***
Безжалостные лучи августовского солнца воинственно пробивались сквозь плотные портьеры одной холостяцкой парижской квартиры. Утро плавно переходило в день, Париж жил своей неугомонной жизнью. Гудение автомобилей, женский смех, смесь голосов на всевозможных языках; неповторимый запах круассанов и ароматного кофе просачивался во все дома, как бы шепча: «Услышь меня». Ни один француз не мог прожить без бодрящего напитка и свежего хлеба, корка которого была всегда настолько хрустящей, но требовалось неимоверных усилий, чтобы ее прокусить, что, будучи иностранцем, каждый раз поражаешься, какие все же у французов крепкие зубы. Те, кто был во Франции и вкусил всю прелесть парижских багетов, меня поймут, а те, кто еще только мечтает о свидании с самым романтичным городом на Земле, пусть поверят мне на слово и при возможности обязательно это испробуют. А настойчивые лучи солнца, подозвав подмогу и не потерпев ни единого фиаско, уже проникали в небезызвестную квартиру. На первый взгляд могло показаться, что в данных апартаментах никто не живет, либо что их обитатели вымерли еще до дня взятия Бастилии, но оба предположения изначально оказались бы неверны. Хотя… то тело, развалившееся на двуспальном диване, изрядно выпившее и отчаянно храпевшее, даже язык не поворачивался назвать хозяином квартиры. В голову приходил только один вопрос: где же тот обаятельный молодой мужчина с блестящими карими глазами и бархатным голосом? Микеланджело Локонте бы сейчас заразительно рассмеялся и в немом ответе развел руками, но в его глазах читалось бы вполне разумное объяснение – «Все как всегда. Отсыпается после бурной пьянки». Флоран повернулся на другой бок и накрылся одеялом с головой. Голова закружилась, и у мужчины появилось ощущение, будто он находится на судне и, лежа головой к корме, уходит под воду. Он зажмурился и медленно открыл глаза. Комната была озарена естественным светом, в воздухе в завораживающем вальсе кружили пылинки в лучах дневного солнца. Свет действовал французу на нервы, и он застонал от боли, снова зажмурившись. Запищал телефон, оповещая о новом смс-сообщении, но мужчина предпочел полностью игнорировать все, что говорило бы ему о реальном мире. Но физиологические потребности взяли верх над разумом француза (серьезно? С бодуна-то и разум? Ну-ну), и ему пришлось встать. Пока он плелся до уборной, квартира казалась ему огромной, а коридор бесконечным. Собственные шаги звучали для него как удары в барабан, и вода из-под крана текла слишком шумно. Все было чересчур, все раздражало. Мот яростно смахнул с тумбочки туалетные принадлежности и, ополоснув лицо холодной водой, посмотрел в зеркало и ужаснулся. Мертвенная бледность покрывала его опухшее с вечера лицо, иссохшие губы вызывали отвращение, тусклый взгляд казался безжизненным. - Нда… Красавец, - иронично произнес Флоран и моментально замолк, с сомнением прислушиваясь к чужому хриплому голосу. Плеснув водой в зеркало, мужчина вышел из ванной комнаты, пихнув дверь ногой. Да и как его можно обвинять в нервозности после такого? Сами вспомните, как вы выглядите после встречи с друзьями и пьянки до утра, когда музыка сливается с пульсом, танцы не останавливаются ни на минуту, а алкоголь льется рекой. Ночное веселье длится ровно до той минуты, пока вы не отключитесь где-нибудь на диване и не займете горизонтальное положение (это в лучшем случае). А огребать-то вы будете утром, проклиная прошлую ночь и безрассудное желание напиться! Мужчина направился в кухню и, наступив на что-то острое, зашипел. Он взял в руки злосчастный предмет и задумчиво пригляделся. Металлическая заколка в форме бабочки, крылья которой были усыпаны маленькими, но изящными камнями, блестела в его руках. Флоран