Увидимся...

Невыносимая жара выбешивает, клубничный запах душит, а сидящая на коленях "отца" Кэролайн, будто специально игнорирующая рядом стоящий стул, раздражает — хотя бы тем, что так сладко жмётся к Дилану, хлопая длинными ресницами и исподтишка бросая на Клауса заговорщические взгляды. Но ведь у него нет тайн, только не от "отца", не считая, конечно, одной — какая же на самом деле Кэролайн лживая и избалованная нимфетка, отчего хочется просто встать и уйти, чтобы не смотреть на это представление. Удерживает уважение к "отцу" и кое-какие проблемы, которые нужно обговорить. Клаус расслабленно играет зажигалкой, переворачивая её с грани на грань, и незаметно прослеживает траекторию движения ладони Дилана, который нежно водит ею по бедру своей девочки, продолжающей сидеть на его коленях. Иногда она соскакивает и убегает, оставляя их одних, сидящих в тени раскидистого дерева, но снова возвращается обратно и как ни в чём не бывало занимает своё место, чтобы получить ласку и развлечь себя хмурым видом Клауса, который при её появлении затихает и становится ещё более недовольным. Закуривает сигарету и делает вид, что рассматривает выдыхаемый им дым, попутно слушая "отца" и изредка кивая. Самое главное не смотреть на ладонь... — Таким образом мне придётся слетать в Вашингтон, чтобы самому уладить дела. Клаус равнодушно пожимает плечами, вытягивая ноги и смотря на носки своих пыльных ботинок. Чувствует, как по виску стекает капелька пота, но не останавливает её, позволяя скользнуть вниз и привлечь внимание Кэролайн, вдруг прикусившей губу и спрятавшей игривый блеск глаз в изгибе шеи любовника. — Я бы справился. — Знаю. Поэтому ты остаёшься здесь. Присмотришь за бизнесом и за моей девочкой, — Дилан целует Кэролайн в макушку, а Клаус напрягается, нервно откидывая зажигалку и мечтая послать всё к чертям. Он ненавидит Аризону. И Кэролайн не любит тоже. — Предлагаешь стать нянькой? — Принесёшь что-нибудь покрепче? — Дилан показывает в сторону дома, и Кэролайн, чувствуя надвигающуюся грозу, немедленно слезает с колен, чтобы выполнить его просьбу. А он становится вмиг серьёзным, сцепляя пальцы перед собой и выдерживая паузу. — Я буду откровенен, с тобой, Ники, меня немного напрягает такое отношение к ней. Нет, прости, я не так выразился — меня напрягает то, что вы до сих пор не можете найти общего языка. Я хочу, чтобы ты понял, сын, она, как и ты, очень важна для меня, поэтому постарайся, хотя бы ради уважения ко мне, привыкнуть к её положению в этом доме. Клаус молчит, не мигая смотрит в глаза "отцу" и едва сдерживает клокочущий в нём гнев, готовый вылиться в обличительную тираду. Знал бы он... — У каждого есть свои привычки, — продолжает Дилан, как строгий отец, отчитывающий провинившегося ребёнка. — У тебя это, — он указывает на полупустую пачку сигарет, — а у меня Кэролайн. Я же мирюсь с твоей, смирись и ты с моей. Я думаю, мы поняли друг друга, Ники, — он улыбается, по-доброму, меняя внезапную строгость на любовь к сыну, а Клаус, не говоря ни слова, встаёт и направляется к дому. Сталкивается с Кэролайн в дверях и пару секунд специально стоит на её пути, зло разглядывая кукольное лицо и читая в нём настороженность и немой вопрос. — Боишься? — Нет. Ты же хороший мальчик, — шепчет она одними губами и обходит его, а Клаус не может поверить своим ушам — значит, она точно уверена, что он будет молчать. Но он и правда не скажет ни слова, по крайней мере пока не прижмёт, потому что меньше всего на свете хочется видеть разочарование в глазах Дилана. Ведь он этого не заслужил, только не от неё. Поэтому он действительно молчит, наблюдая за тем, как вечером "отец" прощается с Кэролайн и целует её в губы, максимально близко прижимая к себе. Что-то шепчет на ухо, пока она послушно кивает, и не замечает прислонившегося к косяку Клауса, закатившего глаза от столь ванильной сцены и уже желающего свалить куда-нибудь, оставив Кэролайн под присмотром охраны. В конце концов, она же не посмеет ослушаться