***
— Почему она? — О чем это Вы? — поежилась Карин, явно не ожидавшая меня здесь увидеть. — Я не буду повторять вопроса. — Если Вы о Сакуре, то... потому что только она могла бы согласиться на такой поступок, — хищно улыбнулась Карин, обнажая зубы. — И тем не менее не согласилась. — Дряная девчонка! — тут же взвизгнула Карин, гневно хмуря брови. — Она не заслуживает Саске-куна! Мертвого так точно не заслуживает. Что за идиотская дележка тех, кого с нами уже больше нет и никогда не будет? — Не суди о человеке, не зная его прошлого. — Да что там знать?! Эта придурошная могла бы спасти Саске... но она отказалась! Какая же тут любовь?! Правильно, абсолютно никакой любви. Односторонние страдания называть любовью язык даже не поворачивается. — А с чего ты взяла, что Орочимару не отказал бы ей так же, как и тебе? — Да потому что любит он ее! — разрыдалась Карин, вытирая слезы рукавом. — Кто, Орочимару?! — мир определенно сходит с ума вместе со мной. — Да Саске, конечно! Ну Вы и болван! — рыжеволосая истерично замахала руками. Мое сердце пропустило несколько ударов. То есть... как это — любит?... — Да что ты такое несешь, Карин? Вероятно, ее нервы уже конкретно сдавали, поэтому девушка и выдавала такую несуразицу. — Это было невыносимо, — продолжала тянуть Карин, захлебываясь слезами. — Никогда не забуду его "да ты в сотню раз хуже Сакуры, истеричка". Все время Сакура то, Сакура се... "Это Сакура делала лучше". Чем я заслужила сравнения с этой плоскодонкой?! — Если бы он ее действительно любил, этого всего никогда бы не произошло, — над нами повисла тишина. — В первую очередь он любил себя и свои прихоти. А вот было ли "во вторую очередь" — вообще спорный вопрос. — Не говорите так о Саске-куне! — вновь разревелась Карин, постепенно сползая на землю и обнимая себя за колени. — Вы совершенно ничего о нем не знаете! Он замечательный... — Да, замечательно умеет подводить своих друзей, предавать товарищей и влезать в строение мира со своими коррективами, — я перебил ее, не дав договорить. Это все мне уже порядком начинало надоедать. — Он эгоист и собственник — вот это и все, что ты называешь любовью к Сакуре. — Выдержав паузу, я продолжил. — Девочка на побегушках, которая была готова распрощаться с жизнью ради него, пока он игрался в мстителя и революционера. Девочка, которая прощала все его выходки, которая, как и ты, хотела простого счастья... и потому придумала себе это счастье, чтобы жить дальше. — Карин было открыла рот, чтобы возразить, но я снова ее перебил. — Если ты думаешь, что она сделала для него меньше, чем ты — ты глубоко ошибаешься. Возможно, она сделала для него даже слишком много. Только ему это не было нужно. — Я давно знаю Саске-куна... еще со времен моего первого экзамена на чуунина, — выдавила из себя девушка. — Вы все врете... он не такой... он добрый... — Был, — закончил я и тяжело вздохнул. — У него было очень доброе сердце. И рос он хорошим ребенком. Но в какой-то момент тьма оказалась сильнее него, ничего тут не поделаешь. — Все равно он любит эту дуру... — дотошно повторила Карин, заливаясь слезами. — Даже если так, то его любовь весьма странная. На эгоизме любовь не построишь. — Я ей этого никогда не прощу... никогда... никогда! — скрипела зубами рыжеволосая и без устали терла свои раскрасневшиеся глаза. Внезапно за спиной Карин появился силуэт из воды. Суйгецу. — Мы уходим, — коротко сообщил он, поднимая свою головную боль за плечи. — Отвали, полудурок! — вяло отбивалась Карин, проглатывая половину букв в словах. — Оставь меня!... — Я сказал, мы уходим, — тоном, не терпящим возражений, повторил парень, взгромоздив рыжую бестию себе на плечо. Он всего на несколько мгновений пересекся со мной взглядом. Он выражал понимание и... сочувствие? Удерживая буйную родственницу Узумаки в более-менее стабильном положении, шиноби поторопился сложить печать и скрылся в облаке дыма. Что за чушь вообще происходит? И как с такой больной головой возвращаться к Сакуре? — Какаши-сенсей, Какаши-сенсей! — Ино с Саем бежали со всех ног. — Сакура пропала! — тяжело дыша сообщила блондинка. — То есть как пропала?! — сердце болезненно сжалось. — Как вы могли за ней не доглядеть, черт побери?! — меня охватывала ярость. Бывший член АНБУ и квалифицированная куноичи не уследили за не до конца оправившейся девчонкой. — Она... она сказала, что ей нужно в уборную... но так и не вернулась... — лепетала Ино. — Живо отправляйтесь на поиски! — я обратился больше к Саю, чем к Яманаке. От него куда больше толку в таких вопросах. — Обыщите местность вокруг, она не могла далеко уйти! — шиноби коротко кивнули и скрылись из виду. Где она могла быть? Зачем она ушла? Где... — Какаши-сенсей, — робко донеслось откуда-то слева. — Сакура?***