хорошо знал эту заколку и мог узнать ее из тысячи, насколько уникальной она была. Линор, мать Маэвы, подарила девушке это украшение перед премьерой мюзикла в 2009 году. Мелин тогда стояла за кулисами в своем небесно-голубом платье, украшенном бабочками, и принимала от матери подарок, благодаря ее и смеясь, что теперь ее образ будет окончательно завершен. Мот пришел позвать девушку в гримерную, и Маэва попросила Флорана заколоть ей волосы новым талисманом. Подойдя к свету, мужчина аккуратно прицепил металлическое изящество к мягким волосам девушки и восхищался блеском крыльев бабочки на свету. Он медленно пропустил шелковистые пряди сквозь огрубевшие пальцы гитариста и встал лицом к Мелин, смотря в лучезарные от счастья карие глаза девушки. Маэва была переполнена восторгом перед началом выступления и нежностью к матери, которая всегда ее понимала и поддерживала. Мот улыбался, глядя на француженку, которая в тот момент была для него Бэль, сошедшей со страниц сказки про Красавицу и Чудовище. Она была ангелом, настолько красивым и нереальным казался ее образ. Мужчина тогда восхищался ею, как никогда раньше. Девушка поблагодарила его и поцеловала в щеку, исчезнув в толпе. Флоран часто прокручивал эту сцену у себя в голове в тяжелые моменты своей жизни и всегда ловил себя на мысли, что ни к одному человеку он не испытывал больше трепета и нежности, чем тогда к Маэве. Мот покрутил заколку в руках и тщетно пытался вспомнить, как она здесь появилась. Неужели Маэва была у него дома? Так рано ушла? Или поздно? Оставила свой талисман на полу? Что же случилось? Множество вопросов с бешеной скоростью крутились у мужчины в голове, и за то время, пока он на скорую руку готовил себе завтрак, ему удалось припомнить только события раннего вечера и посиделки с девушкой: ее рассказ о маме, работе. Пустые бутылки на полу в гостиной являлись доказательством того, что вчерашний вечер был. Хотя какие могут быть еще доказательства: не во сне же он так надрался? Флоран немного прибрался в квартире, расставляя вещи на свои места. Его движения были медленными и аккуратными, он старался двигаться как можно плавнее, чтобы лишний раз не причинять своей и так уже больной голове еще больше ущерба. Но как бы внешне Мот ни казался спокойным, изнутри все сильнее и быстрее его начинали грызть сомнения и зарождались вопросы: что же такого произошло вечером такого, что Маэва оставила на полу в прихожей свою любимую заколку? Абсолютная амнезия пугала певца, он ходил кругами по квартире с заколкой в руках и не знал, что ему еще сделать, чтобы вспомнить события прошлого вечера. Он тщетно пытался припомнить хоть одну деталь. Совершенно отчаявшись, Мот наглотался аспирина и, одевшись, решил прогуляться до квартиры Мелин. Не успел Флоран выйти свернуть выйти из дома, как столкнулся с сияющей Захо. Мужчина в последнее время редко видел ее в таком приподнятом настроении, но сейчас что-то ему подсказывало, что девушка злорадствует. - То ли ветер перемен забросил тебя в мои края, то ли ты пасешь меня тут с утра, - не разделяя мнимой радости коллеги, вместо приветствия проговорил Флоран, закуривая первую за сегодняшний день сигарету и делая глубокую затяжку. - Ну не с самого утра, но… - А позвонить не дано? – прервал ее француз. - Сбавь обороты, король! Не я бухала полночи. Ах да, - девушка подняла вверх указательный палец, ибо Мот снова намеревался ее перебить, – если бы ты почаще брал в руки свой телефон, то мог бы увидеть мою смску и не огрызался бы на меня сейчас. - Окей, ближе к делу. - Да без проблем, - девушка угостилась сигаретой и отпила кофе из стаканчика, что был у нее в руке. – Помнишь, после нашего недоужина в ресторане Оперы я поклялась, что ту