Увидимся...

Он отказывается от лёгких напитков и предпочитает классический виски со льдом, только пьёт его небольшими глотками, едва смачивая губы и перекатывая горечь напитка во рту. Расслаблен, спокоен, уверен, в своей любимой чёрной рубашке, расстёгнутой на несколько пуговиц и открывающей вид на его шею, и в чёрных джинсах, дополняющих образ строгого мафиози, как назвала его Грейс. Как всегда в шутку, ослепительно улыбаясь и имея полное право повиснуть у него на шее, вдыхая чёртов приятный аромат Майколсона, шагающего по грани — сегодняшний инцидент это показал, и ей впервые стало страшно, за друга, что может оступиться и слететь вниз. — Как тебе вечеринка? — они сидят в относительной тишине в одной из комнат на втором этаже, напротив больших окон, открывающих вид на лужайку перед домом: десятки машин, то приезжающих, то отъезжающих; снующие туда-сюда люди; освещённая софитами мини-сцена с приглашёнными за неплохую плату местными рок-группами и исполнителями кантри; столы с закуской и пирамидами бокалов; официанты в белоснежной форме; веселье, смех и начинающийся садом, который так хотела Грейс. Отсутствие дресс-кода и правил, тематики вечеринки, вход без приглашений и ненавязчивый контроль охраны — совершенная свобода и улёт, когда никто никому не должен и уж тем более не обязан. К чёрту всех, хотя бы на вечер. — Думаю, она запомнится надолго. Нахрена тебе это? — Клаус смотрит на её профиль, большим пальцем лаская кромку стакана и не чувствуя того драйва, что хотел бы чувствовать, может, потому что с ним рядом не Кэролайн... — Не знаю, — Грейс пожимает плечами, задумчиво улыбаясь и перехватывая его взгляд. — Может, это своего рода вызов, Ники. Только подумай, что мы всегда загнаны в рамки, так или иначе: правилами, собственными страхами, моралью, законом, в конце концов. Мы всегда кому-то обязаны, перед кем-то ответственны, за что-то отвечаем. Мы боимся осуждения, боремся с совестью, избегаем разочарований, прячем чувства. Словно в клетке, понимаешь? Я забыла, какая я на самом деле. — Грейс, что с тобой? — его брови сходятся на переносице, и Клаус протягивает ей сигареты, внимательно наблюдая за тем, как она обхватывает фильтр тонкими губами, ещё сохранившими следы яркой помады. Глубокий вдох и струйка дыма, выпущенная в сторону. — А с тобой? — О чём ты? — Просто скажи: ты любишь её? Нет-нет, Ники, ответь мне на этот вопрос, — она мотает головой, предупреждая его насмешливую реплику, и смотрит. Смотрит так проникновенно грустно, что Клаусу становится не по себе, и неприятный холод касается сердца, сжавшегося от интуитивного предчувствия. Такое бывает, когда чувствуешь наступающие перемены, когда понимаешь, что люди уходят, и нет, не просто из дома, города, страны. Они уходят туда, откуда не возвращаются, оставляя другим одиночество и воспоминания. — Твою мать, я имею право знать — знать стоит ли это того, что ты делаешь. Потому что если это банальная интрижка, то ты последний идиот, Клаус. Просто скажи мне... — на последних словах Грейс кладёт ладонь на его руку и чуть сжимает, молча умоляя его ответить, и нет, не потому что она его теряет (давно потеряла), а потому что ОН может потерять всё из-за какой-то глупой игры. В воздухе пахнет её искренними переживаниями, настоящими, дружескими, и Клаус не может солгать. Он кивает, сжимая губы и впервые признаваясь в этом самому себе. Простая интрижка не заставила, никогда не заставила бы его так рисковать, ставя на кон всё, что у него есть, начиная от доверия "отца" и заканчивая своим будущим в роли наследника его империи. — Чёрт бы тебя побрал, Никки, — Грейс улыбается сквозь слёзы, теперь точно зная, что он не повернёт, не отступит, не откажется. Что он будет играть до конца, чего бы ему это не стоило и как бы это не искалечило его жизнь. — Иди ко мне, — он разводит руки в стороны, приглашая её в свои объятия, и прижимает к груди, крепко-крепко, целуя уложенные лаком волосы и будто обнадёживая своим уверенным спокойствием. — Всё будет хорошо, вот увидишь. — Конечно. Кстати, где она? — Я вообще не в курсе. — Он мне не нравится. Арман. Откуда он взялся? — Грейс сама отстраняется, стараясь незаметно смахнуть слёзы и чертыхаясь, когда накопленный на недокуренной сигарете пепел падает ей на платье. Уже через минуту возвращает игривое настроение и даже выпивает виски Клауса, оставляя его ни с чем. — Тоже не в курсе. Информация