Журчание пещерного ручья

      Я остаюсь с ночью один на один. У нас нет договоренности, но в темное время суток я чувствую себя умиротворенно. Когда я вспоминаю о природном равновесии, о противопоставлении темных красок светлым, о всеобъемлющем балансе добра и зла – я вспоминаю о нас.       Я солгала про цепь, от которой хотела освободиться. Ложь исцелила меня.       Игнайтус не ошибался. Он видел нашу связь с самого начала, наблюдал за ее укреплением и направлял ее в русло добра, чтобы мы сыграли свое предназначение.       И мы выполнили его просьбу.       Теперь Игнайтус покоится с миром среди предков, а мы продолжаем искать свой путь. К сожалению, мы сбились с курса. Последнее столкновение с гроблинами было в выжженных землях, и теперь мы заняты тем, что пытаемся внести изменения в самопожертвование Спайро.       Пожалуйста, остановись! Неужели я прошу так много?       Я хочу мира, я хочу тишины и спокойствия, я хочу забыть все, через что нам пришлось пройти. Спайро видит конкретную цель и идет к ней, а я, а я… Я мечусь от осколка к осколку, сдираю чешую, падаю с утеса, натыкаюсь на шипы, норовящие проткнуть мое ничтожное тело, ставшее убежищем для двух крайностей. Препятствия возведены водоворотом мыслей, безумным потоком самоопределения, отчаянной тягой прийти к равновесию, которого мне не добиться в одиночку.       Вот почему я здесь.       Сумеречные ветра благоволят, а мои чувства открыты. Они струятся, подобно пещерному ручью, впадая в огромный мир, где на восходе и закате я вижу Спайро. Я бегу навстречу, смеюсь, предвкушая долгожданные объятия. Спайро машет мне лапой, его огромные пурпурные глаза розовеют в остуженных лучах. Краски неба густеют, оттенки парящих островов наполняются сочностью исполинского светила.       Я здесь, я живу. Что мне еще нужно?..

***

      Минутная слабость. Полет затягивается, усталость дает о себе знать. Мне приходится смириться с преодолеваемым расстоянием. Без привала придется лететь все ночь, а дремота умудряется сморить меня при расправленных крыльях.       Звезды, сияние двух лун, холодный голубоватый контраст земли подо мной.       Спайро, Галл, гибель Игнайтуса, заточение Малефора… Круговорот неудержимых событий, которым не дано обратиться вспять. Целое представление – судьбоносное, памятное, увлекающее. И в его пучине я стремлюсь отыскать конечный рубеж.       Я касаюсь своей груди; чувствую, как она лихорадочно вздымается. Это мое тело, но я не испытываю уверенности в прикосновении. Пластины жесткие, а чешуя на плече, которого я достигаю пальцами, кажется мне поддельной, вырезанной из камня.       Приходящая усталость.       Я закрываю глаза на мгновение и мирюсь с журчанием пещерного ручья, раздающегося у меня в голове, заполняющего закоулки сознания. Он настойчиво зовет меня обратно, в то время как я не достигла Варфанга. О нет…       Спайро… Он там совсем один. И это не тот случай, когда я могу себя настроить на мысленное присутствие рядом с ним. Надеюсь, у него с этим все в порядке. Он ждет. Он верит, что у меня все получится, за что бы я не взялась. Он…

***

      Сон одолевает меня, крылья совершают неуверенные взмахи, не свойственные моей подвижности. Но я не хочу останавливаться. Минуту промедления я с легкостью, если бы могла, променяла на собственную жизнь.       Я думаю о Галле. Я не могу слепо верить в его искренний нейтралитет, но не брать во внимание слова короля обезьян не способна по множеству причин. Если он готовит армию в ее прежней численности и планирует масштабные действия, то он обречен на провал. В его рукаве больше нет решающего козыря – я не на его стороне. Его сила более не способна подчинить меня и вовлечь в хаос по одно плечо с ним. Если это все же случится, я буду готова отразить удар, каким бы стремительным он не был.       Очередное поражение.       Его союз с Малефором также невозможен. Допустить возвращение Темного мастера – это дать шанс его одиночным действиям, самостоятельной игре по диктуемым, построенным миром правилам. Малефор не может принадлежать к числу тех, кто совершает ошибку дважды. Галл не оправдал его надежд; теперь король обезьян советует мне, насколько осторожной я должна быть со Спайро. Из рассказов Хранителей я извлекла суть – Спайро стал тем, кем не удалось стать Малефору. Но означает ли это, что Спайро не подвержен влиянию построенной им судьбы?       Какой из тернистых путей мы не заметили?       Город… Варфанг приобретает былое величие благодаря его жителям, а не подвигам его выходцев вопреки мнению Хранителей. Я помню слова Террадора, уверяющего нас, какой вклад мы внесли при осаде столицы. Я очень хочу верить ему, внимать его твердому голосу, но… Малефор прав. Что ж, если я действительно поспособствовала его освобождению из Колодца душ, то голем, по чьим венам текла кипящая лава, оставил брешь в стене и разрушил половину города из-за меня! Неужели я была мертва, когда Галл осквернил мое сердце темным кристаллом?! Неужели я не имела не единой возможности дать ему отпор или сжечь и себя, и пропитанную ядом Синдер в раскаленном жерле вулкана?!       О нет… Мои глаза…       А что можно сказать о Спайро? Малефор поторопился осадить город сразу, как только узнал о набирающем силу сопернике! Он выпустил Разрушителя после поражения в битве при Варфанге, осознавая, что угроза его владычеству реальна как никогда!       Мы стали проблемой, но отныне занимаемся поисками проблем извне, прочесывая пещеру за пещерой. Неужели мы втянуты настолько, что не сможем остановиться?       Вот о чем хотел предупредить Галл.       Город… Поскорей бы увидеть его стены. Я устала слушать себя, я хочу послушать одну из историй Вольтира. Они красочны и патетичны, что мне нравится до мурашек, свойственным детской впечатлительности. Я помню, что дважды называла его «Желтым» вместо привычного имени. Один раз – при Хранителях, другой – в присутствии Спайро. «Нам несдобровать, если Желтый заметит разлад в его писаниях», – сказала я Спайро, вспоминая местоположение свитков, которые мы смешали. Вольтир стоял позади меня. Он все слышал. Как только я по поданному знаку Спайро обернулась, то встретилась со светлыми глазами Хранителя. Неловкое молчание, мое выплеснувшееся волнение через черты лица, и вот он уже хохочет. Гребни на его скулах содрогаются как у мальчишки.       Я хочу рассказать ему о пещере, которую видела. Я хочу рассказать ему о Галле. Вольтир поймет меня лучше других.       Он лучше других ощущает истории.