Дилана. Или посмеет? — Теперь ты отвечаешь за неё, Ники, — Дилан подходит к сыну, мягко хлопая его по плечу и попутно давая указания водителю. Улыбается, когда Кэролайн подкрадывается сзади и, вставая на носочки, целует его в шею, вновь оплетая своими руками и будто пытаясь удержать. — Прости, девочка, но мне пора. Дела... При последнем слове она морщит свой аккуратный носик и обиженно надувает губы, наконец отпуская и махая ему рукой, когда он усаживается в машину. Дарит ему воздушный поцелуй и, не задерживаясь, скрывается наверху, позволяя Клаусу облегчённо выдохнуть — отлично, ему не придётся развлекать её и он сможет немного расслабиться, чтобы отойти от напряжённой недели, когда он скрупулезно изучал все тонкости оборота наркотиков, которыми предпочёл бы вовсе не заниматься — мексиканцы не внушают доверия, но зато бизнес с ними приносит неплохой, даже очень, доход, который оседает на зарубежных счетах и гарантирует безбедную жизнь. Он думает об этом, когда на автомате заводит машину и проезжает мимо охраны, на ходу бросая, чтобы они звонили в случае чего. Вжимает педаль газа и врубает музыку, сворачивая с дороги в пески мёртвой пустыни и мчась куда глаза глядят. Останавливает где-то посреди мира, возле коричнево-красных скал и откидывает сиденье, закуривая косячок и открывая люк. Там, в вышине, яркие-яркие звёзды, усеявшее чёрное небо и мерцающие, кажется, над самой головой. Клаус выключает музыку и опускается на сиденье, затягиваясь и задерживая дым во рту. Наконец расслабляется и чувствует покой, в мыслях витая в своей нью-йоркской квартире и привычной после стольких лет атмосфере большого города. Наверное, стоит как-нибудь съездить туда, поправить бизнес и вновь вернуться, чтобы освободить "отца" от груза. Наверное, стоит замутить прощальную вечеринку. Наверное, стоит привыкнуть к Аризоне. И не мешало бы раз и навсегда решить проблему с Кэролайн, которая не перестаёт кидать на него игривые взгляды, хоть и не заходит дальше, теперь сохраняя дистанцию и будто выжидая чего-то? Чего? Что он сорвётся и пойдёт на её поводу? Это вряд ли. — Чёрт, — Клаус чертыхается, вздрагивая от громкого звонка телефона и роняя горячий пепел себе на колени. Отряхивает, выкидывая остаток косячка в окно, и нехотя берёт трубку, выслушивая отчёт охранника. А потом до боли сжимает челюсти, набирая номер Кэролайн и слушая в трубке одни гудки. — Чтоб тебя... — он готов убить её собственными руками, хотя бы за то, что она без разрешения покинула особняк, да ещё на любимой тачке "отца". И теперь ему придётся забыть о тихом и спокойном вечере, разыскивая разнеженную дуру, к тому же не берущую трубку. Он зло ударяет по рулю и срывается с места, разворачиваясь обратно. Судорожно думает, где её можно найти, и вспоминает всех знакомых, которые могли бы подсказать, но... не может вспомнить ни одной зацепки. А ведь действительно, она никому не звонит и ни с кем не общается, словно у неё вообще нес друзей. — Не удивительно... — Клаус добирается до трассы и с заносом выезжает на дорогу, чувствуя подступающий адреналин и злость, почти неуправляемую, заставляющую его раздражённо нажимать на клаксон и обгонять еле плетущиеся машины. Он набирает номер знакомой, надеясь на её помощь и направляясь в город. — Грейс, прости, что побеспокоил, но ты не могла бы мне подсказать места, где тусуется золотая молодёжь? — Оу, Майколсон, ты не малышку Форбс потерял? — Какого хера? Она в твоём клубе? — он напрягается, ещё сильнее сжимая телефон и даже скалясь. Если бы не "отец", он бы наплевал на эту малышку, но теперь ответственность за неё лежит на нём, так что выбора не остаётся. — Только представь. Как это папочка отпустил свою игрушку? — Лучше заткнись и присмотри за ней, я скоро буду. Спасибо, Грейс. — Она не слышит его благодарности, сбрасывая вызов и издалека наблюдая за улыбающейся Кэролайн, попросившей бармена повторить. Одетая в короткое облегающее платье, она сидит на высоком стуле и чуть покачивается в такт