тварь-официантку вышвырнут оттуда за то, что она не умеет обращаться с клиентами? Так я свое слово сдержала. Духу ее там не будет. Да и почему только там? После такого ее не возьмут даже в самое задрипанное кафе! – Девушка усмехнулась и закурила. - Что ты собираешься сделать? – Мот мертвой хваткой вцепился Захо в плачи и хорошенько ее встряхнул, добиваясь ответа. – Ну же, говори! - Руки убрал, - улыбка моментально спала с ее полных губ, черты лица заострились, и взгляд стал жестоким, почти демоническим. Девушка высвободилась их стальных оков и отошла от мужчины на пару шагов. – Уже сделала. Подружке привет. – Захо быстро удалилась, оставляя Флорана в полном смятении посреди дороги.***
Мот быстро добрала до квартиры Мелин, но с недоумением обнаружил, что хозяйки квартиры не было дома. Полчаса ожидания не принесли никаких плодов. Девушка не появилась, входная дверь так и не открылась. Мобильный Маэвы был выключен, но приветствие и просьба перезвонить была прослушана мужчиной раза четыре. Решив, что певица уже не появится, Флоран позвонил тому, кто всегда был в зоне доступа, кто всегда мог выслушать и кто всегда в любую минуту мог прийти на помощь. - Италия на проводе, - не прошло и пяти секунд, как Микеле взял трубку. - Привет, - улыбнулся француз. – Как ты? Что нового? - Да… - мужчина замялся, и был слышен его тяжелый выдох. – Вчера снова забраковали мой новый проект. Сказали, что…как же они сказали… А! «Ваше творчество не вписывается в наши рамки. Измените стиль, и тогда мы с Вами поговорим». Это третий отказ за неделю. Я иссяк. - Снова одни и те же отмазки. Они что, ничего нового не могут придумать? - Как видишь. Я не вписываюсь в их рамки. Уже в который раз не могу пройти через цензуру. Причем, знаешь, что обидно, Фло? Это не первый отказ! Так хочется все бросить и уехать домой, но понимаю, что там будет хуже. Тут меня все знают, а там я снова буду пацаном, который рисует на стенах, поет легкие песенки и страдает от неразделенной любви. - Но она же тебя поддерживает? - Сейчас она в Бельгии, мы поссорились, но это так, пустяки. Ты же знаем, сколько бы мы ни ссорились, сколько бы мы ни бегали друг от друга, мы всегда приходим к тому, с чего начали. Либо я еду к ней, либо она приезжает ко мне. От судьбы не уйдешь, - горько рассмеялся Локонте. - Вы уже больше десяти лет бегаете друг от друга. Может, хватит вести себя как подростки? – задал вполне логичный вопрос Флоран, зная отношения друга с его девушкой. – Сделай ей предложение, ты же так хотел семью, так почему же медлишь? Все в твоих руках, брат! - Когда-нибудь, - рассмеялся итальянец. – Сделаю в промежутках между нашими очередными ссорами. А пока буду прожигать жизнь и наслаждаться свободой безработного и никому не нужного певца. - Звучит как тост. Грех не выпить за это. Как думаешь? - Оке. Сегодня в 9 в «Бароне». И не опаздывай! - Не опаздывай? Это ты мне? – удивился француз, но ответом на его смех были лишь гудки. «Краситься пошел, красотка», - хмыкнул Мот, заворачивая к себе во двор. Вечер обещал быть запоминающимся.***
Клуб «Le Baron» был привычным местом для посиделок и простав двух друзей. Местоположение была удобным: располагаясь в центре города, администрация клуба могла не сомневаться в его окупаемости. Особенно это весьма прельщало Микеланджело – 15 минут ходьбы от дома, и он был на месте. Хотя даже это не спасало итальянца от вечных опозданий. Le Baron являлся поистине уникальным заведением. Проходя мимо него по авеню Марсо, Вы никогда бы и не подумали, что там, за закрытыми дверьми, может быть что-то стоящее. Но как только Вы заходите внутрь, то окунаетесь в роскошь и совершенство. Дружеские посиделки, праздники, частные вечеринки – вот так проводят свое свободное