Rose and Dandelion

Я говорила с Питом до самого рассвета. Настроение, конечно, было отвратительным. Но мы пытались помочь друг другу.  — Китнисс, это лишь его планы! — Пит сжал руки в кулаки, — Мало ли, что может произойти за десять месяцев! Десять месяцев. У меня есть десять месяцев, чтобы предотвратить цепочку напрасных смертей. - Май. Прошлый май для меня означал конец прежней жизни, знаешь? — я оборачиваюсь, и гляжу на Пита — он вопросительно поднимает бровь, — В прошлом мае я узнала, что поеду сюда. Что уеду из родного Дистрикта, возможно, навсегда. Хотя, я, в общем-то, до сих пор не верю, что продержалась здесь больше недели.  — Ты жалеешь об этом? Жалеешь, что пошла на кастинг? Жалеешь, что приехала сюда? — Пит смотрит прямо в мои глаза. Я понятия не имею, что ответить. Я не жалею, нет. Пит оказался замечательным… Если бы жизнь сложилась по-другому, и он был не внуком Президента, а жил бы в Двенадцатом, то… Скорее всего, мы были бы лучшими друзьями.  — Не знаю, Пит. — выдыхаю я, — Всё это, — я развожу руки в стороны, будто обнимая воздух, — это не для меня. Я словно в клетке. Я не чувствую себя свободной больше. Парень понимающе кивает, откидываясь на траву. Он внимательно разглядывает звёзды на небе.  — Я никогда не понимал, почему одним достаётся всё, а другим — ничего. Я не заслужил ничего из этого. Если бы Пит знал, какова жизнь за пределами Дворца, он бы держался за всё это так крепко, как только мог бы.  — Жизнь за пределами Капитолия совсем не радужна, Пит. Там приходится выживать. Каждый прожитый день — счастье для нас. Он молча потянул меня вниз, схватив за локоть. Я упала на траву рядом с Питом. Здесь, лёжа на траве, я вдруг поняла, как мне на самом деле повезло. Всё, что от меня нужно — находится здесь, играя в принцессу, а в ответ моя семья в безопасности и больше ни в чём не нуждается. К тому же, Пит оказался совсем не таким, каким его предпочитает подавать Сноу. Он серьёзен, но не неинтересен. Он хорош собой, но совершенно не пользуется этим. Он действительно умён, но не умеет направлять свой ум в нужное русло.  — Я не жалею. Не жалею, что приехала сюда. Мы здесь, чтобы помочь друг другу, Пит. — я хватаюсь за его руку, — И мы сделаем это. Сделаем друг друга счастливыми. Я помогу Питу найти нужную девушку, а он поможет мне отменить «Голодные Игры».  — Мы справимся. Обещаю. *** Кажется, я заснула, рассматривая звёзды в ночном небе. А проснулась я от тихо шёпота Пита:  — Китнисс, посмотри. Я распахнула глаза, и передо мной оказалось оранжевое море. Десятки разных оттенков оранжевого смешивались в один превосходный. Идеальный.  — Кажется, я понимаю, о чём ты говорил. Пит кивает, не отрывая взгляда от утреннего предрассветного неба. Солнце встаёт, и небо приобретает оттенок розового. С каждой минутой оно всё больше розовеет, а затем плавно перетекает в светло-лиловый, и, наконец, становится голубым.  — Я встречаю рассвет здесь с тех пор, как мне исполнилось четыре. Помню, как мать кричала, что я ещё слишком мал, чтобы выходить из Дворца поздней ночью, но я убегал каждое утро, чтобы посмотреть на это. — Пит говорит это с какой-то отстраненной улыбкой, будто вспоминает что-то приятное. — В итоге, изменилось немногое. Мне всё ещё приходится убегать из Дворца ночью, но мне двадцать один, и больше некому ругать меня.  — Я могу ругать тебя за это. — вдруг говорю я, - Нет, правда! Пит звонко хохочёт и поднимается на ноги, протягивая мне руку. Я хватаюсь за неё, и быстро поднимаюсь на ноги, подпрыгивая. Мы идём по траве, покрытой утренней росой. Я всё ещё босиком, и на секунду, когда я прикрываю глаза, мне вдруг кажется, что я снова дома. А утро в Капитолии просто прекрасное, оказывается, по крайней мере, вне Дворца — точно. Легкий июльский ветерок гуляет меж деревьев, шелестя листьями. В воздухе витает запах отцветающих пионов, а солнце греет совсем легонько, совершенно не по-летнему. Я перевожу взгляд на Пита, ушедшего немного вперёд. Солнечные лучи играют с его запутанными ото сна светлыми волосами, они золотятся, сверкают. И я, отчего-то, засматриваюсь, не могу оторвать взгляд. Он выглядит так правильно сейчас, рядом со своим дворцом, со спутанными волосами и в помятой рубашке. И он кажется мне таким естественным сейчас, настоящим. Без всего того пафоса, что требует от него его положения, без серьёзности во взгляде, без идеально выглаженных вещей. Это