла в моей голове и тут же вырвалась изо рта. Но это была правда. Лицо загорелось от стыда за собственную наглость, но это была правда. - Да, - согласился он. Я покачала головой и развернулась к двери. - И ты соврал. - Да, - сказал он, идя за мной. - Но мне жаль. Я кивнула, хотя и была повёрнута к нему спиной. - Думаю... мне пора. - Пора? - Наверх. В комнату. На какое-то время. - Я сделала глубокий вдох. - Нужно работать. - Аня, - возразил он, но я уже взялась за ручку двери. Он вытянул руку и закрыл дверь, протискиваясь в узкое пространство межу мной и дверью. - Пожалуйста, останься ещё на секунду. Я сделала несколько шагов назад, прокладывая между нами дистанцию. Он вздрогнул. - Мне жаль, - сказал он, отходя от двери. - Я не... Я не хочу, чтобы ты уходила такой. Я не хочу, чтобы эта проблема осталась нерешённой. - Она не нерешённая, - ответила я, обхватывая руки за спиной. - Ты сказал мне, почему соврал. Я пришла сюда именно за этим. Ты извинился. Я прощаю тебя. - Ты прощаешь меня, - повторил он. - И кем мы теперь приходимся друг другу? - Я подписала контракт, - напомнила я. - И я не буду втягивать себя в какие-либо передряги. - Я могу держать это в секрете, Аня. Никто не должен знать об этом. - Он подошёл ближе. Настолько близко, что я чувствовала тепло, исходящее от его тела. - Я не хочу быть твоим секретом, Гарри. - Спокойно сказала я, обходя его. - Всё в порядке, но мне нужно браться за работу. Это мой приоритет. Я не должна была оглядываться. Я была уже у двери, в миллиметрах от выхода, но я должна была обернуться. Выражение его лица, говорящего о том, что я ударила его в голень и сказала, что ненавижу его, почти убило меня. Но я заставила себя повернуться к нему спиной и выйти из комнаты. Потому что всё изменилось, и у меня был лишь один план: закончить последнюю песню для альбома и убедить Квентина в том, что я должна уехать раньше, иначе моё сердце будет разбито.