время посетители клуба. И если Вы являетесь завсегдатаем, то не только администрация, но и бармены Вас узнают и знают Ваши предпочтения. - Привет, Джей-Джей, - поприветствовал охранника Локонте при входе. Пару секунд мужчина привыкал к темноте после ярко освещенных парижских улиц, потом прошел вглубь клуба, идя на звуки старых добрых хитов середины XX в., но в современной обработке. Искусственный дым, красная мебель, красный свет, качающие биты. Итальянец улыбнулся, попадая в свою волну и перебрасываясь парой фраз со старыми знакомыми. Микеле прошел мимо барной стойки и, не заметив за ней Флорана, пошел в зал. Огромный квадрат был обставлен кожаными диванами у стен и бархатными красными креслами с маленькими черными столиками со свечами в центре танцпола. В этот вечер не намечалось никаких бурных вечеринкок с песнями и плясками, поэтому все посетители сидели за столиками, разговаривая и потягивая коктейли. Какая-то незнакомая группа играла блюз, но играла хорошо, даже, если не придираться, вполне отлично, - отметил про себя итальянец. Он остановился у новой картины, висевшей на стене, и присмотрелся. На холсте была изображена молодая полуобнаженная дама в теле, прикрывая низ живота простыней. Она восседала на спине мужчины, повернувшегося к художнику, изобразившего их, явно не лицом и, замахнувшись правой рукой, собиралась сделать удар по его ягодицам. На ее лице читалось озорство и полная готовность разбить в пух и прах самолюбие мужчины, что, как видно, ей и удавалось. Микеланджело усмехнулся новому произведению искусства и, кидая взгляд на остальные картины, выполненные в подобном стиле, двинулся к сцене. Величественный черный рояль, стоявший на сцене, привлекал внимание музыкантов и не только. Обычно Локонте садился за него и играл что-то из своего собственного сочинения, либо классику, когда администрация бара не приглашала на вечер какую-либо группу, но, так как сейчас афро-американцы отжигали на сцене, вызывая бурю аплодисментов, мужчина прошел мимо, возвращаясь снова к бару. - Я же знаю, у тебя лежат дома очки, пора бы тебе их уже носить, друг, - с укором произнес Мот, когда его коллега, в очередной раз его не заметив, пролетел мимо него. - Фло! – воскликнул Микеланджело и обнял Флорана. – Ты давно здесь? Я тебя обыскался. - Уже час. Жду тебя, засранца! – проворчал француз, делая очередной глоток виски. - Двойной, - бросил Локонте бармену, плюхаясь на стул рядом с Фло. – Ничего, ты уже привык. Да и потом! Ты все равно здесь ради меня, так что… - мужчина ослепительно улыбнулся, - не вижу причин для злости. Давай лучше выпьем! Как мы там говорили? За ее величество черную полосу в жизни? - Весьма оптимистично, ничего не скажешь, - хмыкнул Мот, но бокал поднял. - Да у тебя тоже, вижу, не ладится. То пьешь беспробудно, то бросаешься на всех. А я бы на твоем месте… - Оке, оке, - оборвал друга Флоран. – Мертвому зубы заговоришь. Давай за встречу.***
- А потом она как набросится на меня! – Флоран Мот яростно жестикулировал, рассказывая о новом любовном приключении итальянцу, последний же истерически смеялся, вытирая слезы и размазывая тушь по щекам. – И кто знал, что такая скромная на вид девочка способна на такое! Знаешь, в этом вся прелесть скромниц. Сначала они краснеют при тебе, мило хихикают и накручивают волосы на палец, а потом в считанные секунды перевоплощаются в страстных безбашенных тигриц, а что они творят в постели, ууух! - Сколько ей было? – поинтересовался Локонте, закидывая в себя очередную стопку водки и закусывая. - Двадцать два или двадцать три, не больше, - уклончиво ответил герой-любовник, наблюдая за реакцией друга. - Смотри, чтоб на школьниц потом не потянуло, а то я не собираюсь тебя из тюрьмы