чистая. Бывший пехотинец родом из Тусона. Ничего необычного, совершенно, даже с законом дружит. Крис ничего не нарыл. — Будь осторожен, Ники, — Грейс встаёт, поправляя причёску и подходя к окну. Обнимает себя за плечи, словно спасаясь от нахлынувшего на неё холода, а на самом деле ощущая смутную тревогу, причиняющую чуть ли не физический дискомфорт. — А вот и они. Что ж, пора веселиться, я займусь Арманом и надеюсь, мне удастся его споить, чтобы выведать хоть что-нибудь. — Почему ты помогаешь мне? — Потому что мы друзья, Ники. В любом случае, даже если ты полный идиот. Он смеётся, искренне, позволяя только ей так далеко заходить в эпитетах, и тоже поднимается с дивана, подходя к окну и вылавливая цепким взглядом фигуру Кэролайн, на фоне Армана кажущуюся слишком хрупкой и миниатюрной. Свободное жёлтое платье, подпоясанное ремешком, и накинутая на плечи джинсовка, высокие каблуки и распущенные волосы, завитые в небрежные локоны. Она выглядит как обыкновенный подросток, сейчас несколько потерявшийся в незнакомой обстановке. Это выдают её перебирающие джинсовую ткань пальчики, неуверенные шаги и чуть хмурое выражение лица, когда Кэролайн взглядом прочёсывает территорию в поисках знакомых лиц. Она не видит и не может видеть Клауса, пристально за нею наблюдающего, и тянется к сумочке, тут же одёргивая себя — за спиной Арман и нужно быть осторожней. — Шепни ей где я, ладно? — Клаус продолжает смотреть вниз, пряча руки в карманы брюк и улыбаясь одними уголками губ, когда Грейс понимающе кивает и уходит. Осталось чуть подождать и вновь окунуться в запретную страсть. Ощутить азарт, заставляющий бурлить кровь и вызывающий покалывание на кончиках пальцев. Он притаился на выдохе, сжал грудную клетку и замер на изогнутых в ухмылке губах, когда через некоторое время Кэролайн несмело открывает дверь и также несмело проходит внутрь. — Привет, — подкрадывается, улыбаясь одними глазами и будто нарочно оттягивая момент прикосновений. Не торопится к нему прижаться, вставая напротив и проверяя его выдержку, как оказалось, железную, потому что Клаус не поддаётся, лишь разворачивается к ней, продолжая стоять со спрятанными в карманы руками. И только лишь когда она понимает, что он не собирается делать первый шаг, кладёт свои ладони на его грудь и тянется к его губам, как назло замирая в миллиметрах от них. Её жаркое дыхание ласкает кожу, и Клаус нервно сглатывает, сдерживая желание поймать её губы своими. Просто прикоснуться, почувствовать, попробовать... — Грейс просто чудо, — шепчет Кэролайн, действуя смелее и обвивая его шею руками. Только лица всё на том же расстоянии, только тела всё также напряжены. — Согласен. — Не хочешь прокатиться пока Арман отбивается от неё? — Почему не здесь? — Слишком шумно. Так что? Я не займу тебя надолго. — Почему бы и нет? — Клаус облизывает губы и берёт её за руку. — Я выйду через заднюю дверь. Моя машина слева от дороги. Будь осторожна, чтобы не вызвать подозрений. — Он отпускает её только в коридоре и прибавляет шаг, мигом преодолевая лестницу и пересекая кухню. Под ложечкой щемит от волнения, когда он достигает машины и нарочно не включает фары, боясь лишний раз привлечь внимание. Только об одном мечтает — чтобы она вырвалась, пришла к нему и села в эту чёртову тачку, а потом он рванёт по трассе, увозя её подальше от Армана, любопытных взглядов, ненужного интереса. И сейчас ему даже кажется, что он увёз бы её не просто за несколько миль, а в другой штат, страну, континент, где они бы никому не были обязаны и им бы не пришлось прятаться, скрываться, врать, изворачиваться... — У нас есть полчаса точно, — она прерывает его мысли, ловко проскальзывая в машину и устраиваясь на переднем сидении, прикасается к его губам в быстром поцелуе и улыбается, улыбается так, что он не может не улыбнуться в ответ, включая зажигание и нажимая на газ. — Полчаса так полчаса. — С гортанным рёвом мощного двигателя они выруливают из ворот, и Клаус, не церемонясь, переключает скорость, вызывая дикий восторг Кэролайн, даже не пристегнувшейся и доставшей из бардачка полупустую бутылку. Она делает большой глоток и задирает ноги на переднюю панель, чуть откидываясь назад и позволяя платью задраться до линии бёдер, сразу привлёкших его внимание. И вместо того, чтобы забрать протянутую ему бутылку, Клаус кладёт ладонь на её ногу, сжимая пальцы и задевая ими линию трусиков. Дразнит, водя