***
Когда Гермиона открыла дверь своей комнаты, часы как раз пробили полночь. Пока Аннис расчёсывала ей волосы и заплетала их на ночь в косу, Гермиона рассказала ей всё, о чём узнала за последние несколько часов, начав с деталей скандала, связанного с прошлым Драко, и кончив, спустя час, сообщением о смерти Буза. — Буз знал, на что идёт, когда вышел на большую дорогу с этими бандитами, — сказала Аннис. — Теперь-то ты понимаешь, что должна бросить все эти глупости и бежать отсюда, пока это ещё можно? — Нет. Я же говорила тебе, Аннис, теперь, когда это зашло уже так далеко, я не остановлюсь. Если прежде я ещё и сомневалась, то теперь, как никогда, уверена в том, что смогу заполучить особняк назад. Известие о смерти Буза только укрепило мою уверенность. Теперь я осталась одна, Аннис. И если я хотя бы не попытаюсь что-то сделать, то для особняка не останется никакой надежды. — Никак не пойму, что связывает тебя с этой кучей камней? — Особняк — больше чем просто куча камней, Аннис. Неужели ты не понимаешь этого? Для меня это смысл жизни. Я обещала сама себе, что вернусь сюда. Это всё, о чём я просила сама у себя, и я должна выполнить свою же просьбу. — Ты уже нашла колье? — спросила Аннис. Гермиона пока ещё не имела времени даже вспоминать об этой части. — Нет, пока что у меня не было возможности для поисков. Слишком много времени ушло на то, чтобы воскресить прошлое. На виду оно нигде не лежит. Мне кажется, для дальнейших поисков, чтобы не возбудить подозрений, я должна буду подождать отсутствия Малфоя. У меня есть такое ощущение, что, если колье сохранилось, оно должно быть где-то в этой части особняка. По-видимому, всё, что осталось от моей жизни, сосредоточено здесь. Как только у меня появится возможность, я пойду туда, где оно должно быть. Если его там не будет, я начну искать здесь. — Надеюсь, что его не уничтожили и не продали. — Я не думаю, чтобы Малфой стал продавать его. По-моему, он знает цену вещам и непохож на человека, легко расстающегося с тем, что ему дорого. Аннис прищёлкнула языком: — Что ты можешь знать об этом человеке? Вы были школьными врагами. Ты только что разговаривала с ним по душам. Он просто-напросто кровавый убийца, как ты и предполагала. Гермиона покачала головой: — Он совсем не такой человек, каким я его себе представляла, Аннис. Точнее, он — полная противоположность тому. Мне показалось, что он старше, гораздо старше своего возраста и гораздо жёстче. — Что ты имеешь в виду? — Зная, что он доверенный человек особняка, я ожидала встретить человека, похожего на тех солдат, которые отобрали мой дом. Поэтому я ожидала увидеть холодного, бесчувственного человека, ненавидящего всех, но он не кажется таким. Иногда, когда Малфой говорил об войне, мне казалось, что он сожалеет о ней. О своей роли в ней он почти не упоминал, сказал только, что перед тем, как перейти на сторону Пожирателей, долго обдумывал это решение. Но не сказал, почему. Гермиона замолчала, припомнив, что она увидела в глазах Драко, когда он рассказывал о войне, — вспышку боли, такую острую, что у неё сжалось сердце, и такую мимолётную, что она почти забыла о ней. Интересно, что именно с ним происходило, когда она его не видела? — Ты не должна забывать, кто он такой, — сказала Аннис, обойдя её кругом и с тревогой заглядывая в глаза. — Ты всё время говоришь о том, что он союзник того, кто несёт ответственность за твоё прошлое и особняк. Да, ты выжила. И всё из-за него. Он думает, что женится на крестнице Эйбрамсона, девочка. Ты не должна забывать о том, то это ублюдок, грязный, лживый аристократ, такой же, как и все они. Гермиона потупилась, чувствуя свою вину за то, что защищала Малфоя. Аннис была права. Нельзя позволить себе забыть о том, зачем она здесь находится. — Не беспокойся, я никогда не буду чувствовать к этому человеку ничего, кроме ненависти. Аннис бросила на неё взгляд, полный недоверия. И разве можно было её в этом винить? Даже сама Гермиона была не слишком уверена в том, что сказала. Ей вспомнилось, как Малфой взял её руку и приложился к ней губами. Обычный невинный жест вежливости, но её поразила собственная реакция на него. Даже сейчас при воспоминании о прикосновении тёплых губ к её коже сердце забилось сильнее. — Вся проблема теперь в том, как заставить его жениться на тебе немедленно, не дожидаясь приезда матери Астории. В противном случае тебе конец. — Если я по-прежнему буду выглядеть, как Астория, то он должен быть либо глупцом, либо слепым, чтобы захотеть жениться на мне. Аннис потёрла щёку, задумчиво глядя в пространство. — По-моему, единственный выход состоит в том, чтобы его светлость лишил тебя невинности перед свидетелями, чтобы у него не осталось никакого другого выхода, кроме как поступить так, как в таком случае обязан поступить каждый джентльмен. — Я тоже так думаю, весь вопрос в том, как это подстроить? Аннис кончила расчёсывать волосы Гермионы, перевязала их белой лентой и перекинула тяжёлую косу через плечо. — А это, девочка, можешь предоставить мне.Глава 6
21 февраля 2015 г. в 02:14
Гермиона резко обернулась на звук раздавшегося за её спиной глубокого мужского голоса.