вытаскивать, - усмехнулся Микеланджело, вспомнив свои похождения и быстро отогнав приятные мысли в сторону. Флоран продолжал что-то говорить, не особо обращая внимание на отсутствующий взгляд собеседника. Почувствовав вибрацию телефона в правом кармане штанов, Микеле жестом попросил друга замолчать и ответил на звонок. Маэва, не найдя в квартире ни итальянца, ни записки от него, решила поинтересоваться о его местонахождении. Узнав о компании Локонте, Мелин заговорила тише, хотя музыка была и так настолько громкой, что даже если бы она кричала в трубку, никто, кроме хозяина телефона, ее бы не услышал. Девушка попросила Микеле не говорить никому о своем местоположении и о своем звонке, но, прощаясь с ней, Локонте неосторожно сказал «Сладких снов, Маэва», с досадой прикусывая себе язык и вызывая неподдельный интерес друга. - Маэва? Это она звонила? Мне не показалось? – начал расспросы Флоран. - Да, она, не показалось. - Вы общаетесь? - Фло, мы всегда общались и всегда тесно дружили. - Ну да, да… А сейчас она где, не знаешь? Мот чувствовал за собой вину за вчерашнее, и то, что он почти ничего не помнил, уверенности ему отнюдь не прибавляло. Мужчина запустил руку в карман и нащупал заколку, проводя пальцами по камушкам на крыльях бабочки. Как бы он ни убеждал себя, ему было не все равно до жизни Мелин. Ему хотелось хотя бы попросить прощения. И сейчас, если бы у него получилось раскрутить Локонте на откровенный разговор, то он смог бы выпытать у него ее адрес. Он надеялся на это. - Да зачем тебе это? – отмахивался уже опьяневший итальянец. – Вы же с ней разошлись давно, да и не думаю, что она была бы рада тебя видеть. Ой! - Если спрашиваю, значит надо, Мик! - Я обещал ей, что не скажу никому, особенно тебе! И даже не пытайся, ты ничего от меня не добьешься, пока она находится под моей опекой! – Микеланджело понял, что разболтал, пожалуй, главный секрет, главную просьбу подруги, и вмиг посерьезнел. – Черт! Вот я идиот. - Спасибо, я надеялся на твое красноречие! – съязвил Мот, делая очередной глоток и довольствуясь результатом. - Фло, прошу тебя. Не пытайся сейчас связываться с ней, ей тяжело. Дай ей время, дай ей отойти и пережить этот этап. Не причиняй ей еще больше зла. Она и так страдает. - Мне надо с ней поговорить. Я виноват, я знаю, но и ты тоже пойми… - Флорану больно было слышать про страдания бывшей подруги, но и оставлять это дело незавершенным он не мог. Ему надо хотя бы отдать заколку. - Я все понимаю, - оборвал его Микеле и наклоняясь ближе. – Но она мне дорога как сестра. Я люблю ее безмерно и никому не позволю причинять ей боль. Пообещай мне хотя бы пару дней не пытаться до нее достучаться. - Хорошо, хорошо, обещаю, - отмахнулся Мот, понимая, что ему придется покориться. Настроение испортилось в секунду. Он пришел сюда расслабиться, а вышло так, что мужчина загрузился еще больше. Слова Локонте подействовали на него как противный антибиотик, который должен приносить облегчение, а, глотая таблетку, наоборот, испытываешь только горечь. Как бы французу ни хотелось это принять, но в глубине души он понимал, что друг прав. Если он вчера сделал что-то неподобающее, неправильное по отношению к Маэве, а в этом он уже не сомневался, слушая описание состояния девушки, то надо переждать немного, подождать, пока она успокоится, и тогда можно будет попробовать извиниться, или хотя бы попытаться. Хотелось расслабиться. Отвлечься от дурных мыслей. Мужчина стал оглядывать в поисках подходящей дамы для продолжения вечера и наткнулся на заинтересованный взгляд ясных голубых глаз. Молодая девушка сидела одна за столиком недалеко от барной стойки и непрерывно смотрела на мужчин. Медленно потягивая коктейль, брюнетка строила