музыке, поводя оголёнными плечами и барабаня ярко-алыми ноготками по столешнице. Не видит и не замечает наблюдающего за ней мужчину, сидящего в самом неприметном углу зала в обществе двух красоток, старательно привлекающих его внимание. Клаус прибывает на место через полчаса и уверенно заходит в клуб, прочёсывая толпу взглядом и стараясь выловить в ней фигуру Кэролайн. Заходит в туалеты и в закрытые vip-зоны, даже не извиняясь и всё больше начиная нервничать. Вновь и вновь набирает Кэролайн и наконец натыкается на Грейс, порядком подвыпившую и надеющуюся на отличное продолжение ночи в компании Майколсона. Она виснет ему на шею, целуя в напряжённые скулы и шепча что-то пошлое, пока он не избавляется от её объятий и не спрашивает, где Кэролайн. — Я не знаю, Ники, она весь вечер была здесь. Может, в туалете? Или на улице дышит свежим воздухом. Хочешь, я пошлю охранников? — она даже умудряется прикусить его нижнюю губу, оставляя на ней красный цвет от помады, но тут же зло шипит, когда Клаус довольно грубо придерживает её за предплечья. — Она была одна? — Конечно. Какой дурак свяжется с малышкой Дилана? Да брось, Ник, может, она уже дома. Расслабься, сегодня тебя ждёт сюрприз. — Прости, не до сюрпризов, — Клаус резко разворачивается, вновь пробегаясь взглядом по залу. По дороге к выходу набирает номер Кэролайн и растерянно останавливается на дороге, оглядываясь вокруг и слыша знакомую мелодию, доносимую откуда-то из глубины стоянки. Вновь вызов и эта мелодия, еле слышимая и перебиваемая битами доносящейся из клуба музыки. Он идёт на звук и ошарашенно застывает, медленно-медленно, чтобы не привлечь внимания, опуская телефон в карман брюк. — Блять, — вырывается у него, а мозг отказывается верить в действительность, где стоящая под дулом пистолета Кэролайн, прижимается к стене здания, а Элмерс, наслаждаясь её страхом, проводит кончиками пальцев по её шее и приказывает ей встать на колени. — Давай же, сука, перед тем, как ты подохнешь, ты сможешь доставить мне удовольствие, а я запишу это на камеру, чтобы твой дружок видел, как его игрушка умеет отсасывать. Ну? Я не собираюсь долго ждать, — Элмерс нетерпелив и приставляет пистоле к её лбу, а Клаус забывает дышать, совершенно не зная, как Тони отреагирует на его появление, и успеет ли он спасти Кэролайн. Главное, не выдавать своего страха, и Клаус, прикуривая сигарету, начинает приближаться, нарочито медленно и даже несколько небрежно, будто прогуливается перед сном, а не идёт навстречу возможной смерти. — Тебя не учили обращаться с девушками, Тони, — он улыбается, как старому знакомому, и не выдаёт своего волнения, когда Элмерс дёргается в сторону и ещё сильнее вдавливает пистолет в лоб Кэролайн, зажмурившей глаза и чуть ли не ломающей ногти о бетонную стену. По её щекам впервые за это время скользят слёзы, и она поднимает руки, чтобы стереть их, но тут же затихает, когда Тони взводит курок. — Ещё один шаг, Майколсон, и в её голове появится большая дыра. Вряд ли она её украсит, — Элмерс немного дёрганый, и, когда Клаус подходит ближе, он не может не заметить, как дрожит его рука, держащая пистолет. Он боится, но прячет страх за своим преимуществом, потому что не в привычке Клауса носить с собой пистолет постоянно. — Ты ведь понимаешь, что с тобой будет после этого? Дилан не простит тебе её смерть. Так что искренне советую: мы забудем об этом недоразумении, и ты свалишь из этого города. Как можно дальше и желательно навсегда, — Клаус старается не спускать с него добродушного взгляда, пока подходит ещё на пару шагов ближе и выпускает дым в его сторону, всего на секунду скрывая изменившееся от злости лицо от Элмерса. Всё остальное происходит за доли секунды, когда Тони, отвлёкшийся на брошенную под его ноги сигарету, теряет контроль над ситуацией и оказывается перехвачен молниеносно подобравшимся к нему Клаусом, который в первую очередь отводит руку от Кэролайн и направляет её вверх. Глухой выстрел, и Кэролайн зажмуривается, закрывая уши и