У неё перехватило дыхание. В дверях стоял он, слизеринец, собственной персоной, и выглядел даже крупнее, чем она себе его представляла. Висевший на лестнице портрет не льстил ему. Собственно говоря, наяву он выглядел даже ещё более грозным. Гермиона быстро нацепила на нос очки Астории, и его черты расплылись в тумане. Прежде чем заговорить, она вынуждена была нервно сглотнуть и возненавидела себя за этот страх.
— Добрый вечер, милорд. Я восхищалась этим замечательным портретом.
Он подошёл поближе и, прислонившись к высокой книжной полке, скрестил руки на груди.
— Замечательный портрет, не правда ли? Он остался от прежних владельцев особняка и каким-то чудом уцелел после того, как особняк был взят штурмом. Висел среди прочих в галерее, но изображённая на нём особа так заинтересовала меня, что я решил перенести портрет сюда, чтобы иметь возможность видеть его почаще.
«Остался от прежних владельцев...» После этих слов куда-то исчезло волнение, охватившее Гермиону при встрече лицом к лицу с ним — её врагом. Ей очень хотелось сказать ему, что портрет никто не оставлял, наряду со всем прочим он, скорее, был украден у неё войском Эйбрамсона, но придержала язык. Она должна думать, поступать и отвечать так, как это могла бы делать Астория. А Астория никогда бы не рискнула противоречить ему или говорить, когда от неё этого не ждут. Ей это даже и в голову не могло прийти.
Поэтому вместо этого она потупила взор и как можно нежнее ответила:
— Портрет просто замечательный, милорд. Но не кажется ли вам, что эта девушка выглядит слишком дерзкой, слишком уверенной в себе?
Малфой помолчал, глядя на неё со странным выражением на лице, потом, отвернувшись, пересёк комнату.
— Хотите чего-нибудь выпить, мисс Гринграсс?
Гермионе хотелось бы знать, почему он не ответил на её вопрос, но она решила не добиваться ответа.
— Да, милорд, с большим удовольствием.
Опустив голову, она поверх очков могла вполне ясно видеть Драко, который подошёл к буфету, чтобы налить спиртное. Он был одет совсем просто, в чёрные бриджи, белую рубашку и чёрные сапоги до колен. На нём был небрежно повязанный шейный платок, обшлага рукавов были закатаны до локтей, обнажая бледные руки, которые, казалось, могли задушить и медведя.
Всё в этом человеке говорило о силе и властности. Даже то, как его большие руки держали бутылку с алкоголем. Она поймала себя на том, что смотрит на ровную и твёрдую линию его челюсти, на то, как светятся в свете очага его густые волосы, цвет которых гармонировал с серыми глазами.
Он искоса посмотрел на неё, и Гермиона быстро отвела глаза.
— Надеюсь, что вы извините меня за некоторую небрежность в одежде, мисс Гринграсс. Здесь, в особняке, я предпочитаю удобства приличиям.
— Нет-нет, милорд. Я не возражаю.
Собственно говоря, подумала она про себя, она бы и сама с огромным удовольствием сию же минуту сняла бы эти дурацкие очки и отодрала с платья Астории душащий её воротник. Она направилась было к нему, но он протянул ей бокал.
— Если хотите, мы можем посидеть здесь, возле огня.