глазки, пытаясь завладеть вниманием хоть одного из музыкантов. Локонте, будучи формально занятым, даже не смотрел в ее сторону, думая исключительно о Маэве, а вот Флорану кандидатка на приятное времяпровождение пришлась по вкусу. Мужчина ухмыльнулся и подмигнул ей, дабы его добыча не сбежала и снова повернулся к Микеле. - Ладно, спасибо за вечер, но я пойду уже, - засобирался Локонте, видя, что его друг к дальнейшим разговорам не расположен. – Я надеюсь на твое понимание, Фло. Микеланджело обнял Мота и, распрощавшись, молча удалился. Флоран снова взглянул на девушку и отметил горящие в предвкушении девичьи глаза. Стройное тело, симпатичное личико, аккуратные черты лица – все манило и притягивало мужчину, особенно сейчас. Девушка была молода, возможно, даже неопытна, хотя то, как она отчаянно строила ему глазки, вызывало сомнения. Но ему было на это наплевать. Мот почти упал на кожаный диван рядом с ней, сразу же обнимая ее за плечи и проводя носом по ее щеке, отмечая приятный парфюм и полное отсутствие стеснения у барышни. Брюнетка прижалась к мужчине и прикусила губу, хихикая над его пошлыми шуточками. Флоран сказал свое имя, чем вызвал у нее громкий смех. - Мог бы и не представляться, вас трудно с Микеле не узнать, - усмехнулась девушка, смотря прямо в глаза мужчине. - Ммм… Поклонница нашего творчества? – поинтересовался француз. - Бери выше. Фанатка, - гордо заявила обладательница голубых глаз и начала водить пальчиками и мужской руке, большое внимание уделяя выступающим венам на тыльной стороне ладони. - Ну, это совсем меняет дело, - промурлыкал Мот, поглаживая спину девушки. Он вырисовывал незамысловатые круги пальцами от поясницы до плеч и обратно, как с удивлением обнаружил отсутствие такой, казалось бы простой преграды, как застежка от бюстгальтера. Мужчина медленно опустил руку на колено брюнетки, слегка надавливая на кожу ничем не покрытых стройных ножек. Грубые пальцы музыканта щекотали, отчего девушка забавно морщилась и тихо посмеивалась. Флоран задел края коротеньких черных шорт, пробираясь под них пальцами, но она остановила его, беря мужчину за руку и гладя его ладонь. - А ты мне дашь автограф? – из-под густых длинный ресниц кокетливо посмотрела девушка на француза, мило улыбаясь. - А на что ты готова пойти ради этого? – прошептал мужчина ей на ушко. Он почувствовал, как брюнетка задрожала и улыбнулся, предвкушая продолжение. - На всё, - бойко ответила представительница прекрасного пола и подмигнула ему. Мот поднялся и, схватив девушку за руку, притянул ее к себе. Все столики были заняты, было много народу. - Пойдем, скроемся от чужих глаз, и я распишусь, где только попросишь… - прошептал Флоран и потянул ее к уборной. Минув узкий и темный коридор, мужчина открыл дверь и, впихивая в маленькое помещение девушку, прижал ее к стене. Почти полная темнота, за исключением приглушенного красного света, обостряла все органы чувств, кроме зрения. Музыка звучала как в вакууме, дыхание брюнетки было тяжелым и громким, также как и громкие мысли Мота. Сейчас голубоглазое создание было его добычей, он наслаждался ее растерянностью и странным состоянием в ожидании похоти. И да, он был хищником. Загнав запуганного зверька в угол, он наблюдал за ним и распалял его, он провоцировал и отступал. Он был хозяином ситуации, и ему это нравилось. - На все готова, говоришь? – усмехнулся француз, прислонился спиной к стене и, положив ладони на хрупкие девичьи плечи, опустил девушку вниз перед собой. Она удивленно взглянула на него снизу вверх и смущенно улыбнулась. Она была настолько милой в этот момент, что Флоран не удержался и потрепал ее по щеке. - Ты же не будет против того, чтобы доставить своему любимому певцу удовольствие? – промурлыкал