отчаянно мотая головой. Она не смотрит на борьбу двух мужчин, пока не слышит ещё один выстрел, но уже в её сторону, от которого осыпается бетонная крошка прямо за её спиной. Она вскрикивает, и испуганный этим криком Клаус оборачивается на неё, попутно выбивая пистолет из рук Элмерса и выпуская его из своей хватки. Он даже не смотрит на убегающего Тони и, тяжело дыша, подбегает к Кэролайн, хватая её за плечи и тряся. — Твою мать, скажи, что с тобой всё в порядке. Ты не ранена? — он окидывает её встревоженным взглядом, заглядывает в заплаканное лицо и облегчённо выдыхает, когда она коротко кивает и всхлипывает, начиная отходить от шока и страха. — Глупая дура, чёрт бы тебя побрал. Клаус шумно выдыхает и прижимается лбом к её лбу, успокаивающе скользя пальцами по её шейным позвонкам. Ждёт, когда она немного успокоится, и только после этого прижимает к себе, обнимая крепко-крепко и благодаря судьбу за то, что он появился как раз вовремя. Ещё несколько минут и её бы не стало. Совсем. Навсегда. Вообще не стало. Ни игривых взглядов, ни клубничного запаха, ни кокетливых улыбок. Ни-че-го... — Живо в машину, поедем на моей. — А как, к-как же м-моя? — она всё ещё дрожит и чуть заикается, доверчиво прижимаясь к нему и показывая, впервые показывая свою беззащитность. Быть может потому, что такая ситуация тоже впервые? — Позвоню Сэму и он отгонит её. Давай, я больше не буду с тобой сюсюкаться, — Клаус отстраняется и, не выпуская её руки, тянет за собой. Открывает пассажирскую дверцу и помогает сесть, а сам обходит машину и с силой ударяет по капоту, выпуская пар и лишний адреналин. Этот вечер далёк от тихого и спокойного, и, кажется, ему не помешает пару стаканчиков крепкого виски. Они едут в абсолютном молчании, и только свет мелькающих за окном фонарей позволяет ему заметить её пугающую бледность и крепко сжимающие сумочку пальцы. Она смотрит прямо перед собой, обдумывая произошедшее и будто осознавая, как же на самом деле опасна жизнь, которая, на самом деле, может в любую секунду оборваться. И это вовсе не шутки — реальность. Злая, отвратительная реальность, надежно обосновавшаяся в мире Дилана, где смерть занимает не последнее место. — Скажи мне правду, Клаус, Картер мёртв? — она поворачивает к нему голову, рассматривая его профиль и принимая его молчание за подтверждение своих догадок. — Я так и знала... — Не надо влезать в это, Кэролайн. Просто не думай об этом, — наконец, он тоже поворачивается к ней, серьёзно смотря в её блестящие глаза и прекрасно понимая ход её мыслей. Но ведь она знала, на что шла, и что Дилан не святой. — Такова жизнь. — Да, конечно, — она потерянно кивает головой, и разминает заболевшее плечо, а Клаус хмурится, стараясь разглядеть что-то тёмное на её платье. — Ты ранена? — Я? Нет... вроде нет. Не знаю, — Кэролайн, до этого пребывающая в лёгком шоке, непонимающе рассматривает себя, а Клаус резко притормаживает у фонаря и в считанные секунды выходит из машины, заставляя и её выйти тоже. Убирает с плеча распущенные волосы и обеспокоенно разглядывает кровавое пятно. — По касательной, слава Богу, — Клаус прячет лицо в ладони, до радужных кругов надавливая на глаза и чувствуя, как холодные пальцы касаются его рук. — Прости, я не должна была. Кэролайн замолкает, когда он устало смотрит на неё, почти не мигая и не дыша. Не двигается даже тогда, когда она тянется к нему и обхватывает его губы своими, такими мягкими, такими нежными. Целует, осторожно, но в тоже время настойчиво, не проникая в рот и обнимая его за плечи. Слишком много эмоций испытано сегодня, чтобы он мог здраво мыслить, поэтому Клаус сжимает её подбородок, чуть надавливая на щёки и переводя взгляд то на её глаза, то на приоткрытые от такой грубости губы. Призывающие... Глаза - губы. Глаза - губы. — Чёрт, — он выдыхает, жадно врываясь в её рот и с силой прижимая к машине. Не даёт увернуться, удерживая за затылок и показывая насколько страстным может быть простой поцелуй. Это ведь всего лишь игра, да? Да...