Она села в мягкое кресло, которое он ей пододвинул, и поискала взглядом, куда бы поставить свой бокал, но, не найдя ничего в том тумане, который стоял перед её глазами, продолжала держать его обеими руками, поставив на колено.
— Ужин будет подан через несколько минут, — сказал он, разглядывая в свете камина содержимое своего бокала. — Я думаю, что мы можем использовать это время для того, чтобы получше узнать друг друга.
Сама не зная почему, Гермиона начинала чувствовать, что Малфой не очень рад её прибыванию здесь. Странно, подумала она, особенно если принять во внимание то, что они должны пожениться. Чтобы смягчить внезапно пересохшее горло, она отпила глоток из бокала. Питьё, приготовленное из смородины и вишни, было вкусным и немедленно вызвало ощущение тепла в желудке.
— Вы, кажется, нервничаете, мисс Гринграсс. Это из-за меня?
А что он предполагал, чёрт бы побрал эти его глаза?
— Нет. Это просто вызвано незнакомой обстановкой, милорд. Я чувствую себя несколько одинокой и чужой среди ваших людей. Не то чтобы они вели себя негостеприимно. Нет, совсем наоборот. Все были очень приветливы. Но прибывание в новом месте, особенно таком, как это, всегда немного пугает. Я уверена, что со временем привыкну.
Он кивнул:
— Жаль было услышать, что ваша мать оказалась не в состоянии сопровождать вас в поездке. Я уверен, что её присутствие помогло бы вам легче переносить пребывание здесь. Хоггарт, мой камердинер, сказал мне, что она заболела перед самым вашим отбытием из Англии. Полагаю, заболевание не очень серьёзно?
Поборов возбуждение, вызванное первой встречей, Гермиона начала входить в роль Астории.
— Это случилось с ней в последнюю минуту. — Она помолчала, пытаясь, чтобы её слова прозвучали как можно убедительней. — Хотя отец заверил меня, что беспокоиться не о чем. Я надеюсь, что очень скоро она поправится и сможет присоединиться к нам. Мне немного трудно здесь, милорд. Извините, если вам покажется, что я слишком много говорю об этом. Просто здесь всё так непривычно для меня. До этого я никогда не уезжала так далеко от дома, не говоря уже о другой стране. Хотя это и может показаться увлекательным приключением, но вместе с тем несколько утомительно. — Она опустила глаза и скромно добавила: — Вы были совершенно правы, когда сказали, что в присутствии моей матери мне было бы намного легче.
Драко отхлебнул свой огненный виски.
— Надеюсь, что ваша мать приедет скоро и нам не придётся слишком надолго откладывать нашу свадьбу.
Чёрт побери! В своих попытках получше сыграть свою роль она зашла слишком далеко. Отложить свадьбу? Ни в коем случае! Она должна сыграть на его мужском инстинкте. Сделать так, чтобы он отказался ожидать прибытия матери. Но как она может этого добиться, выглядя в глазах всех очкастой монахиней?
Драко прервал воцарившее молчание:
— Разумеется, это целиком зависит от того, примите ли вы моё предложение.
Это заявление застало Гермиону врасплох. Ей казалось, что условия брака определены окончательно.
— Но разве это не является причиной моего прибытия сюда?
Драко поднял бровь:
— Не совсем. Вы никогда раньше меня не видели. К примеру, вы могли бы найти мою наружность отвратительно и отказаться от договорённости. Могли бы обнаружить, что у меня гнилые зубы и изо рта пахнет, как из уборной.
Он улыбнулся, и от этого вежливого поддразнивания Гермиона почувствовала себя спокойнее.
— Я уже видела ваши зубы, милорд, и они выглядят вполне белыми и чистыми. — Она наклонилась к нему так, что её лицо на расстоянии в несколько дюймов от его. — Что же касается дыхания, — она вдохнула — то, уверяю вас, это совсем не тот случай.
Когда она взглянула на него, он пристально смотрел ей в глаза. Гермиона откинулась назад, наблюдая за ним из-под полуопущенных ресниц.
— Но кто может гарантировать, что, увидев меня, вы сами не откажетесь от договорённости.
Уголок его губ слегка скривился.
— Заверяю вас, мисс Гринграсс, что ваша наружность никоим образом не отталкивает меня. Но остаётся ещё вопрос моего прошлого.
— Вашего прошлого, милорд?
— Да, вы, без сомнения, слышали о скандале, связанном с моей семьёй?