пальцами туда-сюда и краем глаза наблюдая за дорогой. Кэролайн игриво прикусывает нижнюю губу, смотря на него безотрывно и вызывающе, а он, с заносом вырулив на прямую, пробирается дальше, поддевая ткань трусиков и лаская клитор, отчего она ещё шире разводит ноги и глухо стонет, выпуская бутылку из рук. — Чёрт, Ники, — не выдерживает, желая большего, и в один миг садится на его колени, закрывая собой дорогу и затрудняя остановку. И в то время как Клаус пытается вырулить на обочину, она уже справляется с его ремнём, ширинкой, страстно целует в губы, напрочь забывая о скорости, и вовремя упирается рукой в подголовник, когда он умудряется затормозить, съехав куда-то вниз. — Ты сумасшедшая, — он шепчет жарко и сбивчиво, помогая ей снять джинсовку и осыпая поцелуями изогнутую шею. Задирает платье ещё выше и привстаёт, приспуская брюки, чтобы в следующий момент войти в неё и ненадолго остановиться, выравнивая дыхание. — Блядь, Кэролайн, ты точно ненормальная, — говорит он с улыбкой, когда она прикусывает его ухо, а потом начинает двигаться, уже приникая к его губам и по-безумному пылко целуя. Ему не хватит полчаса, чтобы насладиться её обществом, и он бы хотел владеть ею полностью, вот только Дилан мешает, вставая между ними незримой тенью. — Только не говори, что тебе это не нравится. — Нравится... — он протяжно стонет, ощущая, как она намеренно сжимает мышцы, обхватывая его член плотнее. Задирает голову, стискивая зубы, и помогает ей двигаться, удерживая за талию и поднимаясь навстречу. Он хочет сдержаться, чтобы прийти к финишу вместе, но это так сложно, практически нереально, когда удовольствие совсем близко. Ещё чуть-чуть, немного, пару движений. Вверх-вниз. — Love... я не могу больше. — Я с тобой, только с тобой, — её ритм становится быстрее, и Кэролайн запрокидывает голову, опираясь руками о крышу машины. Дрожит, всем телом, слыша его резкий выдох и ощущая напряжение, витающее в воздухе. Вверх-вниз. Ну же. И Клаус рычит, толкаясь навстречу и наконец-то расслабляясь. Откидывается на спинку сиденья и придерживает её, пока она ещё пару раз поднимается, а затем с протяжным стоном окончательно опускается, прижимаясь к его груди. Нужно прийти в себя, поэтому оба молчат — он, лаская её ягодицы, а она всё продолжая лежать на нём и ощущая, до сих пор ощущая его в себе. Это чертовски приятно — чувствовать себя наполненной, быть желанной, необходимой, нужной. И всё же... — Я хочу задать тебе один вопрос, Ники. — И в чём проблема? — Я хочу, чтобы ты был честен со мной. — Вечер откровений продолжается, — он прячет за усмешкой беспокойство, а Кэролайн выпускает его из горячих объятий и возвращает отодвинутые трусики на место. Обхватывает его лицо ладонями, принуждая смотреть на неё только, и произносит: — Если бы у тебя была возможность, ты бы провёл со мной время? Нет, я не о десятиминутном трахе, а о целом дне, или двух, или даже трёх. — Что ты имеешь в виду? — Дилан собирается лететь в Вашингтон. — И?.. — Господи, Ники, ты не пробиваем. Мы могли бы провести эти дни вместе, — она недовольно дуется, не собираясь сползать с него и с трудом доставая бутылку. — Мы могли бы загаситься в отеле. — Это вызовет подозрения. — Что вызовет? — Если я останусь здесь и пропаду вместе с тобой. Не забывай про Армана. Будет лучше, если я рвану в Нью-Йорк. Ну в смысле, почти рвану, — в его голове уже созревает план, и Кэролайн не может не улыбнуться, пальчиком разглаживая пролёгшую между его нахмуренными бровями морщинку. Она тревожно смотрит в окно, когда сбоку проезжает машина, на долю секунды освещая участок обочины перед ними, и не осмеливается даже моргнуть, когда проехавшая тачка резко тормозит, мигая габаритами и сдавая назад. — Что за блядь? — ещё больше хмурится Клаус и помогает Кэролайн пересесть на своё место. Он вглядывается в даль, врубая фары и пытаясь рассмотреть номер, а потом неслышно чертыхается, узнавая в подозрительной машине Форд Армана. — Какого хера ему нужно? — судорожно застёгивает брюки, заводя двигатель и вдавливая педаль газа. Этого не может быть — совпадений не бывает, а это значит, что долбаный ублюдок его искал, быть может, даже следил за ним. За ними. Клаус срывается с места, поднимая облако пыли и разворачиваясь в сторону города. Становится напряжённо-опасным, серьёзным, натянутым, отчего даже Кэролайн не произносит ни слова, то и дело оглядываясь назад и