потрясающе, как на самом деле прекрасны люди. *** Прим всё ещё спала, когда я вошла в свою комнату. Я почувствовала, как на моих губах расцвела усталая улыбка. Разве я смогу позволить ей иметь хоть единую возможность попасть на Голодные Игры? Нет. Я лучше отправлюсь туда сама, чем позволю моему Утёнку умереть. Если, конечно, не успею при думать чего-нибудь получше за эти десять месяцев, что у меня есть. Спать совсем не хочется. Я отправляюсь в ванную, чтобы умыться и расчесать запутавшиеся волосы. И, конечно, к завтраку мне придётся надеть на себя очередное платье. Президент совершенно нее воспринимает брюки, как женскую одежду. Появиться около него в брюках значило то же, что и прийти к столу в пижаме. Я останавливаюсь в ванной прямо перед зеркалом, и внимательно осматриваю себя. Волосы, влажные от сна на росистой траве, запутались. Под глазами пролегли огромные тёмные мешки. А кожа казалась такой тонкой и бледной, что казалось, секунда — и она порвётся.  — Ты просто красавица, Китнисс! — я усмехаюсь своему отражению, и включаю воду. Умываясь, я думаю о том, что Сноу не должен заподозрить того, что я что-то знаю. Я не хочу, чтобы Пит страдал от «праведного», как кажется самому Президенту, гнева. А ещё, конечно, чем тише я буду себя вести, тем быстрее проверну то, что задумала. Но одна я не справлюсь. Мне нужна помощь не только Пита, но и Гейла. Он всегда знал, что делать. А ещё, конечно, ни слова Прим и маме. Отцу я расскажу всё, что рассказал мне Пит. Он, конечно, ребёнок в душе, но он даёт самые лучшие советы на свете. Он поможет мне разобраться не только с проблемой, поставленной Сноу, но и поможет разобраться в самой себе. Он всегда был на моей стороне. Всегда. Когда мама ругала меня из-за двоек по истории, которую я терпеть не могу, потому что всё, что мы делаем — восхваляем Президента Сноу и Капитолий, а сами живём в нищете, пытаясь выжить. Отец был на моей стороне, когда я сказала матери, что буду охотиться, не смотря на её запреты. И, конечно, он был на моей стороне, когда встал вопрос о моем путешествии сюда, во Дворец. Папа всегда понимал меня, поддерживал даже тогда, когда я была не права. Я расскажу ему всё прямо сейчас. Сомневаюсь, что он всё ещё нежится на мягких капитолийских подушках. *** Когда я наконец нахожу комнату, выделенную для моих родных, я с надеждой стучусь в дверь. Около минуты мне никто не открывает, и я уже хочу уйти, но дверь, наконец, распахивается, и передо мной стоит сонная мама.  — Доброе утро! Надеюсь, не разбудила? — я пытаюсь быть хорошей дочерью для обоих родителей. - Нет, что ты, милая, входи. — мама отступает на шаг назад, и пропускает меня в свою комнату.  — Вообще-то, я хотела поговорить с отцом… — я отрицательно качаю головой на приглашение, — Его здесь нет, да?  — Он ушёл четверть часа назад. — отвечает мама, — Сказал, что хочет немного прогуляться. Я целую мать в щеку, и убегаю, обещая встретиться на завтраке. В моей голове целое море мыслей. Где может быть отец сейчас? Вышел в сад? Вряд ли, без разрешения Президента или Мелларка никого не выпускают. Точно. Примерно четверть часа назад мы с Питом как раз возвратились во Дворец. Господи, только бы папа не сделал то, о чём я думаю. Я без разбора ношусь по коридорам, и, кажется, наконец слышу голоса. Сначала совсем тихо, но затем всё громче, и громче. Всё верно, это они, идут прямо мне навстречу. Я, отчего-то, пугаюсь, и прячусь за ближайшей огромной вазой.  — Она всегда так скучает по дому. — разочаровано говорит Пит, — Видели бы вы, как она обрадовалась, когда узнала, что сможет целую неделю пробыть рядом со своей семьёй. - Пит, она очень любит нас. — отец говорит тихо, будто обдумывает, стоит ли продолжать фразу, — Но её сердце не может разорваться, понимаешь? Пит молчит, а моё сердце глухо ухает где-то в груди. О чём говорит отец?  — Ты отличный парень, но если ты обидишь её, она никогда не останется с тобой. — я ещё никогда не слышала в его голосе такого серьёзного тона, — Она не терпит лжи. Я выглядываю из-за вазы, и смотрю на Пита. Он хмурится, из-за чего на лбу пролегла ещё неглубокая морщинка. Они меня не замечают, а я пытаюсь унять дрожь в теле. С чего отец решил, что я вообще должна оставаться с Питом? Если я готовила подарок для него, это не значит, что он мне нравится, как мужчина. Ведь так? Да, так. Это было всего лишь заданием, чтобы пройти дальше. Всего лишь задание.