***

      Мне кажется я вновь прикрыла глаза на несколько мгновений, а скалистое возвышение, ныне расколотое надвое, прилично сместилось назад, осталось далеко позади. Спокойно, мне нужно настроиться и как-то воодушевить себя. Мерцание звезд ласкает мой взгляд, отчего я проникаюсь мыслью, что у нас со Спайро будет все хорошо. Мне осталось немного, скоро я увижу огоньки сторожевых башен, уловлю запах свежей штукатурки восстановленного храма Варфанга, замечу беглый взгляд плотника, запоздно возвращающегося домой, к семье. Совсем скоро мы найдем выход. Стоит только немножко потерпеть. Я должна сохранять самообладание ради Спайро.       Спаркс. Я вспоминаю о Спарксе.       Я не могу сохранять спокойствие! Уже нет! Спаркс исчез в глубинах пещеры, он покинут, сейчас ему некому помочь! Я дала глупое обещание, которое не смогла выполнить! Я… Я…       Я закладываю крутой вираж и бросаюсь обратно. Спаркс! Я не могу его бросить! Я не могу его потерять! Он шел за нами до конца, а я отвернулась от него!       Мои крылья истерзаны усталостью, спина превратилась в неподвижную стальную дугу, а хвост утратил свое предназначение руля. Я отчаянно сражаюсь с желанием опуститься на землю, но все более боюсь рухнуть камнем вниз. Тогда от меня не будет никакого толку.       Я рыщу взглядом в надежде отыскать подходящее место.       Спайро, Спаркс…       Деревья, скалы, участки безжизненной земли… Почему я просто не могу опуститься сейчас?! Разве все это не подходит для короткого отдыха?!       Спайро, лишенный сил.       Я снижаюсь, не делая лишних усилий онемевшими крыльями. Я их не чувствую.       Спаркс, заточенный в пещере.       Я вижу огни поселения! Спасение совсем близко! Если у них есть сокола, можно отправить послание в Варфанг, к Хранителям…       – Глядите, глядите! Это она!       Я опускаюсь у зажженного факела одной из бревенчатых хижин, ощущая, что приземление далось с трудом, было жестким, неприятным, с суровым испытанием для моих лап, потерявших чувствительность из-за окаменевших мышц плеч. Я сломлено простонала, принявшись подгибать каждую из конечностей, отыскивая в себе силы быстро вернуться к полету.       – Синдер? Эм-м, кхм… Приветствую тебя. Прошу прощения, сразу не признали тебя.       Силуэт, представший перед моими глазами, расплывался до очертаний масляного пятна. Только искусственный свет, напомнивший мне нечто факела, не давал живому образу слиться с красками ночной деревни. Во встречающем я опознала его принадлежность к заблезьянам.       Точка достигнута. Меня охватило безумство.       – Пожалуйста, направьте сокола в Варфанг! – в бреду трепещу я, не поднимая головы. – Сообщите Хранителям, чтобы они направились к той самой пещере… Они… они знают, где нас искать! Скажите… – Оборвав шаткую речь, я повертываюсь, делаю усилие для прыжка и взмаха крыльев, но падаю грудью наземь. У меня не получается взлететь! – Поскорее, прошу вас! Они обязаны знать… Спайро… Спаркс…       Мир меркнет. Головокружение лишает меня возможности моментально встать на лапы, я дрожу от переизбытка чувств. Тело не подчиняется.       Я не могу встать!       – Что с тобой, Синдер? Ты… Нам…       Я не слышу половины слов. Связь с реальностью истощается. Краски, объекты и образы мешаются. Мои глаза скрываются за тяжестью век.       – Синдер!       Спайро, лишенный сил. Спаркс, заточенный в пещере.       И я, выпустившая из объятий небо.