он, поглаживая нежную кожу ее алых щек. – Я щедро расплачусь, можешь не сомневаться. Фанатка опустилась на колени и почувствовала под собой что-то мокрое. Тяжело сглотнув, чтобы избавиться от собственных сомнительных и отвратительных мыслей, она снова взглянула в ожидании смотрящего на нее мужчину. Мот закрыл глаза, предвкушая качественный минет. Он чувствовал, как она ухватилась пальцами за края его джинсов, как начала медленно расстегивать ремень, услышал, как щелкнула металлическая пряжка. Он улыбнулся в ожидании дальнейших действий девушки. Она потянула «язычок» молнии вниз. Он немного отстранился от стены, позволив ей стянуть джинсы до колен, и прислонился обратно. Она провела рукой по резинке его трусов, отметив его возбуждение. Снова прибегнув к немой помощи, стянула с него трусы и судорожно вздохнула. Девушка застыла в нерешительности, и француз с неохотой открыл глаза. - Ближе к делу, красотка. В первый раз что ли, - Флоран вспомнил нетерпеливую и бойкую Захо и расплылся в улыбке. Картинки сменялись перед его глазами одна за другой, но прожигающий дьявольский взгляд шаманки с коварной улыбкой, медленно облизывающей губы, никак не уходил с поля его сознания. И вот, наконец, мужчина почувствовал на себе горячее дыхание. Еще секунда, и его член оказался в теплом ротике девушки. Брюнетка обхватила его губами, поглощая его всего и задерживаясь у основания. Она причмокнула, резко и быстро провела зубами по всей длине до головки. - Блять!! – заорал Мот, со всей силы отталкивая девушку от себя и защищая свое мужское достоинство. - Ты что делаешь? Совсем ебнулась? Ох, твою ж мать, как же больно! Так, детка, придется тебе заглаживать вину. Поди-ка сюда. Научу тебя хорошим манерам. Она медленно подошла к нему почти вплотную, стараясь не выдать трясущихся рук и нагревающихся глаз. Мот резко притянул ее за шею и с силой опустил на колени. Намотал длинные волосы на кулак и насадил ее красный ротик на член. Девушка судорожно вздохнула, пытаясь осадить в себе рвотный рефлекс. Глотая слезы, она уверяла себя, что надо успокоиться и доделать все до конца. В это время Флоран взял дело в свои руки и совершал сильные глубокие толчки, помогая себе бедрами. Он был слишком зол на мадемуазель за ее оплошность, ему хотелось получить разрядку, а в итоге в его руках была неопытная девчонка, которая и отсасывать-то по-нормальному не умела. Она вцепилась пальцами ему в бедра, почти впиваясь ногтями в кожу, отчего мужчина завелся и, шипя от боли, стал насаживать ее на себя еще резче. Брюнетка что-то промычала, но ему было наплевать. Он наслаждался своей властью, он делал то, что хотел в данный момент, и готов был кончить. Фанатка подняла на него свои красные глаза, из которых бешеным потоком текли слезы. Он снова поразился ее милому виду и начал ощущать приближение оргазма. Он покрылся испариной и смахнул капельки пота со лба. Тело забилось легкой дрожью, не прошло и нескольких секунд, как он протяжно застонал и кончил ей в рот. Он как в тумане видел, что она пару раз сглотнула. Голубые глаза потускнели, девушка улыбнулась, и остатки спермы просочились через уголки ее губ. Она быстро приложила ладошку ко рту и, поскользнувшись на мокром полу, упала прямо у унитаза, сплевывая остатки жидкости. Мужчину перекосило от столь живописной картины, но он сразу вспомнил уговор. Достав из внутреннего кармана пиджака ручку и оторвав кусок туалетной бумаги, он поставил свою знаменитую закорючку и подошел (насколько это было возможно, чтобы не испачкаться) к девушке. - Вытрись, на тебя жалко смотреть. Ах да, это за работу, - Мот зажал нос рукой и кинул бумажку брюнетке. Уже закрывая дверь туалета, он услышал громкие рыдания и прерывистые звуки рвоты.