— Похоже, она все слышала... — продолжил не в меру робкий голос. Наконец я оглянулся, чтобы увидеть его обладательницу. Хината, это была Хината. Моему чувству неловкости не было предела. Это ж так выдать свои переживания... перед Хьюга. — Когда я выходила из госпиталя после того, как проведала... Наруто-куна, — она раскраснелась, но тут же попыталась взять себя в руки, — я заметила, что Сакура-чан вышла почти следом за Вами... вид у нее был обеспокоенный... Вот я и... решила... — Куда она пошла дальше, Хината? — Какаши-сенсей... я не знаю... она... — Хьюга заикалась, то и дело то отводя, то вновь переводя на меня свой взгляд. — Она была очень расстроена... Может, Цунаде-шишо... Точно. Цунаде. Она вполне могла пойти туда, где ее вряд ли начали искать в первую очередь. К тому же, никому не хотелось бы получить по голове от Пятой за то, что упустили ее ученицу, если последней вдруг не окажется рядом с Сенджу. — Спасибо, Хината! — кивнув ей в знак благодарности, я рванул к Резиденции Хокаге. Надо было подловить ее быстрее, чем она успеет натворить каких-то глупостей. На пороге резиденции я столкнулся с Шизуне, которая возилась с Тон-Тон. Мне показалось, она даже не заметила меня, так что пришлось обратить на себя внимание. — Шизуне, — я взял ее за локоть и легонько потянул на себя, — Цунаде у себя? — Н-нет, — замялась помощница Пятой, недоуменно глядя на свой локоть. Я поспешил ее отпустить, чтоб она не успела подумать ничего лишнего. — Цунаде-сама где-то полчаса назад ушла… по делам. — По делам? — бровь недоверчиво вздернулась сама по себе. — Сказала до утра ее не искать, — развела руками Шизуне и еле успела удержать свинку в руках, напрочь забыв о ней в ходе разговора. Ушла в бар, значит? Во всяком случае, если Сакура не с ней, проблем только прибавится от такой встречи. Уж очень мне не хотелось приводить в чувства едва ли трезвую Хокаге. Долго искать не пришлось, каждый второй житель деревни знал излюбленное место обитания легендарного саннина. Едва переступив порог сего небезызвестного заведения, я поморщился от запаха перегара и табака. Цунаде определенно была удачлива на такие… злачные места. Я попытался отыскать ее глазами, но сразу мне это не удалось. Пришлось спросить о ее местонахождении бармена, и тот любезно указал мне рукой на самый дальний столик в конце помещения. — Сегодня Цунаде-сама пришли не одни, — многозначительно подмигнул мне бармен, протирая бокал. — С ними еще молоденькая симпатичная девушка. Молоденькая… симпатичная девушка, говоришь? Я поспешил к этому злосчастному столику, стараясь аккуратно обходить подвыпивших или откровенно пьяных посетителей. Цунаде, прямо скажем, цвела и пахла: подперев подбородок рукой, она требовала, чтобы ей принесли еще одну порцию сакэ. Язык у нее, правда, заплетался, но ничего — это нисколько не испортило ее «цветения». Рядом в еще менее трезвом состоянии мучилась Сакура. Было видно, что никогда прежде с алкогольными напитками девушка дела не имела, и уж тем более не пила в таких больших количествах. Взгляд ее был туманным, а хрупкие пальчики все время пытались удержать то и дело наклоняющуюся голову, подпирая щеку. Господи, вокруг уйма всякого сброду, пьяных мужиков, в конце концов! Что забыла здесь такая беззащитная девочка?! Сейчас она действительно беззащитна как никогда. Нужно было уводить ее отсюда как можно скорее. — Цунаде! — я метнул на нее гневный взгляд. — Ты зачем ее сюда привела? Уж от тебя-то я этого точно не ожидал. — Она… сама захоте-ела… — протянула Пятая и икнула. — С-совсем ты, Хата-а-аке, распустился… — продолжала шипеть ирьенин, — никакого уваж… уважения к Хокаге! А я ведь… намного старше тебя, если ты не забыл… — булькнула Сенджу и осушила очередную порцию сакэ. Я только отмахнулся от нее, понимая, что вести разговор бесполезно. Я сгреб Сакуру в охапку, отчего она зарделась и что-то невнятно пробормотала, и вынес ее из бара. Чудный денек, ничего не скажешь. Куда с ней такой теперь идти? Одну ее оставлять нельзя, а принести ее родителям такой подарок тоже было не лучшей идеей. Придется оставить ее ночевать у себя. Принеся ее домой, первым делом я постарался умыть ее холодной водой, но она только вяло фыркала и сопротивлялась. С горем пополам справившись с поставленной задачей, я решил все же узнать у нее, почему она решилась на такой глупый поступок. Возможно, она бы сказала то, чего бы не сказала на трезвую голову. — Ну… и зачем ты это сделала? — я усадил ее на кровать и сел перед ней на корточки, — захотелось побыть взрослой? Она отрицательно помотала головой, а затем приложила палец к губам, издав приглушенное «чш-ш-ш». — Просто… я устала от всего… хотелось… снять стре-э-эсс… — промурлыкала ученица и загадочно улыбнулась. — Это все из-за Саске, да? — она нахмурилась, словно не поняла моего вопроса. А потом до ее понимания дошли мои слова, и она ответила: — Пффф, нет. Вы все… правильно сказали насчет него… Любовь… — мечтательно протянула куноичи, — не построишь на эгоизме. Так что… — Все еще любишь его? — я ожидал самого худшего. — Бог с Вами, Какаши-сенсей, — промямлила она, пропуская половину букв, — мжет, я ващ-ще Вас люблю… — она сомкнула глаза и тихо засопела, умостившись на кровати. Всем доброго времени суток, меня зовут Какаши Хатаке, и у меня, кажется, земля окончательно ушла из-под ног.