Гермиона помедлила. Она кое-что знала о лежащем на его репутации пятне, о том, почему он стал известен, но не была уверена, какую часть своего знания может открыть перед ним.
— Мне что-то говорили о том, что ваш отец хотел быть Пожирателем Смерти.
Челюсти Драко напряглись.
— Если говорить более откровенно, мисс Гринграсс, мой отец был Пожирателем Смерти. Но прежде чем каждый из нас даст согласие на этот союз, я хотел бы, если вы, конечно, не будете возражать, выложить все карты на стол. Попытаюсь быть кратким. Когда мой отец стал Пожирателем Смерти, он изначально хотел меня сделать тоже таким, но мать была против. Поэтому с этим событием отец помедлил. Но всё-таки я стал им. У меня до сих пор осталась метка. Сейчас же, когда война закончилась, я переехал сюда и живу в этом особняке. Его мне подарил мой дядя.
Этого Гермиона не знала:
— Ваш дядя? Человек, оставивший вам этот особняк?
— Да, именно он. Однако, никто не знал, что моя мать была с моим дядей в интимной близости. Отец объявил о том, что вот уже несколько месяцев, как не был близок с матерью, и что, если я не появлюсь на свет к пятому июню, меня нельзя будет считать его сыном. К несчастью для него, я родился как раз в тот самый день, который он назвал, пятого июня. — Он улыбнулся и добавил: — За пять минут до наступления полуночи.
К тому времени как он закончил свой рассказ, глаза Гермионы были уже полны слёз.
— Как это грустно, милорд.
— Отец признал меня своим сыном. Я всегда старался подражать ему. Он был для меня примером. Но в один день я принял метку. Не по своему желанию. Если бы я отказался, Тёмный Лорд мог убить мать и отца. В школе у меня было много врагов. Меня многие ненавидели и даже пытались убить. А я лишь подыгрывал. Старался быть холодным и злым. Как отец. Из-за меня был мёртв Великий Волшебник. Я не смог ему помочь.
Хотя Гермиона и знала об этом, она не имела никакого понятия о том, что у него было столь несчастное детство. Повинуясь порыву, она коснулась его плеча:
— Это не ваша вина. Вы не должны винить себя.
— Я не виню себя ни в чём. Я просто конечный результат предательства и обмана. Запомните это, пожалуйста, мисс Гринграсс, в том, конечно, случае, если решите, что всё ещё хотите выйти за меня замуж.
Он спокойно посмотрел на неё, вдруг его взгляд потемнел.
— И я не потерплю предательства от своей жены.
Гермиона с трудом проглотила комок в горле, образовавшийся после его слов, потому что он не шутил.
— Вы не должны беспокоиться на мой счёт по этому поводу, милорд. Уверяю вас, что я не прячу от вас никаких тайных связей. Я признаю только доверительные отношения между супругами.
— Очень рад этому, мисс Гринграсс. Потрудитесь, пожалуйста, всегда придерживаться этой нормы. Я также буду выполнять это обязательство. А теперь, зная всё о моём прошлом, желаете ли вы по-прежнему выйти замуж за бывшего Пожирателя Смерти?
Гермиона нахмурилась:
— Вы бывший Пожиратель Смерти, и да, я по-прежнему желаю выйти за вас замуж.
— Кроме этого есть ещё кое-что, — добавил он.
— Что, милорд?
— Вы слышали что-нибудь о Проклятии?
Гермиона сделала вид, что не понимает.
— О проклятии, милорд?
— О проклятии особняка. Видите ли, — продолжил он, сделав жест в сторону портрета её самой, — говорят, что девушка, изображённая на этом портрете, когда явились солдаты, чтобы конфисковать это владение, наложила на особняк проклятие.
— С её стороны это было большой дерзостью. Обычно я не подвержена суевериям, но это любопытно. Каково же было это проклятие, милорд?
— Легенда гласит, что у хозяина особняка не родится ни одного живого наследника, пока в ребёнке не будет течь её кровь. Мой дядя, который жил здесь до меня, кажется, только подтверждает действенность проклятия. Его жена до того, как умереть при родах четвёртого ребёнка, родила ему трёх мертворождённых. В своём дневнике он писал, что во сне его преследует дух этой девушки, Кровавой Леди. С тех пор среди местных жителей ходят слухи, что этот призрак даже столкнул его с башни.
— Как странно. А вы видели когда-нибудь эту Кровавую Леди, милорд?