вылавливая отблеск фар преследующей их машины. — Пристегнись, — он бросает сухой приказ, переводя взгляд в зеркало заднего вида и переключая передачу. Сжимает челюсти от злости и гнева на какого-то качка, посмевшего преследовать его, и прибавляет скорость, увеличивая расстояние между ними. — Давай же, отвали от нас. Он не может проиграть, не может подвести Кэролайн и так тупо спалиться. Он должен быть хитрее, быстрее, проворнее, он должен сделать всё, чтобы Арман понял свою ошибку и осознал, что он не на того замахнулся. Одно движение, и громкая музыка наполняет салон, а Клаус кидает взгляд на притихшую и взволнованную Кэролайн, успокаивая её своим уверенным видом и обескураживающей улыбкой. — Всё будет хорошо, love, — он повторяет эту фразу второй раз за вечер и даёт резко в сторону, въезжая в город и стараясь сбить хвост внезапными поворотами. Покрышки визжат, и машину слегка заносит, когда он входит в очередной поворот и забирается в глубину лабиринтов улиц, каждый изгиб которых уводит их дальше от преследователя, тоже неплохо дрифтующего, но всё же отстающего от мощного внедорожника. — Сейчас мы приедем и ты должна сразу выйти из машины. Ты поняла меня? — он кладёт ладонь на её руку, крепко сжимающую подлокотник, и вновь улыбается, скрывая тревогу за поразительной твёрдостью. Смотрит в её испуганные глаза, подбадривая, поддерживая, внушая уверенность, и продолжает уходить от преследования, петляя и заметая следы. Осталось совсем немного. Пару кварталов и дом Грейс, где они по идее должны быть. И он преодолевает это расстояние, выигрывая буквально пару минут. Не сбавляя скорость влетает в ворота, но тут же резко останавливается и, потянувшись через коробку передач, открывает Кэролайн дверь. — Давай же, ты умеешь играть, — всего на секунду сжимает её пальцы, желая поддержать, и в конце концов отпускает, проезжая дальше и притормаживая у первой попавшейся девушки. Красивая, стройная и пьяная, готовая на любые приключения, тем более в компании Майколсона. Может поэтому она расплывается в довольной улыбке, когда Клаус опускает стекло, останавливаясь возле неё и одаривая её одной из своих дерзких ухмылок. — Хочешь отличный вечер? Я обещаю... — Серьёзно? — Более чем. Она кокетливо подмигивает и, пошатываясь на высоких каблуках, добирается до пассажирского сидения, занимая место Кэролайн и тут же оказываясь в объятиях Клауса, краем глаза заметившего въезжающую на территорию машину. Он приникает к её губам, целуя грубо и по-жадному, не встречая сопротивления и отлично вживаясь в роль. И главное не то, что её губы не такие сладкие, что её запах не такой притягательный, как у Кэролайн, а то, что она здорово их выручает, сама того не подозревая. Глухой стук по стеклу, и Клаус отрывается от незнакомой девушки, опуская окно и натыкаясь на склонившегося над ним Армана. — Какого хуя тебе от меня надо? — Клаус шипит, до побелевших костяшек сжимая руль и едва сдерживаясь, чтобы не вмазать по крепкой челюсти начальника охраны, склонившегося ближе и заинтересованно заглядывающего в машину. Арман натыкается на совершенно левую девушку, пьяно ему улыбнувшуюся, и растерянно осматривает салон, словно разыскивая потерявшуюся вещь. То, что он ищет, здесь нет и, по ходу, быть не может. Он ошибся в своих догадках. — Прости, я подумал у тебя проблемы. — Моя главная проблема в данный момент — это ты. — Я понял, Клаус, понял, — Арман признаёт своё поражение, успокаивающе выставляя ладони перед собой и пятясь назад. Он озадаченно потирает бровь большим пальцем, провожая отъезжающую машину серьёзным взглядом, и направляется в сторону дома, чтобы найти Кэролайн, которую он посмел упустить из виду, не оправдав доверие Дилана. — Как тебя зовут? — обращается Клаус к девушке, когда фигура Армана исчезает из поля зрения, и он немного успокаивается, уже продумывая как убрать с дороги слишком любопытного охранника, сунувшего свой нос куда не следует. Быть может, по приказу Дилана или же по собственной паранойе, но так или иначе теперь им нужно быть более осторожными. — Ким. — Отлично, Ким, я обещал тебе весёлый вечер. А я сдерживаю обещания, — Клаус обаятельно улыбается и выходит из машины, дожидаясь, когда она последует его примеру. Обнимает за талию, поддерживая и желая отблагодарить ничего не подозревающую девушку отличным виски и травкой, которую наверняка можно найти у Грейс. Самое время расслабиться...