Драко помедлил, припомнив видение, за которым наблюдал у озера. Может ли быть?.. Он покачал головой, отказываясь принимать такое объяснение увиденного.
— Нет, я сам не видел, хотя мне знакома эта девушка, она моя бывшая однокурсница, однако Проклятие особняка живёт в сердцах и умах многих живущих здесь людей, так же как и образ Кровавой Леди. А поскольку из семьи этой девушки-духа в живых не осталось никого, заклятие, по-видимому, никогда не будет снято.
— А почему вы так уверены в том, что в живых не осталось никого, милорд?
— Судя по тому, что мне рассказывали, мужа у этой леди не было.
— А почему вы так уверенны?
— Я знаю её с первого курса. Подружка Поттера. После войны только о них и говорили. Так что это знают все. Грейнджер не была замужем.
— Простите, милорд, за такие вопросы. Я мало что знаю о войне, только то, что слышала время от времени. Мой отец не верит, что женский ум может постигнуть подобные вещи. Он говорит, что женщины понимают только в рукоделии и приготовлении пищи, но я очень интересуюсь военными делами.
Драко улыбнулся.
— Тогда, вероятно, вам нужно было бы работать на своего крёстного отца. — Его улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. — Я, однако, не придерживаюсь одного мнения с вашим отцом и полагаю, что женский ум вполне способен понимать подобные вещи. — Он помолчал, затем добавил вполголоса: — Как, впрочем, и многие другие.
— Что вы сказали, милорд?
— Ничего. Как я уже сказал, здесь раньше жила моя однокурсница. Она уехала сюда от суеты и жила с лучшим другом и слугой. Когда захватили особняк, Грейнджер со слугой бесследно пропали.
— А лучший друг?
— По слухам, он, кажется, пристал к банде, грабящих на большой дороге только землевладельцев. Насколько мне известно, три недели тому назад он был арестован и повешен.
При этих словах Гермиона вся похолодела. Так, значит, Буз мёртв. Однако постаралась скрыть свою вполне естественную реакцию на извести о гибели друга.
— А эту девушку и слугу видели?
— Один раз какой-то женщине показалось знакомым лицо девушки на рынке. Она подумала, что это и есть та самая бывшая хозяйка особняка - Гермиона Грейнджер.
— А дальше...
Драко пристально посмотрел на неё:
— Мне кажется, продолжать не стоит, мисс Гринграсс.
— Почему? Женщина схватила эту девушку? Её признали? Пожалуйста, милорд, если уж мне действительно суждено стать хозяйкой особняка, я должна знать всё, что здесь произошло.
— Я скажу только, что женщине не поверили. Все считали, что Грейнджер умерла. Даже Поттер и Уизли приезжали сюда чтобы почтить память Грейнджер.
Осознав ужасный смысл его слов, Гермиона закрыла глаза.
— Извините, если я оскорбил ваши чувства. — Голос Драко смягчился.
— Нет-нет, всё нормально. А есть другая версия? Может, кто-то думает по-другому?
Драко, не глядя на неё, покрутил бокал с огненным виски между пальцами.
— Кто-то верит что она живая. Никто с уверенностью не может сказать, что с ней стало, потому что больше её не видели. Поэтому я склоняюсь к первой версии.
Гермиона взглянула на него. Он смотрел на её портрет каким-то отстранённым взглядом, тем невидящим взглядом, который говорил ей, что его мысли где-то далеко. Губы скривились в грустной усмешке. О чём он может думать? Если бы перед ней сидел другой человек, она могла бы предположить, что его расстроили события прошлого. Но разве может он быть расстроен этими событиями, если является одним из тех, кто несёт за них ответственность?
— Но война предполагает подобные вещи, — сказал он наконец, отставляя бокал. Потом встал и предложил ей руку. — Не приступить ли нам к ужину, пока я совсем не испортил вам этот вечер?
Гермиона взглянула на него. Наконец-то встретившись с ним лицом к лицу и увидев, что он собою представляет, она внезапно засомневалась не откусила ли она кусок больший, чем сможет проглотить. Этого человека вряд ли удастся так легко обмануть. Как он поступит, когда узнает правду?
«Обратной дороги нет» — эти слова, отдавшиеся эхом в её мозгу, вернули ей храбрость. Она должна увидеть, чем всё это кончится.
Глубоко вздохнув, Гермиона приняла предложенную ей руку и пошла к столу